Запретное место

Часть 2

1

Инспектор полиции Лейф Бергрен выглядел точно таким, каким Майя Линде запомнила его тогда, четыре года назад, когда он позвонил в ее дверь в Бруклине, а она понятия не имела, что Лейф с женой приедут в гости.

– Мы просто проезжали мимо, у тебя есть свободный часик?

Сейчас, стоя у дверей ее дома в Фенгерскуге, он излучал ту же скрытую под маской беспечности хитрость. Чуть поредевшие волосы, спокойный как скала, в темных джинсах и толстом свитере с молнией сверху.

– Я знаю, что ты выходишь только в понедельник, – сказал он после сердечных объятий. – Но тут кое-что произошло… Хотя тебе, конечно, и так есть, чем заняться – дом и все такое. Ты ведь только успела переехать?

– Ну, говори же! – не выдержала Майя.

– Предположительное место убийства находится недалеко отсюда. На парня, похоже, напали. У нас есть фотографии, но если честно, ужасно плохого качества. На момент выезда дежурной бригады стоял туман. Я подумал, раз уж я все равно проезжаю мимо, может, ты захочешь присоединиться? Нам нужен настоящий фотограф.

– А где это?

– В Моссмаркене.

– Ладно, – согласилась Майя. – Ну надо же, не где-нибудь, а в Моссмаркене.

– Рада тебя видеть, Лейф, – сказала Майя, усевшись в машину. – Как здорово, что мы снова будем работать вместе.

– Да, по крайней мере какое-то время. Я собираюсь выйти на пенсию в шестьдесят пять. Просто чтобы ты знала. Через два года.

– Значит, последние тринадцать лет мне придется работать одной?

Он засмеялся.

– Последние тринадцать? К сожалению, твоему поколению не суждено выйти на пенсию. Денег на вас просто-напросто не останется.

– Ну что ж, придется трудиться. А что будешь делать ты, счастливый пенсионер? – спросила Майя. – Слушать старые пластинки и торговать всяким хламом на полную ставку?

Майя намекала на его хобби: покупать необычные вещицы из Азии и продавать их потом друзьям, родственникам и всем, кто заинтересуется.

– Хламом? И это говорит знаменитая художница Майя Линде?

Пятнадцать лет назад на биеннале в Венеции Майя представила свою выставку «Дождь» – и в одночасье прославилась в качестве фотохудожника. Переехала в Нью-Йорк. Периодически Майя возвращалась к своей второй профессии, весьма необычной: она работала полицейским фотографом. Вообще, мир искусства и полицейский мир оказались тесно переплетены для нее еще с детства – оба ее родителя были художниками, а кроме того, мама работала в полиции.

Ребенком Майя много раз заходила с мамой в отделение полиции города Карлстад, в часе езды от родного Омоля. В середине восьмидесятых, после окончания гимназии, Майя выучилась на фотографа. Практику проходила в полиции у мамы, потом там же устроилась на работу на лето. Тогда она воспринимала это как временное отступление от плана стать настоящим человеком искусства, как неизбежное зло перед тем, как она сможет зажить своей, подлинной жизнью. Однако работа в полиции придала ее творчеству новое измерение, о котором она раньше даже не думала. Поэтому, когда после окончания учебы ей предложили работу на полставки в полиции Карлстада, Майя приняла это предложение без колебаний.

Фотоизображение тела, только что испустившего последний дух, оказало на Майю ошеломляющее впечатление. Как и работа по документированию места, где только что произошло преступление.

Она не уставала удивляться тому, как самое обычное место или ничем не примечательный предмет неожиданно наполнялся новым смыслом, превращаясь в важную улику.

Майя проработала в полиции Карлстада почти двадцать лет. Переехав, наконец, в возрасте тридцати девяти лет в Нью-Йорк, она устроилась на неполный день в девятом полицейском округе, что позволило ей не потерять квалификацию.

А теперь Майя решила вернуться в свое отделение в Карлстаде, хотя с экономической точки зрения в этом не было необходимости. Два дня в неделю, пока коллега на больничном.

– Значит, говоришь, хлам? – снова засмеялся Лейф и достал с заднего сиденья полиэтиленовый пакет. – Вот тут у меня… Какой ты предпочитаешь цвет? Синий? Красный? – Он поднял пригоршню очков для чтения.

– У меня уже есть несколько пар, – попыталась отбиться Майя.

– Таких нет, – Лейф разорвал пластиковую упаковку и протянул ей пару очков в ярко-синей оправе. Дужки были соединены сзади и продолжались вокруг шеи.

– И как их надевать?

– Открываешь тут. – Он показал на маленькую сиреневую перемычку на переносице. – Они соединяются спереди с помощью магнита.

Лейф открыл очки, натянул их на себя сверху и защелкнул магниты. Потом снова открыл и отпустил. Очки повисли на груди.

– Видишь? Никаких хлебных крошек на очках, как это обычно бывает, когда очки висят низко на животе. А если ты обычно сдвигаешь их высоко на лоб, тебе это надоедает, ты их куда-нибудь откладываешь, а потом не можешь найти. Правильно я говорю?

