Страна городов

В оформлении обложки использованы иллюстрации с сайта https://www.canva.com/ по стандартной лицензии

– Ты сейчас что хочешь сказать? Мне тебя не ждать? – Аня уже переходила на крик и мне пришлось отнести динамик телефона от уха. Ох, как я не люблю начинать день с ругани! Я поставила вызов на громкую связь и принялась искать расческу. «Святые угодники, да почему же у меня всегда одна расческа? Я так скоро в домовых поверю!» У меня, как и у многих людей, по крайней мере, мне так казалось, была проблема поиска мелких и в то же время очень важных вещей. Вы когда–нибудь теряли важные вещи? Ключи, документы, паспорт, кредитную карту, или может быть кошелек? Я постоянно теряла практически все, что нужно каждую минуту существования обычного и ничем ни примечательного человека.

– Нет – нет! Приеду скоро, только не на поезде. – пришлось поспешить ее заверить в своем твердом намерении, – Взяла у наших археологов тур по городам и деревням Сибири и буду у тебя, только чуть позже. – я уже приготовилась выслушать длинную отповедь, но она несказанно обрадовалась.

– Рори, детка, неужели тебе и правда это будет интересно? У нас тут так красиво! Тогда как будет известна точная дата твоего приезда в Новосибирск – отпишись. Я тебя там встречу, снимем квартиру посуточно, немного погуляем, потом рано утром отправимся в Ояш на электричке. Правда там придется подождать около полутора часов на автовокзале, а потом на автобусе до Зеркального.

– Так. Стоп, это какое–такое Зеркальное? – Аня давно переехала в Сибирь и довольно долго выбирала будущее место жительства для продолжение своего, как я это называла – бизнеса, но название этой локации я слышала впервые. Последний раз мы виделись больше года назад, а из той ночи я помню только как танцевала на диване под Валерия Леонтьева и кричала, что таких песен больше не пишут.

Прошерстив два шкафчика, все поверхности, я взяла телефон и пошла искать в ванную. «Какого лешего? И тут нет» – отчаяние уже подступало к горлу комком, потому что накануне я заснула не только с мокрой головой, но и распущенными волосами. Дело пахло дрянью. «Тссс», я уколола средний палец о щипцы для прореживания бровей. «Черт, все уже идет не по плану» У меня существовала собственная теория – если знаки указывают тебе сидеть дома – сиди дома. Вот и тогда все указывало на то, что стоит остаться в покое. Расслабится, может быть накупить кучу сладостей и газировки и засесть тихо перед телевизором. И никуда не ехать.

– Да это село наше так называют. Если вдруг потеряешься или не встретимся, ну мало ли что случится. Запиши себе – село Участок–Балта. Так и называется. Там ферма была, колхозы. Тут озер много, на рыбалку пойдем. Повеселимся короче. – Аня еще что –то сбивчиво начала рассказывать не прерываясь. Я уже отключилась в поисках расчески. «Проклятая!»

– Мне кажется у нас с тобой все–таки очень разные понятия о веселье, – проворчала я, – а алкоголь есть там у вас, ты знаешь, на сухую веселиться не люблю?

– Тут даже есть сетевые магазины, да и почти все в селе пьют не просыхая, тут особо и заняться, кроме как пить, нечем.

Ну, я готова была поспорить, что Ане было чем там заниматься. Она несколько лет работала, даже нет, не работала, она ишачила в Москве на довольно серьезной должности, но здоровье даже в тридцать лет можно пошатнуть тяжелым трудом и графиком без каких–либо выходных. Аня лелеяла мысль о переезде в какую–нибудь тихую деревушку, чтобы спокойно заниматься своим любимым делом. Не шутками какими–то, не удаленной работой и созданиями сайтов или чем там сегодня очень популярно заниматься. Нет, не этим. Любимым ее делом было гадание на картах Таро и еще там какая–то магия, я–то в это все не верила, но Аня реально зарабатывала на этом деньги. Гадала очно, по мессенджерам, скайпам и тд. Дурак в России никогда не переведется, поэтому я всегда считала эту блажь неплохим бизнесом. Ну а что, она же не заставляет кого–то нести ей деньги за ритуалы и гадания?

– Ладно, я пойду паковать сумку, много вещей не беру. Жди меня через два месяца – это край, считай середина лета, перезимовать я у тебя останусь. Ничего сейчас не хочу.

– Понимаю, пока.

Я в растерянности села на диван. Расческу так и не нашла, но знала, что найду. При этом в самом неожиданном месте, там, где ее точно не оставляла. Прабабка моя говорила на мою удивительную суперспособность терять ключи и личные вещи: «Это себя наш домовой тешит. Была б ты посговорчивее и не мучил бы так!». Меня раздирали чувства, эмоции. Сейчас, оглядываясь на себя прошлую я уже и не могу понять, что тогда было не так. Что со мной, именно со мной было не так не могли понять ни терапевты, ни многочисленные психологи. Мать списывала все мои проблемы на безделье и одиночество. Но ведь я совсем не бездельничала и уж точно не была одинока. Я и сама уже начинала думать, что все мои проблемы от неприкаянности. Откровенно говоря, я совершенно не могла понять куда себя деть и чем еще можно было заняться. Ежедневный график был и так слишком плотным. Работа, друзья, семья. Я имела абсолютно все, кроме чего–то.

