Последний экипаж Белого кро…

Глава 11

В старом, когда-то роскошном кресле, сидел здоровенный негр, черный как его кожаное пальто. Перед ним, на железном, местами ржавом, столе стояли два завернутых в фольгу шоколадных зайца. Один был зеленый с красными пятнышками, а другой красный с зелеными. Негр безуспешно пытался сделать себе маникюр с помощью зубов и большого сильно зазубренного кинжала. Выполнить эту процедуру, не снимая черных очков, было непросто. Иногда он больно кусал себя за палец, начиная после этого тихо рычать и стучать кулаком по столу. От этого грохота я и проснулся, попытался встать, но не смог. Ноги и руки были крепко связаны, рядом, точно так же спеленатая, лежала Кейси. Все-таки, мы оказались с ней в одной кровати.

Негр увидев, что мы открыли глаза, перестал грызть ногти и радостно улыбнулся.

– Ты проснулся! – сказал он глухим басом. – Хочешь узнать настоящую правду?

– Хочу, – сказал я, уже ничему не удивляясь. Не превратили в земноводное и на том спасибо.

– Ты должен сделать выбор,– не слушая меня, продолжал вещать негр, – если хочешь узнать истину. Для этого надо принять решение и узнать смысл и тогда до тебя дойдет…

– Что надо узнать? Правду? Или истину? Или обе сразу? – спросил я.

Негр остановил поток философской мысли и задумался. За стеной комнаты, что-то гудело и вибрировало.

– Если ты все-таки хочешь узнать правду, то ты должен сделать выбор

«Его видно заклинило»– подумал я, а негр продолжил:

– …ты должен сделать выбор, какого шоколадного зайца съесть: зеленого с красными крапинками, или красного с зелеными.

– А у меня есть выбор? – я попытался пошевелить связанными руками.

– Выбор всегда есть, даже когда его нет, потому что это выбор, – для подтверждения своих мыслей он угрожающе махнул кинжалом.

– А что изменится от того, какого зайца я съем?

– Да ничего, – негр с сожалением посмотрел на недогрызанный ноготь. – Ты просто поймешь, что все на самом деле не так, как видится, да видится все не то.

«Господи! – подумал я, – как же угораздило сюда попасть? И где я вообще? На базе? Может, капитан получил указание связать меня и использовать как пешку в политической игре двух сверхдержав? Но при чем здесь Кейси?

– Ты избранный! – продолжал гнуть свою линию негр.

– Избранный для чего? – спросил я.

– Как для чего? – негр поправил ненаманикюренным пальцем очки. – Избранный съесть моего шоколадного зайца.

– Избранный кем?

– Мной, мной! – негр начал терять терпение, – Съешь зайца и поймешь, что все не так как кажется, и все не то, что мерещится, а мерещится не то, что хочется. И вообще все нереальное – реально, а все реальное – нереально.

«Какой умный негр», – подумал я.

А высокообразованный обладатель кожаного пальто рубанул кинжалом по столу и заорал:

– Ну, ты будешь, есть зайца, или нет?

Очнувшаяся от этого грохота Кейси с изумлением наблюдала за происходящим, одновременно делая сложные манипуляции связанными руками.

– Ты опять, Марафетус? – внезапно появившийся неизвестно откуда невысокий мужик неуловимо похожий на Бельмондо, грозно сдвинул брови. – Как ты всех достал своими зайцами!

– Это не зайцы, – стал оправдываться Марафетус, – это символы несовершенства нашего мира и его призрачной иллюзорности. Как говорил великий Конфуций…

Ствол маузера, упертый в черный плащ на животе, оборвал поток философской мысли не в меру просвещенного философа.

– Сколько раз я тебе говорил, – процедил сквозь зубы бородач, – не кури траву на вахте!

– Я не курю, – сказал Марафетус, заметно бледнея, – и, капитан, я не на вахте.

Капитан, не убирая в сторону руку с маузером, обнюхал негра и вынес свой вердикт.

– Действительно не курил, – он втянув носом воздух, и с такой силой ткнул стволом в обтянутый плащем живот, что Марафетус выронил свой кинжал, – опять жрал драконий гашиш! – капитан так треснул своего собеседника рукоятью, что с бедного негра свалились его стильные очки. Мужичек с садистским выражением на лице старательно на них наступил и взвел курок маузера. Негр не стал дожидаться продолжения и пулей выскочил из комнаты.

– Вот видите с кем приходиться работать, – вздохнул капитан, пряча маузер в громадную деревянную кобуру. – Марафетус отличный солдат, превосходный стрелок, первоклассный ремонтник, словом – специалист широкого профиля, пристрастился к этой гадости. Намазывает ее на хлеб и жрет! Мерещится потом ему бог весть что. Рассказывает всем, что весь наш мир не реальный, а мы все в плену у машин, лежим обмотанные кабелями с рождения до смерти и гадим в трубочку. Себе требует называть Морфеусом и говорит, что он главный борец с тиранией машин. Все время ищет, какого-то избранного и говорит, что ему нужен телефон, чтоб на свой корабль вернуться. – Капитан вздохнул – И хлеб от него прятали и просто били, ничего не помогает, пристрелить бы его, да жалко очень ценный член команды. – Тут он увидел стоящих на столе зеленых зайцев. – А еще пленных заставляет эту гадость жрать, – Два выстрела разнесли бедных животных на куски, причем маузера капитан не доставал. Кейси сразу перестала возиться и тихо залегла у стенки. – А какой толк от пленного, когда он эту гадость съест? – продолжал капитан, как ни в чем не бывало, – Абсолютно никакого. Марафетус вбил себе в голову, что кто съест отравленного зайца и выживет, тот и избранный. А что с покойником делать, хоть и пленным? Только за борт, выкуп за него не взять и не продать никому.

