Ирония

Никос вышел из своего дома. Его дом стоял на берегу моря, как и у большинства жителей королевства Каллетея. Мужчина с удовольствием потянулся, вдохнул свежий морской воздух и отправился проверить свои владения.

Никос посмотрел на поля, которые возделывали рабы-гноллы. Он ненавидел их всеми фибрами своей души. Эти животные требует к себе человеческого отношения и бунтуют.

– Ничтожные рабы, – настроение Никоса сразу же ухудшилось, он сжал зубы и принялся привычным движением искать на поясе хлыст.

Несколько десятилетий назад эти неблагодарные животные подняли восстание. Они должны были быть рады тому, что жители Каллетеи позволяют их роду продолжаться и великодушно сохраняют им жизнь.

Но они укусили руку, что кормила их. Никос вернулся на двадцать лет назад. Он вспомнил горящую виллу их семьи. Он вспомнил, как повстанцы насадили его отца на вилы, а мать и сестру сожрали заживо, на его глазах. Никосу удалось выжить только потому, что он смог спрятаться в потайной комнате, и эти животные не смогли найти его.

Никос вернулся в дом, надел свой кожаный жилет, на котором были прикреплены десятки ножей, снял свой хлыст и направился в поля. Настало время покаяния для этих животных.

Каллетея была королевством, что завоевало земли гноллов сразу после гибели Короля-Лиса. Это произошло порядка полтысячелетия назад. С тех пор каллетейцы разводили гноллов словно скот. Их шахты и поля требовали дешевой рабочей силы, которую не жалко будет потерять. Говорят, что кусок хлеба в Каллетее стоит дороже, чем гнолл.

Королевство Никоса жило тем, что добывали для них гноллы и продажей этих самых гноллов. Они рождались рабами, жили рабами и умирали рабами. И каллетейцев этот расклад вещей вполне себе устраивал. Они гнобили покоренных нелюдей, дабы постоянно напоминать им об их месте в мире.

Никос проходил мимо гноллов и стегал их хлыстом. Жертв для своей экзекуции он выбирал случайно. Кто-то не слишком низко поклонился, кто-то позволил себе посмотреть на хозяина.

Но тут Никос заметил беременную гноллиху и ухмыльнулся. За ним шли с десяток охранников. Каждый житель Каллетеи учился с малых лет держать в руках копье. Они жили в меньшинстве среди огромного моря животных, которые хотели обрести свободу. Так что жители этого королевства были воинами-рабовладельцами, которые не боялись убивать рабов десятками и сотнями еженедельно.

– Эй, ты, грязное вонючее отродье, – Никос подошёл к гноллихе и со всего маху впечатал ей ногой в живот, – что, ты готова привести в мир очередного выродка?

Гноллиха схватилась за живот и завыла. Остальные гноллы побоялись даже смотреть в её сторону, боясь навлечь на себя гнев хозяина. Она быстро перевернулась, когда двое охранников принялись стегать её кнутами. Её спина была так густо покрыта шрамами от побоев, что превратилась в подобие панциря. Видя это, стражи Никоса подскочили к ней и вздернули её на лапы.

– Что ты молчишь, а? – каждое свое слово рабовладелец сопровождал ударом в живот, – Я кажется задал тебе вопрос, ущербная ошибка природы.

– Я… – гноллиха хотела что-то сказать, но Никос резким движением выхватил хлыст и нанес удар по морде рабыни.

– Я позволял тебе отвечать, падаль? Что ты молчишь? – Никос получал настоящее наслаждение, видя страдания этих животных, – Что же ты молчишь? Что ж, я развяжу тебе твою грязную пасть.

Никос начал доставать ножи и принялся резать живот гноллихи. Поле огласили её крики и вой, некоторые гноллы попытались обернуться, за что получили с десяток ударов плетьми.

– Смотри, какое убожество ты хотела принести в этот мир, отребье, – окровавленными по локоть руками, Никос достал из ещё живой гноллихи пару детенышей, – Они отвратительны, как и все вы. Вы все должны быть благодарны, за то, что мы позволяем вам жить, вонючие отродья.

Никос бросил детенышей на землю и принялся медленно, с наслаждением их давить. Послышался пронзительный писк. Никос с наслаждением ощущал, как хрустят не до конца сформированные кости, как лопается головка плода. Гноллиха пыталась что-то сделать, но Никос хорошо над ней поработал. Он разрезал её от груди до паха, её кишки были разбросаны на метры вокруг. Но она все ещё трепыхалась и хваталась за жизнь. Даже не смотря на свое исхудавшее тело, эти твари были поразительно живучи.