«Ублюдсткй домовой!» Еще так много нужно было приготовить! Я приняла решение о поездке очень быстро и даже смогла уволиться одним днем без особых проблем с обещанием, что как только решу свои дела – обязательно вернусь в компанию. Квартиросъемщики моего скромного жилища должны были приехать на следующий день и взять ключи у соседей, рано утром я должна была быть на вокзале и меня ждал долгий переезд сначала до Самары, потом Челябинск. Пара жильцов подобралась примерзейшая, но ехать я решила очень скоро и особенно выбирать не пришлось. После в программе были археологические экскурсии по Челябинской и может быть Оренбургской областям. Более всего меня интересовала первая большая остановка на пару недель – Страна городов в Южном Урале. А там я хотела прервать путешествие и отправится к Ане.

Я приготовила одно красивое платье в мелкий цветочек, на всякий случай, оно шифоновое и много места не занимало. Приготовила желтую ветровку для прохладной погоды и дождя. Наконец появился повод ее одеть, у нас–то в основном теплая погода или наоборот холодная, слякоти и дождей случается мало. Зимнюю финскую парку и четыре вязаных свитера положила на дно сумки, упаковав их вакуумом в полиэтилен. Взяла фляжку с вискарем на случай, если мне захочется чуть расслабится. Три пачки сигарет в боковой карман сумки, наличные и документы в сумку на пояс. Пакетик с личными принадлежностями и бельем на самый верх. Одна футболка на мне и три с собой. Одни джинсы оставались на мне, а старые отправились в сумку под тем же вакуумом.

"Вроде бы все. Готова."

На следующее утро, на дорожку я сидела на любимом кресле мамы. Гобеленовая обивка неприятно колола открытое запястье и предплечья. Иногда хотелось сменить ткань на что–то более гладкое, но мне так нравился этот горчичный цвет, да и пятен на нем видно не было. С мамой мы уже попрощались, и она совершенно не была против моей поездки по городам России. Папа бурчал и смотрел на меня своим тяжелым взглядом, дал мне с собой газовый баллончик, предложил купить мне травмат. Я бы даже и согласилась, но стрелять не умею. Да и группа у нас большая, пришлось пообещать себе быть чуть более осторожной чем всегда.

В приложении пришло уведомление, что такси ожидает и я отправилась на встречу небольшим, но все–таки приключениям. Пусть это был очень бюджетный вариант путешествия – мне нравился и такой. Во – первых, я никогда не выезжала за пределы Поволжья, ну может только раз в два года в Москву к Ане. Во – вторых, мне гораздо интереснее изучать славянскую или же любую другую мифологию, нежели просто глазеть на достопримечательности. В – третьих, меня ждала награда в конце пути и встреча с лучшей подругой. В – четвертых, я так и не нашла любимого дела, много, где и много кем работала, но удовольствия от работы не получала. И как –то оказалось так, что я в тридцать лет так и осталась одна, на руководящей должности в местечковом предприятии, но без настоящего дела. Сама работа мне может быть и нравилась, но начальство страдало полнейшей управленческой импотенцией. Терпеть недалеких и токсичных людей так долго мне претило, общение и препирательства с ними лишали сил, и я приняла малодушное решение покинуть компанию.

Тем временем такси за полчаса с теплым ветерком в салоне из открытого окна докатило меня до вокзала. Я проехалась по моей любимой улице города, по обеим сторонам которой стояли уже двухсот вековые дома дворян, купцов, врачей и даже деятелей искусств. Конечно же, они были выкрашены просто отвратительно и кое–где отвалилась лепнина, но мне всегда нравилось гулять здесь вечером и заглядывать в окна к людям, которые там живут. Хотелось разглядеть высоту потолков, поклеили ли они обои или покрасили стены? Кто же там живет? Почему они живут в этих ветхих домах с покосившимся полом и мокрым потолком? Может быть я все же не вижу какой–то романтики и предопределения?

Во времена моей юности было модно искать судьбу, было модно читать мудрые и философские книги. И я, каюсь, читала Пауло Коэльо и Алесандро Баррико. И может быть даже поддерживала умные разговоры сверстников об этих книгах. Но одновременно с этим к душе лежали более реалистичные сюжеты – Три товарища, Граф Монте Кристо. О выживании, реальности, без розовых соплей, заумных фраз. Так и эти древние дома были уверенными, и отражающими всю настоящую правду. Без прикрас, без штукатурки и инженерных решений.

Суета вокзала радовала, люди стояли кружком вокруг чемоданов и весело говорили друг с другом. Были и одиночные путешественники и командировочники с легкими небольшими чемоданчиками на длинной ручке. Типичный сквозняк в желтом переходе ласкал шею, и я шла, гремя чемоданом по неровному и мокрому полу.

Экскурсовод и моя бывшая преподаватель из университета ожидала в голове пятнадцатого поезда на четвертом пути с небольшой табличкой «Страна Городов». Она равнодушно мазнула по мне взглядом, вероятно не узнав, ведь я была далеко не лучшей студенткой и чаще пропадала на подработках, нежели на парах. Я подошла и назвала свою фамилию, она протянула мне распечатанный электронный билет:

– Я – Наталья Ивановна. Можете идти на свое место, почти весь вагон – наш. У вас есть водительские права? – спросила она вполголоса, немного наклоняясь к моему уху. Вообще очень не люблю, когда мои выдуманные границы нарушают и несколько резче, чем думала откинулась от нее.

– Да, я уверенный водитель – вот уже семь лет. А к чему такая секретность?

– Один из наших ребят, который должен был взять на себя перевозку до локаций от городов, отказался от поездки, но вы первая с водительскими правами из нашей группы. Осмелитесь взять на себя такую ответственность? – ее голос приобрел повелительные нотки и в глазах появился недобрый огонек, хотя я его смутно узнавала, все же на экзаменах это выражение глаз видела три курса истории Востока. Ох, как же эта женщина похожа на мышь. Плохо так говорить, но ничего не могу с собой поделать.

