Марди и путешествие туда

Глава VI. Восемь склянок

Месяц, по нашему расчёту, должен был быть минимального размера, согласно советам, данным в альманахах бывалыми ночными авантюристами. Когда Синтия показывает круглый и полный диск, то много смелых дел свершить не получается. Правда, бывает, что лунные ночи оказываются бочками с драгоценностями для разбойников и девичьих сердец, как говорил Коперник.

Языческая планета находилась в своей последней четверти, и на её тонкий серп я возложил свои надежды на бегство без риска быть обнаруженными.

Теперь, совершая спокойный переход через океан, мы отрабатывали вахты, которые в среде китобоев имеют название «матросские часы». Они имели ту особенность, что моряки, составлявшие команды каких-либо шлюпок, стояли покомандно две ночные вахты по четыре часа, а их начальник, называемый «палачом» (это всегда был один из помощников), отсутствовал. Начальству на корабле этот режим даёт непрерывный отдых – «на всю ночь», как говорится, и, конечно, очень радует команду.

Гарпунёры возглавляют команды шлюпок и являются ответственными за судно в течение этих часов.

К этому времени мой викинг, будучи рослым моряком, вытянул весло среднего сечения из шлюпки, в которой я был гребцом. Разумеется, продолжались те самые часы, в которые бодрствовали также три других матроса, включая Марка, гарпунёра.

Один из этих моряков, однако, был инвалидом, и, следовательно, только двое других могли с нами справиться и помешать побегу.

Путешествуя в этих морях, вы можете скользить по водной глади вперёд в течение многих недель, словно по простыне, едва двигая руль, настолько здесь дует умеренный и постоянный ветер. Ночью склянки редко отбиваются вкупе с выполнением каких-либо наблюдений, учитывая, что парус – почти чудо в этих одиноких водах. В ожидании иных судов проходит неделя за неделей, вам сложно сказать, сколько времени вы провели на палубе, – так мало внимания уделяется показанию часов, где в атмосфере предполагаемой безопасности почти каждый моряк безмятежно «клюёт» носом.

Но обязательно – если вы являетесь в эти часы членом команды шлюпки беспечного китобоя – существует человек, который возглавляет моряков, и он обязан поддерживать порядок на квартердеке, пока не заступит новая смена.

Однако сон был свойством всей природы, даже Наполеона, устраивавшего своё ложе прямо на снегу; и так же часто в снежном лунном свете, затенённый эбеновым деревом, дремал Марк, наш гарпунёр. «Пусть у него будет кусочек счастливой ночи, как и грядущее утро, которое предшествовало нашему предприятию», – думал я, следя за этим человеком, который вполне мог бы пресечь мои планы.

Но позвольте мне закрыть эту часть моей истории. В это время, называемое в море «собачьей вахтой» (между четырьмя и восемью вечера), моряки бывают довольно живыми и игривыми. Эта приподнятость в настроении сохраняется и в первом из длинных «ночных часов»; но по их окончании, в «восемь склянок» (полночь), устанавливается тишина; если вы слышите голос, то это не голос херувимов: все восклицания – ругательства.

В восьмые склянки моряки на палубе, где теперь их заботы становятся минимальными, выползают из своих спальных мест в старых обезьяньих жакетах, или из канатных катушек, и бредут к своим гамакам, почти без прерывания своих дрём и мечтаний, в то время как бездельники из кубрика лениво поднимаются по лестнице, чтобы возобновить свою дремоту на свежем воздухе.

По этим же причинам безлунная морская полночь предполагалась только как время побега. Следовательно, мы провели целый день почти без работы; в ожидании ночи, пока не взошла звезда «часов четвёртой шлюпки», к которой мы принадлежали, и вызвала бы на палубе богатые события в восьмые склянки.

Но двадцать четыре часа проскальзывают быстро; «Старболинс на палубе, склянок не слышно», и меня начала беспокоить собственная дремота.

Я вылезу из своего гамака и буду раскуривать мою трубку. Но лампа на баке догорела. Старый морской волк что-то бормочет об акулах во сне. Ярл и наш одинокий часовой-сообщник нащупывают брюки. Слышны только жужжание паруса наверху, стук волн о борт и глубокое дыхание погружённых в сновидения моряков вокруг.