Дикие гуси

…Крутой косогор, залитый солнцем, с яркими пятнышками сочной спелой земляники. Ромашки, качающие бело-желтыми головками на ветру. Голубые колокольчики с острыми листочками на тощих длинных стебельках с тонкими, покрытыми серебристым налетом листьями. Красная медуница и целые скопления кошачьей лапки: розовой, белой, желтоватой. Редкие пучки зеленой стрельчатой травы. Ярко-золотое молодило с сочными толстыми листочками, словно приклеенными к стебельку, возле ольховника на пригорке. А еще сверкающая под солнцем река внизу. Желтый песчаный противоположный берег, заросший кустарником и он, Александр Кудрявцев, тогда еще просто Сашка, бегущий по кромке воды.

Черные плавки словно перечеркивают тонкий загорелый силуэт. Беспричинная радость переполнила мальчишечью душу. Сверкающие брызги из-под ног вылетают веером. Мальки, спасающиеся от крупной рыбы на мелководье, шарахаются во все стороны серебристыми молниями. Вода кажется голубой…

Кто-то чуть задел его плечо. Алекс, еще не проснувшись и не открывая глаз, автоматически выбросил вперед руки, стремясь достать противника и одновременно прикрыться. Последовал резкий разворот с положения сидя. Всего доля секунды, а он был уже на ногах. Кулак пронзил воздух. Вторая рука выброшенная для захвата тоже ничего не нашла. На раскрашенное лицо, из-за его резкого движения, упало несколько капель воды сверху. Они были холодными, довольно не приятными и удовольствия ему не доставили. Потекли по коже, оставляя ощущение сырости. Русский поспешил стряхнуть воду. В джунглях к утру и так похолодало.

Кудрявцев проснулся окончательно, услышав легкий шелест прыжка в сторону и открыв глаза. В метре застыла невысокая фигура в камуфляже. Раздался тихий смех и глуховатый шепот Кита, говорившего по-английски с жутким акцентом:

– Не дергайся. Если бы кто-то чужой был, ты бы лежал уже дохлый. От Дюрье сигнал поступил, машина идет…

Алекс выругался, мгновенно разозлившись:

– Черт бы тебя побрал, Кит! Сколько тебе говорить, прекрати подкрадываться! Что за дурацкая привычка – к своим, как к врагам красться? Ведь пришибу когда-нибудь!

Японец чуть усмехнулся тонкими губами и от этого глаза стали практически не видны из круглых щек:

– А ты сначала поймай, Алекс-сан!

Когда он говорил «сан», это означало насмешку. Кудрявцев нахмурился. Ему вовсе не понравилась самоуверенность приятеля. В руках японца, словно из ниоткуда, появился длинный самурайский меч катана-синто. Блеснул в полумраке джунглей синеватым отсветом на клинке. Русский поморщился – снова будет море крови…

Кит страшно гордился своей принадлежностью к роду самураев. Старался, по возможности, придерживаться самурайских кодексов чести. Любил действовать мечом и часто повторял:

– Моему прапрапрадеду этот синто подарил сёгун Токугава Йэясу за храбрость! Йэясу стал родоначальником сёгуната Такугава. Моему синто больше четырехсот лет.

Все в отряде знали, что этот меч изготовлен после 1573 года, потому и зовется «синто». Он был вторым в группе японских мечей. Первая группа называлась кото. Их выковали до 1573 года. Но и его меч имел большую историческую ценность. Когда коммандос хотели подковырнуть Китано, то предлагали ему продать сокровище и устраивали торги, как на аукционе. Такеши терпел минуты две подобное безобразие, а потом «взрывался» и читал длиннющую лекцию, почему нельзя продать такой меч.

Оба направились к опушке, где в густых зарослях лиан и корней были заранее прорублены проходы. Здесь росла наиболее густая полоса светолюбивых растений, простиравшаяся метров на шесть вглубь леса. Со стороны открытых мест она казалась сплошной, но это было далеко не так. По крайней мере в трех местах проходили звериные тропы, где можно было пройти без особых усилий если уж не в полный рост, то пригнувшись. Растения висели над тропой, словно затейливая занавеска.

Несмотря на полумрак, царивший в густом лесу, коммандос все видели прекрасно. Долгая служба в подразделении «дикие гуси» научила видеть по-кошачьи. Выбрались на опушку и быстро огляделись, особенно тщательно оглядывая противоположный край. Машины еще не было, слышалось еле слышное гудение вдалеке. Китано решительно направился в сторону и начал забираться на высокое дерево, нависавшее над дорогой. Алекс проводил его взглядом.

У японца была прямо-таки любовь прыгать сверху. Причем делал он это словно кошка. Из любого положения приземляясь на ноги. Абсолютно бесшумно, черной тенью, падал в гущу противника, ошеломляя его своим неожиданным появлением и начиналась мясорубка. Раскрашенное полосами и пятнами круглое лицо и сверкающий меч наводили ужас даже на сослуживцев, не говоря о врагах. Тот просто терялся и замирал на короткое время, чем незамедлительно пользовался низкорослый противник.

Никто не рисковал приблизиться, пока Кит рубится. Пользовался он катаной виртуозно. Особенно любил спорить с новичками, что разрубит сигару и не заденет листка бумаги, на котором она лежит. Новички, как правило попадались, а Такеши получал приз в долларах. Обычно не более десяти. Дон временами ехидничал:

– Раз ты самурай, чего ты в «Диких гусях» забыл? Жил бы себе в Японии, в домике без мебели, писал стишки-танки, рисовал креветок с драконами и затачивал своим мечом карандаши…

Никто не знал, почему японец служит в «диких гусях», зато все замечали, что деньги его мало интересуют. Большинство служило в подразделении, чтобы заработать и даже не старались скрыть этого. Японец решительно не желал объяснять странности в своем поведении. Злился на слова американца, хоть и старался не показывать вида. По самурайскому кодексу чести проявлять чувства было нарушением, но времена меняются. Алекс частенько видел, как скулы японца бледнеют и начинают двигаться из стороны в сторону, выдавая раздражение.

Русский относился к умению Китано с уважением. С интересом следил за его тренировками и даже пытался повторять, взяв в руки обломок шеста. Такеши увидел неподдельный интерес в его глазах. Гордый тем, что смог заинтересовать искусством кэн-до сослуживца, он дал ему несколько уроков владения мечом. Алекс оказался понятливым учеником и уже через пару занятий повторял «уроки», фехтуя палкой и не делая ошибок.

Смит с усмешкой относился к кэн-до, считая меч пережитком прошлого и архаизмом. Подначивал японца, что тот не знает собственной национальной борьбы, а он, американец, изучил ее. Дон считал, что в совершенстве владеет айкидо и частенько хвастался тем, что трижды побеждал на подпольных чемпионатах боев без правил. Даже в отряд он умудрился протащить три красных шелковых ленты победителя, хотя это было запрещено. В его комнате на базе они гордо висели на стене над его кроватью. Ни Алекс, ни уж тем более Китано не стремились оспаривать гордое звание чемпиона, хотя оба про себя посмеивались над тщеславием приятеля.

Американец всегда был готов подраться и частенько сам нарывался на неприятности, затевая ссоры в барах. Русский и японец смотрели на выходки янки сквозь пальцы и не стремились остановить до тех пор, пока не появлялась местная полиция. Понимая, что служители закона слабо дерутся и раззадоренный дракой Дон может их крепко отволтузить, оба накидывались на американца и закручивали ему руки собственными ремнями. Давали слово полицейским, что наутро приятель сам явится в участок и утаскивали его с собой. Полковник Кшесиньский, когда они уходили в город, каждый раз предупреждал Дона:

– Смит, держи себя в руках. Мне надоело вытаскивать тебя из полицейских участков. Ты, конечно, прекрасный боец, но не стоит это проверять на местных. Однажды ты вылетишь из отряда. Ты меня понял?

Дональд кивал, но стоило ему выпить, слова начальника забывались мгновенно. Он начинал «искать приключений» на свою голову. Цеплялся к каждому входящему без всякого повода. В последнее время, едва они появлялись в баре, местные мужики исчезали из него еще до того, как Дон пропускал стаканчик. Американец не унывал, закрываясь в угловой комнате сразу с двумя, а то и с тремя девушками. Временами оттуда доносились крики, стоны, плач и мольбы. С каждым посещением женщин, желающих уединиться с неистовым янки, становилось все меньше. Проститутки не больно-то жаловали Смита и старались отказать под благовидными предлогами или, по примеру мужчин, исчезали из бара, не обращая внимания на ругань хозяина.

Китано на разговоры о его плохом знании стиля айкидо внимания не обращал. Похоже, что они не задевали его. Относился к янки со снисходительностью, стараясь не показывать этого слишком открыто. Алекс часто видел легкую усмешку на тонких губах японца. Узкие глазки слегка поблескивали. Не смотря на частенько начинавшиеся разногласия, трое не похожих продолжали приятельствовать. Они всегда находились неподалеку и не раз прикрывали друг друга.

Задание на этот раз предстояло не очень сложное. Надо было уничтожить груз кокаина, принадлежавшего наркокартелю «Кали» и забрать зашифрованный список с адресами крупных торговцев, работавших на наркобарона Хуана Родригеса в других странах, который, по сведениям разведки, должны перевезти в новую резиденцию, выстроенную в глубине джунглей. В грузовике везли компактное оборудование для подпольных лабораторий. Такая работа у «диких гусей» происходила не впервой и никто даже не нервничал. Все были уверены в успехе. На всякий случай капрал повторил задачу, собрав взвод.

Стояло раннее утро. Край солнца еще только показался из-за зеленого шатра. Было довольно прохладно, особенно в так и не просохшей за ночь одежде. Кое-кто поежился, принимая на себя порции воды сверху, сбрасываемые деревьями с острых, наклоненных к земле, листочков. Сезон дождей заканчивался. Под зеленым шатром бушевало обилие красивейших цветов всевозможных оттенков. Их объединяло одно – величина. Некоторые орхидеи невозможно было бы закрыть даже мужской ладонью. Со всех сторон орали птицы, доносился визг обезьян. Над дорогой, в ярко-синем небе, кружил стервятник, видимо чуя будущую поживу для себя.

Далекий, чуть слышный, гул мотора коснулся ушей. Взвод «солдат удачи» мгновенно разбежался по заранее выбранным позициям и застыл возле дороги, сливаясь с лианами, редколиственными кустарниками и пожухлой травой на обочине. За четыре года все привыкли к опасности и лишениям, так что колючки лиан и змеи казались чем-то обыкновенным, на что не стоило обращать большого внимания. Надсадное гудение приближалось. Все насторожились.

Из-за поворота показался большой крытый грузовик. Впереди по размытой от прошедших ливней дороге тащился открытый «джип» с тремя парнями в камуфляже на заднем сиденье, лениво оглядывавшие окрестности. За их спинами был установлен крупнокалиберный пулемет и торчало два больших тюка, перевязанных сверху полиэтиленом. На груди у всех висели российские Калашниковы. Впереди сидел красивый парень с бородкой-эспаньолкой. Он наверняка был старшим и его следовало оставить в живых.

Алекс, да и остальные, уставились на капрала Дюрье, распластавшегося на другой стороне дороги за густым колючим кустом. Разведка докладывала, что груз кокаина и список повезут на обычном «джипе», чтобы не привлекать внимания правительственных войск. В грузовике могло находиться оборудование и солдаты охраны. Сколько их прячется за зеленым тентом, никто не мог знать. Но отступать было поздно: Дюрье выбросил вперед руки, показывая охват.

Едва машины поравнялись, как со всех сторон на «джип» и грузовик молча устремились скрывавшиеся коммандос. Прямо на ходу запрыгнули в «джип» и кабину второй машины. Колумбийцы растерялись на долю секунды и это дало большие преимущества «диким гусям». Внедорожник был захвачен без единого выстрела. Парня с «эспаньолкой» скрутили, остальных уничтожили ножами. Грузовик остановился посреди дороги. Из-под брезента по нападавшим ударили автоматы, заставляя спецподразделение упасть на землю. Кто-то из «диких гусей» вскрикнул.

Кудрявцев заметил, как с дерева метнулась тень. Китано на лету прорубил в брезенте дыру и приземлился на ящики посреди кузова. Спрыгнул ближе к заднему борту, откуда отстреливались с десяток колумбийцев. Тент был отброшен наверх. Люди наркобарона обернулись, услышав сзади треск, но японец стоял уже рядом с ними с тускло сверкающей катаной. Меч взлетел вверх. Раздались душераздирающие крики и резкие отрывистые вскрики Такеши. Один из охранников попытался выпрыгнуть из грузовика, но меч лишь слегка чиркнул по его шее. Под колеса покатилась голова, а тело рухнуло в грязь. Кровь хлестала из перерубленных артерий и вен, растекаясь багровой лужей по земле.

Китано выглянул из кузова минуты через две. Легко спрыгнул на землю. Вышел из-за машины, вытирая чужой кепкой меч и снова пряча его в кожаные ножны за спиной. Русский смотрел на него. Почему-то эти движения напомнили Алексу сериал о «бессмертных». Только там главный герой был высок ростом и европейского типа, но этот низкорослый самурай наверняка превосходил по фехтованию на мечах того, киношного.

