Старинные часы

Старинные часы

Часовых дел мастер, по имени Дмитрий, имел свой небольшой павильон. Вернее два павильончика, которые были спарены между собой. В одном, он хранил часы, заготовки для ключей и всякий инвентарь. В другом павильончике был прилавок, стул и различные часы. Их было не так много, и все они были разные по размеру, дате изготовления и по внешним деталям. Были очень красивые каминные часы «Весна». Старые часы, сделанные во время Великой Отечественной войны. Их изготавливали мастера, которые комплектовали военные самолеты приборами. Такие часы имели все, кто работал на авиационном заводе и производил самолеты Ил для борьбы с врагами Советского Союза. Но были у Дмитрия и совсем старинные часы, с боем. Они висели на противоположной стене от других часов. Каждый час они звучали гулко и отбивали ушедшее время. Часовщик очень долго чинил и промывал каждую деталь. Дмитрий очень любил именно такие часы, такие заказы. Ему нравилось возвращать движение застывшим давно деталям часов. И он всегда спрашивал у заказчика:

– Вы готовы отдать любую сумму за ремонт? Ведь сейчас вы хотите починить часы, а когда узнаете, что этот ремонт вам дорого обойдется, часы вам и не нужны будут. Подумайте, прежде чем заказывать мне ремонт часов.

Каждый заказчик отвечал, что ему нужны часы. Но, очень часто, когда заказ уже был готов, и надо его забирать, то очень долго Дмитрий ждал клиента. И многие часы у него стояли по два и три месяца. Вот и эти старинные часы с боем, висели у него почти полгода. Дмитрий к ним очень привык. Иногда ему казалось, что часы пытаются ему что-то рассказать. Но он не слышал, а только видел, что они пытаются ему что-то сказать.

В один из поздних вечеров, когда за окном павильончика ремонта часов, шел нудный, осенний дождь и ветер трепал ветви деревьев, Дмитрий, приняв немного коньячка, которым его угостил заказчик, услышал тихий скрежет. Звук был, как будто открывалась старая, рассохшаяся дверь. Дмитрий насторожился и оглянулся назад, но ничего и никого не увидел. Он снова стал смотреть в окно на мокрые ветки деревьев. И опять тихий скрежет, и глухой голос произнес:

– Ох, хо, хо, как трудна старость! Как трудно двигаться и дышать!

Дмитрий оглянулся на голос и увидел блестящие стрелки старинных часов, которые он давно починил для заказчика.

« Что за бред! Что за голос? Не могут же часы разговаривать человеческим голосом?»

– Ох, как могут они разговаривать, – произнес тот же скрипучий голос.

– Уважаемые часы, это вы сейчас со мной разговариваете?– сказал часовщик.

– Это я говорю. Вы же меня починили, а меня не хотят забирать. Деньги жалко, наверное. А ведь я перехожу в этой семье из поколения в поколение. И негоже праправнукам жалеть на меня презренные бумажки. Главное – это людская память поколений. Но…., – часы замолчали и натужно закряхтели.

– Да, заказчик пообещал отдать за ремонт пятнадцать тысяч рублей. Но уже полгода не является. Может, хотел бы забрать, но не хватает денег. А может жалко потратить на часы. Трудна жизнь у многих, тяжело дается хлеб. Не всем дано хорошо зарабатывать. Воровать и жульничать не все могут и хотят.

– Да, да, согласен я с вами, но все же.

Дмитрий внимательно смотрел на часы, но никак не мог понять, откуда идет голос. Все такие же висели часы, и маятник тихо качался и отсчитывал уходящее время.

– Вот вы думаете, откуда идет голос. А сами чинили меня, и должны знать, где сердце и голос часов. А? Забыли?

– А вы можете, уважаемые часы, рассказать мне, где вы находились раньше? – спросил Дмитрий.

– Вы хотите знать, где сердце и голос часов. А? Ну, а если ответить на ваш вопрос, откуда я родом, то мне тоже надо напрячь память свою. Вспомнить то время, – ответили скрипучим голосом часы. Слышно было, как часы тяжело вздохнули. Повисла тишина. За окном Дмитрий услышал звуки ветра, шелест листьев на ветру. Кто-то прошел мимо павильона, и звуки шагов затихли вдали.

– Да, как давно все было. А начинаешь вспоминать, и как будто все было вчера. Запахи, звуки, настроение тогдашнего времени. И переносишься туда, во времени. Как дуновение ветерка, – заскрипел голос часов.

