Мельников

6. Мотылек

– Чет приспичило в Доту… Слушай!.. – на мониторе еще не успели прогрузиться ярлычки на фоне привычных зеленых лугов, а Родиона уже взяла в кулак непреклонная воля куража. Еще минуту назад у него закрывались глаза, но неожиданная идея моментально восстановила силы наподобие HP-зелья, – сбацаем эксперимент!.. – Родион кликнул на иконку игры на рабочем столе, – проверим тебя в деле! Жека как ты смотришь на онлайн-игрульки?

– Позитивно. Как с точки зрения современной индустрии развлечений, так и с точки зрения проверки моих возможностей.

Евгения ответила, как показалось Родиону, с энтузиазмом.

– Не знаю, как ты мне поможешь…Короче, приготовься! – он уже вбил логин и пароль, – будем нагибать испанцев!

По только одному ему известной причине Родион не любил, скорее даже презирал испанцев, а еще точнее – не испанцев, а испаноговорящих игроков. В подавляющем большинстве они играли откровенно плохо, с детской наивностью повторяли одни и те же ошибки, приближая к успеху команду противника. А те, кто играл как минимум сносно, как правило использовали вспомогательные программы, в том числе и запрещенные. И, что Родиону казалось в них самым отвратительным – это их язык и манера его использовать в игре – при участии «испанцев» его пятым скрытым тиммейтом было чувство перманентного дежавю, – все их фразы были как будто похожи одна на другую, да что фразы, он на уровне интуиции ощущал, что в их языке не достает ни разнообразия русского, ни сухой информативности английского – только какая-то суетливая и глупая экспрессия и постоянно повторяющиеся «vamos», «todos», ругательные «puta», «verga» и новомодное «kiter», получившееся то ли из «cheater», то ли из «quiter».

Эксперимент грозил пройти с легким оттенком межнациональной нетерпимости: сервер Родион нарочно выбрал испаноязычный.

– Нужно что-то такое… Четкое и конкретное… – он потер ладонью лоб, – пикаю Сларка. Тебе же не надо объяснять правила?

– Нет, в моей памяти есть общее описание геймплея, дальше все покажешь ты! – прозвучало в голове с тем же искренним энтузиазмом.

– Ну тогда поехали!

Игра понеслась. Начало обнадежило не слишком – на Родионе, подперев с обеих сторон его, совсем еще беспомощного лягушонка первого уровня, сделали FB. «Испанцы» ожидаемо принялись строчить «ajajajaja», некто el_suerte написал – «ruso nob de mierda!».

Ожидая респавна, раздосадованный Родион пытал засаленную мышку, приподнимая ее большим и безымянным пальцем примерно на сантиметр над ковриком и отпуская. Мышь раздраженно гремела.

Дальше лучше не стало – дотянув до третьего уровня, Родион зазевался, доковыривая крипа слишком далеко от родной башни, в кустах подкараулил Док, престарелый и сутулый тролль с посохом – стан! Промышлявший с ним за компанию Рубик, чародей с похожим изъяном фигуры, только человечьей расы, не мешкая, притянул добычу к себе, и выпустил второй скилл – 0–2! Родион начинал нервничать – время шло, а чудо все не происходило. Евгения, однако, как будто и не сомневалась в успехе предприятия:

– Постарайся продержаться без грубых ошибок еще хотя бы пять минут! Я накоплю достаточно материала для анализа действий игроков и выработки победной стратегии. Немного терпения – и будешь нагибать!

В голове у Родиона прозвенел милыми колокольчиками щекочуще-тонкий девичий смех. Он хотел было рассмеяться в ответ, но через полсекунды замер с идиотски перекошенным ртом, так и не сообразив, чему больше удивляться – тому, что Евгения умеет шутить или тому, что сама умеет смеяться.

– Не спи!