Майя попробовала несколько раз. Застегнула, расстегнула. Надела, сняла.

– Беру, – сказала она. – Сколько я тебе должна?

– Сто крон, но для тебя восемьдесят.

– Беру за шестьдесят.

– Семьдесят.

– Ты пользуешься платежной системой Swish?

– Конечно.

– Какой ты продвинутый, – произнесла Майя, вынимая мобильник.

Через десять минут езды под песню Лассе Стефанца Лейф с Майей были на месте преступления. Она свернули с основной дороги на самой границе двух провинций – Дальсланда и Вермланда. Сельская дорога постепенно сужалась, пока не перешла в ухабистую гравиевую тропинку, с обеих сторон окруженную лесом. Вот в стороне от дороги появилась выцветшая табличка.

«Моссмаркен».

– Приехали, – сказал Лейф.

В Моссмаркен раньше водили в поход группы местных школьников – она и сама бывала здесь девчонкой, – пока один мальчик не исчез бесследно в день здоровья десять лет назад. Майя тогда жила в Нью-Йорке, и о случившемся она узнала от родителей. С тех пор подобные вылазки на природу прекратились. Решили, что в болотах слишком опасно. Много коварных топей.

На этот раз возле тропинки был найден молодой мужчина без сознания. В ходе обследования врачи обнаружили рану на голове. Вероятнее всего, молодой человек встретил во время пробежки кого-то, кто и нанес удар.

Лейф припарковал машину на маленькой стоянке. Майя достала из багажника фотоаппарат, и они направились к информационной табличке.

Природный заповедник Моссмаркен

Моссмаркен представляет собой смешанный ландшафт, где представлены такие важные биотопы, как старый сосновый бор и переходные болота. Однако в основном местность состоит из торфяных болот, где произрастает много видов растений, занесенных в Красную книгу, в частности, редкая вейсия и фликтис серебристый. Кроме того, здесь водится много видов лягушек и птиц, например прудовая лягушка и глухарь.

Местные болота интересны и с исторической точки зрения. Есть основания полагать, что в железном веке данная территория использовалась в ритуальных целях. Здесь приносили в жертву орудия труда, еду и даже людей. Благодаря бедной кислородом, кислой среде процесс разложения происходит очень медленно, и в начале XXI века тут был найден так называемый «болотный человек», датируемый трехсотым годом до нашей эры. Это была девушка приблизительно семнадцати лет, с хорошо сохранившимися волосами, в платье и с золотым амулетом. Она получила название Брусничной девушки и находится в настоящий момент в экспозиции культурно-исторического музея города Карлстад.

Вокруг болота тянется беговая дорожка длиной около восьми километров. Кроме того, болото можно пересечь по деревянному настилу. В некоторых местах встречаются топи, поэтому посетителям не рекомендуется отклоняться от помеченных маршрутов. Ответственность за жизнь и безопасность лежит на самих посетителях.

– Помнишь, как откопали этот болотный труп? – спросил Лейф.

– Да, – ответила Майя с сомнением в голосе. – Что-то припоминаю.

– Тогда вокруг всего этого подняли страшную шумиху, но довольно быстро разговоры утихли.

Они двинулись в сторону леса. На расстоянии ста метров показалась сине-белая ленточка полицейского оцепления.

Лес расступился.

Майя остановилась. Перед ней простирались безмолвные просторы, волны пожелтевшей травы и мха под большим белым небом. Местами из этого растительного моря торчали тонкими руками низкие сосенки.

У Майи перехватило дух. Впечатление было колдовское.

– Боже мой, какая красота! – воскликнула она.

Лейф покосился на нее:

– Красота? Ну, можно и так сказать.

Они обсудили, какие необходимо сделать фотографии. Для начала – снять то место, где парень сошел с беговой дорожки. Затем – участок, где он был найден, в десяти метрах от дорожки на деревянных мостках, ведущих в болото. И еще несколько обзорных кадров.

– Никаких художеств, просто документальные снимки, Майя.

– Не думала, что ты видишь разницу, – сказала она.

– Конечно, вижу. Какого ты обо мне мнения? Я был на твоей последней выставке. Весной.

– Правда? И как она тебе?

– Давай об этом позже. А сейчас за работу.

Майя решила начать с тропинки. Там ничего особенного видно не было. Большое количество перепутанных следов, что и можно ожидать от беговой дорожки. Майя достала линейку, чтобы задать масштаб, и приложила ее к следам. Настраивая резкость для панорамной съемки, она заметила на заднем плане что-то блестящее.

– Там что-то лежит, – произнесла она и подошла к тому месту. Присев на корточки, Майя обнаружила в траве недалеко от дорожки две блестящие монеты в десять крон.

Лейф поспешил за ней. Надев перчатки, он подобрал монеты и начал их рассматривать. Монеты сияли в его руках.

– Молодец, Майя! – сказал он, аккуратно кладя монеты в пакет. – Как это мы их вчера не заметили?