Но вдруг голос помолодел, и Дмитрий услышал рассказ странных часов.

– Это было более ста лет назад. Середина 19 века. Я был куплен в дом мещанина Петра Оборина. У него был свой добротный кирпичный дом на улице Соборной. Он только-только был построен, и покупалась мебель и вся нужная утварь. А как же без часов в доме? Я тогда был очень красив. Все блестело и сверкало. Стрелки позолоченные, красное дерево и лак свежий. Вытянутый корпус с маятником. В комнатах было шумно. Детишки бегали по комнатам. По вечерам чаепитие в зале, где я висел. Мне было радостно наблюдать за жизнью дома. Шло время, и дом, построенный в 1860 году, постепенно ветшал. Старела мебель, старел и я. Детишки стали взрослыми людьми и разлетелись, кто куда. Жена у Петра Ивановича ушла в мир иной, а он не хотел больше жениться. Он жил один, вместе со слугой и кухаркой. Но, каждый вечер было обязательное чаепитие. Хозяин садился за стол, приглашал слугу и кухарку и они вместе чаевничали. Но все изменилось как-то сразу. Мебель стала понемногу распродаваться. Не стало старого слуги, и остались хозяин и кухарка. И тут меня отнесли к ростовщику. Как это было грустно. Я покидал свой родной дом на улице Соборной. Меня увезли к ростовщику, и там, среди мусора и старых вещей, я был брошен. Но я там находился недолго. Меня приметил и купил молодой человек. Он принес меня в свою комнату, которую снимал у старенькой хозяйки. Это была уже совсем другая улица – Дворянская. Наступил другой век и другая мода на мебель и вещи. Молодой человек был художником. И любил все старинное. Вот он и купил меня у ростовщика. Художника звали тоже Петром. А фамилию я, по своей древности уже запамятовал. Художник был талантлив, и вскоре смог купить себе небольшой, но красивый дом на улице Панской. Я снова висел в красивой зале. Здесь собирались гости, и звучала музыка. Большой и красивый рояль занимал почти всю комнату. Я слушал музыку и отбивал мелодичным звоном время. Петр женился, и снова зазвучал детский смех, как в моем первом доме. Это было чудесное, прекрасное время.

Часы замолкли, натужно заскрипели.

– А что случилось дальше? – спросил Дмитрий. Его очень заинтересовал рассказ. Он погрузился в историю и проживал ее вместе с часами.

Ему вспомнился его родной дедушка, который был часовщиком. Он рассказывал ему очень много занимательных историй. Именно родной дед и приохотил его к реставрации и починке часов. Увлек его таинством действия механизма в часах. Диме с детства нравилось то, что долго молчавшие часы, вдруг начинали ходить под волшебными руками деда. А вот отец мальчика очень скептически относился к ремеслу часовщика. Но маленький Дима часами сидел у деда в мастерской и наблюдал, как возвращаются к жизни, молчавшие до починки часы.

– Что же вы замолчали? Что же случилось потом? Что стало с художником и его семьей? – спросил взволнованно Дмитрий. Ему было интересно узнать, чем же закончилась история, которую рассказывали старинные часы.

Раздался надсадный кашель, а затем, часы заговорили более глухим голосом.

– Наступил 1917 год. Это был год Октябрьской революции. Художник симпатизировал революции. До этих событий к нему ходили молодые люди и жарко спорили о будущем. В тот год все кардинально поменялось. В Самару вошли белочехи и стали наводить свои порядки. У художника не получилось тогда уехать с семьей. Я так и висел в зале. Я отмеривал убегающее время, и смотрел на происходящее. Власть сменилась в городе. Наступило новое время. Художник писал плакаты, воззвания. У него было тогда много работы. Но в городе было голодно, и уже не собирались гости в зале.

Часы снова замолчали, и повисла тишина, только по крыше павильона стучал осенний дождь. Шумели ветки деревьев за окном.

– Да, как много прошло событий тогда. Как трудно было жить людям. Надо было выбирать, с кем ты и за что ты. Становление нового советского государства. Все это я учил в школе, – задумчиво произнес Дмитрий.

Часы вновь заскрипели. Уже с натугой звучал его голос:

– Художнику дали хорошую квартиру в большом доме. Меня решили оставить в этом доме. Больше я не видел ни художника, ни его семьи. В дом, где я остался, въехала новая, молодая семья. У них было трое детей. В городе закончился голод. В новой семье я пришелся не ко двору. Они забросили меня на чердак. Там я лежал в пыли, в темноте, много лет. Я стал ржаветь, дряхлело дерево. Меня не заводили много лет. Сколько утекло времени, я не мог угадать. Я провалился в летаргический сон.

