Глава 7
Ксения
Когда он озвучивает это предложение, моя челюсть отвисает. Какую такую обязанность Громов собрался добавлять? Немного пообщавшись с этим мужчиной, я уже могу сказать, что ничего приличного он мне не предложит. И все же задаю логичный вопрос:
– Какую?
– Расслабление, – произносит он и складывает приборы на своей тарелке. Я повторяю его жест.
– Что… что это значит? – спрашиваю, озадаченно хмурясь.
– Ты напряжена. Очень напряжена. Поэтому я считаю, что тебе стоит расслабиться.
– Каким образом? – уточняю, прищурившись.
– Ну-у-у, – тянет он, делая вид, что крепко задумался. – Есть несколько вариантов. Я понимаю, что тот, который первым приходит мне в голову, ты сразу отметешь. Поэтому можно использовать доступные способы. Скажем, СПА. Бассейн, йога, маникюр…
– А что не так с моим маникюром? – хмурюсь сильнее и, не удержавшись, разглядываю свои ногти.
В этот момент к нам подходит официант. Забирает тарелки и смотрит на Александра.
– Десерт?
– Мне кофе, а милой даме… – Громов сверлит меня взглядом. – Рекомендую фисташковое тирамису. Почему-то мне кажется, тебе должно понравиться.
– Пусть будет фисташковое тирамису.
– Напиток? – спрашивает он.
Почему-то между нами такая атмосфера… напряженная. Как будто воздух вокруг тихонько потрескивает, и это слышим не только мы. Более того, этот воздух становится как будто плотнее, что затрудняет дыхание и заставляет сердце биться чаще.
Такой он – эффект Громовых на женщин?
Никогда не понимала этого феномена. Почему все девушки города – и не только – так пищат от этих мужчин. Мне они всегда казались какими-то слишком самовлюбленными и высокомерными. Как клан вампиров, считающих людей более низкой расой.
Но сейчас, попав под обаяние одного из двух самых старших неженатых братьев Громовых я, кажется, начинаю ощущать все на собственной шкуре.
Черт, он же спрашивал о напитке, а я уже минуты две пялюсь на Александра невидящим взглядом и пытаюсь осознать феномен этих мужчин.
– Гм, – прочищаю горло. – Напиток, да. Чай, пожалуйста. Малиновый, если есть.
– Малиновый, – повторяет Александр. – Похоже, я ошибся с выбором вкуса тирамису.
– Было бы странно заказать фисташковый чай, – хмыкаю, а он улыбается и кивает.
Официант отходит от столика, а Громов продолжает сверлить меня взглядом. Откидывается на спинку кресла и, поставив локоть на подлокотник, касается нижней губы указательным пальцем.
Этот жест привлекает внимание к его руке. У него широкая ладонь, на тыльной стороне которой очень отчетливо видны вены. А еще его пальцы… они крупные, но не толстые, как сосиски, а скорее такие очень мужские. Как будто Александр не то что держит в руке что-то потяжелее ложки, а регулярно делает это.
– Вы занимаетесь спортом, – озвучиваю очевидный факт.
– Занимаюсь, – кивает и продолжает смотреть, практически не моргая. – У меня дома обалденный спортзал. Хочешь посмотреть?
– Это как посмотреть марки или коллекцию шахмат?
– За коллекцией шахмат – это к моему дяде. У него огромное собрание из разных материалов.
– А что коллекционируете вы?
Так и хочется добавить к своему вопросу: “помимо женских сердец”, но я удерживаюсь от колкого замечания.
– Ничего, – легко пожимает плечом Громов. – Как-то меня обошло стороной желание складировать одинаковые предметы в своем доме. Люблю минимализм и разнообразие.
– Ясно, – отвечаю просто и позволяю вернувшемуся официанту поставить передо мной заварник, изящную белую чашку на блюдце и тарелочку с присыпанным фисташковой крошкой десертом.
Сглатываю, глядя на лакомство, и беру десертную ложку.
– Любишь сладкое? – спрашивает Александр. А когда поднимаю на него взгляд, он усмехается. – Наш обед больше похож на свидание. Или только мне так кажется?
Я на пару секунд зависаю, потому что он прав. Мне даже кажется, что Громов озвучил только что мои мысли.
Начинаю мысленно метаться, потому что когда задумывала эту авантюру, продумывала все варианты, как можно вывести Александра на чистую воду. И самым эффективным способом оказалось соблазнение. Только вот существуют две проблемы.
Во-первых, я не думала, что все произойдет настолько быстро. Громов… он не дает даже опомниться. Как будто хватает жертву, оглушает ее и, пока она еще в коматозе, делает свое грязное дело. Мне надо немного больше времени на то, чтобы хотя бы даже смириться с мыслью, что я могу стать этой самой добычей хищника.
А во-вторых, я… как бы это сказать? Не умею я соблазнять. Когда пытаюсь, начинаю карикатурно жеманничать и создаю о себе впечатление какой-то неадекватной личности. Мне в таких случаях сразу вспоминаются мемы о красивых девушках, которые ходят по улицам и, чтобы отвадить от себя нерадивых ухажеров, притворяются сумасшедшими. Кривляются, меняют походки на какие-то корявые и всячески пытаются выглядеть по-идиотски. Так вот плохая новость в том, что мне даже притворяться не надо. Я все это могу изобразить невольно.
Собственно, поэтому я и решила устроиться в штаб Громова. Чтобы не травмировать окружающих своим идиотским поведением. Ну, и чтобы иметь больше шансов получить сведения о подноготной знаменитой криминальной семьи.
Теперь же Александр попыткой соблазнить ломает мне все планы. Вынуждает играть роковуху, которой я не являюсь.
– Не только вам, – отвечаю наконец и втягиваю губы. А потом отпускаю их, и из меня вырывается звук “пф-ф-ф”.
– Тогда оно идет немного неправильно, – говорит Александр.
– Почему же?
– Потому что такую девушку, как вы, я бы пригласил на обед в другое место.
Сейчас наверняка ляпнет опять что-то с подтекстом.
– В какое, например?
– Например, в Le Petit Café de Montmartre в Париже.
– Ясно, – натянув улыбку, отвечаю я. Мое выражение лица должно показать Громову весь скепсис, который я испытываю в данную минуту.
– Ты не веришь, – усмехается он. – Что ж… – Достает из кармана пиджака телефон и, выбрав номер, прикладывает гаджет к уху. – Лерочка, нам с моей новой помощницей нужен самолет до Парижа. Будем в аэропорту в течение часа. Спасибо. Фил, – подзывает официанта, пряча телефон. – Нам чай, кофе и десерт с собой. И пошустрее.
– Будет сделано, – кивает тот с готовностью и, схватив мой тирамису, уходит.
– Вы же пошутили, – произношу ошарашенно, понимая, что угроза Александра обретает слишком четкие формы.
– Разве? – спрашивает и приподнимает одну бровь. – В вопросах свиданий я всегда предельно серьезен, Ксюша. Пойдем.