Все было кончено. Трое парней в «джипе» лежали мертвые и лишь красивый парень с бородкой валялся связанным около колеса автомобиля. Из-за удаленности от населенных пунктов в его рот не стали забивать кляп. Из «диких гусей» был легко ранен в ногу один. Сидел на ступеньке грузовика, стащив брюки до колен и перевязывал сквозное ранение. Остальные столпились вокруг внедорожника. Тюки распотрошили ножами и убедившись, что это кокаин, собирались сжечь. Дюрье старательно обыскал «джип» и кабину грузовика, стараясь найти необходимые списки. Перетряс все найденные бумаги, но так ничего и не нашел. На всякий случай забил найденные документы в карман.

Двое парней сцеживали бензин в канистры, когда приблизился Такеши с самым невозмутимым лицом. Все посмотрели на него. Никто, даже капрал Дюрье, не спешил подойти и заглянуть в кузов грузовика, хотя навидались всякого. Капрал спросил:

– Кит, там что-то есть?

Японец, понимавший, что им не хочется заглядывать в залитый кровью кузов, чуть улыбнулся тонкими в ниточку губами:

– Загляните, капрал…

Дюрье разозлился:

– Я тебя конкретно спрашиваю! Отвечать!

Такеши усмехнулся еще более откровенно. Он прекрасно знал, что наказания все равно не будет:

– Кроме оборудования, там стоит огромный железный ящик, типа сейф.

Дюрье присел перед пленником:

– Что в ящике? У кого ключи?

Парень понимал, что молчать бессмысленно и ответил на ломаном английском:

– Алмазы и доллары. Нам приказано перевезти их в бунгало. Ключ у сеньора Родригеса.

Капрал чуть шевельнул пальцами. Пятеро «диких гусей» направились к грузовику. Увидев обезглавленный труп, передернули плечами, пытаясь не глядеть на отрубленную голову с вытаращенными от ужаса глазами, валявшуюся чуть дальше. Мигом оказались в кузове, стараясь не испачкаться. Восходящее солнце высветило залитый кровью кузов и безголовые тела, валявшиеся на ящиках и досках. Черный квадрат ярко выделялся на фоне светлой фанеры, покрытой багровыми брызгами. Металл тоже оказался залит кровью. Дон выругался:

– Вот чертов япошка! Снова головы рубил! Вот его и заставить сейф вскрывать. Мужики, давайте его на землю сбросим? Здесь же встать негде, одна кровь!

Через минуту металлический ящик столкнули на раскисшую землю. На окровавленных досках кузова появилась светлая широкая полоса. Люди не захотели поднимать тяжелый металлический ящик. Он забился углом в грязь и застыл. Внутри что-то сильно грохнуло. От этого резкого звука птицы на ближних деревьях замолчали. Дюрье недовольно оглянулся:

– Потише нельзя? Утром все звуки, сами знаете… – Снова обернулся к пленнику: – Где шифрованные списки?

Парень покачал головой:

– У меня их нет.

Он явно знал о чем идет речь, а следовательно являлся доверенным лицом наркобарона. Это был его прокол. Дюрье схватил колумбийца за грудки. Поднял рывком на ноги и увидел выпавший черненький пульт с мигавшим красным огоньком. Рявкнул, давя каблуком это чудо техники, хотя и понимал, что опоздал:

– Своих вызвал? Через сколько они сюда прибудут? Говори, сука! Где списки? Иначе пожалеешь, что на свет родился!

Красавец покачал головой:

– Их у меня нет и не было. Я не знаю, где они. Люди сеньора Родригеса скоро будут здесь.

Капрал почувствовал ложь и прошипел:

– Сейчас ты все вспомнишь! Дон, поговори с парнем. У тебя пять минут…

Алекс поморщился, отходя в сторону. Смит применял болевые приемы, походя ломая пленникам кости и не прилагая для этого никаких усилий. Это было его коньком. Даже во время тренировок американцу ничего не стоило причинить боль одному из своих. И когда сослуживцы начинали возмущаться, усмехался с довольным видом, потирая кисти.

Кудрявцев еще раз старательно обыскал автомобиль, содрав накидки с сидений и сами сиденья. В ответ на вопросительный взгляд командира, который надеялся на чудо, отрицательно покачал головой. Дон приблизился к пленнику. Оглянулся на русского и попросил:

– Алекс, подержи его немного в вертикальном положении…

Кудрявцев отказался:

– Дон, я не палач, ты же знаешь. Принимать участие в твоих экспериментах по искалечиванию тел не собираюсь. Попроси Песко, он любит…

Отошел в сторону, поймав ухмылку приятеля. Тот почему-то считал его слабаком, так как русский никогда не принимал участия в пытках. Зато себя он считал настоящим крутым мужиком, не упуская возможности показать это остальным. Смит крикнул:

– Песко, работа есть! Подержи этого парня…

Испанец с готовностью подошел к колумбийцу. Взглянул на красивое лицо молодого парня и провел рукой по щеке, причмокнув губами. Парень дернулся в сторону. Алекс сплюнул: иногда Песко не гнушался изнасиловать даже мужчину. Испанец подтащил пленника к молоденькому дереву и обхватил сзади за связанные локти. Дон не спеша подошел и молнией выбросил руку вперед. Первый удар пришелся в плечо. Раздался хруст. Пленник дико закричал. Из глаз покатились крупные слезы от боли. Дюрье, стоявший рядом и спокойно наблюдавший за истязанием, спросил:

– Говорить будешь? Рассказывай! Это только первая сломанная кость. Дон умеет работать. Где списки?

Парень молчал. Второй удар под ребра заставил его согнуться и глухо застонать. Песко ухмыльнулся, удерживая его у дерева и не давая упасть. Испанец тяжело дышал от радости. Ноздри тонкого носа заметно подрагивали. Смит ласково улыбнулся, приготовившись ударить несчастного еще раз. Сквозь стоны послышалось:

– Списков у меня нет. Они отправлены вчера с обычной почтой…

Дюрье разочарованно пожал плечами:

– Вот так-то бы сразу. Ладно, кончайте его…

Алекс увидел, как заулыбался испанец, переглянувшись с американцем. Дон кивнул и Песко поволок парня в кусты. Кудрявцев знал, что это означает: вначале его изнасилует Песко, а потом пленник станет манекеном для отрабатывания ударов. И все это будет происходить на глазах взвода. Большинство будет равнодушно смотреть в сторону, а кое-кто исподтишка наблюдать за истязанием. Однажды русский уже видел подобное.

Красавец видимо понял, что сейчас с ним произойдет и оглянулся, рванувшись в сторону из державших его рук. Испанец, удерживая, нарочно сгреб его за сломанную ключицу и пленник вскрикнул, упав на колени. Кудрявцев поймал измученный, полный отчаяния, взгляд. Медленно повернулся. Не сводя глаз с черных, словно маслины, зрачков, словно во сне достал и метнул нож. Тот легко вошел в сердце пленника. Красавец успел благодарно улыбнуться и обмяк. Ошеломленный Песко отпустил труп. Посмотрел на мертвое тело и прошипел:

– Весь кайф сломал, сука!

Столпившиеся «дикие гуси» наблюдали за начинавшейся ссорой. Алекс спокойно подошел и выдернул свой нож. Обтер его полой куртки убитого парня и снова забил в ножны. Наклонился, прикрывая ладонью распахнутые глаза. Презрительно посмотрел на испанца:

– Заткнись! В отряде всем известно, что ты любишь мучить и смотреть на страдания человека. При этом ты кончаешь, словно с бабой побывал. И насиловать мужика для тебя не впервой…

Горячий испанец, сжав зубы, кинулся на него, выхватив нож. Русский ждал этого и легко отскочив в сторону, встретил его коротким хуком, а затем, ловко ухватив за кисть и ногу, швырнул в сторону. Песко ничего не успел противопоставить ему, грохнувшись в грязь в полный рост. Мигом вскочил на землю, готовясь снова напасть. Его смуглая рожа, облепленная густой жирной грязью, буквально сверкала от ярости оскалом белых зубов и белками глаз. Кудрявцев процедил, выхватывая штык:

– Давай, пидер! Нападай! Только на этот раз я тебя убью!

Дюрье, все это время с интересом наблюдавший за происходящим, понял, что сейчас в его взводе действительно произойдет убийство и остановил сходившихся противников резким окриком:

– А ну, оба успокоиться! Сматываться пора, а не драки устраивать. Силы нам понадобятся, чтобы ускользнуть…

Издалека ясно доносилось надсадное гудение моторов. Взвод замер. На этот раз машин было много и они приближались быстро. Капрал выругался, поняв собственную оплошность:

– Мать твою! Мужики быстрее. Грузите наркотик в грузовик и поджигайте. Это по наши души. Что там с сейфом?

Китано выглянул из-за кузова:

– Верхний ящик вскрыли, но там еще один. Замок сложный, надо рвать.

Дюрье выругался вполголоса:

– Времени нет! Кит, его унести можно?

– Да. Вдвоем легко. Даже одному можно.

– Тогда на плечи и вперед. Они уже в паре миль от нас…

Через минуту грузовик горел. Черный жирный дым поднимался к небу, где все еще кружил кондор. Дон поравнялся с Алексом и резко спросил:

– Ты чего взбесился сегодня?

Русский, не повернув головы, зло ответил:

– Ничего…

Отряд «диких гусей» уходил по джунглям, унося пылевлагонепроницаемый сейф с алмазами на сумму более одиннадцати миллионов баксов и шестью миллионами долларов, только они об этом еще не знали. Следом, буквально наступая на пятки, шли три сотни обученных головорезов, которых отправил на их уничтожение дон Родригес. Все они родились и выросли в Колумбии, знали местность и природные особенности. Шли широкой цепью в два ряда. Обыскивали наиболее густые заросли, просто расстреливая их. Патронов не жалели.

«Диких гусей» спасала только подготовка и умение приспосабливаться к любым условиям. Пот тек по лицам потоком, смывая качественную камуфляжную краску. Листья деревьев и кустарников задевали по коже, работая «ершиками». Через пару часов от раскраски не осталось и следа. Лица посветлели. Около десяти утра взвод вынужден был принять бой. Боевики все теснее сжимали полукольцо и попытались загнать коммандос в непроходимое болото. Капрал вовремя понял их планы. Пришлось прорываться вправо. Семь человек, по приказу Дюрье, остались прикрыть отход остальных.

Часть головорезов кинулась за уводившими в сторону, но остальные упорно продолжали преследовать капрала и четырех мужчин с ним. По-видимому у них имелся опытный следопыт. Ничего не оставалось делать, как повернуть вслед за прикрытием. Повсюду раздавались очереди, команды и ругань на испанском. Временами ее прерывал исковерканный русский мат, который добрался даже в джунгли. Среди серых древесных стволов мелькали пятнистые камуфляжи. Возвращаясь в сторону дороги, «дикие гуси» часто натыкались на трупы и, если появлялась возможность, старались забрать лежавшее оружие с собой. Боеприпасов становилось все меньше, а времени, чтобы сделать ловушки, не было.

Через час от взвода осталось только пять человек. Остальные погибли. Собранная наркобароном армия понесла значительные потери. Горячая колумбийская кровь требовала мщения. Бандиты начали терять чувство страха и наседали все сильнее. «Диким гусям» никак не удавалось оторваться от преследования. Короткие очереди раздавались практически без перерывов.

Капрал Дюрье часто поглядывал на небо, стараясь разглядеть спасительный вертолет, который должен был забрать их еще полчаса назад. Они кружили по заветному квадрату, стараясь не выходить за его пределы. Делать это становилось все труднее. Противник начал догадываться, что именно здесь находится место, куда должны прибыть вертолеты и теперь оставлял небольшие засады повсюду. Коммандос приходилось замедлять шаги и оглядываться, прежде чем выйти на открытое место или перебежать от зарослей к зарослям.

Алекс, Дон и Кит старались не терять друг друга из виду, то и дело оборачивались и разыскивали знакомые очертания среди деревьев. Неожиданно рация запищала. Капрал дернулся, торопливо включив наушники и на ходу отстреливаясь от неожиданно возникших справа шести колумбийцев:

– Черт бы вас побрал, полковник! От взвода осталось пятеро! Списков там не было! У нас на хвосте не менее трех рот боевиков Родригеса. Где вертушка?

Сухой бесстрастный голос произнес:

– Подбита ракетой на подлете к вам. Выбирайтесь самостоятельно. Каждый за себя. Постарайтесь не сдаваться…

Кшесиньский отключился, не дожидаясь ответа. Видимо боялся, что его запеленгуют. Дюрье грязно выругался. Он не успел сообщить полковнику о ценностях. Крикнул:

– Каждый за себя! Вертушки не будет! Бросай ящик! Черт с ним!

Сразу метнулся в сторону, скрываясь за зеленой завесой лиан. Песко, тоже остававшийся в живых, метнулся в другую сторону. Кит, Алекс и Дон на долю секунды растерялись от такого дикого нарушения всех кодексов чести. Командир кидал их вместо того, чтобы прикрыть. Американец неожиданно взвыл и рухнул на бок, роняя сейф, который тащил все это время. Он был самым здоровым и по конфигурации и по весу. Русский кинулся к нему с криком:

– Дон!