Часы снова замолчали, и тихо скрипели.

Дмитрию показалось, что это был тихий плач, и он тоже загрустил вместе с часами. Но вот снова зазвучал голос, но немного помолодевший:

– В один из дней, в чулан зашел мальчуган. Он что-то искал, и, увидев меня, улыбнулся. Для него я был тяжел, но он тащил меня вниз по лестнице. Я снова оказался в комнате, где висел раньше. Это было для меня счастьем. Но я не мог уже звучать так, как раньше. Я весь заржавел. В доме уже были новые жильцы. Из разговоров я понял, что пока я лежал в чулане, утекло много времени. Прошла большая, кровопролитная война. Бывшие жильцы уехали еще перед войной. А мальчуган с интересом меня рассматривал, изучал.

– И этот мальчуган починил и восстановил вас?– спросил Дмитрий.

– Удивительно, но он починил меня и покрыл лаком. Я стал, как новенький. Я вновь висел на стене и отбивал время каждый час. Славное было время. Мальчуган вырос и уехал учиться. Потом, он вернулся в родной город на Панскую, она называлась уже Ленинградской. Я был очень рад его возвращению. Его звали Иван, моего спасителя. Вскоре он завел семью, детей. Снова зазвучал детский смех и чаепития в зале по воскресеньям. Время шло, Иван стал дедом. Старел Иван, ржавел и я тоже. У него появились внуки, а я перестал отбивать время. Иван попросил сына отнести меня в починку. Вот таким образом, я оказался у вас и тоскую по Ивану. Сын, видимо, не хочет оплачивать мой ремонт. Вот такие могут быть дети. Как жаль мне, что так бывает у людей.

Часы вновь тихо заскрипели. Дмитрий погрустнел, сопереживая часам. Ему очень хотелось, чтобы часы забрали в его родной дом.

Прошло несколько дней. Был солнечный, осенний день. Дверь часовой мастерской открылась, и на пороге показались двое. Это были старик и мальчик.

– Здравствуйте! Извините, но мой сын давно, отдал в ремонт старинные часы с боем. Это я попросил их отнести в ремонт. Он говорил мне, что их долго чинить и дорого хотят за ремонт. Я же, сильно болел и долго лежал в больнице. Внук мне сказал, где часы, и вот мы здесь. Хочу забрать часы, они мне дороги, как память.

– Да, часы у вас удивительные. Они много мне рассказали, совсем недавно, – ответил Дмитрий.

– Да!? Не может быть! – воскликнул внук.

– Да, мальчик, часы – это живой организм. Они могут говорить, только открываются не всем, – сказал Дмитрий.

– Я внесу столько, сколько нужно, – сказал старик.

Он вытащил бумажник и отсчитал пятнадцать тысяч рублей.

– Я знаю, что проделана кропотливая работа. Ремонт дорогой и стоит своих денег. Большое Вам спасибо!

Дмитрий был очень рад, что наконец-то часы вернулись владельцу. Он взглянул еще раз на циферблат часов и увидел, как дрогнула стрелка. Часы попрощались с ним. Ему даже почудился взгляд, и часы ему подмигнули. Старик и внук, еще раз поблагодарили Дмитрия, упаковали часы в большую коробку и вышли за дверь мастерской.

Натка

Трамвай мчался через заросли кустов, которые были усыпаны желтой и багряной листвой. Только в этом месте дороги было ощущение, что едешь в сплошном и густом лесу. Натке очень нравился этот кусок дороги, и она испытывала восторг в любое время года. Зимой – это были покрытые инеем белые ветки кустов, а летом зеленые заросли. Сколько себя помнит Натка, здесь было так всегда. Еще маленькой девчонкой она с мамой мчалась на трамвае, а из окон были видны только кусты.

Сейчас Натке уже было немного за тридцать. Ее полное имя было Нателла, но все звали ее Натка. Так было короче, удобнее всем окружающим.

