Сказ про Ваньку, про Илью-оборотня и про Фаню-хранительницу

Настоящее. Глава 01, в которой всё начинается и продолжается

Есть в одном селении поверье, что один раз в год, в день весеннего равноденствия, на пустоши возле нового кладбища, появляется вепрь. Никто не знал, как он выглядит, откуда и зачем приходит: люди не задумывались об этом. Они просто знали, что есть ночь, когда не стоит соваться на пустошь, а то можно напороться на острые клыки, или ещё хуже: унесёт незваного гостя зверь далеко в лес, из которого, как говорили старожилы, он происходит и поминай как звали.

Ванька, обычный мальчишка из этого села, всегда верил подобным преданиям, даже несмотря на то, что вепря как такового никто не видел. К своему шестнадцатому дню рождения, который как раз и приходился на день весеннего равноденствия, Ванька наслушался предостаточно о запрете выходить из дому после захода солнца. Он, как и все, свято верил предостережениям, закрываясь на дополнительно поставленные засовы, но независимо от этого каждый раз слышал всё новые подробности, что может сделать вепрь с непослушными детьми.

Но всем "послушаниям" когда-нибудь приходит конец.

Ежегодно в день весеннего равноденствия с утра в деревне начинались гуляния. Соседи ходили в гости друг к другу, принося гостинцы. На главной площади раскладывались торговцы со всякой снедью, привлекающей аппетитными запахами внимание молодёжи. Устраивались всевозможные игры для развлечения жителей. Но предвкушение, ожидание весны длилось буквально до первого провалившегося за горизонт солнечного луча, после чего лотки скóренько сворачивались, а люди отправлялись по своим закуткам, трястись перед тёмной пустошью, дающей вечерний приют страшному созданию.

Поговаривали, что до Ванькиного рождения праздник проходил совсем не так. Гуляния продолжались до поздней ночи. Люди разжигали огромный, горячий костёр, преподнося ему соломенной чучело, а после прыгали через высокие и жаркие лепестки пламени, норовящие цапнуть отважных плясунов за ноги. Почему же всё изменилось? Отчего стал приходить зверь?

На свой шестнадцатый день рождения Ванька решил нагуляться вдоволь, несмотря на то, что над родными местами висел злой рок. Но как бы он не спорил с отцом, не приводил доводы, что вепря-то никто никогда не видел, поэтому, скорее всего, никакого зверя не существует, – его не слушали. Решив, что он уже не ребёнок и сможет разобраться с напастью, Ванька задумал подстеречь вепря, от которого было столько бед и из-за которого мальчика каждый раз не пускали долго гулять после праздника.

Вечером, после яркого и весёлого праздника и принятия поздравлений в честь дня рождения, когда разошлись последние храбрящиеся жители, паренёк долго не мог решиться на свой дерзкий и такой волнительный поступок. Наступало время тьмы. Мальчику предстояло выйти из дома уже после наступления ночи, чтобы его никто не заметил. Тем более надо было не попасться на глаза отцу, спящему чутким сном за стенкой. Но удача была на стороне Ваньки. В этот день стояла новая луна, погрузившая мир в лёгкий первобытный мрак. Она укрывала Ваньку, позволяя ему незаметно двигаться от дома к дому, к пустырю. Но ему можно было и не прятаться, так как в это время все жители села мирно отдыхали в своих домах, иногда поднимаясь продлить тепло печи и в который раз проверяя засовы на дверях, только чтобы огородить себя и своих близких от животного зла, которое, как они думали, приходит красть их детей.

Перебежками Ванька долго добирался до пустоши. Ему казалось, скоро уже должен был загореться рассвет. На деле же лишь наступила полночь – время, когда происходят самые необычайные вещи. Выбравшись на пустошь и никого не увидев на ней, он уже решил, что все эти годы его жестоко обманывали, и даже успел слегка обидеться на отца, который, видимо, по своей прихоти не отпускал мальчика гулять. Но тут случилось кое-что странное.

Среди редких деревьев, за которыми начинался глухой лес, показалось красноватое сияние, передвигающееся от дерева к дереву. Оно, не мигая, петляло и двигалось из стороны в сторону, потом начало размеренно приближаться к опушке. Вначале Ванька подумал, что это кто-то из местных мужиков решил подшутить над ним и идёт к нему навстречу с огоньком в руках. Но потом мальчик рассмотрел на небольшом расстоянии от первой точки более тусклый, словно слегка затухший, красноватый кружок, двигающийся в совершейнейшем унисоне с первой, яркой точкой. И Ванька догадался: это были глаза, обладатель которых направлялся прямиком к нему. Точки были высоко от земли, значительно выше человеческого роста. Теперь паренёк осознал, что может с ним сделать животное такого размера, и именно это предположение лишило его движения. Застыв в оцепенении, он наблюдал, как точки всё приближаются и приближаются.