– Да без проблем, можете рассчитывать на меня какое–то время. – я потянулась левой рукой за перила и закинула чемодан в тамбур. Затем поднялась вслед за ним, и тут же мне в глаза бросились знаки о запрете курения и употребления алкоголя.

У моего места на боковушке уже столпились несколько человек, я кивнула головой спутникам и закинула чемодан на верхнюю полку. Конечно, большинством участников группы были студенты вторых и третьих курсов, скорее всего родного мне исторического факультета. Не могу сказать, что внешне я отличалась от них.

– Боже, какой ты болтливый! – прощебетала рыжая девушка у окна. – Ты начинаешь мне надоедать.

– Милая, хорошо, я заткнусь. – вихрастый парень напротив притворно опустил глаза, – но за поцелуй, согласна?

Я терпеть не могу фамильярности, даже от друзей, но рыжая закатилась ярким и раскатистым смехом, откинув голову:

– Ах, каков наглец, Дима!

Видимо неприятие к такому обращению у девушки еще не сформировалось. Но про себя я отметила броскую внешность этого Димы, высокий, широкоплечий. Видно, что в спортзал специально не ходит, просто плотный такой, жесткий от природы. Глаза синевой спорили с океаном и черные–черные ресницы. У нас с Аней в университете была своя шкала измерения привлекательности мужчины, так вот ему бы я дала целых полтора Хавьера Бардема. Это довольно высокая оценка и с рыжей они внешне хорошо смотрелись, она казалась очень миниатюрной и ровной что ли, словно фигурку из дерева выточили, локоны один к одному каскадом положили на спину. Глаза – угольки, ресницы – мотыльки. Настоящая красавица без капли филлеров или работы косметолога. И ведь сейчас она, такая идеальная – настоящая редкость.

Я скромностью не мучилась, поэтому сразу представилась:

– Всем привет, я Аврора! Для друзей – Рори, – я машинально пожала каждому руку и склонила голову в приветствии.

– Дима. – представился брюнет. – А это Лена, там сидят Вован и Ярик, они с нами на нижних полках вообще, но там девчонки из группы. Наверное, мы до вечера их не увидим.

Рыжая снова рассмеялась и пригласила меня сесть поближе к себе:

– Отправляемся через десять минут, почти все на месте и тебе повезло – твоя нижняя полка свободна – моя подруга отказалась от поездки в самый последний момент. Ей парень не разрешил ехать.

Ленка скривила недовольную мордашку и ее нос смешно подернулся, при этом искры недовольства поведением подруги будто посыпались из глаз.

– Очень жаль, но, если нужно, я смогу ее заменить как минимум болтовней и как минимум до самой Страны Городов, потом у меня другие планы, – сказала я и достала пакет с перекусами, положила на столик к остальным. Очень люблю поезда, а еще кушать. Есть – это наверняка мое самое главное увлечение. Вот так, для кого–то гедонизм – это грех, а для меня манна небесная.

– А какие у тебя планы? – Лена развернула газетный кулек и достала несколько бутербродов с красной рыбой. Я хмыкнула и достала из своего пакетика с контейнерами точно такие же. Дима в предвкушении потер ладонями и даже хлопнул ими друг о друга:

– Так, что тут у нас? М–м–м, как вкусно! – он быстро умял первый бутерброд и сразу потянулся за вторым. И увидев, наши недоброжелательные взгляды сказал примиряюще, – Мне бабушка собрала целую сумку еды, давайте сначала перекусим тем, что быстро портится.

– И то дело, – подхватила и я принялась за поедание своей порции радости, в тот раз мне посчастливилось взять свежую семгу и сделать авокадовый соус для хлебца с большим количеством зелени. Я не торопясь дожевала и решила ответить на Ленкин вопрос, – после Страны Городов поеду к подруге, все же у вас практика как я поняла, а я так – развеется решила. Отпуск у меня, непредвиденный. На каком вы курсе?

– Я на четвертом, – Дима снова что–то жевал, – Ярик, Вова и Ленка на третьем. В основном все остальные на втором курсе и у них археологическая практика. Ты ведь не наша?

– В каком это смысле не ваша?

– Ну в том смысле, что я тебя в корпусе ни разу не встречал, а я ведь староста и КВНщик, сама понимаешь всех должен знать хотя–бы в лицо. – он чуть самодовольно посмотрел в сторону Лены.

– Ну да, тогда не ваша. Но когда–то была. – я немного улыбнулась себе. – Считай диплом получила шесть лет назад. Сейчас мне тридцать.

– А как же ты диплом шесть лет назад получила, после колледжа поступила? – Ленка откуда – то достала термос и три чашки, разливала нам горячий чай с лимоном одной рукой, а второй продолжала что–то нащупывать в сумке.

– Ну, я просто ооооочень плохо училась. Как–нибудь попозже расскажу вам как трижды умудрилась завалить на четвертом курсе Историю Азии и Африки.

– Ну это как–то слабовато, – хмыкнул Дима, – я круглый отличник и то вот оставил на осень. У него ж никто сдать не может с первого раза. А если и сдаешь, то кажется, что тебя в ведро с говном макнули.