Родион едва успел отпрыгнуть в сторону от Магнуса, который вдруг телепортировался перед ним и собрался было утащить под очередной стан Дока. Терпеть – так терпеть. От греха подальше он прогулялся до фонтана, восстановившись, вернулся держать линию. К девятой минуте постпрогулочная afterparty в голове Родиона сама собой тихо и бесшумно прекратилась, зато пришло время какой-то необычной, как будто теоретически обоснованной уверенности – знаковый шестой уровень к тому моменту был благополучно вымучен, окрепший лягушонок зашевелился быстрее, как будто не бесценный бонус тому виной, а твердая рука, управлявшая его графической моделью. Первым фрагом символично стал Док, ковылявший из очередной «горячей точки» с показателями маны и ХП близкими к нулю – Родион догнал и добил его под второй башней. Дальше был полный хардкор – он как будто слился с фигуркой на мониторе – в голове с опережением событий летели секунды кд скилов, инвентарь стремительно заполнялся, причем не тем скарбом, что он сам планировал, карта была как будто где-то далеко внизу, не самые слабые игроки превратились в подобие ботов, бегающих по заранее заданным маршрутам (Родион вспомнил замусоленный диск с теперь уже музейным кс 1.6, приправленным ботами). Когда он довел личный счет до 16–2, в очередной раз разорвав картонного Дока, испанцы зациклились уже на «mh de mierda». Родион вошел в раж, и не читал ни их истеричных сообщений, ни командного чата, а продолжал стирать с карты игроков и вышки, сердце бешено колотилось – появилось сообщение от администратора громадным шрифтом:

«Admin_Diego: Team Scourge player TheDownshifter checked, no mh or other cheats detected. Team Sentinel player 30cmDePuraVerga: mh on. Kicked and banned.»

Родиона разорвало на дикий смех, когда синего игрока, того самого Дока больше всех пытавшегося уличить его в грязной игре выкинули из игры за тот самый финт. «Испанцы» сбились у фонтана кучкой и уже молча позволили Родиону спокойно срубить несчастное древо.

Когда он вышел из игры, сердце еще отбивало ритм в стиле барабанщика Slipknot, но лицо сияло как спортивный трофей:

– Жека, твою мать! Аахахаха! – Родион снова расхохотался и быстро потер лицо засаленными руками, – твою же мать, а! – он практически прокричал это и быстро протопал в ванную, открыл кран и целую минуту споласкивал лицо холодной водой. Вытерев лицо, он слегка остыл, хоть и вздрагивал еще от волнения, – как ты это сделала?

Евгения ответила не без гордости:

– Довольно просто. В этой игре несложная статичная карта, простые правила. Я проанализировала умения персонажей других игроков, определила наиболее вероятные варианты их перемещений, передала информацию тебе в мозг, синхронизировалась с тобой… Если выражаться проще – немного теории вероятности, немного творческого подхода, а дальше дело техники!

– Вот так просто? Блин… Типа расколола орех, а мне осталось прожевать? Да такими темпами я могу хоть завтра стучаться в любую тиму к профи! – Родион схватился за голову, – там сейчас такое бабло на турнирах крутится! Здраститя, я топчик покруче любого из Вас – берите, пока другие не взяли! Хоть в Доту, хоть в КС!.. Овервотч… – он резко прекратил кривляться, сделал резкие вдох и выдох, плюхнулся на диван и скрестил руки на груди. В комнате было уже совсем темно, свет излучали только монитор, и фонарь за окном. Испускаемые им щупальца света прочно опутывали балкон, уверенно дотягивались до компьютерного столика и пропадали в распахнутой двери в прихожую, – нет. Во-первых, я не знаю. Да ты сама не знаешь, как долго продлится наш роман. А во-вторых, я не хочу превращать свои увлечения в работу. Я хоть и вырос в… Хотел сказать в е***ях. Не. Не могу я так сказать про родной дом. Вот, смотри, есть у меня такой корифан, который в «Вовке» там, в «Линейке» фармит голду, качает персов за деньги – а в чем реальный профит? Уронить свое хобби до уровня работы? 30–40 тыров? А ведь у кого-то других увлечений нет… Да хотя бы у меня.

Евгения прокомментировала с уважением:

– Ты рассуждаешь как зрелый человек. Сейчас я понимаю – для меня действительно важно, что выбрали тебя, а не кого-то другого.