Японец оглянулся. Алекс закидывал здоровенное тело Смита на плечи, собираясь тащить на себе. Дональд не желал расставаться с сейфом, продолжая сжимать узкую тонкую ручку в широченной ладони. Закон выживания подсказывал Китано, что ему надо убегать, плюнув на всех, но кодекс чести самурая требовал, чтобы он остался с друзьями и принял смерть без страха. Такеши раздумывал секунду, глядя на спасительные заросли, затем крикнул:

– Алекс, уноси его, я прикрою!

Кит прекрасно понимал, что ему самому американца не унести. Зато он мог сражаться. Выхватил меч из ножен и застыл за высоченным деревом с серой корой, почти сплошь увитой лианами. Раздумывать было некогда. На еле заметную тропу вымахнуло сразу более полутора десятков противников. Кудрявцев чуть-чуть опередил их, скрывшись за поворотом. Японец появился, словно привидение, когда головорезы уже пробегали мимо. Колумбийцы застопорили движение, натыкаясь друг на друга и это дало Китано возможность «влететь» в средину небольшого отряда. Стрелять стало невозможно.

Смертоносный сверкающий меч в считанные секунды отправил к праотцам шестерых черноволосых мужчин, срубая головы, словно коса траву. Пальцы мертвецов, застывшие на курках автоматов, нажали на них в последнее мгновение жизни. Уже мертвые падавшие тела уложили на землю еще троих соплеменников и продолжали стрелять в землю, пока патроны в магазинах не закончились. Лицо Такеши оставалось бесстрастным. Даже его обязательных резких выкриков на этот раз не было. Он дрался молча.

Лишь пять колумбийцев успели среагировать на нападение и попадали на землю, не обращая внимания на муравейник с огромными коричневыми муравьями, которых в этих местах звали муравьями-убийцами. Они уткнулись лицами в коричневую прель, понимая, что это единственный способ выжить. Китано хватило нескольких секунд, чтобы скрыться в зелени так же неожиданно, как и появился. Вслед зазвучали запоздавшие выстрелы. Пули с сырыми, смачными, шлепками впивались в отсыревшие, размокшие от дождей и влажности деревья, толстые плети лиан. Листья и цветы дождем посыпались вниз. Сквозь густую поросль пули прорваться не смогли.

По следу Такеши кинулось около полусотни колумбийцев, но тот вовсе не собирался их дожидаться. Вместо того, чтобы бежать по земле, он в считанные секунды вскарабкался на дерево, стараясь не оставлять следов и, цепляясь руками за лианы, словно Тарзан, начал перебираться по довольно опасным «обезьяньим мостикам» с дерева на дерево…

Алекс проволок приятеля метров двести, не замечая, что Дон продолжает держать ящик. Сейф, во время поворота, пребольно стукнул его по ноге. Кудрявцев едва не упал. Сразу повернул голову:

– Черт возьми, Смит! Брось проклятый ящик, ты и так более трехсот фунтов весишь! А с ним и все четыреста будешь. Может быть, найдя этот проклятый сейф, они отстанут от нас?

Американец прохрипел за его спиной:

– Алекс, здесь такая сумма, что нам троим на целую жизнь хватит!

– Все равно его бросить придется! Деньги можно заработать, если ты не мертв!

Смит невесело усмехнулся:

– Тогда брось меня вместе с ним! Я не расстанусь с такой огромной суммой. Это же Майами с солнечными пляжами, красотки, хоть каждый день меняй! Красивая жизнь! Родителям смогу купить магазинчик. Мать давно мечтает!

Кудрявцев сбросил Дона у широколиственного дерева. Посмотрел на вцепившуюся в ручку сейфа намертво огромную лапищу американца. Понял, что тот с ним действительно ни за что не расстанется. Тяжело дыша и обливаясь потом, присел на корточки рядом. Выдохнул:

– Тогда давай спрячу… Не дотащить! Слышишь, приближаются…

Смит подтолкнул ему сейф:

– Давай, Алекс, только быстро!..

Забросив металлический ящик на плечо, русский, пригнувшись под тяжестью, скрылся между деревьями. Американец подумал: «Черт, зачем я это сделал? Он спрячет, а ведь я найти не смогу…». Тяжело вздохнув, поглядел вслед Алексу, а затем решил осмотреть пулевое ранение. Разрезав брючину длинным острым мачете, склонился над небольшой ранкой, находившейся почти у бедра. Сразу сообразил, что кости не задеты. Отверстие было сквозным и весьма болезненным. Кровь продолжала сочиться, хотя брючина и так была мокрой до самого низа. Вытащил из сумки на боку небольшой тюбик со специальным медицинским клеем, выдавил капельку на рану, не смывая кровь. Заклеил пластырем и принялся перебинтовывать, морщась от ноющей боли…

Кудрявцев остановился в сотне метров. Быстро осмотрел ящик со всех сторон, чтобы убедиться, что он нигде не пробит. Обнаружил с десяток серебристых отметин от пуль. Вспомнил, что Смит нес его на спине и подумал: «А ящичек-то Дону жизнь спасал. Не зря он его тащил». Огляделся вокруг. Одно из деревьев, сплошь увитое лианами и стоявшее лишь благодаря ползущим растениям, зацепившимся за соседние стволы, привлекло внимание. Его вершина была гола и суха. Алекс быстро раздвинул заросли возле ствола и зашвырнул тяжелый сейф туда.

Огляделся вокруг, запоминая местность. На всякий случай, снова раздвинул заросли и воткнул в толстый ствол лианы обыкновенный тесак с собственными инициалами. Нож когда-то принадлежал деду, воевавшему с немцами и добытому в бою. На кончике рукоятки виднелась фашистская свастика. Автоматически замаскировал следы и вернулся к американцу.

Он выскочил к съежившемуся в зелени Смиту, словно чертик из коробочки. Приятель шарахнулся в сторону, подтягивая автомат. Русский поднял руку, успокаивая. Дон облегченно вздохнул, увидев знакомое лицо:

– Черт возьми, Алекс, я чуть тебя не пришил!

Китано выпрыгнул из кустов через мгновение после его появления. На этот раз в заросли шарахнулись оба. Кит довольно ухмыльнулся. Не обнаружив сейфа, спросил:

– Деньги бросили?

Дон, попытался встать, ухватившись руками за лиану. Морщась от боли, ответил:

– Алекс спрятал…

Со всех сторон звучали мелодичные возгласы на испанском. С минуты на минуту их могли обнаружить. Нужно было срочно уходить с этой неприметной тропы. Кудрявцев вновь взвалил Смита на плечи. Сгибаясь под тяжестью, кинулся к кустарнику. Такеши посмотрел на русского, затем оглядел заросли и снова скрылся за зеленой завесой, махнув оглянувшемуся Алексу рукой – «уходи». Японец понял, что русский не бросит раненого американца, а он не сможет кинуть их обоих. В душе появилось безразличие к жизни. Он теперь не боялся смерти и собирался принять последний бой. Меч не дрожал в его руке и когда противник поравнялся с убежищем, где он мог бы затаиться и переждать, Китано выскочил из зелени лиан.

Головы слетали одна за другой. Колумбийцы даже вскрикнуть не успевали. Маленький японец метался среди них демоном смерти. Он рубил и рубил, не чувствуя, как чужая кровь заливает его лицо, одежду, руки, стекает по мечу. Очереди проносились мимо него. Временами настолько близко, что японец чувствовал кожей горячий поток воздуха. От вида слетающих голов, отрубленных рук и фонтанов крови, боевики промахивались раз за разом, хотя выстрелы звучали без перерывов.

Узкие глазки успевали заметить каждое движение. В его сторону, с маленького расстояния, практически в упор, прозвучала короткая очередь. Такеши успел упасть на землю, располовинив стройного красивого парня в форме болотного цвета, оказавшегося рядом. В ответ на очередь метнул нож. Короткий острый клинок легко вошел в грудь стрелявшего. Боевик выронил автомат. Схватился обеими руками за рукоятку и рухнул, нелепо подвернув ноги.

Все это запечатлелось в памяти японца, словно кадр из фильма уже в тот миг, когда он, вскочив на ноги, коротким броском преодолевал расстояние до спасительных зарослей. Упав на бок, сразу перевернулся и откатился в сторону. Вскочил, бросившись по джунглям дальше. За его спиной разорвалась граната. Несколько осколков пронеслось поблизости, впрочем не причинив вреда. Вслед звучали очереди и разъяренные крики. Китано почувствовал, что добился своего. Преследователи забыли о его друзьях и теперь неслись за ним, как угорелые. Слишком многих из них отправил на тот свет самурайский меч. Такеши бежал и бежал.

Он и сам понимал, что оставляет за собой слишком много следов, по которым его легко мог найти даже не опытный юнец. А те, кто шли за ним, имели не малый опыт. Японец хотел немного оторваться от «гончих», а уже затем начать маскировать следы. Китано понимал, что люди наркобарона захотят взять его живым и будут преследовать, не останавливаясь ни на секунду. Он автоматически стал «лисой».

В голове мелькнула интересная идея и он ухватился за спасительную мысль. На ходу достал из жилета последние оставшиеся гранаты, но потом решил повременить. Вел за собой перекликавшихся боевиков, с горечью констатируя факт, что те приближаются слишком быстро, а он уже устал. Бежал еще около часа, ломая себя и покачиваясь на бегу. Ноги дрожали. За все это время ни на кого не наткнулся, зато узнал, что его начали охватывать с трех сторон. Быть окруженным Такеши не собирался. Метнувшись вперед со всей доступной скоростью и собрав оставшиеся силы на этот рывок, он сумел опередить преследователей метров на триста.

Боевики шли за ним, как приклеенные. По дороге тщательно обыскивая и расстреливая каждую заросль, но совершенно не смотрели вверх. Они и предположить не могли, что лиса может в коротенький миг превратиться в обезьяну. Китано аккуратно повесил гранаты на уровне груди, соединив их проволочкой и протянув ее по нависавшей над тропой тоненькой лианой. Таких веточек вокруг было полно и они не могли привлечь внимания. Пробежав метров десять вперед, начал быстро маскировать следы, старательно оглядывая окрестные деревья. Наконец заметил то, что искал. Несколько деревьев стояли друг от друга почти на равном расстоянии. Все они соединялись между собой переплетенными лианами.

Японец легко проскочил между перевитых плетей, практически не оставляя следов и начал карабкаться наверх. Получалось очень ловко. Уже через несколько минут он был на высоте примерно третьего этажа. Проверив мостик из лиан на прочность и цепляясь за ветви, перебрался на следующее дерево. Но тут его поджидал неприятный сюрприз. На сучке лежал крупный удав. Он был не меньше пяти метров. Шкура в зеленовато-коричневых пятнах слегка поблескивала. Мускулы переливались под кожей, волнами пробегая по гладкому телу. Неподвижные глаза смотрели на человека, а язык ежесекундно выстреливал из пасти. Обойти змею было нельзя.

Китано замер на месте, поглядывая назад. Становиться обедом он не собирался. Понимал, что преследователи, выскочив из-за деревьев, обязательно заметят его и все же не трогался с места. Удав между тем готовился к броску. Он был голоден и змею вовсе не смущал факт, что человек крупная добыча. Японец медленно вытащил меч, с трудом удерживаясь на качавшемся мостике. Сталь рассекла воздух в момент броска рептилии. Голова змеи скрылась в зарослях внизу, а на японца попала струйка змеиной крови. Пятнистое тело конвульсивно сжалось и полетело вниз, тяжело рухнув в заросли.

Человек мгновенно перебрался на то место, где лежал удав, затем начал торопливо перебираться на следующее дерево. Когда он перебирался на шестое дерево, сзади прогремел взрыв. Следом раздались крики и стоны. Кто-то орал не переставая ни на секунду. Японец поглядел в ту сторону. Рубанул мечом по одной из лиан. Ухватившись за нее, словно за веревку, скользнул вниз и скрылся в зарослях на земле, бросившись бежать направо. Он помнил, где оставил друзей…

Алекс тащил Дона около полукилометра. Обессилев, упал на землю. Глотал воздух широко открытым ртом и хрипло дышал. Камуфляж можно было выжимать. В шнурованных высоких ботинках на мягкой резиновой подошве хлюпало. Подошвы ног горели от усталости. В висках постукивало от нечеловеческого напряжения. Побледневший от потери крови Смит, посмотрел на русского:

– Алекс, уходи один. Тебе все равно не дотащить меня по джунглям. – Вытащил из непромокаемого нагрудного кармана пачку документов и фотографии. – Перешли это родителям в Майами. Адрес ты знаешь. Извини, что порой, как сволочь вел себя…

Кудрявцев прохрипел, обрывая его разглагольствования:

– Заткнись, Дон! Вместе выйдем. Вот отдохну и дальше отправимся. Скоро Кит присоединится…

– Убили нашего самурая. Ты же сам видел, сколько их шло. Не надейся на его возвращение. У меня тут штук пять гранат осталось и пара двоек. Так что жизнь задешево не продам. Уходи! Спасибо, что не бросал, а сейчас я сам тебя прошу – уходи!