Ленка начала расхваливать предстоящую программу и, как не удивительно, больше всего она ждала гаданий на праздники в деревеньке близ Инзерских зубчаток. Я, как не удивительно, в свою очередь весьма скептически к этому относилась. Сложить в мешок различные предметы и задать типичный для незамужних девочек вопрос: «Выйду ли я замуж в этом году?» Вытащишь кольцо – это к скорому замужеству, а вытащишь соль – к несчастью. Но! Кто же в своем уме кладет в этот мешочек солонку? Это же очевидно – если не хочешь несчастий – не клади соль! Ах, мне так трудно было это понять. Даже в тридцать лет. Когда шансы выйти замуж уже стремились если не к нулю, то были несколько ниже, чем у той же Ленки. А если взять в расчет мою внешность, то да, к нулю.

Послышались звуки закрывающихся дверей и состав легко дернулся. Самое приятное в начале путешествия – это плавный набор скорости, будто окно плывет над перроном и запах, этот уносящийся запах мазута и яркого ветреного воздуха. За окном мелькали сначала пригородные деревушки со старыми и не очень церквями, потом холмы, бескрайние зеленые поля, попеременно с лесными посадками. Иногда высоко в небе зависали хищные птицы, а голубое небо расчерчивали следы от пролетающих самолетов. Запахи в плацкарте традиционно смешались и может быть поэтому первую ночь путешествия я спала очень плохо. Снились кошмары и жара не давала мне проснуться от цепких лап каких–то туманно – снежных чудовищ. Они то нападали на меня, то следили в тумане боясь подойти. И я кричала, впервые в жизни кричала от кошмаров и было очень стыдно. Продираясь сквозь пелену сна, одурманенная и парализованная я пыталась проснуться. Но тщетно. Даже во сне, чувствуя напряжение в ногах и судороги в ступнях я щипала себя за ладонь. Само собой, ровно в четыре утра, разбудив весь вагон своими стонами и криками, я вышла нарушить закон о табакокурении в поездах. Нервно прикурила сигарету и уставилась в темноту окна в тамбур, который ранее был предназначен именно для курения, без дверей. Надвигалась гроза, где–то за горизонтом один за одним вспыхивал лиловый свет. Раз, два, три и сразу четыре раза подряд. Я открыла окно и озонированный воздух ударил мне в нос. Запах табака моментально скрылся из помещения. Гроза приближалась и догоняла наш состав, на далеком фоне леса она приобретала еще более угрожающий вид, чем мои сновидения. Очерчивая деревья, она будто неслась с огромной скоростью в мою сторону. Я встряхнула головой. Подняла глаза к горизонту и постаралась не смотреть на огромную фигуру в резкой вспышке грозы. Я почувствовала, как мои глаза закатываются прямо за позвоночник от внезапного ужаса. Опять встряхнула головой и поняла, что конечно же мне все привиделось, это игра света и тени. «Голова так скоро своем оторвется», – подумала я и отправилась стыдливо пробираться по вагону и попробовать уснуть. Сон так и не пришел, а я до рассвета листала статьи о Аркаиме.

После развала советского союза в бывшую атеистическую страну ринулись представления о различных эзотерических практиках: гадания, ритуалы и прочее мракобесие. Теперь недоученному и уставшему от всего народу было где разгуляться и чем себя занять от Кашпировского и его банок у телевизора до проведения кладбищенских обрядов против злой соседки, отбившей мужа. Аркаим в новом направлении язычества представляется прямо – таки колыбелью цивилизации, чуть ли не родиной Заратустры. Почти везде пишут о великом уровне развития цивилизации Аркаима, что само собой расходится с официальной и доказанной версией научного сообщества. Ну каждому человеку нужны свои вещи для счастья, если кто–то верит, что обломки и развалины древнего города могут стать для них местом силы – я против ничего не имела. Хоть и всегда смеялась про себя над такими людьми. Мои интерес был исключительно научный. Ну, еще и природный. Я всегда мечтала побывать на лугах и скалах Великобритании, но – это дорого в первую очередь и неразумно во вторую. Инзерские зубчатки вполне могли бы стать заменой скалам. Такой отдых и любование природой внешне весьма близкой к желаемому мне вполне подходил. «Что человек по сравнению с холмами и скалами?» – вспомнила я популярную цитату и постаралась расслабится. В то утро мне это удалось в последний раз.

– Меня бесит твое отношение. Твои родители, кончено, разбогатели не зря и не просто так – это большая заслуга твоего отца. Но твоей заслуги тут нет, а ты иногда ведешь себя как зарвавшийся мажор. – дремота меня не отпускала, но я разобрала тихий и недовольный голос Вовы. Накануне они до глубокой ночи просидели в соседнем отделении плацкарта.

– Ну и что? – Ярик что–то явно жевал, – Я пока вообще не знаю, как себя вести. Ну я же наоборот не отпугиваю девчонок.

– Вот именно, что нормальных ты этим отпугнешь – это сто процентов!

– Заткни–и–итесь, – протянула Ленка и перевернулась на другой бок на верхней полке.

Мне ребята показались забавными, казалось, мы просто находимся с ними на одном уровне развития и только поэтому с ними было так легко и просто. Я так же, как они не могла определиться с будущим направлением деятельности, была свободна в любовном отношении и не связана какими – либо трудовыми обязательствами. И я могу сказать, что на тот момент меня охватило чувство свободы. Я скопила достаточно денег, чтобы отправится в тур по Европе, но хотелось мне не этого. Тем более, что там я жила бы ограничивая себя, а в России я смогу ни в чем себе не отказывать еще год путешествий точно.

