Пансионат

"Сегодня я проснулся и вошёл в этот серый и обычный день!" – открыл глаза со своей мантрой в голове уже не очень молодой человек. Каждый день ему был ясен. Жёлтые стены, белый потолок, дневной свет. Смесь из звуков, таких родных и знакомых: гремящие колеса каталки, скрип резиновых тапочек, телевизор, диалог нескольких мужчин.  Все эти звуки сплетаются в единый клубок, какофония звуков. На чем-то одном невозможно было сосредоточится.

Это напомнило ему лечебницу для алкозависимых, где он лежал в молодости. Точно нельзя было определить в реальности это было или во сне. Вот уже несколько дней в его голове творилась какая-то неразбериха. Вспышки воспоминаний, сны, провалы в памяти и серая реальность. Сейчас придет медсестра, отвяжет от койки, поставит капельницу, укол, и он снова поедет на работу. Все просто и однообразно.

Он попал сюда после трагического случая, о котором ему не говорили. Это ни психушка, ни тюрьма, но и не дом. Пансионат для восстановления психики. Персонал милый, до отвращения. Все постояльцы жили обычной жизнью: ходили на работу, встречались с друзьями и родственниками, у них даже был досуг. Режим здесь был свободным, тем не менее они находились под тотальным контролем. На ночь приходили в общую палату и под наблюдением видео-камер ложились спать. Если медсестра посчитает нужным, то привяжет тебя к койке. Странно, но они всегда считали это нужным. Он уже и не помнил, когда мог позволить себе роскошь спать на боку. Кратковременные провалы памяти. Кажется, такой был его диагноз. Пока он повторял свои утренние мантры в голове, медсестра уже сделала все процедуры и отвязала его.

-Все? Я могу собираться?

-Конечно, мистер Рэн. Вы помните, что к вам сегодня вечером должны прийти посетители.

-Посетители? Я ж не в тюрьме, чтоб ко мне кто-то приходил. Хотя, как будет угодно.

Дорога в офис проходила на одном дыхании, она как будто даже не запоминалась. Потом он что-то делал в компьютере, не осознавая, что конкретно делает. Отвечал целый день на звонки. Чувствовал себя очень нужным и важным.

В отражении лакированных туфель виднелся кофейный аппарат. Кофе без кофеина, перекус, легкий флирт с сотрудницей, несмотря на жестокую новейшую этику. И опять за работу. К своему компьютеру, телефону и блокноту.

17:00. Окончание рабочего дня. Все как всегда. Поправил волосы у ближайшего зеркала, отметился, что уходит и вышел из офисного здания к пустынной автобусной остановке.  "Вся жизнь на автопилоте, полет нормальный", – подумал он, заходя в автобус.

Приехал в пансионат. Ужин. Новостной канал. Конечно же каналы подбирались специальным образом: "только хорошие, позитивные и добрые новости, по шкале "перевозбуждение не превышающие эмоциональное число RASS +1". Укол. Капельница. Сон. Все так мирно, тихо, спокойно и без лишних эмоциональных перегрузок.

"Эмоциональные перегрузки приводят только к расстройствам и перевозбуждению" – девиз нового времени и любимая фраза местной медсестры.

Размеренная, тихая и безлюдная жизнь его вполне устраивала. Не задавая лишних вопросов так и протекал за годом год.

***

Неожиданно яркое солнце осветило новый день. Молодой мужчина сидел в летнем кафе с кофе и хот-догом. Его дочь бегала не с другими девчушками, а каталась с парнями на скейте.

"Необычайно яркие цвета. Таких в жизни не бывает. Ему снится сон." – подумал он.

К нему подбежала девчушка, он знал что это его дочь, но не мог вспомнить была ли у него семья или нет. Но все же сон ему нравился. Правда, по этому поводу никаких эмоций он не испытывал. В этом мире эмоции были под запретом. Не удивительно, что эти запреты прокрались и в сновидение. Обычное серое чувство. За столько лет он привык к этой "невозмутимой серости в голове". Он помнил, что есть чувства, но не понимал зачем они были нужны. И при этом он восхитился солнцем и цветом этой картинки. Скорее всего это сон или фантазия больной психики. В пансионате что-то происходит и никто не говорит об этом. Какие-то неполадки. Может компьютер дал сбой и его браслет эмоций выдал красный сигнал. Красный сигнал – двойная доза седативного. Отсюда невыносимо яркие цвета и необычный сон.

Девочка посмотрела на него такими небесными глазами и попросила мороженого, что он не смог отказать и сейчас же купил его. Она поблагодарила и побежала играть.

"Будь аккуратна, Лилия."– прокричал он вслед.

Странно, но он знал ее имя.

И вдруг, некоторые воспоминания вспышками стали мерцать в его голове.

Он держит маленький, плачущий только что родившийся комочек…девочка.

Он смотрит со скалы и прыгает, ветер в ушах, биение сердца, свободное падение, резкий рывок, парашют и небывалый вид.