Это место не выглядело таким девственным, как все вокруг. Следы от обуви виднелись намного отчетливее, часть деревьев и кустарников была поломана, в кустах были разбросаны ветки разной толщины. Места слома на деревьях выглядели довольно свежими.

– Поснимай здесь тоже, – попросил Лейф. – Вполне вероятно, что именно тут произошло само нападение.

Затем Майя и Лейф направились к болоту, к тому месту, где был найден потерпевший.

Они шли по деревянному настилу. Довольно устойчивая конструкция. Майя остановилась и огляделась.

Солнце снова зашло за тучу. Теперь болото не казалось таким дружелюбным. Где-то можно было пройти по земле, или по крайней мере прыгнуть по кочкам, на других было совсем топко. В отдельных местах растительность была совсем густой.

По другую сторону болота, наполовину скрытое соснами, виднелось огромное здание, похожее на дворец. «Должно быть, это усадьба Моссмаркен», – догадалась Майя.

Она осторожно сошла с мостков. Идти здесь было нелегко. Твердые высокие кочки, между ними мягкая влажная земля. Вдруг нога попала между двумя кочками. Майя успела увидеть, как болотная вода окружила голень, и почувствовать, как земля засосала ногу и потащила ее вниз.

– Черт! – Майя пошатнулась, выдернула ногу и вернулась на мостки.

– Осторожнее, – сказал Лейф.

– Да уж, это тебе… не игра, – согласилась Майя.

– Вот здесь он лежал, – показал Лейф.

Майя подошла ближе.

– Тут?

Лейф кивнул.

В том месте, где нашли парня, виднелось заполненное водой углубление во мху.

– Я думала, тут везде твердая земля, – сказала Майя.

– Наверное, это то, что называется зыбун, – объяснил Лейф. – Ковер из живых и мертвых растений, как бы плавающих на поверхности воды. Думаю, земля просела, пока парень тут лежал, и вода немного поднялась.

Майя начала фотографировать.

– Ничем не подкрепленное мнение, – произнесла она, щелкая камерой.

– Что?

– Обычно для этого явления используют слово «зыбун» в метафорическом значении. Ничем не подкрепленные взгляды. Не имеющие под собой твердой почвы. Необоснованные. Сейчас таких полно.

– А, понятно. Ну, бог его знает, – вздохнул Лейф.

– Ладно, что именно с ним произошло?

– Непонятно. Его нашла девушка из поместья, у парня обнаружены раны на голове, вероятно, нанесенные каким-то оружием. Больше мы ничего не знаем.

– Никто в округе ничего не заметил?

Лейф покачал головой.

– Никаких свидетелей, только девушка, которая его нашла. Ее зовут Натали Стрем.

– А как она его нашла, тоже совершала пробежку?

– Нет, не думаю. Она биолог или что-то в этом роде. Берет тут пробы, особо по окрестностям не перемещается. Она была с ним немного знакома. Он, по-видимому, учится в одной из художественных школ.

– Вот оно как, – удивленно произнесла Майя и посмотрела поверх объектива. – Ну надо же. Может быть, я его знаю? Как его зовут?

– Юханнес. Юханнес Айеб.

Майя покачала головой.

– Никогда о таком не слышала.

Закончив работу, Майя захотела остаться еще ненадолго и поснимать для себя. Раз уж она все равно здесь, в этом особенном месте.

– У меня есть полчаса? – поинтересовалась она.

– Конечно, – ответил Лейф. – Только будь осторожна.

– Да, я читала, что написано на табличке.

Она продолжила путь по болоту, намереваясь сделать несколько эскизных снимков. Для себя Майя решила, что обязательно вернется сюда в свободный день со своей аналоговой среднеформатной камерой.

На болоте было так тихо и пустынно. Изредка то тут, то там раздавался легкий треск и слабое пощелкивание. Вот мимо пролетела сова, Майя узнала ее по скругленным краям крыльев.

Прошло минут десять, и Майя поняла, что скоро пора поворачивать назад. Она взобралась на возвышение, откуда было видно почти всю округу. С одной стороны была четко видна усадьба, с другой – какое-то крупное промышленное сооружение. Наверное, это старые торфяные разработки, о которых она слышала. Недалеко от этого огромного сооружения виднелось несколько небольших домиков, расположенных в ряд вдоль болота.

Ну вот, осталось сфотографировать маленькую сосенку, которая показалась Майе необычной. Она напоминала дерево бонсай: узловатые ветки и совершенно плоская крона. Надо только подойти чуть-чуть поближе.

Продолжая смотреть в объектив, Майя осторожно сошла с деревянного настила и медленно пошла, нащупывая ногами кочки. Здесь было немного суше, поэтому передвигаться оказалось легче. Но внезапно Майя споткнулась обо что-то, потеряла равновесие и упала прямо вместе со всем оборудованием.

«О нет. Почему нельзя было довольствоваться снимком с мостков?» – успела подумать Майя, прежде чем почувствовала, что промокла насквозь.

Значит, в этот день фотографий больше не будет.