Так мы добрались до Оренбурга, пересели на небольшой Пазик и два арендованных семиместных внедорожника. При чем одну машину было решено арендовать на свои деньги, чтобы иметь свободу передвижений. Само собой, в попутчики пришлось взять ребят из поезда. Под Оренбургом мы могли похвастаться посещением действующих раскопов множества могильников, на некоторых из них даже продолжались раскопки. Филипповский курганный могильник в Илекском районе прославил Оренбург на весь мир. Эти насыпи были возведены около двух с половиной н тысяч лет назад кочевниками. Кажется, именно там были обнаружены останки пары, возможно вождя и его наложницы, которые были погребены лицами друг к другу, а еще они держались за руки. Такой символ любви.

Когда человек думает о чувствах он думает о них здесь и сейчас, о том, что происходит с ним в настоящий момент или о том, что он хочет ощутить в будущем. Прямо как я, я так мечтала влюбится, но что–то всегда шло не так во всех отношениях, в которые ввязывалась. Учитывая мой не очень положительный характер и практически пользовательское отношение ко всему вокруг я уже думала, что просто не умею испытывать чувство любви. А думая об этой паре понимаешь, что любовь практически вечна. Вот и тогда она уже существовала.

Мы двигались вдоль реки Урал к селу Филипповка, треп на заднем сидении не прекращался, и я уже начинала сожалеть о выборе попутчиков. Жаль, что сами находки мы не смогли бы посмотреть поскольку они находились в Башкирском музее, часть из находок, которые были найдены уже в двухтысячных годах можно было посмотреть в Оренбурге, но туда мы тоже не собирались. У студентов был чисто практический интерес для изучения этапов самих раскопок. Ну и Наталья должна была порадовать нас лекцией о культуре захоронений. У меня был интерес несколько другой. В селе Филипповка был погребен мой двоюродный дед, ветеран войны, знатный ловелас и вообще хороший человек. Я его помню, он приезжал к моей бабке, когда мне не было и пяти и подарил мне фарфоровую куклу–невесту неземной красоты. Блондинку, всю в кружевах и парче. Она где–то до сих пор сидит на красной бархатной подушке, но время и детские ручки ее не пощадили – у нее откололась правая щечка.

Было решено докинуть ребят до курганов, а я сама собиралась вернуться назад и найти его могилку. Мама взяла с меня обещание, что я на ней уберусь, ведь его жена уже тоже давно скончалась, детей у них так и не завелось, а на волонтеров надежды особой не было.

Камень оказалось найти очень просто. Если дед был ветераном и участником боевых действий само собой ему поставили хороший памятник. Я посидела у серого камня на небольшой скамеечке, выкурила пару сигарет и принялась за уничтожение сорняков и высокой травы. Конечно, я тут же пожалела, что не вязала у кого–нибудь из жителей инвентарь для уборки. Хотя бы перчатки нужно было прикупить, но, откровенно говоря, я была не в курсе что нужно делать на кладбищах и даже к своей горячо любимой бабушке не ездила к могилке. Знаю, что после дяди домик на окраине остался, но никто из нас на наследство так и не подал. Ценности он не имел никакой абсолютно и за землю мы не смогли бы и двухсот тысяч выручить. Поэтому на домик решила не заезжать.

На кладбище было тихо, могилок было много разных и с камнями, и с простыми крестами, на одной из них даже крест, увенчанный голубцом, стоял, а под самым сводом маленькая иконка. Кто был на ней изображен – не было понятным, но скорее всего имя этого святого носил умерший или умершая. Я на минуту остановилась, разглядывая ажурно вырезанный голубец и в траве увидела довольно крупный булыжник гранита. В свое время голубцы были запрещены, но все равно довольно распространены на старообрядческих захоронениях, но я не слышала о погребении под камнями. «А ведь это не типично для таких могилок, тут должна быть доска»– подумала я и наклонилась посмотреть на камень чуть ближе. Он оказался небольшим, буквально с голову и зарос травой по сторонам, я выдернула несколько охапок яркой зелени и что–то блеснуло в углублении камня. И каково было мое удивление, когда я разглядела небольшое золотое кольцо. И на сколько я поняла инкрустировано оно было настоящим александритом. Крупным с легким бутылочным оттенком. Я не сомневалась, что оно было золотым, да еще и проба отсутствовала. Значит сделано вручную, конечно, тут же закралась мысль о том, что это самый настоящий уральский александрит. А стоил он во все времена небольшое состояние, да и золото тоже. Таково время, что дерево становится трухой, кости прахом, а железо превращается в ржавчину. Наверняка поэтому желтый металл является настоящей драгоценностью. Само собой древность этого кольца было довольно трудно определить, но на самом камне в огранке существовали изъяны, буквально два незаметных скола. Если бы я тогда знала, что мне принесет это кольцо, то…кого я обманываю – я бы все равно надела его.

Я направилась к машине, воздух стал несколько разряженным, с востока надвигалась сиреневая туча с яркими всполохами, настолько низко, что задевала вершины сосен за полем. Стало трудно дышать, порывы ветра закладывали воздушные пути, и я не успевала сделать вдох. Западнее облака сгущались чуть быстрее, чем обычно происходило в моем регионе. Высокие вязы качали на вершинах стремительно темнеющие тучи и уже отчетливо и сильно сотрясались от порывистого ветра.

Хорошо, что на заднем сидении Ленка оставила бутылку воды. Нестерпимо хотелось пить, першение в горле усиливалось с каждым шагом настолько, что становилось трудно дышать. Я то и дело старалась прочистить горло, но язык будто прилип к небу. Наконец с большим трудом добравшись до машины я одним махом высушила сразу половину бутылки.

