Мотив для опасений

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Еще до того, как Эйвери с Рамиресом вошли в участок, она могла с уверенностью заявить, что ситуация вышла из-под контроля. Ей пришлось очень осторожно маневрировать по паркове А1, чтобы случайно не зацепить какого-нибудь репортера или фургончик СМИ. Тут царил настоящий хаос, а они еще даже не попали внутрь.

– Выглядит печально, – заявил Рамирес.

– Да уж, – ответила Блэк. – Как, черт возьми, пресса прознала о письме, если оно попало прямо в участок?

Рамирес мог лишь пожать плечами. Они вышли из машины и поспешили в здание. Несколько журналистов преградили им путь, один из которых встал практически прямо перед Эйвери. Она чуть не наткнулась на него, обойдя в последнюю секунду. Блэк услышала, как он обозвал ее сукой, но сейчас это мало волновало ее.

Они пробивались к двери, пока журналисты требовали прокомментировать ситуацию и делали снимки. Эйвери ощутила, как закипает кровь внутри, и еле сдержалась, чтобы не пнуть одного из этих любопытных репортеров под зад.

Наконец, попав внутрь, они надежно заперли за собой дверь и с огорчением обнаружили, что в участке обстановка была не намного лучше. Она и раньше видела А1 в состоянии полного безумства, но это было что-то новенькое.

«Видимо, в А1 появилась крыса», – подумала Эйвери, быстро продвигаясь к кабинету Коннелли. По пути она заметила Дилана, пытающегося пройти по коридору. За ним шли О’Мэлли и Финли.

– Конференц-зал, – рявкнул Коннелли.

Блэк кивнула, свернув направо и двинувшись дальше по коридору. Она обратила внимание, что у дверей больше никто не болтался, а значит, совещание будет небольшим. Подобные собрания были не самыми приятными. Они с Рамиресом прошли за Диланом. Когда О’Мэлли и Финли зашли в зал, Коннелли закрыл за ними дверь.

Он бросил на стол лист бумаги, который хранился в пластиковом файле, засчет чего тот почти идеально проскользил по направлению к Эйвери. Она осторожно подняла его и заглянула внутрь.

– Просто прочитай, – сказал Коннелли.

Он явно был сильно расстроен и выглядел немного бледным. Волосы находились в полном беспорядке, а во взгляде читалась дикость.

Эйвери сделала, как было велено. Не доставая сам лист, она прочла послание. С каждым словом зал, казалось, становился холоднее.

Лед красив, но он убивает. Представьте великолепный блеск тонкого слоя инея на ветровом стекле поздним осенним утром. Этот же прекрасный лед убивает всю растительность.

В его красоте видна и его эффективность. Цветок снова сияет прелестными оттенками… он всегда возвращается. Возрождение.

Холод эротичен, но может покалечить. Представьте лютый мороз во время зимнего шторма, пока вы лежите с любимым человеком, свернувшись калачиком под одеялом.

Еще не остыли? Чувствуете, что холод перехитрил вас?

И это еще не все. Будет больше холодных тел, плавающих по загробным рекам.

Уверен, вы попытаетесь остановить меня.

Но вы поддадитесь холоду прежде, чем найдете меня. И, пока вы будете охладевать, недоумевая, что же произошло, подобно цветку, подвергшемуся заморозкам, я буду уже очень далеко.

– Когда оно поступило? – спросила Эйвери, положив письмо на стол, чтобы Рамирес мог перечитать еще раз.

– Сегодня утром, – ответил Коннелли. – Но конверт открыли лишь час назад.

– Каким образом пресса прознала так быстро? – спросил Рамирес.

– Потому что каждая местная газетенка получила копию.

– Вот дерьмо, – в сердцах выразился он.

– Нам известно, когда СМИ получили информацию? – поинтересовалась Эйвери.

– По электронной почте чуть больше часа назад. Мы предполагаем, что это было сделано для того, чтобы новость попала в одиннадцатичасовой выпуск.

– Выяснили, откуда были отправлены письма? – уточнила она.