Теперь, мамы уже не было, она жила одна в старом центре города в деревянном одноэтажном доме. Этот большой дом был построен еще ее прапрадедом. Крепкий, бревенчатый дом с резными наличниками производил неизгладимое впечатление на прохожих. Вокруг были более простые и без затей деревянные дома. Стояли и невысокие каменные здания. Постепенно они разрушались и покидались жильцами. Кто уходил в мир иной, а кто получал новые квартиры в более дальних районах. Безликие исполины из кирпича и монолита вытесняли деревянные и старые кирпичные дома. Дом прапрадеда – стоял как новенький. Мама и бабушка Натки, следили за домом и красили его каждый год. Теперь уже и Ната следила за домом и обновляла фасад каждую весну. Палисадник летом и осенью был весь в цветах. Крылечко дома обвивал дикий виноград. Осенью, листья дикого винограда горели пурпурным цветом. Это было настолько красиво, что останавливались прохожие и любовались домом и крылечком с листьями дикого винограда. Сам дом казался Натке живым существом. Она с ним разговаривала и гладила перила крыльца. Со временем, матери Натки пришлось сделать ажурные решетки на окна и железную дверь от непрошенных гостей – это были лихие 90-е годы 20 века, когда на улицах гремели выстрелы и взрывы. «Братки» решали свои вопросы. Это было тяжелое и опасное время. Страна грабилась и растаскивалась. Бандиты чувствовали себя хозяевами жизни. Бабушка Натки сокрушалась, что такая мощная, крепкая держава рухнула за считанное время. Она внушала дочери и внучке, что дом, который построил еще ее дед, нужно сохранить вопреки всем передрягам в стране.

– Девочки мои, дом этот наша крепость. Здесь наши устои, наша защита. Многие в разные времена мыкались по разным комнатам и халупам. Наша семья всегда была за надежными стенами дома. Своя кухня, своя спальня, сени и зал – это все было всегда свое. И куда бы, не забрасывала нас жизнь, работа, мы всегда возвращались домой, а это очень важно. Мы были под защитой родного дома, родного крыла. Запомните это и оберегайте свой дом.

Бабушка ушла в мир иной, а заботы легли на плечи мамы. Так получилось, что и бабушка и мама были не замужем. Мужчины появлялись и исчезали через некоторое время. Натка была еще совсем крошкой 7-лет, когда они остались вдвоем с мамой. Мама тогда работала в кассе театра, и они жили на мизерную зарплату. Наткина мама соблюдала заветы бабушки и каждый год – летом, красила дом снаружи. Она сажала в палисаднике цветы и красила в яркие цвета перила крыльца. Вокруг, постепенно, рушились дома и строились исполины из бетона и стекла. Но дом мамы не трогали. Были попытки его поджечь, но Натка вовремя увидела огонь у крыльца и потушила его.

Теперь Ната осталась совсем одна. Ей было одиноко вечерами и временами страшновато. Даже сибирская кошка Муська и маленькая, лохматая собачка Каштанка, не скрашивали одиночества. А в эту зиму Натка осталась еще и без работы. Начальница отдела доставки корреспонденции компании, отчего-то взъелась на нее и уволила без объяснения причины. Ната всегда была тихой и исполнительной сотрудницей. Инвалидность не позволяла ей работать на более высокооплачиваемой работе. У нее с рождения была одна нога короче другой на полтора сантиметра. Вроде немного, но страдал позвоночник. Походка была прыгающей. Бабушка ей всегда говорила, что это лучше, чем ДЦП, а всего лишь одна нога. Почему это произошло, никто объяснить не мог.

Вот и в этот темный и морозный день, Натка сидела в глубоком и уютном кресле, поджав ноги, и читала книгу. Эта привычка досталась ей от мамы, а может и от бабушки. Вдруг ей послышался чей-то писк.

« Наверное, Каштанка что-то учуяла и пищит. А может это мышь?» – подумала Натка и посмотрела в сторону двери на кухню. Она увидела на пороге в кухню небольшого старичка в старинной косоворотке и расшитый узорами пояс. Холщовые штаны были заправлены в мягкие сапожки. Окладистая белая борода была до середины груди. Белые и мягкие волосы были старичку до плеч. Вокруг головы повязана тонкая ленточка. Старичок был совсем невысокий, можно сказать – маленький. Он смотрел на Натку светло-голубыми глазами внимательно, изучающее, а она замерла от неожиданности. Она даже совсем не испугалась.

– Кто вы такой? – спросила она тихим голосом.

– Я кто такой? А разве ты не догадываешься? Вроде взрослая девочка,– ответил тихо старичок.

– Может вы домовой? Мама и бабушка рассказывали мне о домовых. Но чтобы у нас в доме? Никто мне не говорил, – сказала Натка.

– А я запрещал говорить им об этом. И бабушка твоя и мама, видели меня и разговаривали со мной. Так-то, девочка, – старичок подошел ближе к ней.

– А почему запрещали? – сказала Ната.