– Как раз вовремя, что тут у нас? – довольно протянула я и постаралась смыть остатками жидкости засохшую пыль с кольца, немного протерла своей кофтой золотой ободок и камень, и вуаля – моя новая безделушка. Кольцо одела на безымянный палец правой руки и тут же грянул гром. Конечно, на тот момент я сочла это совпадением. Таким же совпадением я нашла хлынувший дождь такой, что мне пришлось очень быстро залезть прямо в заднюю дверь автомобиля. Стена воды обрушилась на машину, гром гремел будто над самой головой и на землю опустилась серая темнота. В сумке раздался звонок телефона:

– Ты где? – взвизгнула Ленка. – Тут ливень, мы за секунду промокли до трусов. Ахахаха. Мне так весело давно не было. У Натальи волосы облепили лицо, и она теперь похожа на мышь с этим ее носом.

– Я не могу выехать, вы в автобусе? – я старалась не кричать, но казалось очень трудно перекричать гром и шум дождя.

– Да, мы решили переждать здесь. Но водитель утверждает, что теперь дорогу до трассы размоет, как бы нам наоборот не пришлось ехать в сторону деревни и оставаться там, пока не подсохнет. Убери от меня руки, – визжала в мне в ухо Лена, – Представляешь, меня тут греть собираются!

– Да, ситуация, из ряда вон, – рассудила я. – сейчас включу противотуманки и попробую доехать до деревни. На въезде видела барак археологов, может быть переночуем там. Кажется, зарядило на всю ночь, ни куска неба не видно.

– Вот это я понимаю – настоящее приключение! А мы ведь тут со всеми вещами и у нас есть еда!

– И не только еда, Рори, у меня в сумке две бутылки виски – так что в твоих интересах найти нам место для ночевки. – крикнул ей вдогонку Диман.

«Отлично! Вискарь сейчас не помешает, правда придется найти магазин и прикупить колы для виски и питьевой воды для чая. Как же не вовремя»

Я пробиралась медленно, дворники ходили по стеклу с самой высокой частотой и даже противотуманки с трудом освещали дорогу, они словно врезались в толщу воды, и я буквально интуитивно добралась до окраины деревеньки. Машину оставила на подъезде к бараку, накинула свою желтую куртку – непромокайку и добежала до двери, дважды поскользнувшись и чуть не упав на тропинке. На стук мне открыли дверь не с первого раза, пришлось обернуться к двери спиной и тарабанить ногой, чтобы не разбивать костяшки пальцев о неокрашенное дерево.

– Прекратите! Хватит стучать! – дверь открыл дедок лет семидесяти с густой седой бородой, правда очень уж ухоженной для деревенского жителя. Я забежала в небольшой коридор с несколькими вешалками и сбивчиво начала рассказывать о ситуации. Меня пригласили внутрь, и я порадовалась нахлынувшему от обогревателя теплу. Первая комната служила какой–то гостиной, просторная, теплая с четырьмя диванами, стоящими кругом и старым ламповым телевизором. Я огляделась и слегка испугалась своего отражения в большом зеркале с лепниной в качестве рамки. Белые волосы паклями спускались почти до талии, на концах отчетливо виднелась грязь, кожа от холода стала еще белее и на ее фоне круглые глаза стали отливать какой–то хищной зеленью. Зрелище было еще тем, и я поймала себя на мысли, что мама бы ужаснулась моему виду. Ему она придавала часто очень большое значение, слишком преувеличенное. У меня должны были быть самые красивые прически, самые красивые клетчатые юбки, самые модные брюки со стрелками. А сейчас лицом и видом я была похожа на персонажа фильма про зомби–апокалипсис.

– Ну что ж, для начала давайте представимся, дорогая, меня зовут Константин Юрьевич. Можно сказать комендант общежития. – он, не скрывая заинтересованного взгляда подал мне руку. Свою мокрую ладонь я обтерла о джинсы и подала ему.

– Аврора, очень приятно. Так что – примете двадцать пять человек, пока погода не устаканится?

– Отчего же не принять, мне тут зимовать скажем так очень одиноко было, следующая экспедиция прибудет первого июня, а это только через неделю. По молодежи очень соскучился, хоть повеселите меня. Так что обустраивайтесь, вода горячая есть – можете погреться в душе пока остальные едут.

– Спасибо, – горячо поблагодарила я и метнулась за сумкой с вещами в машину. Ливень снова меня намочил, я ощутила, как правая кеда хлюпает от набранной воды. По пути отзвонилась Ленке и объяснила, как доехать до барака и попросила заехать в магазин за питьевой водой и чем–нибудь вкусненьким на въезде в село с их стороны. Дождь стал легче, уже можно было разглядеть что происходит вокруг, но я все равно попросила позвонить, если вдруг они завязнут в грязи, хотя дорога от раскопа к селу была посыпана щебнем и это могло им и не грозить. Но все равно присутствовало какое–то неясное волнение, словно предчувствие беды.

Горячий душ меня мигом согрел, я смогла отмыть волосы и немного постирать грязные коленки джинс. То и дело взгляд цеплялся за кольцо, теперь я была абсолютно уверена в том, что это именно александрит. Камень менял цвет в искусственном освещении, переливался множеством мелких граней. Смотрел на меня. Это ощущение подглядывания появилось после того, как горячая вода окутала и приласкала меня. И не отпускало до того момента, когда я его впервые с огромным трудом сняла уже через месяц после тех событий. Тогда, купаясь под теплыми каплями, я запоздало понимала, что кольцо это страшное. Хотя я и не страдала религиозными предрассудками, не верила в магию или потусторонние миры, но этот камень навевал на меня ужас с каждой минутой пока я оставалась одна и не была занята каким – либо делом или разговором. Пока я ехала, лихорадочно вспоминая маршрут, пока я говорила с Константином – кольцо меня не трогало и не волновало. Я осталась один на один с собой и полностью и безвозвратно сдалась паническому страху к украшению. Тогда я впервые попыталась его снять, золотой ободок ни на миллиметр не сдвинулся с пальца. Я тянула и тянула, достала гидрофильное масло для снятия макияжа и обильно нанесла на палец. Ничего, словно приросло креплениями к кости, а не к коже.