Алекс сел. Сняв фляжку с пояса, сделал пару глотков. Протянул Смиту:

– Дурак ты, Дон! Такеши их за собой увел и он не из тех, кого легко шлепнуть. Так что заткнись. Мы вместе три года и я не собираюсь расставаться так просто… – Русский неожиданно встал: – Смотри, Дон, палка точь-в-точь клюка подмышку! Сейчас мы ее срубим…

Через минуту в руках Алекса имелся крепкий костыль. Потом срубил еще один. Помог приятелю подняться. Опираясь руками на палки, американец медленно заковылял по тропе. Кудрявцев шел за ним тщательно маскируя следы. Они продвигались не спеша, но русский не торопился. Крики преследователей давно стихли вдалеке и за ними никто не шел. Пару раз Алекс смотрел на компас, встроенный в рукоять ножа и сверял направление. Куда они идут, он и сам не мог бы сказать точно. До замаскированной в джунглях базы «диких гусей» было больше двухсот километров. Неожиданно в голову пришла интересная идея:

– Дон, когда Кит догонит нас, стоит выбраться в какой-нибудь поселок. Стянуть рацию и машину. Может полковник все же пришлет вертолет?

Смит думал несколько минут. Потом мрачно сказал:

– Не пришлет. Решит, что ловушка. Кшесиньский, сам знаешь, осторожен. Решит, что мы в плену и сломались. Надо выбираться самим. Мне в последнее время вообще кажется, что он стремился от нас избавиться…

Алекс вздрогнул, оглядываясь вокруг и прислушиваясь:

– Почему ты так думаешь?

– Раньше мы после каждой операции пару недель отдыхали, а в последнее время все остальные отдыхают, а у нас уже третье задание за месяц. Жаль, что Дюрье погиб, думаю, он мог бы кое-что прояснить…

Они долго шли молча, сберегая силы, каждый думал о своем. Часа через полтора решили присесть и отдохнуть. Уселись на рюкзаки, так как на землю садиться было опасно. Слишком много различных паразитов сновало в прели. Смит не жаловался на раненую ногу, хотя русский видел, что ему больно. Американец молча размотал влажные от крови и воды бинты. Клей, нанесенный на окровавленную рану, не помог. Надо было предварительно смыть влагу. Осмотрел ранку. Тщательно протер куском сухого бинта. Снова капнул клея и вновь забинтовал свежим бинтом. Огляделся вокруг:

– Проклятые джунгли! В них только тем макакам жить, что нас гонят, словно зверей. Сырость, жара, москиты! Господи, как мне это надоело!

Дональд сплюнул в сторону и замолчал. Русский неожиданно прервал молчание:

– А мы и есть звери. Черт побери, ведь это мы пришли сюда. Убиваем, нападаем из засад! Знаешь, вот закончится контракт, новый я уже не заключу. Навоевался. Хочу пожить спокойно. Денег достаточно. Куплю дом, открою небольшой спортклуб или секцию при школе. Начну обучать пацанов рукопашному бою. Чтобы смогли постоять за себя, если туго придется. А ты, что будешь делать?

Смит вздохнул:

– Честно сказать, тоже надоело шкурой рисковать. Но с сопляками возиться не по мне. Открою ресторанчик или бар. Найду себе горячую красотку. Их в Майами много приезжает. Хоть каждый день меняй! Куплю квартирку или ранчо на побережье. Стану по вечерам сидеть на веранде со стаканчиком виски и смотреть на океан…

Он мечтательно улыбнулся и снова вздохнул. Из зарослей раздался голос Китано:

– Пока вы тут мечтали, я вас мог бы не один раз убить. Тот, кто забывает о смерти, становится не внимательным, не осмотрительным и беспечным…

Оба несказанно обрадовались вылезавшему японцу. Алекс, не особо церемонясь, обхватил маленького самурая за пояс и притиснул к себе:

– Кит! Ты живой! Я так рад тебя видеть! Снова цитата из кодекса?

Такеши было приятно, что друзья встречают и они беспокоились за него, но он не показал вида. Похлопал обеими руками по плечам русского:

– Алекс, я же не женщина! Что ты меня тискаешь?

Кудрявцев поставил японца на землю. Оглядел со всех сторон:

– Ты даже не ранен! Здорово!

Такеши присел на корточки. Не торопясь, достал фляжку. Глотнул, оглядевшись вокруг:

– Дону не дойти. Нам нужна машина и хорошо бы с рацией…

Алекс посмотрел на компас в рукоятке ножа:

– Тогда, может, вернемся к месту засады прямо сейчас? Машины там стоят, дожидаются хозяев.

Смит запротестовал:

– Нельзя идти к машинам! Это верная смерть. Наемники наверняка повернули назад, поняв, что Кит ушел. Мы с ними нос к носу столкнемся. Будь я в порядке, рискнул бы, но сейчас не стоит. Хотя идти к дороге надо обязательно. Вот тут ты прав. Повторного нападения на том же месте никто не ожидает, но ждать придется другую машину. Я так считаю.

Китано согласился с американцем:

– Все верно. Сунемся сейчас, неминуемо столкнемся. Боеприпасов мало и нас всего трое. Проклятый Песко удрал вместе с капралом. Надо дождаться, когда уедут…

Кудрявцев предложил:

– Тогда я иду на разведку. Ты, Кит, уже набегался. А я в норме. Замаскируйтесь где-нибудь и ждите…

Алекс скрылся в зарослях. Озираясь во все стороны и прислушиваясь, постоянно держа палец на спусковом крючке автомата, он медленно шел вперед, маскируя следы. Чем ближе подходил к дороге, тем больше было следов пребывания человека в этих тропических дебрях и тем меньше можно было опасаться, что тебя обнаружат по следам. Несколько раз видел тоненьких ярко-зеленых змеек с плоскими широкими головами и старательно обходил их стороной. Укус такой твари был смертелен, если не принять мер. Русский страшно не любил змей и каждый раз думал о них с содроганием, несмотря на несколько пузырьков противозмеиной сыворотки в аптечке. Со всех сторон неслись истошные крики птиц, сидящих на вершинах. Хохот обезьян, недовольных вторжением людей в их владения. Один раз до него донесся далекий рев ягуара. Видимо, что-то или кто-то потревожил ночную кошку.

На первый труп сослуживца наткнулся неожиданно, выглянув из-за ствола, хотя и готовился к этому. Это был смуглокожий араб из их группы по кличке Абу. Быть может это было именем, никто толком не знал, кроме полковника Кшесиньского. Стройное тело раскинуло руки по тропической зелени, словно силясь обнять ее. Щеку уже начали объедать каких-то три зеленоватых крупных жука. Автомат валялся метрах в полутора от тела. Араб лежал на животе, неловко завернув голову и открыв черные глаза. Через спину пролегала кровавая строчка очереди, которая настигла его во время перебежки. Суперлегкий бронежилет не помог от Калаша.

Алекс наклонился и закрыл глаза у трупа, небрежно стряхнул жуков. Перевернув, забрал боеприпасы и все съестное, а так же фляжку. Тщательно обшарив карманы, нашел несколько бумажек на арабском и конверт. Прихватил с собой, спрятав в непромокаемый карман, рядом со своими документами.

Двинулся дальше, стараясь не задерживаться на открытых местах. Подолгу прислушивался и вглядывался в дебри леса. Скоро его напряженный слух уловил крики от боли. Кудрявцев начал красться еще осторожнее. Вскоре наткнулся сразу на шесть безголовых трупов, мигом сообразив, что это работа Кита. Головы валялись повсюду и не понять было, какая кому принадлежит. Вся зелень вокруг забрызгана и залита багровыми сгустками. Преодолевая отвращение, собрал боеприпасы в захваченный с собой рюкзак. Обыскал каждый труп. Забрал документы и немногое съестное из карманов. Прихватил сигареты, хотя в их группе не было курящих. Сделал это машинально. При уходе от собак табак мог пригодиться.

Прежде чем уйти, его плечи против воли передернулись. Несмотря на то, что убивать самому приходилось довольно часто, он так и не смог привыкнуть к отрубленным головам, хотя Китано постоянно пользовался мечом. Двинулся дальше, но через десяток метров остановился и замер. Кто-то приближался к нему навстречу. Замаскироваться в зарослях было делом пары секунд, благо следов вокруг оказалось множество. Едва успел замереть, как на тропу выскочило с десяток боевиков. Быстро оглядели трупы, обыскивать не стали. Русский увидел, что у большинства лица посерели от страшного зрелища и они начали отворачиваться. Алекс порадовался, что оставил в автоматах убитых рожки с патронами. Иначе головорезы тут же начали бы поиск.

Колумбийцы быстро переговорили между собой. Коренастый крепыш с широкими скулами и жесткими волосами, торчавшими из-под кепки проволокой, требовал забрать трупы с собой. Его люди не соглашались, кивая на отрубленные головы. В конце концов крепыш сам собрал головы за волосы в вынутый из кармана черный полиэтиленовый пакет, каждый раз отворачиваясь. Кудрявцев видел, как остальные не охотно начали искать шесты для переноса.

Двое приблизились к зарослям, где сидел Кудрявцев, вплотную. Один начал вглядываться в заросли. Глаза колумбийца и русского встретились. Алекс приложил палец к губам. Не отводя взгляда, чуть повел зрачками в сторону трупов и провел ребром ладони по шее. Мужик побледнел и начал пятиться, тоже не отрывая взгляда от лица русского. Остальные ничего не замечали. Коммандос приготовился стрелять, но ничего не последовало. Колумбиец молчал. Затем, еле заметно, покачал головой из стороны в сторону и отвернулся, отходя. Русский продолжал держать его на прицеле. Боевики нашли в зелени крепкую палку и вернулись к отряду.

Заметивший Алекса продолжал молчать. Прежде, чем уйти, он пару раз незаметно оглянулся на заросли. Уложив трупы по два на шесты и втроем взявшись за каждый, отряд отправился дальше. Крепыш шел впереди, он был старшим. Кудрявцев последовал за ними, словно тень. Через полкилометра снова пришлось затаиться в зарослях. Навстречу небольшому отряду высыпало около сотни мужчин, тащивших с собой убитых и заполнивших небольшую поляну полностью. Все были мрачными. Несколько человек откровенно плакали, часто склоняясь над телами. Они клялись отомстить.

Перебросившись короткими репликами, все вместе направились к дороге. Колумбиец продолжал молчать, мрачно поглядывая на трупы. Алекс насчитал убитыми около сорока человек. Раненых тоже было не мало. Кто-то шел сам, но с десяток тащили на плащ-палатках. Русский шел за ними, словно на поводке. Из разговоров узнал: они страшно расстроены, что поймать низкорослого убийцу с мечом не удалось. Не смотря на горе и гнев, колумбийцы все же отдавали дань уважения храбрости японца и умению драться. Время от времени звучали восторженные слова.

Крики от боли становились все отчетливее. По голосу Кудрявцев узнал Дюрье. Капрал дико кричал, из чего становилось ясно – его пытали возле машин. Русский пошел параллельно двигавшемуся отряд по непроходимому лесу, стараясь не схватиться рукой за змею. Несколько раз перед его носом с пронзительным писком вспархивали яркие колибри, порхавшие, словно бабочки над огромными цветами. Каждый раз Алекс боялся, что эти крики привлекут внимание противника.

Когда до дороги, по его приблизительным подсчетам, оставалось не более ста метров, Кудрявцев начал карабкаться на серый ствол дерева, увитый толстой колючей лианой. Прежде чем схватиться, внимательно разглядывал зеленовато-коричневый стебель. Перчатки закрывали только ладонь, пальцы торчали свободно, а ему не хотелось портить руки. Такие шипы вызывали во влажном климате нарывы и болели подолгу.

Поднимался все выше и выше по стволу, цепляясь за многочисленную поросль воздушных корней всевозможных растений, поселившихся наверху, чтобы быть ближе к свету. Поднялся вверх метров на двадцать, когда увидел дорогу и машины, стоявшие колонной. Удобно устроившись на широкой ветке, из нагрудного кармана достал маленький цейсовский бинокль. Провел окулярами вдоль всей колонны. Нашел сожженную ими машину. Грузовик еще дымился. В кузове виднелись обгоревшие приборы для переработки наркотика. Большинство их было сделано из стекла, которое теперь полопалось и осколки сверкали под солнцем острыми гранями. В кабине тоже все выгорело и торчал металлический каркас сиденья. Там, где замер «джип» копошилось человек десять колумбийцев.

Алекс провел биноклем дальше. У самой дороги горел небольшой дымный костерок, из которого торчали ручки шомполов. Перевел взгляд. Подвешенный за руки к сучку и не достававший до земли кончиками босых пальцев ног всего пару сантиметров, висел совершенно голый капрал Дюрье. Рядом, в каком-то метре, безжизненно обвисло тело Песко. Голова рядового свисала на окровавленную грудь.

Алекс вгляделся в капрала. Тот был уже ослеплен на один глаз, с груди клочьями свисала снятая кожа. Теперь голое мясо жгли шомполами двое головорезов. Еще двое, встав на притащенные полусгнившие стволы, загоняли шипы от лиан в напряженные мышцы рук. Кудрявцев видел, как время от времени, все четверо отстранялись от истязаемого и о чем-то спрашивали. Он видел, как шевелились губы капрала. Ему явно не верили, так как пытки через минуту продолжались. Дюрье снова принимался кричать.

Алекс знал, что не имеет права обнаруживать себя и все же не мог больше смотреть на мучения командира. Он осторожно просунул ствол автомата сквозь листья. Собирался стрелять, когда расслышал еле слышный шорох внизу. Опустил глаза и увидел еще около полуроты наемников, возвращавшихся из джунглей. Они молча несли около двух десятков погибших и раненых.

