Поцелуй 3
Третий поцелуй имел вкус тайны и скрытой горечи. Лёгкий привкус имбиря и сладкий аромат мёда.
Но всё по порядку.
Дыхание больше не вырывалось паром. Кожа остыла, и я уже минут пять как перестала чувствовать пальцы на руках. И десять минут как на ногах.
Поначалу ещё удавалось пускать по телу согревающие чары. Но это стало невозможно с того момента, как пальцы перестали гнуться.
Температура держалась близко к нулю, но всё же чуточку ниже. И счастье ещё, что сегодня в Прене не было ветра. С ветром я бы и до ворот академии не дошла. Только не в открытом платье и туфельках.
Вообще, я довольно быстро поняла, насколько опрометчиво было выскакивать на мороз в наряде для бала. Но вернуться обратно оказалось выше моих сил, и я шла вперёд с целеустремлённостью улитки, покоряющей горную вершину. В каком-то смысле, так оно и было: я двигалась по-настоящему медленно, а Прена была расположена на склоне. Так что по пути к кофейне приходилось подниматься в гору.
Радовало одно. Если окончательно замёрзну, был шанс, что тело моё докатится обратно до академии само по себе.
Хотя таких крайностей хотелось бы избежать.
Добравшись до двери кофейни, я обнаружила, что не могу сомкнуть пальцы на ручке. Предприняв две попытки, на третью я попросту зажала ручку между двумя запястьями и повернула.
Дверь распахнулась, обдавая тёплым воздухом. Я мышкой шмыгнула внутрь и придавила дверь спиной. Бубенцы приветственно звякнули. Послышались шаги.
Сандер вышел в зал, вытирая руки полотенцем и застыл, глядя на меня. Я же не отрываясь смотрела, как на его лице смятение сменяется озадаченностью, а потом их напрочь сметает страх и паника.
– Марика? – проговорил он севшим голосом. – Ты шла по городу вот в этом?
Бросил быстрый взгляд на пустую вешалку для верхней одежды. Снова перевёл на меня. Отметил бледный цвет кожи, платье с открытыми плечами и туфельки на низких шпильках.
– М-можно мне что-нибудь тёплое? – попросила я. – Только у меня денег нет. – Я криво усмехнулась и развела руками, показывая, что пришла без сумочки. – А за кошельком возвращаться долго.
Это вывело Сандера из ступора.
– Марика! – прорычал он, подлетая ко мне. – Ты что творишь, глупая девчонка? Жить надоело?
– Глупая, – не стала отпираться я. – Но жить ещё хочу. Так можно мне кипяточку?
Напрочь игнорируя мои слова, Сандер подхватил моё окоченевшее тело на руки и понёс к стойке. Опустил на высокий стул и кинулся ставить чайник. Вернулся через минуту. Сдёрнул через голову свой необъятный свитер и натянул на меня. Я только и успела мысленно попрощаться с причёской, на которую потратила два часа.
Он лихорадочно ощупал мои ладони, переплёл пальцы и упёрся лбом в мой лоб.
– Ты мне попозже расскажешь, что произошло, ладно? – попросил он. – Сначала тебя нужно согреть.
Я кивнула. Язык не слушался, и объяснять сейчас действительно было проблематично. Больше всего хотелось свернуться калачиком где-нибудь в уголке и уснуть. Но делать это на узком высоком стуле было бы глупо.
А Сандер тем временем выпустил мои пальцы и нырнул руками под свитер. Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Горячие ладони скользили по ткани платья, посылая мурашки по всему телу. От его прикосновений будто расходились волны тепла, и одновременно меня начал бить озноб. Пришлось сильнее сжать зубы, чтобы не стучали.
Вот его пальцы добрались до открытых плеч. И я, вздрогнув, тихонько вздохнула и прикрыла глаза. Всё это было невероятно интимно, хотя под свитером у меня было надето платье, и руки Сандера ни разу не коснулись запретной зоны. И всё же…
К моменту, как нас прервал свист закипевшего чайника, я сидела, уткнувшись носом в основание шеи Сандера и вдыхала его запах. Никогда не подозревала, что человек вообще способен настолько приятно пахнуть. Но от аромата этого конкретного мужчины я пьянела. А он окутывал со всех сторон. Проникал под кожу, туманил разум. Даже когда он нехотя отстранился, запах всё равно остался со мной. Им был насквозь пропитан вязаный свитер, укрывавший меня почти до колен.
– Подожди немного, – прошептал Сандер. – Сейчас вернусь.
Я наблюдала из-под опущенных век, как ловкие руки шинкуют лимон, натирают на мелкой тёрке имбирь и заливают всё это кипятком. Зал быстро наполнился запахом свежести и какой-то терпкой сладости. Кажется, что-то похожее готовила моя мама, когда я болела в детстве. А потом заставляла дышать паром.
На этот раз дышать меня не заставляли. Сандер через сито перелил содержимое сотейника в чайник, добавил мяту и ложку мёда.
– Держи. – Он поставил на стойку чайник и чашку на крохотном блюдце. – Пить маленькими глотками, пока не остыло.
– Спасибо, – пробормотала я, двигая к себе чашку. Напиток пах одуряюще. А чашка была такой восхитительно горячей, что я не удержалась и обхватила её ладонями, завёрнутыми в рукава.