– Что ты там застряла? – послышалось за дверью, и тут же – Мы заходим. – и дверь в душевую комнату беспардонно открылась, запуская в небольшую комнатку стайку из шести девчонок. – Так, кто не стесняется – купаемся по двое – так быстрее согреемся.

Ленка раздавала распоряжения и мне пришлось быстро смыть остатки масла, потому что она уже разделась и закинула одну ногу в душевую кабинку.

– Я не помешаю? – она хихикнула и встала ко мне настолько близко, что я смогла разглядеть каждую веснушку на ее вздернутом носе. Ну понятно, что с таким нарушением границ я не могла мириться, поэтому тут же запустила следующую девушку без каких–либо комплексов. Насухо вытерлась полотенцем, пытаясь балансировать на своих мокрых кедах не одевая из, потому что пол, казалось, был еще холоднее. Тут же одела новые джинсы, свежую футболку и теплые шерстяные носки, которые мне связала еще бабушка. В них можно было ходить прямо по полу, а кеды я закинула на батарею, чуть протерев, джинсы разместила рядом, футболка в принципе осталась сухой под моей курткой, но ее я постирать не успела.

– Я пока пойду, – сказала я.

– Ты иди, иди, мальчишки решили не ходить в душ, а переодеваются так. Мы заехали в магазин, спроси там у Димана где лежит пакет. – она отвернулась к потоку воды и громко, не стесняясь потерла свое лицо причмокивая. – ах, как же хорошо, как же удачно.

Остальные ей вторили, девчонки стояли, весело болтая. Я минула их, аккуратно открыла дверь, чтобы в щель невозможно было что–либо увидеть, подозревая, что кто–нибудь из парней обязательно подглядывает и не удивилась, когда увидела Вову.

– Вот, спермотаксикозник, ну пошел! – весело крикнула я и в шутку огрела его полотенцем.

– Сумасшедшая! Чего такого–то? – Вовка подпрыгнул на месте, пытаясь закрыть лицо руками.

– Ну давай сядем и я расскажу о том, что такое личные границы человека. – я постаралась сохранить сердитое выражение лица, но Вова так густо покраснел, что я не смогла сдержать улыбку.

– Давай лучше ты нам поможешь приготовить на стол, – сказал Диман и помахал рукой у дальней стены, приглашая. – Константин, где у тебя тут кухня?

Я сначала не заметила старика, а он сидел в желтом кресле у телевизора, такой сухой как хворостина, сначала мне показалось, что он выглядит моложе. Сейчас при ярком свете многочисленных ламп я поняла, что ему не менее восьмидесяти лет, если не все девяносто. Кожа серая, мучнистая и тонкая такая, что дотронешься до щеки – порвать можно.

– Вы уже перешли на ты, – констатировала я.

– А чего ты удивляешься, Аврора, я хоть и старик, да все же с молодежью предпочитаю на равных общаться, – ухмыльнулся Константин, – вы берите провизию и идите по коридору, а справа дверь красная на кухню. Там только холодильник сломался, поэтому то, что нужно охладить вы несите на веранду.

Я сразу взяла пакет из магазина алкогольной продукции и потащила на веранду, в комнате к тому моменту столпилась вся наша группа, а это около двадцати человек. И как–то сразу стало душно, тяжело от этого гомона голосов и смеха. Руку тянул вниз не только пакет, но и кольцо и я решила проветриться. Дверь – сетка хлопнула за мной, и я огляделась. В дальнем углу стояла Наталья, сосредоточенным взглядом рассматривая всполохи грозы на горизонте. Она равнодушно посмотрела на меня, впрочем, как и всегда:

– Спасибо вам за помощь, такая огромная ответственность каждый год возить эту свору неуправляемых детишек на практику, но в этот раз нам повезло.

– И то верно, повезло так повезло, – я снова покосилась на кольцо. – Как думаете долго еще дождь будет идти?

– Я стою тут уже минут двадцать и ни одной звезды не увидела, темно, дождь обложной видимо и интернет тут не работает – не могу посмотреть карту осадков. Но гроза ушла в ту сторону.

Я проследила ее взгляд и постаралась не отводить глаз от всполохов молний. Не знаю, что я боялась там увидеть, но явно ощутила потеплевшее кольцо и горячую кровь, хлынувшую от правой руки по всему телу. Мурашки затопили всю спину и поднялись по позвоночнику к затылку. Встряхнув головой и стараясь прогнать плохое предчувствие, я поставила пакет и пошла снова в комнату к ребятам. Там уже кипела бурная деятельность, девчонки расставляли бокалы прямо на пол, раскладывали тарелки с порезанными сырами, колбасой и фруктами. Ленка забежала в комнату со стороны кухни с подносами, заваленными бутербродами с черным хлебом, шпротой и огурцом. Я сразу почувствовала их вкус на языке и поняла на сколько была голодна. В компании ребят я почти ничего не ощущала, и теплота в руке сразу отступила и дышать стало спокойнее, проще. Несколько раз я пыталась дозвониться до Ани, но ее телефон был вне зоны доступа. Я оставила ряд сообщений на голосовую почту в надежде, что уже завтра она мне перезвонит и я попытаюсь отделится от группы уже сейчас. Настроение путешествовать у меня пропало. Вообще настроение пропало. Тем временем на часах электронные цифры сменились на полночь, и я непроизвольно зевнула, даже не успев прикрыть рот рукой. Наскоро закинув в рот третий или четвертый бутерброд, я запила его виски с колой. Спать уже хотелось неимоверно, но напиток меня взбодрил:

– Скажи, Аврора, а что ты больше всего любишь – кушать или спать? – спросила Лена.