– А это для того, чтобы ты не пугалась этой новости. Ты была тогда еще мала. Зачем забивать голову девочки лишними знаниями? – улыбнулся старичок, – его борода мелко затряслась от беззвучного смеха.

Ната смотрела на старичка удивленными глазами. Она не могла поверить, что бабушка и мама ни разу, ни словом, не обмолвились о том, что в доме живет такой старичок.

– Ну, девочка, теперь ты знаешь, что я существую и поэтому, теперь тебе не будет одиноко, не будет страшно. Есть теперь с кем, словом обмолвиться. Правда, ведь? Я появился сейчас потому, что тебе совсем стало невмоготу. Работу ты потеряла, родных рядом нет. Кошка и собака лишь частично могут в этом помочь, – старичок внимательно смотрел на Нату.

– Я очень рада, что ты есть в доме. Можно поговорить и узнать что-то новое для себя. Я, правда, очень рада знакомству. Только почему ты появился так поздно? Я уже давно живу одна. Как тебя зовут?

– Меня с малых лет зовут Варфоломеем. Но ты можешь называть меня Варуша. Вот тебя зовут Нателла, а все зовут тебя Ната или Натка. Вот и я также величаюсь. Ну, Натка, рассказывай свои беды. Я, может, не все знаю-то, – Варуша погладил свою длинную бороду и присел на порог комнаты.

Ната смотрела на нового, вернее, старого жильца дома с большим интересом. Многое ей хотелось рассказать Варуше, но она не спешила.

– Варуша! Я так рада, что ты появился в этот зимний вечер! Мне стало намного легче. Я теперь не стану бояться темных и долгих вечеров зимой. Это здорово!

– Да, и мне не будет скучно. Я все боялся тебе показаться и напугать своим появлением. Когда я появился перед твоей мамой, то она очень сильно испугалась. Она все махала на меня руками и глаза ее расширились от страха. А уж когда я заговорил, то тут она опрокинулась в обморок. Больше я к ней не приходил.

– Интересно ты рассказываешь о маме. Надо же, она никогда этого не говорила. Да и бабуля тоже молчала об этом. Ну да ладно. Теперь нам будет веселее. А что ты можешь рассказать о моих прадедах?– улыбнулась Натка.

– О! Я много интересного могу тебе рассказать. Ведь я здесь более ста лет обитаю. Со времен постройки дома. А дом на этой улице поставили уже давно и меня сюда привезли. Твой прапрадед Иван Варфоломеевич сюда меня привез. Он был интересный человек. Много поездил по матушке России. В Сибири промышлял золотишком. Был в Китае и Индии. Там торговал, и купец был хоть куда. Он страшно не любил каменные дома. Иван был из маленького сибирского городка родом. Вот название вылетело из моей головушки, все- таки я уже порядком стар. Хотя, мы домовые живем почти вечно. Надо людям помогать.

– Ой, как здорово ты рассказываешь! Я очень люблю историю. Люблю читать биографии знаменитых людей. Вон, сколько книг стоит на полках. Мама все собирала, да и бабушка любила читать, – улыбнулась Натка.

Она спустила ноги с кресла и кошка Муська спрыгнула с ее колен.

Варуша подошел поближе к Натке, задрав голову вверх, посмотрел на нее с лаской и улыбкой на губах.

– Ната, как хорошо, что ты меня не испугалась почти. Ты похожа внешне на своего прапрадеда. И я, как будто снова молодой. Мы с ним часто говорили о разных событиях. Он спрашивал у меня совета, если в чем-то сомневался. Буду рад и тебе помочь советом, – Варуша протянул Натке свою сухонькую ладошку.

– Спасибо тебе Варуша. Очень мне нужен иногда совет человека постарше меня. Не хватает бабушки и мамы. Но теперь мы вместе. Так здорово мне теперь жить!

Варуша вдруг исчез, как будто его и не было. От неожиданности происходящего, у Натки навернулись слезы на глаза. Она вытирала слезы, а они все безудержно лились по щекам.

Утром Натка готовила себе завтрак из яичницы с сосиской и неотступно думала о Варуше, но он так и не появился в этот день. Убравшись, Ната вышла вечером погулять с Каштанкой. Она шла по улице, и под ногами хрустел выпавший за день снег. Был морозный вечер, фонари освещали старинную улицу. Прохожих было мало. Ната шла с Каштанкой и думала о том, что ей делать дальше. Работы нет, и скоро нечего будет есть.