– О, тут мы облажались по полной… Точнее, это первое, в чем мы облажались, – ответил О’Мэлли. – Электронная почта зарегистрирована на женщину по имени Милдред Спенсер. Семидесятидвухлетняя вдова, которая завела этот адрес, чтобы поддерживать связь со своими внуками. С ней, конечно же, общаются, но все указывает на взлом.

– Мы можем как-то отследить взлом? – спросила Блэк.

– В А1 никто не может. Мы подключили руководство для помощи.

Рамирес дочитал письмо, отложив его к центру стола. Эйвери снова взяла лист и просмотрела его. Она не стала читать заново, но изучила бумагу, почерк и странное расположение самого текста на бумаге.

– Есть какие-нибудь предположения, Блэк? – спросил Коннелли.

– Несколько. Во-первых, где конверт?

– На моем столе. Финли, можешь сгонять и принести его?

Финли сделал ровно так, как его попросили, пока Эйвери продолжала рассматривать письмо. Почерк был четким, немного похожим на детский. Казалось, кто-то потрудился. Несколько слов буквально выскакивали, крича о своей странности.

– Что еще? – поинтересовался Коннелли.

– Несколько моментов, но это прыжок с места в карьер. Тот факт, что он прислал нам письмо, означает, что парень хочет, чтобы мы знали о его существовании, но не смогли понять кто это. Может для него это и не игра, как таковая, но он явно хочет заявить о себе. Ему нравится охота. Он хочет, чтобы мы пошли за ним.

– Видишь какие-нибудь подсказки? – спросил О’Мэлли. – Я просмотрел его раз десять, но так ничего и не нашел.

– Ну, в некоторых местах формулировка достаточно странная. К примеру, упоминание о ветровом стекле в тексте, где он ссылается на цветы и одеяла любовников, немного неожиданно. Стоит также отметить, что он использовал слова «эротичный» и «любимый». Объединив это с тем фактом, что найденная сегодня жертва была довольно красива, это должно что-то означать. Также у меня вызывает беспокойство упоминание о загробных реках и возрождении. Но тут можно насчитать миллион вариантов. Все без толку, пока мы не узнаем больше.

– Что-нибудь еще? – спросил Рамирес со своей обычной, не особо скрываемой улыбкой.

Ему нравилось наблюдать за ней во время работы. Блэк попыталась откинуть эти мысли, продолжая.

– То, как он заканчивает предложения… такое ощущение, что это обрывки какого-то стиха. Стиль всех писем, направленных убийцами в полицию или СМИ, которые я встречала ранее, обычно заключался в блоках.

– И что это нам дает? – удивился Коннелли.

– Может и ничего, – ответила Эйвери. – Я просто размышляю.

В дверь постучали. Дилан открыл ее и зашел Финли, заперев за собой замок. Затем он осторожно положил конверт на стол переговоров. В нем не было ничего примечательного. Адрес участка был указан тем же аккуратным почерком, что и само письмо. Обратного адреса не имелось, зато в левом углу стоял безноминальный штамп. Марка также была наклеена на левый угол, частично задевая штамп.

– Пришло из отделения 02199, – добавил О’Мэлли. – Но это абсолютно ничего не означает. Убийца мог пройти кучу километров, чтобы отправить его.

– Да, это так, – сказала Эйвери. – И парень кажется достаточно умным, чтобы выдать себя индексом. Он понимает это. Тут и проверять нечего, могу поспорить.

– Хорошо, но что тогда нам остается делать? – спросил Финли.

– Что ж, – ответила Блэк, – этот парень, судя по всему, просто озабочен холодом, особенно льдом. И этот вывод вытекает не только из того, где было обнаружено тело. Все письмо кишит этой темой. Он зациклился. Мне интересно… Может нам стоит поискать в местах, связанных со льдом или холодом? Катки, морозильники для мяса, специальные лаборатории, все что угодно.

– Ты считаешь, что место не имеет значения? – спросил Коннелли. – Если он хочет, чтобы о нем узнали, может все-таки стоит проверить индекс?

– Нет, не уверена. Не до конца. Но, если нам удастся отыскать какую-то фирму, деятельность которой связана со льдом, в этой области, то стоит начать оттуда.