Первый поцелуй этих губ…

Боль в сердце, как порез, глубокий, острый. Стук каблуков чеканящий "мы никогда не увидимся"…

Он поднял глаза. Слепящее, яркое солнце. Перед ним предстал черный силуэт женщины. Лица он не видел. Свет стал гаснуть и превращаться в серость. Силуэт тоже поменял цвет, над ним стояла медсестра:

– Доброе утро! – улыбнулась она, отвязывая его от койки.

– Доброе, – пробормотал Рэн.

Медсестра поставила укол и он начал собираться на работу.

"Неужели мир всегда был так безразличен, сер и равнодушен, как эта медсестра с ее фальшивой улыбкой? Куда делись все цвета и эмоции, краски и свет? Страсть и любовь?" – думал он.

Где-то далеко, в сундуке, на чердаке его мозга лежали воспоминания о картинах, книгах, музеях, женщинах и…но все это нельзя было открывать. Даже показывать вида, что ты все это знаешь и помнишь!

"Как я могу себе позволить все это вспоминать? Что побудило меня? Эта противная девчонка из сна с ее отвратительными лазурными глазами и волосами цвета лисьего хвоста. Это все она, это ее происки. Я не могу сосредоточиться на эмоциональном спокойствии и медитации. Надо взять себя в руки и жить как раньше." – браслет начал мигать красным цветом, и он спрятал его под рукав рубашки.

Добравшись до работы он около часа смотрел на новую папку на рабочем столе с надписью: "ДТП 03/10". Он не видел её никогда. Кто-то залезал в его компьютер?! Все может быть. Если в наше время не секрет, что творится у тебя в голове, то и вскрыть компьютер не проблема.

Без эмоций смотрел на папку, слегка потирая пальцем клавишу "DELETE". Прошло ещё несколько секунд. Он вздохнул и нажал на нее. Папка ускользнула в корзину.

День пошел, как и прежде: компьютер, ответы на звонки, лакированные туфли, лёгкий флирт с коллегой, пластиковый ужин на пластиковом подносе, пластиковые люди с их серыми улыбками. Иииии…звонок 17:00…окончание рабочего дня!

Рэн вышел на остановку, посидел в одиночестве, пропустил два автобуса и решил, что хочет пойти пешком. Это решение было для него необычным и странным. Все, что происходило с ним в последние дни было для него из ряда вон выходящим. Ему снились сны, виделись яркие воспоминания. Нет, даже не воспоминания, а чужие фантазии. Ему вдруг захотелось выпить. Он когда-то выпивал?! Да, потом даже лечился от этого. Проходя мимо зданий Рэн с интересом заглядывал в окна, обычная жизнь обычных людей. В этом окне ужин. Здесь ругаются. Тут свет от компьютера поглаживает чье-то лицо лёгким голубым светом и ярко освещает линзы очков.

Неделю назад он начал думать и чувствовать. Это было запрещено. Но почему? Чем он мог нанести себе вред? Само по себе "думать" это....а что такое думать? Он не понимал.

И вдруг на него навалился шквал вопросов, который он никак не мог остановить. Кто он? Откуда? Были ли у него родители и какое было детство? Где он учился и влюблялся ли в своих сокурсниц? С кем он дружил?

Почему вся его жизнь состоит из серого офиса, серого утра и спокойного дня? Было такое слово "радость", оно запрещено, но что оно означает? Как это, испытывать радость? Вся его жизнь состоит из холодных слов: комфорт, умиротворение, стабильность. Но при всем при этом его не покидает чувство одиночества.

Он был одинок. Как он мог чувствовать?

Он отходил ко сну, и укладывающая его медсестра сказала:

– Вы сегодня чем-то взволнованы, ваш браслет выдает красный сигнал. Давайте я сделаю вам двойной укол, а завтра запишу к коучу. Вам станет легче, – проговорила медсестра и двойным узлом привязала его в койке.

Свет резко погасили или укол погрузил его в темноту?! Он провалился в сон, как в мягкую и глухую вату.

***

В очень маленьком и светлом кабинете стоял круглый стол, за ним сидело 4 человека, все одеты в серое. Молча. Несуетно. Смотрели в одну точку.

Когда часы показали ровно 10:00 один из членов комиссии, с красным ошейником, поднялся и заговорил:

– Ну что, коллеги?! Рад приветствовать всех! В обсуждении сегодня наш постоялец Рэн Лук.

Завтра, 3 октября, состоится годовщина страшной трагедии и есть вопросы по этому событию. Лишать возможности Рэна "дня скорби" мы не можем, это уже совсем не этично! Но и дать возможность в полной мере пройти этот день со всеми воспоминаниями и переживаниями мы тоже не можем. Это крайне опасно не только для него, но и для персонала! Предлагаю сделать скорбный ужин. Без упора на трагедию и с большим количеством коллег, чтобы он не успел ничего понять. А потом, если все же его память сыграет с нами злую шутку, подавить эмоции препаратами. Все согласны?