Из страниц чужой реальности

III

Расположившись на искусно вырезанной скамье, Владимир Владимирович наблюдал за дочерью, шагающей возле ушибленного кавалера.

– Вы так просто отпустили Юлию со Львом? Он, право, не в себе! – Павел Матвеевич ворчливо обратился к товарищу. – Не предполагал, что Вы, будучи человеком военным, прошедшим обе турецкие войны, сможете так легкомысленно…

– Именно будучи таким человеком, я никогда не позволил бы себе отпустить Юлию без гарантий её безопасности, – Владимир со строгим спокойствием перевёл взгляд на стоящего близ амбала, похожего на тех, что недавно тащили пороть мальчика из толпы. – Ефим, будь начеку.

– Как ты не уверен в будущем зяте, – Михаил Владимирович едко захохотал. Его поросячьи глазки стали не видны из-за толстых округлых щёк, занимавших пол лица. Владимир Владимирович поправил воротник и угрюмо уставился на зелёную траву. – Сорву-ка несколько веточек бузины для Николашки, – Михаил с трудом, ойкая, встал с поразительно крепкой скамьи, выдержавшей даже его, и направился к большому дереву с зелёно-жёлтыми цветами.

– Для Вас я бы сорвал оранжевую лилию, – Павел Матвеевич окинул смеющегося вдалеке Михаила недоброжелательным взглядом.

***

«Как я согласился на эту прогулку? Зачем? Ведь не собирался же. – Лев еле заметно пожал плечами, – После объяснения этого Владимира всё ещё непонятней… Боже, дальше ясней не станет!» – из рассуждений о допустимом будущем мужчину вывел тонкий приятный голос.

– Простите мою дерзость, Лев Петрович, но я имею некоторые сомнения в том, что Ваше состояние связано с несчастным Егоркой, – Юлия слегка замялась, побоявшись показаться наглой и грубой. – Qu’est-ce qui vous préoccupe?* – девушка осторожно посмотрела на собеседника, боясь сделать хотя бы одно лишнее движение.

«И что мне ей отвечать? Что я спокойно пил чай, закрыл глаза и очнулся в незнакомом месте? Что мне страшно?», – во избежание других вопросов, он молчал.

Лев чувствовал себя растерянно. Он боялся и нервничал; злился на самого себя от непонимания происходящего.

Мужчина за этот час прошёл, как он сам решил, и отрицание, и гнев. Время принятия ещё не настало, однако Лев понимал: если он начнёт выставлять испуг напоказ, его точно определят в психбольницу.

«Что же произошло? Что же происходит? Это явно не сон. Всё по-настоящему», – Лев не издавал ни звука. Он лишь шёл и смотрел вниз, пиная мелкие камни.

– Лев Петрович, не игнорируйте меня, – тёмные завитые локоны, струясь, опустились на округлые плечи, хорошо заметные под тонкой розовой тканью.

«Как забавно она картавит. Я не сразу заметил» Простите… я не знаю, что Вам ответить, – хамелеон из Льва, откровенно говоря, был никакой – он совершенно не умел подстраиваться под ситуацию, поэтому прежде, чем вступать с кем-либо в контакт, мужчина решил дождаться хоть какого-нибудь изложения происходящего.

– Я опасаюсь за Ваше здоровье, – Юлия приподнялась на носочки, чтобы дотянуться до самой низкой ветки груши. – Вы мне не чужой человек, – девушка сосредоточенно рассматривала сорванный белый цветок. – Вы можете мне доверять – мы сызмальства дружим, Лев Петрович.

«Да что такое?! Почему я становлюсь нем как рыба, когда хочу поправить отчество? Лев Петрович! Почему именно Петрович? – мужчину словно ударило током. – Как же я раньше не догадался! Все эти разговоры про время… Чёрт! Этого не может быть. Перемещения? Что за чушь! Ведь это невозможно, антинаучно!», – он запустил руки в жёсткие волосы и крепко их стянул. В груди сильно щемило, а сердце бешено колотилось, норовясь вот-вот выпрыгнуть, – Юля, у Вас есть зеркало? – Лев открыл плотно зажмуренные глаза.

Юлия беспокойно смотрела то по сторонам, обращая внимание на помрачневшего отца, рассматривающего камни под ногами, то на собеседника.

– Возьмите моё, – из-за спины послышался знакомый холодный голос. – Нам с Вами прекрасно известно, с каким опасением Юлия относится к этой вещице. Вы уже позабыли, Лев Петрович, как разбили её первое карманное зеркальце, а позже поранили себе ногу?

Лев не слушал безразличного к нему Николая. Он с невероятной скоростью выхватил аксессуар и, стараясь не выронить из трясущихся и вспотевших ладоней, раскрыл его.

«Это я? – в зеркале на Льва серо-зелёными очами смотрел некто незнакомый. У этого человека был небольшой аккуратный нос, короткие светлые волосы и такая же светлая щетина под губой. Такой вид был полностью противоположен привычному: Лев никогда не оставлял волос на лице, а уже с пятого класса начал носить причёску по кончики ушей. По природе мужчина был шатеном (правда, после аварии с участием его родителей он подкрашивался в более тёмный оттенок, дабы скрыть частую седину) и имел карие глаза, – Что ж, даже неплохо. Мне нравится… не о том думаешь, Лёва», – крупной ладонью он нерешительно дотронулся до лица, не имевшего ни одной морщины. – Сколько же мне лет? – мужчина почти прокричал вопрос, который хотел произнести шёпотом, чтобы никто не услышал.

