ОглавлениеНазадВпередНастройки
Шрифт
Source Sans Pro
Helvetica
Arial
Verdana
Times New Roman
Georgia
Courier
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Как мать полоскала бельё
Мороз золотистый, сибирский,Вот-вот и дыханье сведёт.Дорогой зальделой и склизкойМать с тазом на речку идёт.
Не таз, а колодец широкий,И столько белья в нём лежит,Что башенный сторож стоокийБеззубо, но лихо свистит.
В заплатанных валенках меситРазмолотый трактором лёд.В карман за словечком не лезет,Из стыни воздушной берёт.
«Эй, женщина али девица!Не любит, ли чё ли, супруг?Бери-ка мои рукавицы,Останешься, девка, без рук!»
А мать не спеша, голорукоСвой груз перехватит, и вновьШагает легко и упруго,Лишь в щёки бросается кровь.
Да как ещё с горки высокойПо краю тропинки сбежит!И к проруби – снежной протокой,Где бабья работа кипит.
Там панцири с хрустом бросаютВ протоку, и лишь отойдут,Полощут бельё, выжимаютИ лютую воду клянут.
И руки в свои меховыеСуют рукавицы, смеясь:«Повылезли все, вековые,А всё же куда мы без вас!»
Но мать на краю водоёмаКак будто врастает в него.Лишь руки пылают знакомо,И нету вокруг ничего.
«Да что ж ты! стиралки застудишь! —Ругают соседки её. —Под старость безрукая будешь,А это какое житьё…»
Рубашку отца выжимая,В ответ улыбается мать:«В мороз я всегда огневая,Лишь лёд не могу поджигать…»
Но так разгоняет жестокоОкошко дымящихся вод,Что вот загорится протокаИ мигом растопится лёд.
Воде так и хочется взвиться,Опасная ходит волна!И хоть бы на миг в рукавицыЗасунула руки она.
У всех лишь ещё половинаВ тазах и корзинах белья,А уж поднимается Нина,Молодушка, мама моя.
Берёт, как колодец широкий,Свой таз бельевой, и опятьПо речке, по горке высокойЕй с грузом застывшим шагать.
По улице, к речке склонённой,Дорогой идти ледяной,И жгучее солнце коронойБлестит над ее головой.
И молодо ноги шагают,И карие очи ясны,И щеки, как розы, пылают,И руки, как солнце, красны.
И сторож у водонапорнойУ башни, что вся в куржаке,Беззубо свистит и упорноНа странном своём языке.
Но мать подымает ресницыИ с вызовом – наискосок:«Развесить бельё рукавицы,Не дашь ли, отец, на часок?»
И сторож, поохав, смеётся,Качает чудно головой,И эхо, как хрип, раздаётсяВ простуженной башне пустой.