Русский замер, приникнув к стволу. По спине потек холодный пот. Всего мгновение отделяло его от мучительной смерти. Он ничуть не сомневался в том, что его вначале слегка подстрелили бы, а уж затем взяли «тепленьким». Итак, Дюрье продолжал кричать от боли, а он Александр Кудрявцев вынужден был наблюдать за всем, так как уйти не мог из-за опасности нарваться на очередных возвращавшихся.

Просидев на дереве около часа, Алекс увидел, что колумбийцы начали собираться уезжать. Здоровый коренастый мужчина с густыми усами и роскошной шевелюрой, перед этим долго говорил по радиотелефону возле головной машины. Русский внимательно наблюдал за его лицом и заметил, что усатый очень недоволен тем, что ему сказали. Кудрявцев был уверен, что здоровяк болтал с самим Родригесом и тот устроил ему разнос.

Дюрье все еще был жив. Его сняли с дерева. Надели наручники на руки и ноги. Затем забросили бесчувственное голое тело в кузов к своим мертвецам. Сами забрались в три оставшиеся машины. Колонна развернулась и отправилась в ту же сторону, откуда появилась. Тело Песко так и осталось висеть на сучке, ярко выделяясь мертвенно-бледной кожей на фоне темно-зеленой листвы.

Русский спрыгнул с дерева уже не таясь. Он знал, что вокруг никого нет. Прошел к дороге. Внимательно оглядевшись, подошел к испанцу и невзирая на существовавшую ранее антипатию, срезал тело с дерева. Песко был изрезан вдоль и поперек. Фактически на нем не было живого места. Тело, сплошь утыканное длинными шипами и остро заточенными щепками уже окостенело. Алекс содрогнулся: «Варвары». И тут же перед глазами всплыло лицо красивого парня с бородкой-эспаньолкой. Он мрачно нахмурился. Подхватил обнаженный труп подмышками и утащил в заросли. Там быстро выкопал в мягкой сырой земле неглубокую яму с помощью ножа. Быстро похоронил испанца.

Немного посидел рядом с могилой, раздумывая, а затем решительно направился в сторону спрятавшихся друзей. Кудрявцев без труда нашел их. И точно так же, как Китано, подкрался, чтобы послушать, о чем говорят. Одна фраза его здорово удивила. Смит хмуро говорил:

– Алекс один знает, где этот чертов ящик. Теперь мы должны его беречь и охранять. Я считаю, он воспользовался моментом, чтобы присвоить все.

Такеши возразил:

– Русский тащил тебя, хотя мог бы бросить и скрыться с сейфом. Почему ты теперь так говоришь? Алекс никогда не страдал жадностью и он не раб денег, ты сам знаешь. Если он спрятал ящик, можно быть уверенным, что не только для себя. Так что заткнись, Дон.

Американец буркнул:

– Тогда почему его так долго нет? Тебе не кажется, что он уже смылся с деньгами. То-то он с такой готовностью в разведку пошел! Хочешь, поспорим, что он не вернется? Давай на десять долларов?

Японец отказался и в его голосе послышалась злая усмешка:

– Я все равно выиграю, так что спорить не стану. До чего же вы, американцы, любите деньги. Особенно чужие, не заработанные. Ты за них готов любому глотку перегрызть. Человека, который тебя же тащил, подозревать в подлости! Ну ты и гад, Дон! Ты что, не понимаешь, наемники к машинам собираются. Алекс где-то отсиживается…

На душе Александра стало тяжело и вместе с тем он почувствовал благодарность к японцу, защищавшему его и ни минуты не сомневавшемуся в его честности. Кудрявцев подождал минуты три, вслушиваясь в молчание, а затем позвал тихонько:

– Кит, Дон, вы где?

Все прозвучало так, словно он только что пришел. Такеши отозвался:

– Алекс…

Ножнами меча он слегка отодвинул зеленую завесу и Кудрявцев скользнул к приятелям. Смит с удивлением глядел на него и Алекс понял, что попади Дон в подобную ситуацию, он бы ушел с деньгами, не вспомнив о раненом друге. Кит по всей видимости тоже подумал об этом, так как у него заходили скулы. Русский сбросил тяжелый, наполненный боеприпасами рюкзак на землю:

– В общем так, в живых только мы трое остались. Песко замучен. Дюрье, после страшных пыток, они увезли с собой. Я все видел. Хотел убить капрала, да подходивший отряд наемников помешал. Пришлось отсиживаться, как мышке.

Заметил торжествующий взгляд Китано, брошенный на Смита. Дон нахмурился. Алекс продолжил:

– Песко я похоронил. В рюкзаке боеприпасы, снятые с Абу и головорезов, немного еды. Поделим поровну. Они уехали, не оставив поста. Явно уверены, что мы пойдем дальше в джунгли. Предлагаю идти к дороге. Я там небольшой схрон нашел. Три гамака вплотную можно повесить, если ждать долго придется. И в случае дождя листва укроет.

Через час они добрались до дороги. Алекс и Кит сразу начали «обживаться». Американца удобно устроили в гамаке. Подумав, подвесили и второй, чтобы можно было сесть самим. Быстро перекусили тем, что нашел Алекс в карманах убитых, хотя этого было маловато для троих взрослых мужчин. В животах по-прежнему противно урчало. Китано вспомнил об убитом удаве с сожалением. Его мясо напоминало по вкусу мясо теленка и было бы как нельзя кстати, но идти за змеей не хотелось. Через час поисков Кудрявцев приволок около сотни сладковато-кислых оранжевых плодов, величиной с детский кулак. Коммандос не знали его названия, но уже знали, что плоды съедобны и с жадностью накинулись на еду.

День клонился к вечеру и вскоре всем троим стало ясно, что поймать машину в этот день не удастся. В густой зелени сделали крошечное «окно» и через него наблюдали за дорогой «на всякий случай». Смит был мрачен и почти не разговаривал, над чем-то упорно раздумывая. Русский и японец несколько раз переглядывались, бросая на него взгляды. Неожиданно Дон сказал:

– Алекс, ящик надо сюда приносить, чтоб захватить с собой. И лучше, чтоб о нем даже полковник Кшесиньский не узнал. Капрал сообщить о деньках не успел и теперь о богатстве знаем только мы трое.

Кудрявцев не успел ответить, как Китано заговорил:

– Не стоит трогать сейф, пусть лежит там, где спрятан. Неизвестно, что с нами будет и дойдем ли, так стоит ли возвращать Родригесу в руки столь крупную сумму? В случае попадания в плен, мы на эти деньги можем себе жизни спасти. А так они захватят и нас и сейф. Считаю, идти за ним не стоит.

Русский согласился:

– Я тоже так считаю. Заберем тогда, когда поспокойнее станет. Просто прибудем сюда туристами и заберем. Место там приметное, но я на всякий случай дедов нож в дерево воткнул. Найдем…

Американец вынужден был согласиться. Оставшуюся воду слили в одну фляжку. Теперь стоило побеспокоиться о воде. Такеши и Алекс, побродив по тропикам, нашли застрявшие в подросте ветки для костра. Лежащие на земле не годились, так как были насквозь пропитаны водой. Японец первым заметил на одном из деревьев растение с конусовидной розеткой плотно пригнанных листьев. Это была бромелия. «Дикие гуси» давно знали, что в «карманах» такого листочка может находиться до пяти литров воды. Во влажном лесу не везде можно было напиться из-за опасности подхватить дизентерию, а то и чего похуже.

Легким щелчком пальцев Такеши подозвал Алекса. Вдвоем подошли к дереву. Кудрявцев забрался наверх и коснулся листа. Из него выскочил здоровенный трехсантиметровый муравей и тяпнул его в палец. Такой дикой боли Алекс еще не чувствовал ни разу. Руку не просто жгло! Это было похоже на каплю раскаленного свинца, попавшего на кожу. Вскрикнув, отпустил ствол и грохнулся вниз, по дороге обломив пару сучков.

Такеши ничего не мог понять. Единственное, что пришло ему в голову, это то, что друга ужалила змея, так как тот тряс рукой. Японец выдернул из кармана противозмеиную сыворотку, но Алекс покачал головой и наконец-то произнес:

– Меня укусил огромный муравей! О, Боже…

Китано с удивлением поглядел на него и полез наверх сам. Осторожно заглянул сбоку в «карман» и кивнул:

– Вижу. Возле самой воды сидит. Один. Хорошо, что такие гадины в одиночку живут. Воды много. Сейчас мы этого грабителя отсюда выбросим!

Кит достал нож и задел по листку. Муравей выскочил мгновенно. Его жвалы клацнули и в ту же секунду японец скинул его на землю ножом. Внимательно оглядев «резервуар» с водой, опустил туда фляжку, обернув горлышко двойным слоем марли. Дождался, когда фляжка наполнится и потребовал:

– Алекс, давай свою фляжку, а потом Дона. Здесь хватит на всех.

Кудрявцев, все еще дуя на укушенный палец, протянул емкость, наблюдая за тем, как Такеши набирает воду. Палец распухал на глазах. Место укуса стало багряно-синим. Наполнив фляжки, они направились к Смиту. Развели костер. Перекипятили воду в единственном котелке, оставшемся у американца. Слили кипяток во фляжки. Сварили суп из концентрата и поели до того, как день угас. Сразу почувствовали себя значительно лучше. Со всех сторон слышалось шуршание, резкие крики и даже что-то похожее на рычание. Все трое часто проводили ладонями по открытым лицам и шеям, сгоняя москитов и проверяя, нет ли на них пиявок.

Уже в темноте, собираясь заснуть, Алекс еще раз выглянув в «окошко» и заметил на дороге свет двух фар. Толкнул лежавшего японца в бок:

– Кит, машина и одна. Берем?

Такеши мигом вскочил на ноги и повесил через плечо меч:

– Берем. Ночью больше вероятности просочиться. Наверняка, кто-то из людей наркобарона с поручением спешит…

Смит не стал ни о чем спрашивать. Понимая, что не помощник, продолжал лежать в гамаке. Оба приятеля исчезли. Японец и русский кинулись к повороту, где машина обязательно должна снизить скорость. Включать фонарики было нельзя и они бежали на собственный страх и риск. В темноте начинали активизироваться многие виды ядовитых змей и возможность наступить или задеть оказалась чрезвычайно высока, но выбора не было. Размытые многодневными ливнями дороги предусматривали не высокую скорость и они вполне успевали к повороту. Вначале требовалось проверить, что едет: грузовик или легковушка. К тому же беспокоило «содержимое». Замерли по обе стороны трассы, снова рискуя упасть на ползучую тварь. В темноте прятаться было легко. Даже фары с трудом пробивали влажный густой воздух. Машина приближалась.

Вскоре Алекс понял, что к ним приближается небольшой открытый автомобиль. На долю секунды на фоне более светлого неба мелькнула голова шофера, одетая в армейскую кепку. Человек ехал один. Русский запрыгнул на повороте на заднее сиденье, почувствовав под ногами неглубокие ящики и то, как давились под его телом какие-то плоды. Трещали тоненькие фанерные стенки. Вляпался рукой во что-то липкое, сладкое и мучнистое. По запаху узнал бананы. Понял, что перед ними припозднившийся безобидный торговец овощами, возвращающийся в свою деревню. Успел отбить автоматом опускавшийся меч и тот, звякнув, улетел на дорогу:

– Не надо, Кит! Парень нам пригодится…

Перепуганный внезапным нападением шофер ударил по тормозам и оба коммандос грохнулись на него. Мужчина даже и не помышлял о сопротивлении или побеге, хотя возможность скрыться в темноте у него появилась, так как оба коммандос какое-то время находились в беспомощном состоянии. Такеши перелетел через спинку переднего сиденья и скатился на пол. Алекс улегся шоферу на спину, почувствовав как тот стукнулся грудью и лбом о руль. Японец выскочил из автомобиля уже через дверцу и снова вскочил в него:

– Какого черта, Алекс? Я меч потерял из-за тебя!

Русский облегченно выдохнул:

– Найдем твой меч. Торговец пригодится. Иди, ищи катану, он не мог далеко улететь, а я пока парня свяжу…

Каков же был ужас Кудрявцева, когда он понял, заворачивая руки назад, что перед ним не парень, а женщина. Рубашка на груди натянулась и он даже в темноте разглядел высокую грудь. Осветил фонариком лицо. В ярком свете перед ним возникло красивое смуглое личико с черными большими глазами, опушенными длинными ресницами. Яркие пухлые губы и не большой нос заставили его сердце дрогнуть. Иссиня-черные волосы, туго свитые в пучок, прятались под кепкой. Алекс с минуту разглядывал личико, оставаясь в тени и не сразу смог связать ей руки. Спросил по-английски:

– Ты что на дороге делаешь ночью?

Он не надеялся, что женщина поймет его, но та вдруг ответила на довольно правильном английском:

– Я торговала в Жаси овощами, фруктами и маисом. Там сейчас много приезжих. Моя семья живет в Пуэрто-Макако.

Русский покачал головой, по-прежнему оставаясь в тени:

– Первый раз вижу колумбийку в глубинке, умеющую водить автомобиль. Ты знаешь, что могла погибнуть?