« Почему у меня нет молодого человека? Что со мной не так? Я ведь не страшная, симпатичная. Ну и что, что прихрамываю? Бабушка говорила мне, что у меня классическая красота. Прямой и небольшой носик и большие серо-голубые глаза. Тонкие и красивого очертания губы, а волосы светлые и волнистые. Что же пугает мужчин? Неужели моя хромота?»– так думала она, под хруст снега под ногами.

Придя к себе, она зажгла конфорку плиты спичкой и вдруг увидела Варушу. Он сидел, как и прошлый раз на пороге кухни.

– Здравствуй Натка! Ну, что? Ты меня испугалась? Я снова появился неожиданно? – сказал Варуша и улыбнулся.

– Здравствуй Варуша! Я ждала тебя утром. Думала о тебе. Мне так одиноко и страшно. Скоро у меня кончатся деньги, и я буду голодать. И молодого человека у меня нет. Что я не так делаю? Друг у меня был в школе один и один в институте. А теперь что? – обиженным голосом проговорила Натка.

– А подруги где? Почему ничего не посоветуют? Разве у тебя нет подружек? – Варуша сощурил один глаз.

– Сейчас нет подружки. Была одна, да уехала далеко, в другой город. Другая подруга замужем и вся погрязла в быте. Муж у нее – деспотичный. Запрещает одной выходить из дома. Живет она, как на привязи, – сказала Натка и нахмурилась.

– А ты хочешь такого мужа? Такого деспотичного и своенравного?– Варуша подошел к Натке поближе и погрозил пальчиком.

– Нет, нет! Что ты! Не нужен мне такой болван! Я совсем не хочу оказаться запертой в четырех стенах. Друга хочу и соратника по жизни. Вдвоем легче и веселее жить. И ребенок мне тоже нужен. Неважно – девочка или мальчик, – Ната тяжко вздохнула.

Она поставила на конфорку большой и старый чайник, подошла затем к столу и стала беспокойно переставлять чашку и вазу с конфетами.

– Да, трудная у тебя задача, – вздохнул Варуша.

– Это точно.

Скипел чайник и Натка заварила ароматный чай в маленький заварочный чайник.

– Будешь? – она посмотрела вопросительно на Варушу.

– Нет, нет. Какой мне чай? Я питаюсь одной крошкой в день. Ты оставишь случайно одну крошку хлеба на столе, а мне и достаточно этого. Мы же не люди-человеки. Мы – сказочные существа, – улыбнулся Варуша.

Он вдруг погрустнел, задумался и погладил длинную и белую бороду.

– Надо тебе помочь, подсказать. Надо найти тебе работу и хорошего друга, который станет твоим мужем. Вы будете супругами и соратниками. Это самый крепкий союз для жизни. Вот так я думаю тебе помочь. Но на это надо время. Подождешь?

– Конечно, я могу подождать, – радостно улыбнулась Натка.

Варуша вдруг испарился, как будто его и не было рядом.

Следующие дни потекли как обычно и Варуша не появлялся. Вечерами Ната гуляла с Каштанкой. А днем занималась домашними делами и читала. Она даже решила научиться вязать крючком хлопчатобумажные салфетки по журналу. Эти журналы остались после мамы, которая увлекалась вязанием и заказала двенадцать журналов через почту из Венгрии. Журналы были на русском языке, но напечатаны в Венгрии. Красочные, с подробными описаниями процесса работы, они очень увлекли Натку. Под треск телевизора она вязала ажурные салфетки. Варуша больше к ней не приходил. В один из будних дней, в почтовом ящике оказалось письмо. Открыв конверт, она увидела отпечатанный листок. В нем указывалось, что швейное ателье ищет вязальщицу с опытом вязания салфеток и других изделий. Натка даже вздрогнула от неожиданности. Как такое могло случиться? Она только-только начала учиться вязать ажурные салфетки, постигать азы вязания и тут такое письмо. Неужели это совпадение?

На следующий день, Натка, захватив свои изделия, направилась по указанному адресу. Это ателье находилось совсем недалеко от ее дома. Старинное двухэтажное здание украшала большая вывеска: « Швейное ателье». Указывалось, что можно заказать пошив штор, пальто, верхнего платья и вязаные изделия. Волнуясь, она переступила порог ателье. Красивый холл, мягкие кресла, кабинки для примерки – все оформлено в мягких зелено-бежевых тонах. За столиком у двери сидела видная дама с прической 60-х годов прошлого века. Она взглянула на Натку и спросила:

– Здравствуйте! Что хотите пошить? Шторы?

