Записки на поверхности. Рассказы и миниатюры

Лучшие годы

– Все говорят: «Молодость – лучшие годы!» Какую книгу ни открой, в каждой выражение «лучшие годы» означает исключительно юность и молодость, а я не могу вспоминать свою молодость без содрогания. Детство и юность, впрочем, тоже.

Мы с Людочкой сидим на открытой веранде моей любимой кондитерской. Приятельница недавно справила тридцатипятилетие, а я не смогла присутствовать на её празднике, и Людочка настояла на том, чтобы угостить меня в обеденный перерыв любимыми пирожными. Думаю, мой запоздалый подарок, вручённый ей нынче утром, тому поспособствовал. Женщине так легко угодить с подарком! Статуэтка, вазочка, коробка конфет, губная помада нужной расцветки, просто букет цветов… С мужчинами гораздо сложнее.

На работе все боятся Людочку, и не зря. Внешность её почти ангельская: молочно-белая с персиковым румянцем кожа, натурально светлые локоны, небесно голубые глаза. Она могла быть совсем ангельской, если бы не двадцать пять кило лишнего веса и манера одеваться так, словно собралась на рынок, куда бы ни шла.

Людочка ни о ком не говорит плохо, но если она заговорила о вас при начальстве, вам крышка. Чаще всего она делает это в открытую, прямо в присутствии жертвы. Толстозадый ангел сдаёт вас с потрохами, а потом ещё и дурочкой прикидывается, типа она совсем не то хотела сказать, и, вообще, она нечаянно, не бейте её, пожалуйста.

Коллеги сторонятся милого существа, а для начальства она настоящий ангел. Ангел-агент.

Я не боюсь Людочку. Я уже три года наблюдаю её жизнь и поведение в естественно-искусственных условиях офиса с безопасного расстояния и пытаюсь разгадать её загадку. Людочка – крайне интересная особа, и она не может мне сделать ровным счётом ничего. У нас с ней и начальство разное, потому что трудимся мы в разных организациях, расположенных под одной крышей.

– Смотри, сделает она тебе подляну! Додружишься ты с ней! – Предупреждают битые руками начальства Людочкины жертвы и им сочувствующие.

На их слова я только пожимаю плечами. Жизнь моя скучна, как бухгалтерский отчёт, в котором полностью сошёлся баланс. Я уже много лет замужем за одним и тем же существом мужского пола, воспитываю дочь-отличницу, курсирую каждый день по маршруту «дом-работа-дом» и не завожу по дороге никаких интрижек. Я не участвую в обсуждении скользких тем, не курю и не употребляю спиртного. Даже отдыхать езжу исключительно с семьёй. Тётушка Скука, одним словом. Именно поэтому меня тянет дружить с интересными и неоднозначными людьми. Они добавляют в моё размеренное существование немного ярких красок.

Я знала, что Людочка рано вышла замуж. Мать спровадила за первого парня, проявившего интерес к ней. Парень крупный, яркий, немного шумный и необыкновенно весёлый. Он был на семь лет старше, хорошо зарабатывал и постоянно дарил цветы, подарки, куда-то приглашал, подвозил на машине. Станислав долго ничего не требовал взамен, проявляя чудеса деликатности. Людочка сразу заподозрила в нём что-то неладное, однако мать была непреклонна: надо замуж.

Ну, и что, что Людочка учится всего на втором курсе? Ничто не помешает продолжить учёбу с обручальным кольцом на пальце. Спортивная карьера? Да, начхать на неё! Покажите, кому она принесла счастье. Ребёнок помешает учёбе? Какие глупости! Папа Людочки уже пять лет на пенсии. Что ему делать, как не нянчить внуков?

Людмила и Стас поженились. Заодно мать невесты выпихнула замуж её старшую сестру-погодку. Свадьба двойная, расходы одни. Так всем лучше.

Через полгода выяснилось, что супруг Людочки – алкоголик, пребывавший на момент их знакомства и встреч в завязке. Когда он снова начал пить, как умирающий от жажды слон, его молодая жена была на сносях. Родилась дочка с патологией зрения, хотя ни с той, ни с другой стороны серьёзных нарушений зрения ни у кого не было.

Стас начал каждый день приходить с работы пьяным в сосиску. Он падал лицом вниз на пол в прихожей, и Людмила ничего не могла с ним сделать: рост два метра пять сантиметров и сто тридцать кило веса. Ночью гигант просыпался, шёл к холодильнику и съедал оттуда всё подчистую. Утром просил прощения.

Людочка хотела уйти от него обратно к родителям, но те посоветовали не чудить. Молодой семье недавно дали двухкомнатную квартиру – живи и радуйся. «Нам в твои годы никто квартир не давал! Пьёт? А ты лечи его. Нельзя бросать хорошего человека в беде и болезни».

Людочка лечила Стаса. Ещё упрашивала, ругала, грозила разводом. Толка не было. Больной ребёнок высасывал силы и время. Сложная и скучная бумажная работа добивала. Бесконечные поучения своей и мужниной родни выматывали. Косые взгляды соседей добавляли неприятных ощущений. Подружки разбежались, ибо никому не хочется постоянных рассказов о безобразиях мужа, болезнях ребёнка и подлостях родни. Всем хочется радости и позитива.

