Пьяные птицы, веселые волки

Стереометрия

– Купи куб мышей, – сказала мама, – Пиня голодный.

Маме не хватало человеческого тепла, и она взяла питона. Пиня жил в прямоугольной чугунной ванной объёмом сто сорок четыре литра, мылись мы у соседки, а мама её за это стригла. У соседки тоже не было мужа, была слабоумная дочь моих лет и лысый попугай на кухне, но она ещё не потеряла надежду и хотела каре. Сложно всё у взрослых, я и тогда не вникал, и сейчас не буду.

– Купи куб мышей, – сказала мама, – или я сожгу твои книги.

Я часто представлял, что Пиню засосало в трубу, а потом вообще всех, и никто уже не мешает заниматься стереометрией.

Кормили его на последние деньги. Мама продала на дрова, что было, и пошла наконец редактором сайта для инвалидов. Следила, чтобы они не поубивали там друг друга при знакомстве.

«Инвалид третьей группы, пока не бессрочной. В тонусе держало и держит пристрастие к игре на басу, хочу поступить в эстрадно-джазовое училище».

«Инвалид первой группы с ампутацией обеих кистей рук и правой стопы. Курю, пью редко, наркотики не употребляю и ненавижу тех, кто употребляет их. Был женат, остальное при переписке».

«Инвалид первой группы, не хожу, деревенская, простая, одинокая, не хожу».

– Почти как я! – шептала мама и дула в кулак. – Почти как я.

Я закрывал глаза и вычислял в уме объём цилиндра с диаметром основания три километра и высотой до неба.

– Купи куб мышей, – сказала мама. Я надел три свитера и пошёл.

Рынок был до горизонта. Сначала птичьи и звериные, змеиные ряды. Потом скот. У самой реки люди. От мороза все молчали. На прутьях застывало дыхание. Лишь собачницы спорили, когда сойдут снега и вернётся солнце. Преобладала версия, что никогда.

В самом дальнем углу квартала живых и мёртвых кормов сидела старуха. Старуха шептала:

– Мышки-малышки, мороженые мышки. Мышки-малышки, мороженые мышки.

Однажды мышь укусила Пиню, он их начал бояться, и мама, плача громче обычного, повышала ему самооценку – гладила и так далее. Мы перешли на мороженых, грели их на плите и шевелили потом палкой, имитируя жизнь. Пиня страдал и стал совсем вялый.

– Каких тебе, мальчик? – спросила старуха.

Змеёныши едят новорождённых. Подростки – едва обросших мехом мышат. Взрослые – взрослых. Общее правило: окружность корма не должна превысить окружности питона. Я ткнул в нужных и дал деньги.

– Мало, – сказала старуха. – Подорожали. Придётся отработать. Привыкай к жизни. Сложишь из них башню – один твой.

Для ледяного куба со стороной в локоть формула расчёта объёма – локоть на локоть на локоть. Площадь поверхности – шесть на локоть в квадрате. Это если грани ровные и из них не торчат хвосты и лапы. Площадь поверхности ледяного октаэдра, полного мёртвых мышей, – два на локоть в квадрате на квадратный корень из трёх. Додекаэдра – три на локоть в квадрате на квадратный корень из пяти скобка открывается пять плюс два на квадратный корень из пяти скобка закрывается. Икосаэдра – пять на локоть в квадрате на квадратный корень их трёх.

Я вернулся к ночи. Мама стояла в центре кухни, равноудалённо от стен. Бутылка в руке была пуста ровно наполовину.

– Пиня помер, – сказала мама.

Я поставил куб и пошёл к учебникам.

Наутро мама привела мужчину, сказала, что это Саня с сайта, что Саня похоронит Пиню и вообще будет помогать.

У Сани не было руки, он только путался и мычал, потому что был ещё и немой, как я, и всю работу делали мы с мамой, долбили твердь лопатами, пихали туда коробку с питоном, но слишком давно всё промёрзло. И мы просто сунули Пиню в сугроб, всё равно весна нескоро, если будет вообще. Саня как мог погладил маму, а я пошёл делать уроки. Губы дрожали. Главное было не улыбаться. Я был счастлив. Счастлив на счастлив на счастлив. Я был так же счастлив лишь много лет спустя, когда выучил все объёмы, все формулы, выучил всё и всё сдал, поступил, куда хотел, и вырвался, вырвался, вырвался отсюда.