Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Сретенка на букву У
На вершине покатой нерукотворной скалы есть рукотворная – замок герцогов Урбинских с перебором своих фасадов, и, думаю, эффект «белого города» возникает именно из-за архитектуры Палаццо Дукале, локомотивом вытаскивающего восприятие города за собой. К площади повернут не самый, кстати, эффектный фасад, но зато с неприметным музейным входом и выставочным залом. Сейчас в нем выставка ренессансных редкостей, билет на которую я купил в Пезаро (он входит в комплексный тариф вместе с местной Пинакотекой и Домом Россини, видимо, в расчете на то, что из города в город на выставку-то мало кто ломанется.
Но если обойти замок против часовой стрелки или же протиснуться в щель прохода с крутого спирального пандуса, застрявшего между замком и собором (внизу, точно в ущелье, кипит торговая улица с длинным арочным портиком бывших конюшен «Дата», начинающимся у театра Санти (Sanzio)), можно оценить и центральный фасад, повернутый к равнине, оставшейся далеко внизу, и к парку, забирающемуся на пригорок.
Фасад этот, с лоджиями под резными белыми арками посредине, башнями под шпилями по бокам и редкими кармашками практически квадратных окон, придуманный далматинцем Лучано де Лаураной и обращенный в сторону Флоренции, явно напоминал мне что-то, чему я не мог подобрать рифмы, пока мысленно вновь не оказался в Москве на Мясницкой площади.
Там, в начале Сретенского бульвара, есть доходный дом страхового общества «Россия», явно вдохновленный этим фасадным полуразворотом навстречу солнцу. Тот самый, где под чердаками в легендарных своих мастерских обитали Илья Кабаков и Юло Соостер.
Корбюзье считал его самым красивым домом Москвы, так как даже через стилизацию и упрощение проступает в нем мощь первоисточника. Как раз только что начал загустевать предварительный осенний закат, и бледно-розовый свет окрасил замок кремовыми полутонами. Точно перелицевал его, перевел в иное агрегатное состояние или сделал съедобным.
Но вот что важно в моем немом восхищении: так как творение Николая Проскурина и Виктора Величкина на Сретенке было в моей жизни первичнее и укорененнее в сознании, то урбинский фасад казался не оригиналом, но слепком с московского первоисточника. Потребовалось дополнительное умственное усилие, чтобы привести эти рифмы в порядок.
