Пиратский остров; Молодые невольники

Глава III. Нат Брэдли

В течение нескольких часов я все ждал, что мой спутник вот-вот въедет в какие-нибудь из попадавшихся нам по пути ворота, украшенные затейливыми надписями и ведущие на плантацию или в жилой дом.

– Далеко нам еще ехать? – спросил я как можно более равнодушно, чтобы скрыть свое нетерпение.

– Еще очень далеко. По крайней мере, миль пятьдесят. До ночи мы туда не доберемся, а потому лучше переночевать в Колумбии.

– А далеко до нее?

– Не близко. Видите ли, в этой части страны нет земли, пригодной для разведения хлопка. Здесь слишком холодно и, как я говорил, холод часто убивает молодые кусты. Плантация моего отца расположена довольно далеко от большой дороги, на одной из малых рек, впадающих в Дак-Ривер. Там очень хорошая почва для хлопка. Однако приходится слишком далеко возить его к пристаням. В этом году мы хотим отправить весь сбор в Новый Орлеан на собственной барже. Отец считает, что экономия покроет расходы по постройке судна, и уже строит баржу. Понимаете, речка проходит как раз посередине наших владений. Она достаточно глубока, чтобы по ней можно было сплавить лодку до Дак-Ривер. А оттуда уже ничего не стоит транспортировать урожай до Огайо и далее по Миссисипи. Это вполне разумно. После сбора неграм совершенно нечего делать, а полдюжины под командой опытного лодочника смогут довезти груз до Нового Орлеана без больших издержек. На пароходе дорого, да и перевозка до причала немало стоит. Ближайшая к нашей плантации пристань находится за тридцать миль. На повозку не положишь больше четырех тюков, а мы собираем ежегодно до ста пятидесяти. Судите сами, какой огромный обоз. А заимев баржу, мы сможем грузиться в нескольких футах от пресса, на собственной земле.

Все эти подробности так заинтересовали меня, что я почти совсем забыл о другой причине, которая влекла меня на плантацию.

В этом способе вести дело было что-то оригинальное, чисто американское. Весь урожай, полученный в самом центре территории, в месте, окруженном густыми непроходимыми лесами, перевозился на рынок, находившийся более чем за тысячу миль от места сбора, – но не по железной дороге, не на пароходе, не через комиссионера, берущего известный процент с рыночной цены, а собственными силами землевладельца. Он, таким образом, напрямую выходил на потребителя. Где такое увидишь, кроме Америки?

Погруженный в размышления об этой важной и интересной экономической задаче, решавшейся так просто, я забыл на время о своем спутнике, который пробудил во мне эти мысли. Его громкий голос вывел меня из задумчивости. Он поздоровался с человеком, ехавшим нам навстречу. У этого человека тоже был вид путешественника: лошадь его покрывали пот и пыль, а к седлу крепились две набитые седельные сумки. На вид всаднику было лет двадцать пять.

Одет он был как плантатор, но не так, как молодой Вудли. На незнакомце тоже была панама, но вместо белой льняной куртки он носил свободного кроя рубашку на пуговицах из голубой ткани и такого же цвета брюки. Так одевались креолы из штата Луизиана, а от них и другие американцы, которые переселялись вниз по Миссисипи, переняли этот стиль.

– Едешь из Нэшвилла, Уолт? – обратился незнакомец к моему спутнику.

– Нат Брэдли! – воскликнул молодой плантатор, явно удивленный неожиданной встречей.

– Да, он самый!

– Но как ты здесь оказался? Откуда ты?

Тот засмеялся.

– Я побывал на родине. И знаете, подумал в который раз: хорошо я сделал, что когда-то уехал отсюда! Безумие – оставаться здесь. Вот Миссисипи – другое дело, там деньги! А здесь… Ну, стоит ли разводить хлопок тут? Я просто уверен, что каждый из моих негров соберет два тюка, пока вы один наскребете!

– Да, молва дошла и сюда, что у Ната Брэдли дела идут хорошо.

– А все равно мне мало дела до хлопка! Я не таков! Мне подавай возможность сразу нажиться… Ну, а у вас как? Хороший будет урожай?

– Надеюсь.

– Сколько тюков?

– Отец предполагает, что соберем тюков двести.

– Ну, это совсем неплохо, тем более, если вам удастся доставить их в сохранности на рынок! Я слышал, вы хотите их везти на барже?

– Да, она уже строится.

– Одобряю. Это хорошо и практично придумано. Расход небольшой, зато вы не платите ни за перевозку, ни за страховку. Да и эти пароходы не так уж надежны. То ли дело прежние плоскодонные баржи! Я, по крайней мере, всегда ими пользуюсь; в последний раз сэкономил вдвое против того, что мне стоила бы перевозка на пароходе… Вы прямо из Нэшвилла?

– Да.

– Не слыхали, не идет ли пароход вниз?

– Нет, не слыхал.

– Хорошо, если бы шел, – мне нужно в Миссисипи. Да, а Корнелия здесь?

– Да, сестра у нас.

– Жаль, что я ее не увидел, но ведь мы с вашим отцом не слишком большие друзья, с тех пор как… ну знаете… Однако чертовски жарко!

Последнее замечание, видимо, было сделано для того, чтобы переменить разговор, так как мой спутник, по-видимому, был недоволен тем оборотом, который приняла беседа.

– Да, жарко, – согласился он.

– Невыносимо жарко. Лучше убраться отсюда поскорее. Вы прямо к себе на плантацию?

– Да, туда.

По тону вопроса Брэдли и по тому, как он при этом взглянул на меня, видно было, что он ожидал другого ответа. В этом быстром и беглом взгляде я прочел инстинктивную подозрительность и антипатию.

– Ну, до встречи, Вудли, – произнес он, слегка отвернувшись, чтобы скрыть свое раздражение.

И, бросив на меня снова быстрый взгляд, на который, однако, я ответил тем же, Нат Брэдли пришпорил лошадь и вскоре исчез на нэшвиллской дороге.