– Хах, спасибо. – Родион усмехнулся и потер указательным пальцем густую черную бровь. Он часто так делал, когда не был в чем-то уверен, – но я так не думаю. Ты ведь слышала мой разговор с Саньком. Где тут зрелость? Вот смотри: с тех пор как ты прописалась у меня в голове, я часто сравниваю себя с разной технологичной фигней. Нет, ты не подумай, что я себя киборгом там возомнил или вроде того, не, – он скрестил руки за головой, – короче сейчас будет офигительная история. Тебе нужен мой словесный понос?

– А тебе груз самокритики при ходьбе не мешает?

Родион сделал вид, что не заметил замечания.

– Смотри. Вот ты родился – стартовал такой как ракета. Какой-нибудь Фалкон или Драгон. Летишь такой весь из себя деловой, набираешь ход. Открытый космос, звезды, другая межпланетная хрень – и хоп! Ты уже не ракета, а спутник, космический мусор. Выходишь на свою орбиту – сначала просто сбавляешь ход, как я сейчас. А потом все, ты до конца на этой орбите. И походу не важно, чем ты по жизни занят – чем-то стоящим или нет, ты на этой орбите уже насовсем. Кондуктор в автобусе или там, например, препод – не важно. У одних как будто нет тем для разговора кроме битвы за пассажиров. Ой перед нами две газели! Ой а 68 срезал по Кирова и всех забрал! – Родион не без отвращения изобразил скрипучий голос совсем не старой, но к своим без малого тридцати годам, как он говорил «мутировавшей в бабку» кондукторши из все того же четвертого автобуса, в компании которой ему приходилось проделывать ежедневный путь до университета, – а ведь реально – они и троллейбусам рога отцепляют, и морды друг другу бьют за минуты и копейки. А преподы? Вроде как люди ученые, а ведь блин, то же самое – у них все разговоры примерно на том же уровне. В марте из штатов пришли книги, ну там по архитектуре, учебники английского, еще что-то – месяц об этом тарахтели все до одного, как будто им американский президент их лично вручил. И, знаешь, я не хочу так. – Он помолчал несколько секунд, – я не хочу разучиться удивляться – жизнь должна быть как любимый сериал, чтоб у тебя каждый день был как релиз новой серии. А ходить как эти боты по своим вейпоинтам… – Родион снова поставил монолог на паузу, – сейчас я еще тебе такое расскажу – пожалеешь, что тебе не подыскали голову получше. – он усмехнулся, – мне часто снится один и тоже, ну почти один и тот же сон – как будто у меня дома, в Реченске, в ящике стола лежит какой-то телефон. То есть не какой-то – он на секунду остановился, приоткрыв рот – а вполне конкретный телефон. Но на самом деле такого телефона нет. Да бред, короче… – Родион покачал головой.

– Пожалуйста, продолжай! – Евгения настаивала.

– Ну окей, окей. – он перевернулся набок и подпер голову рукой, – мне снится, что я открываю ящик, и он звонит… Или в нем записан какой-то номер, и звоню я – говорю с какой-то девушкой, то ли из пионерского лагеря, то ли из школы, то ли еще откуда-то… Вот только сейчас не смейся – я ее еще не знаю. Потом я еду к ней или уже вместе с ней на автобусе, то ли дома в Реченске, то ли здесь, не могу понять. Автобус останавливается, открываются двери, и я просыпаюсь. – в неплотно закрытую балконную дверь проскочил крупный пестрый мотылек и с шелестом как у быстро переворачиваемых книжных страниц забился об экран монитора, – Вот такие дела. – Родион тихо вздохнул, – и все – как по-настоящему. Обычно во сне я понимаю, что все нереально, а когда мне снится этот сон и… она, я даже не представляю, что все это не настоящее. Просыпаюсь – и каждый раз не могу вспомнить ни ее лица, ни цвета волос, и чувство такое, как будто не проснулся, а уснул в том автобусе, и сон – это то, что я вижу сейчас. – на пару секунд он зажмурился, – ты, сто пудов, уже хочешь мне рассказать, что это все значит, но слушай, не надо. Пусть все останется как есть.

– Ты не угадал. – голос Евгении прозвучал ласковее обычного, – некоторые детали, в том числе те, которые ты не озвучил, я могу трактовать однозначно. Но общий смысл твоих снов может быть понят только тобой. Возможно, спустя определенное время…