Преднамеренная

2

Когда я добралась до дома, уже стемнело.

Он сидел на кухне со своим новым другом – в последнее время он завёл кучу новых друзей, один страннее другого, и всех норовил обязательно притащить в гости. Однажды – я не вру – он привёл домой настоящего священника, но тот, конечно, пробыл недолго, потому что этого ещё не хватало, и я, конечно, дала это понять.

Я от порога почувствовала запах сигарет. Сколько раз говорила, не прокуривать квартиру…я разозлилась было, но произошедшее на остановке как-то обессилило меня. Ругаться не хотелось.

– Привет, – крикнула я из коридора и заглянула на кухню. Конечно, он снова снял занавески.

Я уже говорила, что проклятые занавески стали последним пёрышком на хрупкой спине наших отношений. После той страшной ссоры мы больше о них не говорили, но у нас началось противостояние: я занавески вешала, он снимал, и так каждый день. В первый раз я повесила их дней через десять после скандала, обида душила меня, и я хотела это показать – на, дорогой, если тебе мамины занавески важнее, чем я, то на, подавись. Он тогда дождался, пока я уйду, и снял их, ни слова не сказав, и это, конечно, раззадорило меня ещё сильнее.

На этот раз он не просто их снял, а запихал в мусорный мешок и выставил в коридор. Я попыталась их вытащить и увидела, что он залил их чем-то и разодрал на полосы.

– Серьёзно? – спросила я, заходя на кухню, и показала ему занавески. – Серьёзно?

– Начинается, – сказал он. Друг его потушил сигарету в блюдце и заозирался настороженно, вжимая голову в плечи.

– Что начинается? – спросила я. – Это я начинаю?

– Ну, я пойду, – неловко сказал друг, и, не глядя на меня, выскочил из кухни.

– Очень здорово, – сказала я и кинула испорченные занавески на пол. Я всё ещё чувствовала странное изнеможение, и всё ещё не хотела скандалить, но чувствовала, что ещё немного – и сорвусь. Хлопнула входная дверь – надо думать, друг ушёл. – Я, значит, совсем пустое место, да? Можно со мной даже не здороваться.

Он промолчал. Руки он положил перед собой на стол, и я видела, что пальцы у него дрожат.

– Слушай, – сказала я и села рядом. Мне вдруг стало так жаль его, так захотелось коснуться этих дрожащих пальцев. Он словно почувствовал и убрал руки на колени. – Давай поговорим. Мы мучаем друг друга. Занавески эти дурацкие. Так дальше нельзя.

Он снова не ответил, но лицо его как будто расслабилось.

– Я себе чаю заварю, – сказала я, – и поговорим, ладно? Представляешь, я сегодня, кажется, сознание потеряла. Такая жара…

– Я уезжаю, – сказал он. На меня он не смотрел.

– Куда? – спросила я.

– Я уезжаю отсюда, – сказал он, – потому что дальше так невозможно. Я так не могу. Квартиру я продаю. Я уже нашёл покупателя. Его всё устраивает.

– Прости меня, – сказал он.

И вот тут я, наконец, сорвалась.