– А если кто-то выберет не отравленного зайца, – спросил я, – что тогда?

– Такого не бывает, он ведь обоих зайцев ядом накачивает, для верности – сказал капитан.

Я с ужасом посмотрел на обрывки зеленой фольги.

– Подлец, конечно, – продолжал капитан, – но любит его команда, так все и называют – «Ласковый мерзавец».

Я подумал, что при случае поквитаюсь с этим любителем шоколада. А капитан, резко наклонившись ко мне, перерезал веревки на руках, потом тоже самое сделал и с Кейси.

– Хорошо, что я вовремя успел, – сказал он, – команда могла лишиться своего любимца. Вашей смерти я бы ему точно не простил. Да и мне бы ее вряд ли бы простили.

– Что же в нас такого выдающегося? – спросила моя невеста, растирая затекшие руки.

– В тебе, девушка, точно ничего, с такими внешними данными, даже в гарем младшей наложницей-стажером для участия в полуночных оргиях слепых ходоков к султану, никто не возьмет! – нехорошо сверкнув глазами, сказал мужик, – А вот на нем, – он ткнул в меня пальцем, – можно хорошо заработать.

– На мне? Да за кого ты меня принимаешь! – Мне было очень обидно за Кейси, но с другой стороны я понимал, что он прав. – Я в гарем не пойду!

– На тебе, на тебе, дружок, – сказал капитан, – тебя ищут все кому не лень. Даже те, кому и не надо, все равно ищут. Но повезло только мне. – Он самодовольно улыбнулся.

– Вы его с кем-то путаете, – сказала Кейси. – У него ориентация не та.

– Я никогда никого ни с кем не путаю, потому что я – Бармалеус! Не знающий ошибок, капитан «Черной амальгаммы», – капитан гордо выпятил подбородок.

Показалось, что по лицу Кейси пробежала какая-то тень, но я еще не научился настолько хорошо разбираться в ее мимике.

– А ты, – капитан опять ткнул в меня пальцем, – русский военный с корабля «Неспешный» по кличке «Годзилла».

«Как быстро распространяются здесь новости, и это без радио и телефона», – подумал я, развязывая ноги.

По вибрации пола и корпуса было ясно, что мы на дирижабле. Самолет гудит по-другому. Но как нас сюда занесло? Последнее, что я помню, это яблоки, на кухне у Кейси, куда пошли, чтобы оценить масштабы разрушений. Эх, говорила мне мама: «Не ешь не мытые фрукты!». Ах, мама, мама, как же ты была права! Здесь вообще ничего незнакомого есть нельзя! С другой стороны, если яблоки незнакомые, то, что тогда вообще есть? Армейским сухпаем давиться? Яблоки были сочные, красные, хрустящие, а пахли как! А потом сразу – негр с отравленными зайцами…

– Так ты знал, что я русский, и рискнул похитить? – я посмотрел на капитана, подумав, что он очень легкомысленно остался с нами один на один.

Об этом мне кажется, пришло в голову и Кейси, плавно начавшей движение за спину капитана.

– Не советую меня убивать, – предупредил Бармалеус. – На мне заговор Быстрой руки, я очень быстро стреляю и также быстро бью.

Кейси тихо вернулась на прежнюю позицию

– Знаю, знаю, что русский, но если бы ты знал, сколько за тебя дают! – продолжал капитан, сев на край стола – Объединенная коалиция Темных Магов обещает отгрузить два килограмма философского камня, конгресс шаманов Крайнего Севера «Увезу тебя я в тундру» – трех белых медведей натасканных на поиск говорящих мамонтов, организация «Джинны Ближнего Востока за запрет стеклянной посуды» просто обещает выполнить три любых моих желания не противоречащих их тридцати трем законам джинотехники, а про всех остальных даже говорить не буду. Поэтому не удержался и рискнул. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет…

– Обычно пьют на поминках того, кто много рискует. – перебила его Кейси.

– Я догадываюсь, чьи это могут быть поминки, – сказал Барм, выразительно посмотрев на нее. – А пока я хочу, чтобы вы подумали над одной вещью. Через час, мне придется выбирать, того, кто даст за вас большую цену. Не думаю, что они будут сторонниками гуманного отношения к пленникам, скорее даже наоборот. Поэтому я настоятельно советую рассказать мне то, что знаете вы, и чего не знаю я. И из-за чего вас хотят заполучить все мои, не отличающиеся высокими моральными принципами, знакомые. Может, тогда я передумаю, и решу воспользоваться этим сам. И так господа, у вас есть час. – капитан вышел зловеще клацнув замком двери.

– Ну, это вообще невозможные условия, – сказал я, – как я могу рассказать, то чего не знаю? И самое главное – у нас нет часов!