– Нет, я пришла по объявлению, – ответила Натка и протянула женщине письмо.

– Очень хорошо, что вы пришли. Нам, очень нужна вязальщица. У вас есть образцы вязания? Было бы интересно взглянуть на них.

– Да, я принесла с собой салфетки. Вяжу совсем недавно по журналу из Венгрии.

– О! Это очень хорошо! Я заведующая этим ателье. Зовут меня – Мария Ивановна. А теперь, покажите мне изделия.

Натка открыла сумку и стала выкладывать на стол готовые салфеточки и одну недовязанную с крючком в изделии.

Мария Ивановна внимательно осматривала каждую салфетку.

– Недурно, весьма недурно. У вас есть талант рукодельницы. Мама ваша вязала? Вышивала? – спросила Мария Ивановна.

– Да, мама увлекалась вязанием и вышиванием. Многое ее руками в доме вышито. Могу принести и показать ее изделия.

– Очень хорошо. Приносите. Сейчас, как раз, большой спрос, но нет мастериц, – грустно произнесла Мария Ивановна.

– Вы будете брать на реализацию мои салфетки? Или будут мне заказывать вязать изделия? – Натка даже немного вспотела от волнения.

– Конечно, я возьму ваши салфеточки. И принесите журналы, по которому вы вязали. Можно сделать копии фотографий в журнале, предлагать клиентам ателье. Изделия вашей мамы можно продать, самые для вас дорогие можно оставить себе. Остальные можно принести. Все эти изделия с «душой». Я лично люблю такие изделия. Ждем вас завтра. Как вас зовут?

– Меня зовут – Нателла Королевская. Но все зовут меня – Натка.

– Хорошо, я запишу ваши данные, – Мария Ивановна раскрыла объемную тетрадь, – а паспорт с собой у вас имеется? Может, и оформим сразу как надомницу и заключим трудовой договор?

– Да, да! Я все взяла с собой! И паспорт, и трудовую книжку! – воскликнула возбужденно Натка. Она поспешно достала паспорт и трудовую книжку из сумки. Руки у нее дрожали, ладони вспотели от волнения.

– Не волнуйтесь вы так. Я вас оформлю, и можете спокойно идти домой. Там все обдумаете и подберете вышивку для продажи, – сказала Мария Ивановна и ободряюще улыбнулась.

Она занесла все данные в тетрадь и протянула документы Натке.

– Все. Теперь вы работаете у нас надомницей. Можете принести еще салфетки и вышивку мамы. А ваши салфеточки мы оформим и поставим цены. Сначала небольшую цену. Я уверена, что они быстро разойдутся. Ателье возьмет свои проценты, и вам оформим зарплату. Хорошо? Получать деньги будете два раза в месяц.

– Очень хорошо. Но у меня совсем, сейчас нет денег даже на еду. Можно мне получить небольшой аванс? – Натка замялась, ей стало неловко от своей просьбы.

– Почему бы и нет? Могу дать небольшой аванс. Салфетки уйдут быстро, – ответила Мария Ивановна.

Она открыла сейф и достала пару банкнот.

–Вот аванс и распишитесь вот здесь, – Мария Ивановна протянула Натке листок квитанции

Натка расписалась, взяла деньги и покинула ателье.

Она шла по улице и улыбалась, прижимая пакет к груди. У нее снова было светло и радостно на душе. Ей хотелось сообщить радостную весть Варуше.

– Ау! Варуша! Где ты?– закричала она, переступив порог сеней.

– Я тута! – Варуша сидел, как всегда, на пороге кухни.

– У меня взяли салфеточки и попросили еще принести! Аванс дали! – радостно затараторила Натка.

– Прекрасно! Восхитительно! Я очень рад, что ты нашла работу для души и кошелька! – воскликнул Варуша.

– Слушай, Варуша! А не твоих рук это все? Я только-только начала вязать салфетки и вдруг это письмо из ателье? Не ты ли мне помог?

– Как я мог это сделать? Я тут, а ателье в другом месте. Это тебе, милая, показалось, – Варуша хитро подмигнул Натке.

– Ой, не обманывай меня! Ты можешь все! Даже в другом городе! – Натка начала сердиться.

– Ладно, ладно. Это я все устроил. Подал мысль заведующей ателье о вязании, о салфеточках. И она решила взять вязальщиц-надомниц, – сказал Варуша.

–Вот, так-то лучше. Ты меня, Варуша, больше не обманывай и не шути так. Не люблю я таких шуток. Хорошо? – Ната протянула руки к Варуше.