– Сильно же Вы ушиблись, – Николай скрестил на груди руки и равнодушно произнёс. – На два года старше меня, – Лев закрыл зеркало и издал истеричный смешок, скорчив несчастно-жалобную улыбку, а Николай раздражённо вздохнул и, полуотвернувшись, закатил глаза. – Мне двадцать один.

«Допустим…» А какой сейчас год? – слова вырвались непроизвольно; Лев замер, надеясь, что за ним не вызовут лекарей. Он выжидающе смотрел на Николая, опёршегося широкими плечами на бугристый ствол дерева.

– И что думает Владимир Владимирович? – Николай приподнял одну бровь и искоса оглядел Льва сверху вниз.

«Да он же меня терпеть не может! И за что? – Лев сверлил глазами зевающего Николая, – Меня ненавидит какой-то Николай, а я не знаю причину! Да и откуда мне знать? Я даже толком не понимаю, где нахожусь», – пульс участился, а зубы застучали друг о друга так, словно температура стояла по меньшей мере ниже минус одного градуса.

– Comment ça?** – озадаченная Юлия вопрошающе обратилась к Николаю.

– Mon ange…*** – Николай резко приподнял корпус с дерева и взял холодные ладони девушки в свои. – Votre pére ne vous a riendit?****

«Значит, он ненавидит меня из-за того, что знает её отец, но не знаю я? Хотя… кто я? Лев Петрович. Или знает? Знал» – Лев решил не вмешиваться в данный разговор – это могло помочь прояснить ситуацию. Он напряжённо вслушивался в каждое слово.

Девушка, не отрывая ярко-голубых глаз от взволнованного Николая, убрала свои руки, слегка приподняв подбородок.

– Папенька смотрит, – Лев краем глаза посмотрел в сторону синего сооружения, где увидел Владимира Владимировича, удерживающего одним поднятым вверх пальцем оскалившегося мужика-амбала.

«Похоже, я их совсем не смущаю, – Лев ревностно нахмурился. – А должен? – в голове творился полный беспорядок: приходили то мысли о безысходности и безвыходности из ситуации, то о поведении окружающих людей, – Им настолько плевать на Льва Петровича? – он беспокойно поправил светлые жёсткие волосы, – Меня это должно волновать?»

– Юленька… – Николай сглотнул, – Неужели Вы не знаете, что отец решил выдать Вас за него? – мужчина качнул головой в сторону Льва.

«Что?! – Лев почувствовал, что ещё мгновенье, и его глаза точно выпадут из орбит, – Этого ещё не хватало! – холодный пот покрыл всё тело. Земля будто уходила из-под ног. – Нет. Её же звали… Поля? Аля?».

– Нет-нет, ce n'est paspossible…***** – по бледным щекам потекли ручьи слёз, – Это просто невозможно! – Юлия закрыла руками уши и закачала головой, – Невозможно!

«Бедная, – Льву стало донельзя жаль эту несчастную девушку: он не мог спокойно наблюдать за тем, как ей плохо. Юлия себя абсолютно не сдерживала. Да и если бы захотела, то опухшие глаза и покрасневшее лицо говорили сами за себя, – Но ведь и я не знал!» Юлия… – Лев виновато опустил глаза, – Простите меня… «И почему я извиняюсь? Разве я виноват? Я тоже в сложном положении, – девушка окинула его ненавистным взглядом. – Наверное, виноват… как и всегда».

– Ich hasse Sie******, – Юлия говорила сквозь зубы. Она дышала глубоко, сдерживая очередной поток нахлынувших слёз, – von ganzem Herzen*******, – на лице читалось абсолютное презрение: оно не могло сравниться даже с неприязнью Николая. Уткнувшись руками в лицо, девушка убежала в сторону усадьбы – к отцу.

– Заберите свои травы и немедленно уезжайте, – Николай бросил под ноги потрясённому Льву бледно-коричневый мешочек.

Мужчина побежал вслед за своей возлюбленной, уже рыдающей близ Владимира Владимировича.

– Я Вас прошу, папенька! Я Вас умоляю! – Лев отчётливо слышал каждое слово, выкрикнутое Юлией. Владимир грозно глядел на дочь, и, прошипев, как показалось Льву, «довольно», схватил её за запястье и потащил к дверям большого особняка, не обращая внимания на проходящих мимо зевак с подносами.

«Прошло так мало времени, а я уже, пусть и невольно, причинил кому-то боль, – Лев опёрся на ствол дерева и медленно сполз на камень, полностью покрытый лишайником. – Может, меня оправданно не любили в школе? Может, я на самом деле плохой человек?».

Недалеко от Владимира стоял Николай, готовый устремиться вслед за Юлей и еле сдерживаемый уговорами отца.

В нескольких метрах от усадьбы заливался отвратительным хохотом наблюдающий за всеми Михаил.

«Полнейшая чушь. Машина времени, дворяне, крестьяне. Я не готов, я не хочу, – Лев закрыл ладонями глаза и помотал головой. – Закончится ли это?»