Девушка тяжело вздохнула:

– Знаю, но в поселке наемники сеньора Родригеса и они хуже ночи. Их там много. Раньше я спала в машине, если торговала допоздна. Но сегодня вечером прибыли люди сеньора Хуана. Они напились и начали хватать молодых женщин и девушек. Я сбежала. Это вас ловили? Одного белого они распяли на кресте посреди рынка. Я видела…

Торговка, видимо, перестала бояться, поняв, что опасность ей пока не грозит. Вернулся Китано с мечом в руках. Алекс тихо сообщил:

– Это торговка овощами и фруктами…

Такеши что-то прошептал на японском, затем перешел на английский:

– И что теперь с ней делать? У меня рука не поднимется, чтобы просто так бабу убить. Ты точно не убьешь. Разве что Дон…

Алекс спросил девушку:

– Ты замужем?

– Нет. Я обеспечиваю семью. Отец ушел в джунгли и не вернулся. У меня два брата и две сестры, их надо кормить. Они младше. В Жаси часто появляются белые люди, чтобы посмотреть на джунгли и можно заработать немного денег. Этот автомобиль и немного земли, что имеет наша семья, позволяют жить…

– Где это Жаси?

– Если ехать в сторону Лас-Дамас, милях в десяти отсюда. Наподалеку, в стороне от дороги, находится резиденция сеньора Родригеса. Только там все охраняется…

Русский обернулся к японцу:

– Кит, забираем Смита и уезжаем прямо сейчас. – Посмотрел на женщину: – Если поможешь нам проскочить через этот поселок, останешься жива.

Колумбийка неожиданно сказала:

– Есть дорога в обход Жаси. Правда, не очень хорошая, но мой «джип» пройдет. Я покажу, если вы меня не тронете. Только бензина мало.

– До поселка хватит?

– Хватит, но вас там схватят. Наемников много. Они даже патрули выставили, так как вместе с людьми сеньора Хуана действуют два отряда партизан. Он им заплатил много, очень много денег, но они бояться правительственных войск, которые сейчас остановились в Лас-Дамасе. Я подслушала разговор.

Девушка оказалась разговорчивой и сведения могли оказаться весьма полезными. Алекс перетащил ее на заднее сиденье. Разгреб ящики в сторону и усадил. Выкидывать ничего не стал, так как понимал, что они их могут выдать утром.

Китано сел за руль. Через пару минут машина разворачивалась напротив их схрона. Включив фонарики, направились в заросли. Теперь можно было не таиться. Вокруг все равно никого не было, кроме исконных, пернатых и мохнатых, обитателей джунглей. Ящики с остатками овощей забросили в заросли. Бананы взяли с собой. Быстро свернули гамаки. Смита усадили на заднее сиденье вместе с колумбийкой. Японец предложил:

– Алекс, садись за руль. Мне надо меч почистить. Он весь в грязи.

Кудрявцев не стал возражать. Автомобиль сорвался с места и понесся по разбитой дороге со всей доступной скоростью, то и дело высвечивая фарами фосфоресцирующие глаза. Иногда мелькала легкая тень и даже они, привыкшие все замечать сразу, не могли определить, кому она принадлежала. Настолько стремительно двигалось неведомое существо. Все трое знали, что в запасе у них не более пяти часов темноты. Не оборачиваясь, Алекс спросил:

– Как тебя звать?

– Мануэла.

До этой минуты Дон не знал, что рядом находится женщина. Разговаривать со всеми сборами было некогда. Он удивленно и заинтересованно поглядел на соседку. Алекс спросил:

– Мануэла, посты выставлены у подъезда к Жаси или возле самых домов? Еще вспомни, где стоят машины?

– Посты возле домов. А машины только на площади, где рынок…

До Жаси добрались за час. Всю дорогу не произнесли больше ни слова. Редкие огни возникли впереди неожиданно. Их было не более пяти. Три находились поблизости друг от друга. Еще два находились на значительном удалении. Они ярко выделялись в темноте. Мануэла снова заговорила:

– Скоро будет развилка, едь налево. Дорога ведет в объезд. Когда проедешь сухое дерево, остановись. Там самый короткий путь до машин и нет поста. Именно там я смогла сбежать. Могу показать. Я уже три года торгую и поселок хорошо знаю, даже тропы.

Все это время молчавший Смит спросил:

– Откуда английский знаешь?

– В городе священник говорит на нем. У нас многие понимают по-английски.

Кудрявцев повернул, как сказала девушка. Примерно через полкилометра наткнулся на огромный сухой ствол, окруженный густым кустарником. До огоньков отсюда было примерно километр. Русский прикинул, что звук мотора в поселке услышать не могли. Подъехал вплотную к зелени и остановился. Повернулся к колумбийке:

– Мануэла, предупреждаю, одно неверное движение или попытка удрать и ты труп. Если поможешь, слово даю, ничего с тобой не случится и через какое-то время вернешься к своим родным. Ты извини, но рот мы тебе заклеим. У тебя канистры есть?

– Одна сзади. Рядом шланг. Я все понимаю. Заклеивай.

Смит остался в машине. Девушка вела их по темной улочке. Она доставала рослому русскому до плеча. Дважды миновали переулки. Алекс держал ее сзади за связанные руки и чувствовал, как тонкие пальцы цепляются за его ладонь. Он понимал, что девушка видит в нем своего защитника. Она тяжело дышала и русский, на свой страх и риск, сорвал скотч с губ. Шепнул в ухо:

– Попробую поверить, что не предашь…

Она благодарно чуть пожала его пальцы. Впереди показалась освещенная кострами площадь. Повсюду стояли крытые грузовики и три открытых «джипа». Возле костров сидело с десяток недовольных патрульных. В свете не яркого пламени виднелись хмурые лица. Из помещения неподалеку раздавались женские крики и мужской гогот. Это «развлекались» люди наркобарона. С дальней стороны площади бродил патруль.

Оставив Мануэлу с Китано, Алекс скользнул к автомобилям. Они стояли практически вплотную друг к другу и давали густую тень, в которой мог скрыться по меньшей мере взвод. Через десять минут вернулся, принеся две полных канистры и небольшой ящичек на длинном ремне, перекинутом через плечо. Часовой продолжал спокойно бродить по площади. Русский, с ясно различимой усмешкой, прошептал Такеши:

– Кит, я из «джипов» стянул горючее. В одном рация оказалась, так я и ее прихватил. Бензин даже переливать не потребовалось. Пустую канистру там оставил.

Мануэла с ужасом прошептала:

– На ней моя фамилия и адрес…

Кудрявцев поставил горючее на землю:

– Кит, уходите, я вас догоню.

Японец, к его удивлению, не стал возражать. Подхватив канистры и заставив девушку идти впереди него, устремился к окраине поселка. Даже в темноте он заметил, как колумбийка оглянулась и посмотрела в темноту, где снова скрылся русский.

Алекс легко забрал канистру и собирался уйти, когда заметил приближавшийся патруль. Ничего не оставалось делать, как скользнуть под грузовик и залечь между колес. На его несчастье пустая канистра задела за колесо и загудела. Партизаны, сидевшие у костров, вскочили. Послышались окрики на испанском. Со всех сторон замигали фонарики, освещая пространство под автомобилями.

Кудрявцев понял, что через минуту его обнаружат. Ему ничего не оставалось делать, как швырнуть сразу пару оставшихся гранат в сторону патрулей и метнуться к стене ближайшей хижины. Сзади грохнули два взрыва, а потом еще три в несколько раз сильнее. Осколки гранат попали в бензобаки трех машин поблизости. Минуты через полторы взрывы начали следовать один за другим. Машины взлетали в воздух и огромные огненные факелы устремлялись каждый раз в небо, освещая все вокруг яркими вспышками.

Посреди площади бушевал пожар и стало светло, как днем. Из домов начали выскакивать жители, с тревогой глядя на огонь и метавшихся пришельцев. Теперь ни людям наркобарона, ни партизанам не на чем стало преследовать беглецов. Весь их «автопарк» исчез. Местные жители, поняв, что им ничто не грозит, вернулись в дома и вновь улеглись спать.

Сжимая в руке злополучную канистру, которую он сумел наполнить, Алекс несся по улице. За ним тоже кто-то бежал. Он слышал топот многочисленных ног. Легко догнал Китано с Мануэлой. Забрал одну из наполненных канистр:

– Бежим, пока не опомнились и не поняли, куда я ушел. Нам надо успеть смыться от дерева!

Все трое неслись к окраине, стараясь держаться в тени домов. Навстречу замигали фонарики. Видимо пост на окраине все же существовал. Мануэла толкнула Алекса плечом и тот обернулся. Задыхаясь, девушка прошептала:

– Там, между хижин, есть тропа. Мы пробежали мимо. Надо туда.

Кудрявцев снова доверился ей. Они повернули назад. Едва успели нырнуть в темноту, как за их спинами раздались крики. Это встретившиеся патрули переговаривались между собой, удивляясь, что никого не встретили и не догнали. Мануэла уверенно бежала по тропинке. Минут через двадцать они подошли к машине, изнемогая от усталости и влажной духоты. Нервничающий Смит сидел в автомобиле с автоматом наизготовку. Алекс успел сказать:

– Дон, это мы, не стреляй!

Американец облегченно вздохнул и вновь поставил оружие на предохранитель:

– Что это за взрывы? По-тихому не получилось? Бензин достали?

Вместо ответа Китано начал заправлять почти пустой бак. Алекс, прикрывая луч фонарика собой, подсвечивал ему. Японец вылил две канистры. Русский развязал девушке руки и проверил по карте и компасу направление. Какое-то время, пока стояла темнота, им можно было ехать по дороге. Русский сел за руль, понимая, что руки Такеши устали от переноса двух двадцатилитровых емкостей с бензином. Пару миль, пока не исчезли за спиной огни города с бушующим пожаром, ехали не включая фар. Погони не было, да и не могло быть.

За спиной раздались звуки приглушенной борьбы. Тяжелое дыхание и упрямое пыхтение американца. Легкие девичьи вскрики. На долю секунды Кудрявцев обернулся, все сразу поняв. Сказал четко:

– Дон, оставь девчонку в покое! Она нам помогла и я дал ей слово, что с ней ничего не случится.

Американец, тяжело дыша, ответил со смешком:

– Черта с два, Алекс! Я уже месяц бабу не имел. Ни черта с ней не случится. Я ж не собираюсь убивать. И ей и мне приятно будет. А хочешь сам первый попробуй!

Мануэла вскрикнула на заднем сиденье. Она, зажатая в угол, отчаянно отбивалась от огромного Смита. Лапищи янки распороли рубашку на груди и больно сгреблись за грудь. Сразу же вцепились в ремень на ее брюках, яростно расстегивая его. Девушка вскрикнула:

– Нет, не надо!

Кудрявцев попросил:

– Кит, возьми руль!

Японец, не вмешивавшийся ни во что, взялся руками за баранку и прямо на ходу поменялся с русским местами. Кудрявцев встал на переднем пассажирском сиденье на колени и отшвырнул Дона от девчонки. В полумраке заметил красивую полную грудь, ничем не прикрытую. Увидел, что брюки с нее почти сняты. Кепка исчезла. Растрепанные черные волосы раскинулись по плечам почти до пояса. Американец стукнулся рукой в борт и едва не вылетел на дорогу. Автоматически вцепился в спинку, рявкнув:

– Сбесился? Из-за какой-то макаки на своего кидаешься! Не мешай, раз сам такой чистюля, а мне баба нужна и я ее возьму. Понял?

Алекс твердо ответил:

– Не возьмешь. Она под моей защитой и я обещал, что с ней ничего не случится. Так оно и будет! Уймись, Дон! Вернемся на базу, у тебя будут бабы, а ее не трожь!

Упрямый Смит взбесился и снова попытался навалиться на старавшуюся запахнуться обрывками ткани Мануэлу:

– А я хочу сейчас трахнуть эту сучку!

Русский посмотрел на невозмутимого японца и попросил:

– Кит, останови машину!

Такеши тут же остановился посреди дороги. Он тоже был не в восторге от действий приятеля. Алекс выскочил из «джипа» и одним движением выбросил Смита на дорогу, сгребя его за шкирку, словно несмышленого пацана. Тот даже сгруппироваться не успел. Перелетел через невысокий борт и шмякнулся в грязь, словно куль, подняв кучу брызг. Узкие глазки Китано округлились. Он не ожидал подобного и всегда считал русского слабоватым по части борьбы, так как тот никогда и никого не провоцировал на драку, стараясь решать все миром. Чем-то он был похож на самураев. Загадочный русский характер начал проявляться во всей своей мощи. Кудрявцев спокойно стоял у машины и ждал, когда приятель встанет. Спросил поднимавшегося Смита:

– Дон, охладился? Садись вперед. Поговорим потом, когда ты рану подлечишь. Мне не с руки драться с раненым. Я дал слово, ты слышал и я его сдержу. Не тронь Мануэлу. Ты меня понял?

Дональд, хромая, зашагал к машине и вдруг кинулся на русского, собираясь швырнуть его на землю. Поймал пустоту. Вместо твердой плоти под пальцами, почувствовал, как жесткие пальцы Алекса зафиксировались на его кисти и предплечье. Дернулся в сторону, разумом понимая, что опоздал. Огромные бутсы мелькнули в воздухе и американец снова оказался лежащим в грязи. Такеши наблюдал, отметив автоматизм и профессионализм броска. Кудрявцев был спокоен и снова сказал:

– Не лезь ко мне. Ты мой приятель и я не собираюсь драться всерьез. Садись впереди и успокойся.