Ванька очнулся от обдувающего его разгорячённые щёки ветра. Мальчик не мог понять, что с ним случилось, и где он вообще находится. Пытаясь припомнить последние минуты перед своим первым в жизни и таким позорным обмороком, паренёк даже не обратил внимание на пролетающие мимо сосны. Сидя на чём-то мягком, Ванька даже не подозревал, что его похитителем является жуткое, мохнатое, как сказали бы жители его селения, чудовище. Хотя на самом деле это был обыкновенный вепрь, или огромный кабан, правда немного волшебный, что уж тут лукавить.

Ванька приподнялся на мощной спине зверя, оставшейся практически неподвижной, отчего пареньку и показалось, что движется он просто лёжа на каком-то помосте. И только сейчас мальчик сообразил, что попал в какую-то заваруху. Ванька поразмыслил: если вепрь его сразу не съел, то, очевидно, он ему для чего-то понадобился. Но для чего – сложно было представить. Поэтому, слегка ухватившись за шерсть животного, Ванька подобрал под себя колени, чтобы ненароком не свалиться – он же не знал, где находится и как попасть домой, – и начал продумывать свою жалостливую речь к вепрю про то, что он хочет домой, что дома у него остался отец, которому сложно будет одному справляться с хозяйством, что он-де помощник, что как же он оставит родного отца, и так далее.

Мальчик успел нараспев пропричитать только половину своего продуманного монолога, когда вепрь пренебрежительно фыркнул, словно ему надоело слушать подобные разглагольствования, отчего у Ваньки потерялся всякий запал на упрашивающие отпустить его речи. Надувшись, паренёк замолчал, ему стало обидно, что неразумное животное не дослушало.

Вот уже на востоке начал заниматься рассвет. Вот уже лесные жители приступили к своим делам, встречая новый день. Вот уже утрешняя роса осела на травушке. Вот уже проснувшиеся птицы полетели по небу. А вепрь так и продолжал куда-то нестись с ношей. А Ванька до сих пор так и не знал, куда и зачем.

Волшебный зверь нёс его всё утро, весь день и весь вечер. И только ближе к ночи вепрь остановился где-то в лесу. Ванька не заметил, как оказался на земле: вот он сидел на закорках, всем своим существом впитывая лесную атмосферу отчего-то знакомого леса, и вот он уже стоит возле животного, оказавшегося даже больше, чем Ванька представлял. Паренёк с благоговением уставился на огромного, мощного, такого величественного и вместе с тем бережного зверя, насмешливо и словно по-братски смотрящего на Ваньку. Мальчик потупился, потому что отец учил его, что таращиться на кого-либо неприлично. Ваньке захотелось сказать об этом и вепрю, до сих пор пристально рассматривающего своего узника, но и это было бы неприлично. Поэтому мальчик снова обратил свой взгляд на окружающие его чужие места.

Наконец вепрь своей огромной мордой мотнул куда-то в сторону, дескать, иди туда. Ванька недоверчиво перевёл взгляд и чуть ли не с мольбой посмотрел на вепря в ответ, мол, действительно ли ему нужно туда идти. Но зверь не шутил. Он доверительно рыкнул и, толкнув Ваньку в спину рылом, затопал в противоположную сторону, словно у него были другие дела. Тяжело вздохнув, Ванька смирился с тем, что ему надо двигаться в указанном вепрем направлении.

Спустя несколько минут, мальчик выбрался на поляну, знакомой картинкой вспыхнувшей перед глазами, но Ванька не успел ухватить образ, внутренне уверяясь, что ничего плохого с ним тут случиться не может. На прогалине ощущалась особая атмосфера: волшебная, загадочная, словно место находилось под каким-то магическим защитным колпаком. И такое спокойствие было в этом, что Ванька позволил успокоению наполнить его.

