Душа, инструкция по эксплуатации

Мальчики не плачут

Я никогда не плачу. Не знаю почему. Наверное, потому что я мальчик, а мальчики не плачут. Хотя, кто это сказал? Мой папа? А откуда он знает? Я ему не верю, но это теперь, а тогда я его жутко боялся. И если он говорил, что мальчики не плачут, значит лучше не плакать, а то хуже будет.

Так вот, хотя мальчики и не плачут, я все равно плакал, когда больно было или когда очень обидно. Однажды, я так быстро спешил домой, что споткнулся и упал прямо на асфальт моими ладошками и коленками. Асфальт их сильно поцарапал. Наверное, ему было больно, но мне было больнее и я заплакал.

Я плакал всю быструю дорогу домой. Я упал перед нашим третьим подъездом, а мне нужно было еще на второй этаж подняться. Я так сильно плакал, что получилось эхо и мы стали плакать вместе. Но еще громче я заплакал, когда увидел маму. Она вышла мне навстречу.

Я всегда для нее плакал громче, чем для папы. Папа маме завидовал и поэтому на меня злился. После того, как я показал маме мои ладошки и коленки, сил терпеть совсем не осталось, и я заплакал еще громче. И тогда пришел папа…

Наверное, мальчики только по мелочам не плачут, а если дело серьезное, то можно. А у меня было очень серьезное дело. Папа посмотрел на мои ладошки и коленки и… ничего не сказал. Это значило, что можно! И я продолжил плакать дальше, пока мама промывала мои ранки раствором марганцовки и мазала их зеленкой.

Она взялась, сначала, за йод, но передумала. Я ведь мог еще громче заплакать, а она была уже на пределе. И знаете что? Мне совсем не было больно, потому что я был плачем. Он вытеснил все: боль, обиду, досаду, то что мальчики не плачут и, даже страх перед папой… Из ребенка я превратился в сирену.

Мне всегда нравились машины с мигалками… вот бы мне сейчас такую! Мы бы прокатились с ветерком! Нам бы все дорогу уступали и даже ослики, хоть им и не нравится…

Удивительно устроена наша память! Сколько лет прошло, а я вспомнил! Такие были эмоции! Несмотря на жесткое воспитание, я все же изредка плакал…

Я очень любил бабулю. А бабушке нравились военные. Поэтому я решил стать военным. Тому способствовало папино жесткое воспитание в детстве, но это не было причиной. Я поехал поступать в военное училище из-за бабушки. Я хотел, чтобы она мной гордилась. У меня получилось пройти конкурс, и я стал курсантом. Почти сразу я получил мои первые лычки и стал командиром группы.

Все шло как по маслу, пока не произошла трагедия. У бабули диагностировали рак на поздней стадии. Она сгорела как спичка. Никто и глазом не успел моргнуть, как ее не стало. В тот день меня вызвали с занятий к нач. Курса, майору Бужину. Я постучал, вошел, доложил… а он мне телеграмму из дома… бабули не стало. Отпустить на похороны меня не могут, не положено…

Я не помню как оказался в расположении, как упал на постель, как пытался не заплакать, я же мальчик, а мальчики не плачут… Но я не смог и завыл. Меня сотрясало раз за разом. Я не мог остановиться… и я сдался… Истерика продолжалась около четырех часов. Со мной такого никогда раньше не было. Из груди вырвалось все, что накопилось за долгие годы. Ничего не осталось. И я стих. Я почти умер, так спокойно мне стало. Тогда я встал, отбил постель и пошел на занятия.

Я больше никогда не плакал, ведь мальчики не плачут.