Легко запрыгнул на заднее сиденье и протянул плачущей девушке фляжку:

– Попей и успокойся. Ничего с тобой не случится, я ведь обещал…

Извалянный в грязи, кипевший от бешенства, Смит все же сел в машину, поняв, что ему не победить, но отнес все к собственной слабости из-за раненой ноги. Он решил рассчитаться с русским, когда поправится. Алекс искоса наблюдал за колумбийкой. Та пыталась прикрыть грудь лохмотьями рубашки. Он решительно повернулся к ней:

– Скинь ее и не бойся. Сейчас оденешься по-другому.

Мануэла послушалась, испытывая к этому странному мужчине доверие и протянула разорванную рубашку, оставшись по пояс обнаженной. Русский оторвал рукава и воротник от ее одежды. Сделал на спине небольшой разрез уголком и протянул девушке:

– Одевай рубашку наоборот, а я завяжу полы на спине, свяжу разрыв вверху и все будет в норме.

Через минуту Мануэла сидела, повернувшись к Кудрявцеву спиной, а Алекс старательно связывал разорванную ткань, часто касаясь темной кожи пальцами. Он был абсолютно спокоен. Смит, по-видимому, тоже успокоился, так как обернулся с переднего сиденья:

– Алекс, давай забудем об этом инциденте? Я не прав. Давно знаю, что ты не бросаешь слов на ветер и должен был учесть это…

Кудрявцев, не отрываясь от завязывания лохмотьев, ответил:

– Да я уже забыл, Дон. Запомни, бабы тебя погубят! Ты их используешь и бросаешь. Однажды крепко влипнешь. Ты не сдержан и готов с любой в ту же секунду, как увидел. Они не прощают нам этого…

Дон удивленно спросил:

– А ты откуда знаешь?

Алекс протяжно вздохнул:

– Я был женат. У меня растет где-то дочь. Даже не знаю теперь, где. Жена постаралась спрятать ее от меня. Алименты не захотела получать, лишь бы только я не узнал ее адреса. В какой-то мере вел себя, как ты. Не считал большим грехом переспать с посторонней женщиной. Гулял направо и налево! Гордился, что Бог дал красивую внешность. Расплата была тяжелой. Ирина бросила, забрав девочку. Конечно, мог бы разыскать, но снова помешала гордость. Пустился во все тяжкие! Через полгода затосковал, поняв, что потерял все, за что стоило держаться. Попытался найти жену с ребенком, но очередной роман помешал. Девица оказалась ушлой. Попыталась шантажировать изнасилованием и женить на себе. Вот так оказался здесь. Это результат мужской глупости. Расплата за мужские грехи…

Смит мрачно молчал, ни слова не сказав в ответ. Он впервые узнал за три года знакомства, что русский был женат. Мануэла внимательно прислушивалась к разговору. Потихоньку придвинулась к русскому и взяла его руку в свою. Погладила пальцы и сразу отпустила. От этого прикосновения по сердцу Алекса словно волна пронеслась. Он повернул голову и скупо улыбнулся:

– Все нормально, Мануэла. Все нормально…

Американец, как раз повернувшийся, чтобы задать вопрос, сразу отвернулся, забыв про него. Он увидел слезы на глазах девушки, блеснувшие в свете полной луны, взошедшей над дорогой. Она жалела русского и американец понял, что колумбийка отдастся приятелю, лишь бы он обратил внимание. Ему стало не по себе и Дон отвернулся, глядя на дорогу. Теперь, в ярком лунном свете, ехать стало значительно проще. В резных черных зарослях по сторонам дороги, временами вспыхивали яркие светлячки глаз.

Кит вел машину молча. За все это время он не произнес ни слова. Алекс взял руку Мануэлы в свои и замер…

Перед глазами пронесся Афганистан. Базальтовые склоны гор и сизая дымка над вершинами по утрам. Когда он, молоденьким лейтенантом, оборонял Саланг от нападавших духов и впервые почувствовал в себе жилку авантюриста, дерзнув пойти на ночное нападение всего лишь со взводом добровольцев. Надо было отогнать более четырехсот душманов от перевала. Смешно вспомнить, как он тогда сколотил отряд! Вошел в палатку и напыщенно сказал:

– Кто считает себя мужиком, за мной! Покажем духам, что значит русский десант! Надо сбросить этих гадов с подступов!

Молодые ребята восприняли его предложение, как должное и само собой разумеющееся. Эх, что тогда был за бой! Подкравшись со взводом десанта вплотную, они просто закидали духов гранатами и ушли, не потеряв ни одного человека, а наутро оказалось, что моджахеды, перепугавшись окружения, покинули перевал. Они почему-то решили, что напали на них сзади.

Как ругался майор, упрекая его, Сашку Кудрявцева, в глупом риске и одновременно хвалил за взятие неприступной твердыни. Как бегал по палатке, то потрясая кулаками, то судорожно обнимая его…

А потом было возвращение домой и злые слова, услышанные в вагоне поезда. Толстый жлоб, обтирая лысину носовым платком, прошипел, узнав, что молоденький старлей только что из пекла:

– Да вы там убиваете невинных! Чему гордиться? Эко, медальки навесил! Много расстрелял мирных жителей значит!

Он, после ранения еще даже не оправившийся, набил морду толстому скоту. Разбил, превратив рожу в кровавое месиво. Две женщины, ехавшие вместе с ними, вызвали наряд милиции, дежуривший в поезде. Кудрявцева сняли с поезда на одном их полустанков. На счастье, там его встретил такой же, как он сам, «афганец». Выслушал все внимательно, поморщился, а потом выдал:

– Вот что, братан, выдернуть я тебя выдерну, но впредь держи себя в руках. Знаешь, сколько я сам наслушался гадостей? Понимаю тебя, да только государство нас не защищает, а опускает, словно на зоне. Хочешь, дам наколочку? Мужики действительно не прожигают жизнь, а воюют и деньги не плохие получают. Я бы и сам пошел, да вот рука левая отказывает. Доктора говорят, нерв задет…

Через полгода, уволившись из армии, он стучался в дверь приемного пункта в Обани во Франции. Целую неделю жил в полной изоляции, читая журналы и просматривая учебные фильмы. Прошел медкомиссию и оказался годен по всем показателям. В Иностранном Легионе провел полгода и был отчислен за драку. Один из сержантов, хорошо относившийся к Алексу, шепнул адресок.

В России его ждали только родители. Нормальную работу, за которую бы достойно платили на родине, он найти не надеялся. Становиться киллером не горел желанием. Вот так Кудрявцев влился в подразделение «диких гусей», боровшихся со всеми, за кого платили и кто мешал мировому сообществу устанавливать ту законность, которая им требовалась. Но чаще это были нелегальные операции по устранению наркобаронов, свержению неугодного режима и так далее. Мотались по всему миру. Через два года пребывания Алекс познакомился с Доном и Китом. Те еще только начинали службу…

Алекс и сам не заметил, как заснул от своих воспоминаний. Привела в чувство рука Мануэлы, осторожно прижимавшая его голову к груди. Он почувствовал чужой пряный запах, мягкую грудь и попытался отстраниться, но девушка не дала. Прошептала в ухо:

– Спи. Еще темно.

Кудрявцев понял, что заснул и склонился ей на плечо, а затем, видимо, сполз ниже. Пальцы нежно гладили его висок. Вторая рука ласково перебирала пальцы. Алекс снова заснул, склонившись к девушке. Он не захотел отстраняться, лишь устроился поудобнее, насколько это было возможно в тесном «джипе». Девушка слегка улыбнулась, прижав его крепкое сильное тело к себе и откидываясь в угол машины. Русский снова заснул.

Он не видел, как Смит обернулся и поглядел на обоих. Черные маслины глаз колумбийки сверкнули на американца с ненавистью. Демонстративно, Мануэла поцеловала спавшего русского в висок и обняла чуть крепче за широкие плечи. Кудрявцев сквозь сон что-то прошептал по-русски, закидывая правую руку на девичье тело, но не проснулся, а она не сделала ни единой попытки, чтобы стряхнуть его ладонь, легшую во сне на ее грудь. Дон слегка толкнул Кита и повел головой назад. Японец быстро обернулся. Чуть улыбнулся тонкими губами. Тихо сказал:

– Алекс прав. Женщины любят быть под защитой. Они ценят нежность и ласку. В отличие от тебя он никогда не пристает к женщине. Они сами идут к нему в руки…

Смит развязно ухмыльнулся:

– Все они одинаковые! Если бы мне удалось, она бы и меня потом так же обнимала за доставленное удовольствие.

Мануэла слышала его слов и прошипела:

– Ошибаешься, янки! Я бы тебя убила потом, когда ты заснул!

Слова колумбийки были настолько откровенны, что оба даже растерялись. Русский спал, прижавшись головой к груди девушки, а она лишь ласково поглаживала по его плечам пальцами. Русые волосы растрепались от скорости по ее порванной рубашке. Его кепка лежала на ее коленях. Китано часто бросал взгляд назад и постоянно видел, как Мануэла, выгибая шею, вглядывается в лицо спящего мужчины, склонив голову набок.

Алекс спал спокойно и Такеши не захотел его будить, чтоб смениться, хотя устал сидеть за рулем. Вокруг застыли темные джунгли. Даже сквозь шум мотора до чутких ушей японца порой доносился рев, визг и рычание. Кудрявцев спал более двух часов. Девушка тоже спала, прижавшись к голове русского щекой. Все это время машина безостановочно мчалась вперед. Смит беспокойно спал на переднем сиденье, неловко привалившись головой к низкой спинке. Дон вздрагивал, дергался, стонал, порой заставляя Такеши беспокойно оглядываться. Американец сильно сполз с сиденья вниз, но даже во сне старался не потревожить раненую ногу, неловко вытянув ее.

Китано затормозил возле развилки. Достал рацию и попытался связаться с полковником Кшесиньским. Свист, треск и голоса ворвались в уши. Алекс и Дон мгновенно проснулись от знакомых звуков и прислушались. Кудрявцев не стал шевелиться, чтобы не будить девушку. С шестой или седьмой попытки японцу удалось связаться с базой. Далекий, немного шипящий, голос ответил:

– Вожак слушает…

Такеши быстро обрисовал ситуацию, умолчав о сейфе. Полковник несколько раз переспросил:

– Где вы находитесь?

– По-прежнему на территории Колумбии. Мы мчимся в сторону Лас-Дамас. С нами девушка из местных. Она помогла нам уйти, минуя селение Жаси. Пришлите вертушку. Утром за нами наверняка отправят погоню. Вскоре придется бросить машину. Бензина осталось не так много и заправиться негде. У наркобарона на службе оказалось два партизанских отряда и мы не уверены, что их только два.

– Сколько вас осталось?

– Трое: я, Алекс и Дон. Дон ранен.

По всей видимости Кшесиньский запеленговал рацию и убедился, где они, так как уже спокойно ответил:

– Вертолет к рассвету будет. Продолжайте двигаться в том же направлении, пока есть возможность.

Китано залил оставшуюся десятилитровую канистру бензина в бак и хотел трогаться, но в этот момент Алекс тихо сказал:

– Кит, давай я за руль сяду, а ты отдохни сзади. Я все слышал.

Он, осторожно придерживая черноволосую голову, выбрался из-под привалившегося девичьего тела и подсунул под нее валявшийся дальше обрывок покрывала. Мануэла заворочалась и проснулась. Тревожно посмотрела на русского, потом на забиравшегося назад японца. Кудрявцев успокоил:

– Не дергайся. Спи. Все нормально. Скоро мы тебя отпустим.

Она попросила:

– Можно, я с тобой полечу?

Он удивленно спросил:

– Но ведь ты даже не знаешь куда мы летим. К тому же у тебя семья…

– Они могут сами себя содержать. Я и так пять лет работаю лишь на них. У мамы, кроме меня, еще четверо. Росита, Фернанда, Мигель и Игнасио. Младшему уже пятнадцать. Проживут. А куда ты летишь, не важно.

Алекс заколебался и перевел взгляд на Такеши. Девушка вообще-то понравилась ему. Тот пожал плечами:

– Дело твое. Полковник конечно разозлится, но потом смирится, как обычно. Помнишь в соседнем взводе индейца, что приволок вьетнамку? После окончания контракта Дэни увез ее с собой.

Кудрявцев решительно обернулся к девушке:

– У меня несколько иные планы. Я не собираюсь жениться, Мануэла. В ближайшие годы не свяжу себя новыми узами брака. Да и дальше еще посмотрю. Контракт закончится и я уеду, но один, так как не могу взять тебя с собой. К тому же тебе никуда нельзя будет выходить из нашего лагеря. Ты подумай…

Русский замолчал и отвернулся, уставившись в руль. Она внимательно разглядывала его затылок темными, блестевшими в свете луны, глазами:

– Я не прошу ни о чем. Здесь меня все равно расстреляют. Замуж мне не выйти. Мама наверное уже сообщила в полицию, что меня нет, а в Жаси многие видели, как я уезжала. Хочу хоть какое-то время быть с тобой. Мне уже двадцать девять и я таких мужчин еще не встречала…

Алекс твердо кивнул:

– Тогда полетишь со мной.