Поляна оказалась пуста – это Ванька приметил сразу. Но понадобилось всего лишь мгновение и отведённый в сторону взгляд, чтобы откуда ни возьмись перед ним появилась изба. Нет, не было ни куриных ножек, ни ступ возле двери. Это был самый обыкновенный жилой дом, дышащий теплом, исходящий ароматом древности, но ухоженный и прекрасный. Ванька в недоумении уставился на избушку, которой только что не было на этом месте. И снова он испытал некое узнавание и лёгкое дуновение родных запахов: свежескошенная трава и родительская любовь. Мальчик не мог понять, отчего это на вид ветхое, но довольно крепкое строение кажется таким знакомым.

Дверь отворилась, и свет из избушки окрасил землю перед входом в оранжевые оттенки. На пороге стоял человек, точнее, женщина. Она остановилась, замерла, словно неуверенный зверёк, сомневающийся в том, что ему делать дальше. Ванька не мог рассмотреть её лица, но смутное предчувствие подсказывало ему: эту женщину он тоже знает. Сердце то замирало, то стучало с пущей силой, а тело желало двинуться к этой женщине, к этому незнакомому силуэту, одновременно казавшемуся невероятно близким.

Женщина неуверенно махнула рукой, призывая подойти ближе, отчего её светлая, плотная коса, переброшенная наперёд, качнулась, словно маятник. Но Ванька не торопился. Душой он верил, что ему ничего не угрожает, но разум твердил: в незнакомом месте стоит вести себя осмотрительно. Паренёк нерешительно переминался с ноги на ногу. Незнакомка опять замерла. Ваньку никто не торопил, но он и сам чувствовал нетерпение. Ему хотелось узнать, кто эта женщина. Силуэт же тем временем скрылся в тёплом свете избы. Дверь так и осталась открытой в приглашающем жесте.

Ванька догадался: отвертеться от необычных похитителей не получится. Тем более теперь ему просто необходимо было узнать, что из себя представляет эта женщина, кажущаяся тенью из прошлого. Не совладав с любопытством, мальчик, будто мотылёк, двинулся к свечению.

Чтобы не удариться о верхнюю балку, Ваньке пришлось чуть пригнуться. Он и так был не очень-то высок для своего возраста, но избушка, вероятно, была сделана для совсем приземистых обитателей. В доме было сильно натоплено, хоть морозные дни и закончились чуть меньше недели назад. Уютность угадывалась во многих мелочах обстановки: от мягкой воздушной лежанки до старого и немного потрёпанного веника, стоящего вверх тормашками возле топки. За кухонным столом, расположенным недалеко от печи, сидела женщина, которая немного ранее подзывала мальчика к себе. Благодаря расставленным по всей комнате лучинам, у Ваньки получилось рассмотреть её, и осознание накатило на него с такой силой, что даже пришлось ухватиться за дверной косяк, вовремя оказавшийся, слава богам, возле его руки.

Женщина была похожа… нет, Ванька как две капли был похож на женщину, ютящуюся возле печки, словно ей было холодно. В селе Ванька часто слышал о его схожести с отцом, да и сам паренёк видел общие черты. Но сейчас сходство было намного заметнее и очевиднее – настолько близко было их родство с незнакомой женщиной. Мальчик сделал непроизвольный шаг вперёд, словно его подтягивала хомутом та женщина, смотрящая на Ваньку с застенчивой и немного смущённой улыбкой.

В дверях кто-то чуть слышно шаркнул. Ванька очнулся от пристального рассматривания – ведь это неприлично! – и обернулся на шум. На пороге стоял рослый, можно даже сказать, огромный юноша. Ему можно было дать как восемнадцать лет, так и все тридцать. Он был высок и очень могуч, словно настоящий богатырь, пришедший из сказок, которые так нравились Ваньке в детстве. Юноша приветливо, лучезарно улыбался. Один глаз у него был светло-песочного цвета, отчего в свете домашних огней казался с лёгким красноватым оттенком, другой же был небрежно перевязан повязкой, отчего молодой человек был похож на плутоватого разбойника.

***

Юноша протянул руку и густым, медовым басом пропыхтел:

– Меня звать Илья, – слегка потрясая Ванькину ослабевшую руку, парень согнулся в лёгком поклоне. – Назвали так в честь Ильи Муромца.

Обогнув Ваньку, назвавшийся Ильёй молодой человек сел напротив женщины и, достав из-за пазухи костяной нож и оселóк, принялся точить лезвие. В помещении повисла шуршащая тишина.

