Sapiens. Краткая история человечества

Глава 4. Потоп

До когнитивной революции ареал обитания человека (всех видов) ограничивался континентальной Афроевразией и несколькими ближайшими островами, до которых удалось добраться вплавь или на импровизированных плотах. Так, Флорес был колонизован еще 850 тысяч лет тому назад. Но люди не могли выйти в открытое море и переправиться в Америку, Австралию или на такие отдаленные острова, как Мадагаскар, Новая Зеландия или Гавайи.

И не только люди. Большинство животных и растений Афроевразии не могли преодолеть это препятствие и распространиться во «внешний мир». Фауна Австралии и Мадагаскара на протяжении многих миллионов лет развивалась в изоляции, приобретая совершенно иные формы и свойства, чем в Афроевразии. Земля разделилась на несколько замкнутых экосистем, каждая со своим уникальным набором животных и растений. Этому биологическому разнообразию положил конец именно Homo sapiens.

В результате когнитивной революции сапиенсы обзавелись технологиями, умением жить в коллективе, а возможно, и способностью прогнозировать – и тогда вышли за пределы Афроевразии и покорили весь мир. Начали они с колонизации Австралии 45 тысяч лет тому назад. До сих пор ученые ломают голову над загадкой, как им это удалось. Чтобы попасть в Австралию, нужно было преодолеть множество проливов, иные – шириной более 100 километров, а затем сразу же вписаться совершенно в иную экосистему.

Согласно наиболее правдоподобной гипотезе, примерно 45 тысяч лет назад сапиенсы с Индонезийских островов (эта группа островов отделена от Азии и друг от друга очень узкими проливами) впервые в истории человечества сделались настоящими мореходами. Они научились строить суда для плавания в океане и управлять ими, ловили рыбу на большом расстоянии от берега, открывали новые земли, наладили «международную» торговлю. Эти навыки и помогли индонезийцам добраться до Австралии и закрепиться там. Столь кардинальная смена образа жизни не имела прецедентов в истории Земли. Любым другим млекопитающим – тюленям, морским коровам, дельфинам – понадобились миллионы лет, чтобы стать морскими, пришлось выработать обтекаемую форму тела и развить «специализированные» органы. Индонезийские же сапиенсы, потомки рыскавших по африканской саванне обезьян, пересекли Тихий океан, не отрастив ласты, словно тюлень, не дожидаясь, чтобы нос переместился на макушку, словно у кита, – взяли и построили суда и научили управлять ими.

Хорошо бы для убедительности откопать плоты, весла или целую рыбацкую деревушку возрастом 45 тысяч лет (нелегкая задача, ведь с тех пор уровень Мирового океана поднялся и прежние берега Индонезии оказались под трехсотметровым слоем воды). Однако имеется немало косвенных доказательств в пользу этой теории, в частности такое: в течение нескольких тысячелетий непосредственно после заселения Австралии сапиенсы колонизовали большое количество маленьких изолированных островов к северу от материка. Некоторые из них – например Бука и Манус – находятся в открытом океане, в 200 километрах от ближайшей земли. Трудно поверить, что люди могли бы достичь Мануса без достаточно сложных судов, не имея навыков мореходства. И, как сказано выше, сохранились доказательства налаженной морской торговли между островами – скажем, между Новой Ирландией и Новой Британией¹⁶.

Та первая экспедиция в Австралию – одно из крупнейших событий человеческой истории, по значению не уступает открытию Колумба и полету «Аполлона-11» на Луну. Впервые человек оторвался от афроевразийской экологической системы, впервые крупное сухопутное животное сумело добраться из Азии до Австралии. Но гораздо важнее, чем расставание со Старым Светом, стало то, что пионеры совершили в Новом. С момента, когда первый охотник-собиратель ступил на берег Австралии, человек прочно занял верхушку пищевой пирамиды и сделался самым опасным животным на Земле.

Люди и прежде демонстрировали завидную способность адаптироваться к окружающей среде, однако существенного влияния на эту среду не оказывали. Они научились переселяться на новые места обитания и быстро к ним приспосабливаться, но при этом почти ничего в экосистемах не меняли. Первопоселенцы же – а точнее, завоеватели – Австралии адаптацией не удовольствовались. Они преобразили местную экосистему до неузнаваемости.

След ноги первого человека, высадившегося на песчаном австралийском берегу, тут же смыла волна, однако, продвигаясь в глубь материка, пришельцы с каждым километром оставляли иной отпечаток, который уже было не вытравить ни воде, ни векам… На пути им встречалось множество неведомых зверей, например двухсоткилограммовый кенгуру ростом под два метра и сумчатый лев, размерами не уступавший современному тигру – крупнейшему хищнику этой новой земли. На деревьях сидели коалы – такие громадные, что никому бы не пришло в голову их потискать и погладить, а по равнинам носились табуны бескрылых птиц вдвое крупнее страуса. В высокой траве скользили ящерицы, смахивавшие на драконов, и змеи пятиметровой длины. В лесах рыскал гигантский дипротодон – вомбат весом в две с половиной тонны. Все эти животные (разумеется, кроме пресмыкающихся и птиц) были сумчатыми: детеныши у них рождались крошечными и беспомощными, словно эмбрионы, а затем донашивались в «кармашке» на животе. Сумчатые животные принадлежат к классу млекопитающих, то есть вскармливают свое потомство молоком. Таких существ в Африке и Азии почти не водилось, но в Австралии они господствовали безраздельно.

Прошло несколько тысячелетий – и все это великолепие исчезло. Из двадцати четырех видов австралийских животных – некоторые их представители весили более полутонны – уцелел только один¹⁷. Погибло и много видов помельче. По всей Австралии прежние пищевые цепочки были разорваны и сформировались новые. После миллионов лет поступательного развития экосистема Австралии стремительно и пугающе преобразилась. Виновен ли в этом Homo sapiens?