Домовой своими теплыми, маленькими ручками, нежно погладил пальчики Натки.

– У тебя все будет хорошо. Работа тебе понравится, и ты будешь рада, и не будешь голодной. А друг у тебя скоро появится, вот увидишь, – Варуша ласково улыбнулся Натке и исчез.

– Ну вот, опять он пропал. Опять я одна и Каштанка с Муськой, – Ната вздохнула и пошла на кухню.

Прошло несколько дней. Ната вязала салфетки по журналу и ходила утром и вечером гулять с Каштанкой. Она чистила крылечко от снега, сметала с перил снег. Снегу в эту зиму было много. Палисадник и крыша дома потонули в сугробах. Варуша не появлялся на пороге кухни. Один раз заглянула давняя знакомая и неожиданно пригласила Натку на торжество.

– Приходи Ната обязательно. Соберутся ровесники, и будет интересно. Я так решила отметить свой небольшой юбилейчик,– сказала она.

Натка была удивлена этим приглашением. Уже давно она ни с кем не встречалась и вдруг такое предложение.

– А может, это Варуша все устроил? Как-то все странно мне. Никогда меня Света не приглашала и вдруг такое чудо, – проговорила вслух Натка.

Она готовила себе ужин и все думала об этом приглашении. Вдруг в дверь кто-то постучал. Натка прислушалась, насторожилась, а Каштанка заливалась лаем. Она подошла к двери и спросила:

– Кто там? Что случилось?

– Извините меня, я тут подскользнулся и упал у вашего дома. Кажется, сильно подвернул ногу, – ответил испуганный мужской голос.

– Ой, больно! – снова вскрикнули за дверью.

– Хорошо, я сейчас открою вам, – Натка поспешно повернула ключ и открыла засов. На пороге крыльца стоял молодой мужчина и рукой опирался на перила крыльца.

– Вот, прямо у крыльца и упал. Палисадник чуть не повредил. Странно, обычно я хожу спокойно. Ни разу не падал зимой. А тут, на тебе.

– Проходите в дом, посидите и посмотрите ногу, может, ничего страшного и нет, – сказала Ната и пропустила мужчину в сени.

Держась за стены сеней, а затем и за стены комнаты он прошел к стулу у окна. Мужчина тут же сел и вытянул ногу.

– Очень больно мне. Не понимаю, что делать, – сказал он.

– Как вас зовут? Меня –Ната. Я сейчас осторожно сниму ботинок и посмотрю вашу ногу, – она присела на корточки и стала расшнуровывать ботинки.

– Меня зовут Кирилл. Вот с работы решил прогуляться. Обычно я сажусь в транспорт, а тут что-то стукнуло в голову.

– Да, бывает так. Выходишь из обычного графика, – сказала Натка, и посмотрела в лицо Кириллу.

Она даже заморгала часто. Мужчина перед ней был красив собой. Его огромные серо-зеленые глаза смотрели с интересом на Натку. Прямой с горбинкой нос и небольшие усики делали его похожим на актера зарубежного кино.

У Наты от этого закружилась голова. Она уже сняла ботинки и ощупала ногу в районе щиколотки.

– Ой, больно очень, – крикнул Кирилл.

– Сейчас я чуть дерну ногу, потерпите, – сказала она и резко дернула ступню Кирилла.

Он снова вскрикнул и схватился за стул.

– Ну вот, все теперь в порядке. Все будет нормально, – выдохнула Ната.

– Вы врач? Медсестра? – спросил Кирилл.

– Нет, я не врач. В свое время прошла курсы медсестер. Бабушка настояла на этом. Вдруг мне пригодиться в жизни. И, знаете, меня эти знания часто выручали, и не только меня.

– Ну, а я только на программиста выучился, – улыбнулся Кирилл.

– Хотите чаю? – спросила Ната и засмущалась.

– А что? Очень хочу, – с готовностью откликнулся Кирилл.

Натка прошла к плите, поставила большой чайник на огонь. Вдруг ее как будто кто-то толкнул, и она посмотрела на порог кухни. Там стоял Варуша и подмигивал глазом, указывая на Кирилла. Сам Кирилл смотрел в окно и не замечал Варуши.

Ната посмотрела на Кирилла, потом снова на порог кухни, но Варуши уже не было. Она тут же поняла намек Варуши и сердце у нее сильно застучало.

« Значит, это моя судьба. Кирилл – моя судьба. Мой муж и друг», – подумала она, и стала разливать чай по чашкам.