– Ну в данный момент спать, а обычно я люблю кушать больше, – довольно протянула я.

– А что ты выберешь – медленная и мучительная смерть от рака или смерть любимого человека? – следом задал вопрос Ярик.

– Это какая–то викторина? – не удержавшись задала вопрос я.

– Нет. Это такой опрос, когда мы берем нового человека в компанию. – ухмыльнулся Вова и встал с пола, чтобы долить мне в стакан коктейль. На полу разлеглись мои новые товарищи, остальные кучковались по сторонам и в наш разговор не встревали, обсуждая что – то свое. Со своего места голос подал Константин и беседа остальных тоже потекла оживленнее:

– Я бы однозначно выбрал долгую и мучительную смерть от рака, но рядом с любимым человеком. – он хмыкнул себе в бороду провел по ней пальцами чуть более задумчиво чем обычно. – Вот вы, ребята, у вас же еще вся жизнь впереди и поездка какая интересная, зачем вы о грустном заговорили, давайте лучше байки травить, а?

– Байки – это интересно! – сказала я и спустилась на пол к остальным ребятам. Как бы я не хотела спать – оставаться одной мне было страшно. – Может страшные истории?

Ребята молчаливо согласились и я начала свою, мне ее еще прабабка рассказывала. Она у меня деревенская была и много чем страшным почивала меня перед сном. Не знаю правда зачем мне страшные сказки на ночь рассказывать было, ведь утром я проснуться не могла и с кровати сползти, а ночью мне всегда казалось, что я демона тульским пряником могу убить – столько силищи было в детском организме. Бабка Ксеня говорила, что история эта произошла в верховьях Волги откуда родом ее мать была:

– Когда мать моей прабабки была беременна первым из восьми детей случилась в их деревне такая история. Жил был там светлокудрый кузнец Иван, молодой да ретивый. Само собой женихом он был нарасхват. Ну девицы – то молодые все на него заглядывались. И Манька – дочь купца старого и Авдотья – дочка кулака, – ребята удобнее усаживались, обхватив подушки и остальные тоже затихли и прислушались. – И даже Дарья. Девушкой она была старше самого Ивана, хоть и всего на несколько весен, овдовела рано и полугода с мужем не прожила и, как говорят, извела его. У нее матушка была травницей или колдуньей сейчас – то уже никто точно не скажет. Начали говорить, что видели Ивана на сеновале с Дарьей или за камышами у Волги. Ну, – я обвела всех взглядом, – понятно же вам что они там делали, подробностей не нужно?

– Нет, не надо. Мы поняли. Не такие уже и дети, – проворчал Диман.

– Тогда я продолжаю. Да, любились они там без устали. Родители Ивана прознали про это и решили его женить. Отправились по рукам бить с родителями Авдотьи. Красивой девка была, только болтливой очень, запили ее в итоге. Волосы, что пшеница золотая до колен спускались, глаза синие – синие, нос курносый, маленький и упрямо вздернутый. По сравнению с Дарьей, кончено, даже в этом проигрывала. У Дарьи красота была холодной, кожа бледная как та чашка на столе, волосы черные на прямой пробор и кудри будто каждый день их накручивала на папильотки. Глаза карие, и вокруг ресницы густые и короткие, как у белочки. Прознала она, что любимого его собрались отдать другой женщине, знала, что супротив родителей своих он не пойдет и задумала колдовство страшное. Дождалась полной луны, собрала трав и зелья сварила. И напоила его, когда в амбар он к ней известно зачем пришел. Перед свадьбой самой у Ивана случился припадок – выбежал на улицу и понесся к Дарьиному дому, а та знать стоит и смотрит на него с дороги. Родители пытались удержать его, но вырывался Иван все время, волосы рвал на себе и голосил на всю деревню. Страшно было, но на постое с обозом гостил старый шаман уральский и сказал, что надо на Ивана беременной девке хомут от лошади одеть и в нем же клятвы Авдотье на свадьбе говорить – тогда сойдет заклятье. Согласилась на обряд мать моей прабабки. Так и сделали, в тот же день Дарья кинулась в воду волжскую и утопла. С тех пор никто ее и не видал. – я выдержала паузу, закусила еще одним бутербродом и сделала большой глоток.

– И это конец что ли? – спросила блондинка в дальнем углу.

– Нет, не конец. С тех пор никто ее не видал, кроме Ивана. Повадился он на Волгу ходить да на дудочке играть, тоска по Дарье его так и не отпустила. Так и выманил ее из воды, на колени она ему села, руками обвила шею, да позвала с собой в омут. Русалкой стала она, а этой же ночью Иван пришел к Авдотье и сказал, чтоб не искали его, чтоб жить начала сама хорошо и любимого себе нашла. Сказал, что все хорошо у него, с Дарьей живут на дне реки в дворце из речных ракушек. И водяной его принял и обещал не убивать. Пожелал Иван Авдотье счастья и наказал никому об этом визите не говорить. Но жена его не послушала и тут же побежала матери рассказывать, а тут у нее язык и отнялся, а потом и дух вышибло. Умерла она там же у ног матери за болтливость свою.