Пришедший юноша сильно отличался от мальчика. Ванька был невысок, светловолос и голубоглаз – обыкновенный славянский паренёк. Илья же был дюжим, бронзовокожим и темноволосым. Волосы прикрывали ему уши и немного вились, придавая его виду некую романтичность. Но совершенно не видимая жёсткость, иногда проскальзывающая в его прямом взгляде, выдавала в нём стойкого и мужественного человека, у которого превыше всего честь и достоинство.

– Ты не стесняйся, проходи, – вздохнул Илья. – Фаня думала, что и в этот год у меня не получится тебя привезти, поэтому сегодня так засмущалась: уж и не надеялась.

Молодой человек говорил внятно, но вот смысл фраз был для Ваньки немного не ясен. Нет, он догадался, что его ждали уже давно, но почему – было до сих пор непонятно. Поэтому, продолжая стоять на пороге, Ванька решился на первый вопрос.

– Не поймите меня неправильно, я рад, что меня не съел вепрь, после дня пути, – Ванька махнул за спину, показывая, какого именно вепря он имел в виду. – Но мне хотелось бы узнать, что здесь происходит и кто вы…

Последние его слова сошли практически за шёпот, так как в глубине души Ванька боялся узнать ответ. Боялся, но всем сердцем желал услышать то, что сам себе успел придумать, после того как увидел женщину.

Илья весело рассмеялся, словно его не заботили все волнения Ваньки, слегка засмущавшегося от смеха незнакомца.

– Да не переживай ты так, парень. Давай я тебе объясню хотя бы одну загадку, так? – Илья не торопясь направился к Ваньке. – Тот вепрь, который тебя сюда доставил, на самом деле не настоящий вепрь. Понял?

Ванька быстро кивнул, потому что и так подозревал это.

– Этот вепрь тебя никогда не сожрёт, потому что он просто-напросто не людоед. Понял?

В этот раз Ванька махнул головой чуть медленнее, так как смысл понял, но цельность идеи от него ускользнула. Илья же замолчал, ожидая вопроса от уже открывающего рот Ваньки.

– Но причём тут людоедство?

– При том, Иван, что тот самый вепрь, – Илья махнул за спину Ваньки, словно приглашая его самого убедиться в правдивости своих слов, – на самом деле я, а я и есть тот вепрь, понял? То есть, если называть вещи своими именами, можешь меня считать оборотнем – человеком, который в нужный момент превращается в зверя – а именно, в вепря – дикого кабана.

Для убедительности Илья хлопнул себя по груди. Ванька же, немного испугавшись, отступил чуть подальше от одноглазого парня.

– Хватит его пугать, Илюша, он же ничего не понимает, а ты обрушиваешься на него, – подала голос незнакомка.

– Ничего я на него не обрушиваюсь, просто… – Илья на мгновение замолчал, потому что не собирался оправдываться. На самом деле он пытался хоть немного отвлечь Ваньку от мыслей о том, что ему предстоит узнать в ближайшее время.

– Да, я понимаю, хочешь, как лучше. Но давай попробуем немного по-другому, – ответила женщина, подходя к Ваньке и протягивая к нему руки, словно показывая, что не несёт ему никакой опасности и не причинит вреда.

Ванька не двигался. Он понимал, что эта женщина, кем бы она ни была, не желает ему зла. Поэтому он позволил ей приблизиться, мягко взять себя за локоть и направить в сторону стола, на котором за миг до этого ещё ничего не стояло. Теперь же на нём находились всевозможные лакомства: огромный исходящий паром кувшин, с висящими вокруг его пузатого тела сушками, мёд разных сортов, пышки, пироги и булочки, а отдельным творением стоял чугунок, с выглядывающей из него варёной репой с укропом и бобами. И только после того, как у Ваньки заурчало в животе, он понял, как же долго был в дороге.

Они ели, не разговаривая. Без лишних вопросов Ванька позволил себя накормить, думая о том, что сытым нужно быть в любом случае. Илья временами начинал смачно чавкать, отчего женщине, Фане, приходилось отрываться от кружки с иван-чаем и покашливанием напоминать, что он тут не один, и тогда юноша снова ел, как нормальный, хоть и немного диковатый человек.

Несмотря на сильный голод, Ванька наелся быстро. Поэтому после того, как он пододвинул к себе кружку с ароматными травами, словно ожидая захватывающую историю, женщина грустно вздохнула, печально улыбнулась одними уголками губ, будто вспомнив что-то приятное, и начала свой рассказ.