Людочке тоже хотелось радости, и однажды молодая пышечка-красотулька ответила взаимностью холостяку из подрядной организации. Он стал её любовником, а спустя несколько лет мужем. Он сам не может иметь детей из-за дурной наследственности и с открытым сердцем принял ребёнка Людочки. Живут они не сказать, что богато, но в достатке и мире.

– Лучше, чем сейчас я и не жила никогда, – говорит Людочка, но в голосе её явственно слышится грусть.

– Значит, именно сейчас наступили лучшие твои годы! – Резюмирую я.

– Получается, что так, – легко соглашается моя собеседница. – Однако молодость… детство… Их словно украли у меня!

– Ну, с молодостью всё ясно, – соглашаюсь я. – Этот пьянчуга тебе её испортил. А детство? Ты родилась в полной семье в благополучные годы, когда уже всё было…

– Было, – эхом откликается Людочка. – Было, но не для всех.

Я знала, что отец приятельницы намного старше её матери, почти на тридцать лет. Мать этим фактом крайне недовольна, и, чуть поссорившись с отцом, кричит ему:

– Ты, старая рожа, украл мои лучшие годы!

– Да, кому ты была нужна, кроме меня, со своим поганым характером и дитём нагулянным! – Кричал отец ей в ответ, когда был помоложе.

Сейчас уже не кричит, сил нет. Восемьдесят пять лет – это вам не шутки.

Жених бросил мать Людочки беременной на приличном сроке. Пожилой сотрудник пожалел и обогрел. Итог – две дочери-погодки от разных пап. Разные папы, разные отношения. Похоже, папу Леночки, сестры Людмилы, мать любила до потери пульса, чего не скажешь об отце младшей дочери. Поэтому Леночка всегда была хорошей, милой, самой красивой и умной, а Людка… Что с неё взять, с Людки этой? Вся в своего папашу-дуралея!

Правда, непонятно, почему папа Людочки «дуралей». Ценный специалист, руководящий работник… Однако тот, сбежавший сопляк, был умник-разумник, а этот старый дуралей. Людочка, соответственно, тоже дуралейка. Детям-дуралеям не полагается ласки, вкусностей и новой одежды. Им даже добрых слов не полагается.

Когда Людочке было пять лет, мать сдала её в интернат хореографического училища. Данные позволяли. Однако успеха у станка девочка не добилась. Она там просто плакала день и ночь, потому что очень любила свою непростую и недружную семью. Мама, папа и сестра были для неё лучшими во всём мире.

Педагоги жаловались, обучение не шло, но мать настаивала на продолжении, уверяя, что дочь привыкнет. Отец, навестив однажды Людочку в её заточении, закатил матери чудовищный скандал и забрал ребёнка из училища. Девочка после месяц пролежала в неврологии.

– Эх, ты! – Попрекала мать. – Такой шанс попасть на сцену упустила! Могла бы в люди выйти, а ты…

Мамаша постоянно восхищалась балеринами и художественными гимнастками, тыча Людочке их красоту и изящество в глаза.

– И ты так смогла бы, но разве ты порадуешь мать? Ты только расстраивать меня умеешь! Не то, что Леночка. Вот, Леночка…

Чтобы угодить матери, Люда пошла заниматься художественной гимнастикой. Она терпела боль, ограничения в еде, непростые отношения в секции, а потом в команде. Главное, не расстроить мать.

Тренер и классная постоянно ругали Людочку за неопрятный внешний вид: зашарушенные, штопанные-перештопанные вещи, замусоленные банты, до безобразия стоптанную обувь, на размер, а то и на два меньше, чем нужно. Как только Людочка заикалась об этом дома, на неё рушился град проклятий. Обноски Леночки – самые лучшие обноски в мире. Они в сто раз лучше новых вещей, и нечего тут…

Людочка терпела. Она терпела и пыталась быть для всех хорошей.

Слёзы давно текли по лицу Людмилы Тимофеевны, ведущего сотрудника отдела продаж. Она не утирала их. Кажется, Людмила их не замечала. Я гладила её полную, белую руку и рассказывала, какая она замечательная, как скоро вернётся из командировки её муж и привезёт им с дочкой полный чемодан подарков…

Мы опоздали с обеденного перерыва на пятнадцать минут. Я получила нагоняй от начальницы, но не сожалела о том, как провела последний час. Я разгадала загадку Людочки. Она старается быть хорошей по инерции, как в детстве. Именно поэтому безропотно терпит переработки, недоплаты, авралы. Поэтому закладывает сослуживцев. Она хочет, чтобы её любили и хвалили.

Маленькая девочка, сидящая в ней, хочет, чтобы люди заметили, какая она хорошая на фоне нерадивых, болтливых, выпивающих коллег. В конце концов, она ни о ком не говорит неправды. Людочка хорошая, только…

Она подставила меня перед начальством через полгода. Это был первый случай, когда Людочка сочинила то, чего не было, и говорила о человеке откровенно плохо, да ещё и за его спиной. Я легко доказала её неправоту, и она получила от нежно любимого начальства так, как не получал ещё в её организации никто и никогда. Чудом не уволили. После наш офис перевели в другое здание, и пути наши разошлись. Надеюсь, навсегда.

Я долго не могла понять, что я ей сделала плохого. Недавно меня осенило: сидящая в Людочке глубоко под слоями жира спортсменка не могла стерпеть, что её видели слабой.

Мои лучшие годы начались после сорока пяти лет. Только это совсем другая история.