Он вел машину, дав остальным поспать. Развить скорость не позволяла дорога. Колеса со старыми стертыми покрышками то и дело проворачивались в раскисшей земле. Над окутанными серой дымкой тумана джунглями, медленно занимался рассвет. Небо слегка окрасилось серым на востоке. Полоса света постепенно заполняла небо, вытесняя с него темно-синий цвет и покрывая лазурью небосвод. Легкая розовая полоска всходила над деревьями. Первый лучик робко коснулся зелени и роса заиграла под ним. Через дорогу то и дело перепархивали легкие, похожие на бабочек, колибри. Их тоненький посвист достигал ушей. Трое беглецов проснулись, поглядывая на серьезное лицо русского. Мануэла с интересом наблюдала за пробуждением джунглей.

Красная точка, показывающая уровень бензина в баке моргала уже минут десять. Сзади до беглецов донесся шум мощных моторов. В утренней тишине эти звуки разносились далеко. Все четверо с надеждой поглядели на небо, но там ничего не было, кроме кружившихся птиц. Смит начал распихивать обоймы и гранаты из рюкзака по своему жилету и жилету Алекса. Он делал это спокойно и не торопливо. Кудрявцев обернулся к девушке:

– Мануэла, ты еще успеешь скрыться в лесу и они решат, что мы тебя убили. Я сейчас приторможу. Беги в лес, ты сможешь спастись.

Она отказалась:

– Нет. Я буду драться вместе с тобой. Я умею стрелять.

Смит молча протянул ей трофейный «глок». Девушка быстро осмотрела его и забила за пояс у брюк сзади. Китано оглянулся назад. За сплошной завесой зелени на повороте, ничего не было видно. Слышался только шум моторов. Судя по всему машин шло много. Не было сомнений в том, что это гонятся за ними. Видимо, наемники связались по радиосвязи с Родригесом и рассказали все. Алекс с досадой поглядел на уровень бензина:

– Держитесь!

Машина рванула с места, виляя на размытой глине. Грязь летела из-под колес. Японец попытался еще раз связаться с полковником, грозя вылететь за борт. Мануэла ухватила его за куртку и удерживала на месте. Такеши доложил обстановку. Голос Кшесиньского прорвался к ним:

– Вертушка скоро будет. Выбирайтесь в квадрат 107. Держитесь!

Кит прикинул расстояние и присвистнул:

– Километров восемь осталось.

Пронеслись на скорости километров около пяти. Мануэла вдруг вскрикнула:

– Алекс, там пустота! Моста нет!

Кудрявцев и сам увидел это. Дорога резко поворачивала в заросли в сторону от того места, куда им требовалось идти. Успел ударить по тормозам. Всех основательно тряхнуло, а машину развернуло поперек дороги. Алекс выскочил из машины, чтобы посмотреть, что впереди. Это был глубокий овраг, на дне которого текла речушка. Обернулся:

– Приехали! Выбирайтесь побыстрее. Нам надо успеть перейти на ту сторону и подняться наверх.

Впереди пошел Китано. Даже Смит торопился. Подхватив костыли, он резво запрыгал по склону, внимательно оглядывая дорогу перед собой и с боков. Как и все человечество, он опасался змей, которых тут было великое множество, хотя не видел ни разу укушенного ими. Это была обычная антипатия к ползающим холодным рептилиям. Алекс отправил Мануэлу с ним, а сам двигался сзади, прикрывая. Потом исчез из вида, решив кое-что сделать. Девушка часто оглядывалась в его сторону. Она беспокоилась. Американец буркнул:

– Не вертись. Алекс скоро догонит.

Кудрявцев наоборот выскочил наверх. Завел мотор и двинулся вдоль склона, уводя противника за собой. Проехав полкилометра, газанул, направляя автомобиль в пустоту, а сам выпрыгнул на ходу. Бросился по дороге назад бегом. Рев двигателей приближался. Алекс нырнул в заросли и начал спускаться вниз.

Четыре больших крытых грузовика шли один за другим. В каждом сидело по сорок человек, уставших от тряски. Водители вовсе не собирались думать об удобстве пассажиров и ехали со всей, возможной для этих мест и данного времени года, скоростью. Временами из головной машины выскакивал человек в пятнистой шляпе, сжатой с боков и внимательно оглядывал дорогу. На повороте и так все было ясно. Развороченная колея и четкий след говорили, что автомобиль проехал совсем не давно. Шоферы оживились и еще немного прибавили скорость. Машины повернули вслед за исчезнувшим «джипом».

Минут через двадцать беспрерывного бега, Кудрявцев догнал ковылявшего Смита и Мануэлу:

– Быстрее, ребята! Они уже на подходе. Я машинку нашу чуть дальше отогнал и в овраг спустил.

Навстречу несся Такеши:

– С той стороны тоже машины идут!

Алекс рявкнул:

– Свяжись с полковником. Скажи, мы окружены в овраге между 97 и 107 квадратами. Пусть вертушка поднимает нас тросами. Скажи, что идем по оврагу в сторону реки Инерида. Когда услышим двигатели, дадим красную ракету и надеемся, что она прорвется сквозь зелень. Давай, Кит!

– Но там лишь два тросика!

– По двое поднимемся. Ты с Доном и я с Мануэлой.

Японец начал настраивать рацию, говоря при этом:

– Не выдержат! Я слышал, как говорили, что тросик расчитан лишь на триста семьдесят пять фунтов.

– Зато я видел, как они пятьсот выдерживали!

С Кшесиньским связались сразу. Полковник мигом ухватился за идею:

– Действуйте, я свяжусь с вертолетом. Постарайтесь остаться живыми. Вертушка рядом со сто седьмым квадратом.

Четверо людей уходили вдоль ручья, то и дело натыкаясь на упавшие деревья, а порой прорубая себе путь в тропической зелени тяжелыми длинными ножами. Но в большинстве своем, просто бежали по довольно ровному слою прели, мелькая между стволов и толстенных лиан. Такеши первым увидел открытое местечко, освещенное взошедшим солнцем, но находилось оно на другой стороне ручья. Алекс уже раз десять отдирал от открытой поясницы девушки и ее рук черных жирных пиявок. Пояс светлых брючек и рубашка покрылись кровью, которая никак не желала свертываться после укуса этой дряни.

Кудрявцев подхватил Мануэлу на руки и перенес через ручей, в котором этих пиявок оказалось множество. Ему они не были опасны, так как плотные брюки были забиты в шнурованные высокие ботинки и через нее пиявки не могли добраться до кожи. Девушка бежала в легких парусиновых тапочках. Едва успели выскочить на полянку, как сверху послышался гул винтов. Русский мгновенно выстрелил ракетой и гул начал приближаться. Летчики заметили в просвет четверых «путешественников» и зависли над ними. Сверху быстро поползли два тонких тросика. Такеши поймал качавшийся карабин. Отдал его Смиту. Алекс выловил раскачивающийся тросик сам. Двое прицепили карабины к поясным ремням. Кудрявцев попросил:

– Мануэла, обними меня за шею. Прижмись и закрой глаза, чтоб не кричать. Держись и не отпускай меня, чтобы не случилось.

Такеши точно так же ухватился за бычью шею американца. Подергали тросы одновременно, требуя поднимать. Частое и быстрое дыхание девушки билось в шею Кудрявцева, заставляя сердце трепетать. Он прижал ее к себе одной рукой, чувствуя голую, липкую от крови, кожу на поясе. Внимательно смотрел вниз, надеясь обнаружить наемников. Шестидесятиметровое расстояние преодолели за тридцать секунд. Тросики поскрипывали, но держали. Чужие руки крепко ухватили Алекса за плечи и втянули внутрь вместе с девушкой. Точно так же втянули Смита с Китано.

Вертолет, словно гигантская стрекоза, рубя винтами воздух понесся над самыми кронами. Вслед ему ударила запоздалая пулеметная очередь выскочившего на освещенный пятачок головореза. Но она уже не причинила вреда, так как вертолеты скрылись за зелеными кронами и разглядеть их с земли стало невозможно. Кто-то пытался стрелять на звук и Такеши видел белые вспышки позади вертолета.

Открытая платформа продувалась насквозь. Мануэла побледнела и вцепилась в мужчину. Алекс понял. Подвел с сиденью. Усадил и сам присел рядом. Посмотрел на ее окровавленные руки. Достал из кармана рюкзака коробочку с медикаментами и маленький флакончик с распылителем. Слегка фыркнул на ранки и растер пальцем. Руками повернул к себе спиной и точно так же поступил с ранками на талии. Попросил:

– Подними брюки, как можно выше и сбрось кроссовки…

Она подчинилась. На ногах обнаружил еще шесть толстых, раздувшихся от крови, пиявок. Ножом счистил их с кожи и выбросил за борт. Тут же провел дезинфекцию и наконец сел рядом. Она доверчиво ухватилась за его ладонь, больше не отпуская ее. Сидевший напротив Смит время от времени ухмылялся, глядя на них. Алекс заметил его взгляд. Поморщился, но ничего не сказал. Лицо Китано было, как всегда, бесстрастным…

Через час вертолет приземлился на базе, расположенной недалеко от границы с Венесуэлой. Никто не мог бы сказать, что здесь что-то есть. Сплошной зеленый ковер из слегка качавшихся высоченных вершин. Едва вертушка начала подлетать, зелень с одной стороны исчезла. Винты еще не прекратили вращение, а их четверка уже выбралась из вертолета. Даже Дон выбрался сам, не прибегая к помощи Такеши или Алекса. Кудрявцев ссадил девушку, ухватив за талию.

На вертолетной площадке мигом собралась толпа. По бетонной полосе, к приземлившейся вертушке, широкими шагами шел полковник Кшесиньский, издали разглядывая Мануэлу. Был он высок ростом, худощав, с седыми, очень коротко подстриженными волосами и красном берете. Ноздри костистого носа раздувались от сдерживаемого гнева. Вместо приветствия, командир сказал:

– Так, еще один! Теперь я снова стану отдуваться перед генералом за появление постороннего на базе. Алекс, уж от тебя я подобного не ожидал! Для какого черта ты приволок сюда колумбийку? Тебе что, постоянной бабы не хватает? Тогда жил бы дома! Не хватало еще базу превратить в жилой комплекс.

Кудрявцев твердо произнес:

– Джефф, не мог я ее оставить там. Жить будет в моей комнате, я сам за всем следить стану. Ты меня знаешь…

Полковник внимательно оглядел девушку светло-серыми глазами, отметив хорошенькое смуглое личико. Перевел взгляд на остальных:

– Черт с тобой, Алекс! Кит, Алекс, приводите себя в порядок и ко мне на доклад. Дон отправляется в санчасть немедленно. Общую дезинфекцию и гигиену тебе там устроят. Даю сорок минут.

Все трое дружно ответили, вскинув руки к фуражкам:

– Есть!

Развернулись и побрели в «казарму». Алекс решительно обнял девчонку за плечи, сразу показывая всем встречным, что это его девушка. Их поздравляли отовсюду:

– С возвращением, счастливчики!

Дон повернул к санчасти, стоявшей чуть дальше, а двое приятелей зашли в длинный барак, разделенный на комнаты. Забрали ключи у дежурного. Кудрявцев прошел к своей комнате. Открыл и пропустил Мануэлу:

– Проходи. Это мое жилье.

Она огляделась в небольшой, аскетически обставленной комнатке, вмещавшей в себе шкаф, стол с двумя стульями, кровать и тумбочку с лампой. На тумбочке стояла фотография немолодых мужчины и женщины на фоне какого-то неизвестного ей дерева с белым стволом. В крошечной прихожей имелась еще одна узкая дверь. Алекс швырнул рюкзак на пол и предложил:

– В шкафу бери майку, мои спортивные штаны и давай в душ. Не возражаешь, если присоединюсь? У меня всего сорок минут, а время уже пошло.

Девушка немного смутилась. Затем кивнула, решив, что все равно это когда-нибудь должно случиться:

– Хорошо.

Покорно ушла в душевую. Разделась и с удовольствием залезла под теплую воду. Мужчина зашел через пару минут. Спокойно разделся и влез в душевую к ней. Красивое мускулистое тело заставило ее сердце забиться, а щеки покрылись румянцем. Ничего не произошло. Он тщательно вымылся, попросив ее:

– Спину потри пожалуйста, потом я тебе помогу.

На узком плечике обнаружил клеща:

– Мануэла, я тебя в санчасть уведу. У тебя клещ под кожей. Док быстро вытащит, ты не бойся и не стесняйся. Он тебя осмотрит, а то как бы еще какого паразита не подхватить.

Она спросила:

– А ты сам осмотреть не можешь?

Алекс усмехнулся:

– Могу. Только тогда я на доклад точно опоздаю и лишусь надбавки. Ты красивая девушка. Не стоит меня дразнить.

Быстро вытерся полотенцем, натянув трусы, отглаженные пятнистые брюки и чистую куртку. Расчесал короткие волосы. Она одевалась рядом в его одежду. Тенниска доходила до колен, а рукава спускались почти до кистей. Стараясь сдержать смех, глядела на себя в зеркало. Спортивные штаны слетели, едва она их надела. Алекс рассмеялся:

– Брюки можешь не одевать. Ты и так на пугало похожа. Плавки мои одень, они с бечевками. Часика через два я тебя одену.

Вместе вышли в комнату. Мануэла принялась расчесываться его расческой. Длинные черные пряди струились под рукой. Кудрявцев глядел на нее, чувствуя, как колотится сердце. Стараясь переключить себя на другое, взглянул на часы:

– У нас еще двадцать минут. Пошли, перекусим.