– Хорошо, – ответил Финли. – Стоит ли нам проверить записи с камер наблюдения в районах почтовых отделений или почтоматов?

– Боже, нет, – произнес Коннелли. – Это займет вечность и мы не знаем, когда именно было отправлено письмо.

– Потребуется список фирм, о которых я сказала, – добавила Эйвери. – Отсюда и стоит начинать. Кто-то может предложить что-то прямо сейчас?

– Мне в голову ничего не пришло, – ответил Коннелли со вздохом после нескольких минут тишины. – Но через полчаса я могу достать тебе список. Финли, займешься этим?

– Уже работаю, – ответил тот.

– Финли теперь мальчик на побегушках? – спросила Эйвери, подняв бровь, когда он снова вышел из комнаты.

– Не совсем. Ты не единственная, кого собираются продвигать. Я пытаюсь привлечь его к участию во всех аспектах громких дел. И, как ты знаешь, он считает, что тебе просто неимоверно везет. Поэтому я даю ему повод понять все, как есть.

– А почему мы заперлись в конференц-зале? – поинтересовалась она.

– Из-за СМИ. Не хочу давать им лишнюю возможность, рискуя камерами или телефонными линиями.

– Это похоже на паранойю, – ответил Рамирес.

– Я бы сказал на осторожность, – слегка резко отреагировал Коннелли.

Чтобы не допустить ссоры между ними, Эйвери снова придвинула письмо.

– Вы не возражаете, если я еще раз взгляну на него, пока мы ждем результаты?

– Конечно. Я был бы рад, если кто-то из А1 получит информацию до того, как СМИ поднимут волну хаоса по телевидению и какой-то глупый ребенок в подвале поймет все быстрее нас.

– Надо привлечь криминалистов. Почерк стоит проанализировать, а конверт проверить на любые следы: отпечатки пальцев, пыль, что угодно.

– Они уже в курсе и письмо попадет к ним сразу, как только ты закончишь.

– Это нужно сделать быстро, – сказала Эйвери. – Понимаю, что ты лишь пошутил по поводу ребенка в подвале, но беспокойство вполне оправдано. Когда письмо попадет на экраны, неизвестно, кто и что сумеет выдумать.

Блэк начала более внимательно изучать текст, когда вернулся Финли.

– Быстро, молодец, – похвалил О’Мэлли.

– Получилось так, что у одной из наших диспетчеров муж работает возле Пруденшал Центр. А это, кстати, в области 02199. Возможно, просто совпадение, но стоит проверить. Итак, он работает в технической лаборатории. Она говорит, что они постоянно экспериментируют с квантовой механикой и подобными вещами. Что-то вроде филиала технического факультета Бостонского университета

– Квантовая механика? – спросил капитан. – Это не совсем подходит для нашего парня.

– Все зависит от типа проводимых экспериментов, – ответила Эйвери, мгновенно заинтересовавшись. – Я не сильна в этой области, но знаю, что в квантовой механике есть вещи, для которых развивают экстремальные температуры. Что-то, связанное с проверкой прочности и поиском основных точек разных видов материй.

– Откуда, черт возьми, ты знаешь все это? – удивился Коннелли.

– Любила смотреть Discovery в колледже, – пояснила она, пожав плечами. – Что-то, видимо, отложилось в памяти.

– Что ж, это интересно, – продолжил Дилан. – Давайте раздобудем информацию о лаборатории и пообщаемся с руководством.

– Я займусь, – сказала Эйвери.

– А пока, – произнес Коннелли, глядя на часы, – ночной выпуск новостей будет в эфире через три минуты. Давайте включим и посмотрим, насколько СМИ ухудшат положение дел.

Он вышел из конференц-зала вместе с О’Мэлли. Финли посмотрел на Эйвери извиняющимся взглядом и поспешил за ними. Рамирес, покачав головой, уставился на письмо через плечо Блэк.

– Как думаешь, этот парень и правда псих или просто хочет, чтобы мы так думали? – спросил он ее.

– Пока не знаю, – ответила она, перечитывая загадочное письмо. – Но считаю, что эта лаборатория – идеальное место для старта.