Записки нетолерантного юриста

В поле, за околицей

История эта произошла в начале девяностых прошлого века в одном из сёл близ Нижнего Новгорода. Село как село – русское, обыкновенное, с сельсоветом и обшарпанным клубом. Неопрятные большей частью позапрошлого века хаотично разбросанные домишки, бегающие куры по дорогам, которые вёснами и после ливней превращались в натуральные говны, поля вокруг, перелески…словом – запустение по-русски…

… Они дружили с детства. Иван, которому недавно исполнилось восемнадцать лет. Симпатичный русоволосый кареглазый парень и чернявый коренастый Николай, на три года старше. Год назад вернулся из армии.

Иван после школы пошел работать на ферму, Николай шоферил на буханке. Так раньше называли вэны советского производства.

Вместе ходили рыбачить на Волгу, где Николай учил Ивана курить, охотились на уток, гоняли на мотоциклах «Урал», ходили на сельскую дискотеку, где Иван и познакомился с восемнадцатилетней Марией. Влюбился в неё практически сразу.

Тут настал призыв, и Ивану забрили чуб. Мария обещала ждать.

Два года Иван честно отбегал с автоматиком по полям и лесам под Пермью, вернулся сержантом, увешанным солдатскими значками. Мария его дождалась.

Были намечены сразу две свадьбы: Ивана с Марией чуть раньше и Николая с его возлюбленной чуть позже. Свидетелем Ивана, конечно же, был Николай. Свидетелями на свадьбе Николая значились Иван с его стороны и Мария со стороны невесты.

За несколько дней до торжества Иван попросил Николая:

– Дружбан, свози Машу в Нижний, ей покупки к свадьбе сделать надо. Платье, туфли и всякую фигню.

– Не проблема, Вано, сделаем! – ответил Николай.

На следующее утро Николай усадил Марию в буханку, и они поехали в Нижний Новгород закупаться. Совершив все необходимые покупки, взяли курс назад, в село. Ехать – километров тридцать/час с небольшим.

На обратном пути Николай положил правую руку Марии на колено.

– Коля, ты чего?! Ты ж друг Ивана, свидетель! Свадьба у нас! Перестань! Я девственна!

– Да ладно кочевряжиться, от тебя не убудет! – ответил Николай и резко сунул руку Марии под платье между ног.

Мария вскрикнула, дернула дверную ручку, на всём ходу выбросилась из машины и кубарем покатилась в кювет.

Николай съехал на обочину, затормозил, вышел из машины и подошел к лежащей рыдающей Марии. Затем расстегнул штаны, лёг на неё и грубо надругался.

Справив похоть, поднял плачущую девушку, довел её до машины и запихнул на заднее сидение.

Приехав в село к домику Марии, Николай сбросил пакеты на землю, открыл дверь машины оцепеневшей Марии, которая вышла и тут же села рядом с пакетами, закрыв лицо дрожащими руками и плача… А Николай поехал по своим делам.

Спустя пару часов жених решил навестить свою невесту. Увидев Марию с заплаканными глазами всю в синяках и ссадинах, спросил:

– Маша, что случилось!

– Коля меня изнасиловал.

Сжав кулаки и стиснув зубы, Иван ответил:

– Жди меня дома. Никуда не уходи.

После этого пошел к себе домой, расчехлил охотничье ружье, зарядил и пошел на поиски Николая. Он нашел Николая в поле за околицей, пьяного.

– Что ж ты наделал-то, гад!

– Да ладно, Вано, её на всех хватит, не ссы – примирительно промычал пьяный Николай.

Иван вскинул ружье, прицелился и всадил добрую порцию картечи в грудь своему бывшему другу.

Оставив лежащего и хрипящего Николая умирать, Иван пошел в поселковый милицейский участок, где положил на стол перед выпучившим глаза толстым красномордым милиционером ружье и произнес:

– Убил. В поле он лежит…

Районная прокуратура возбудила дело. На допросе следователь сказал Ивану:

– У убитого тобой остались два брата. Мне ещё один труп не нужен. Если тебе есть где жить, кроме твоего села, отпущу тебя под подписку. Если нет – заключу под стражу. Выбирай…

… Следователь не стал брать Ивана под стражу. На время расследования оставил его под подпиской о невыезде. Свадьба состоялась.

Прежде чем попасть в суд, дело расследовалось со всеми присущими предварительному следствию часто никчемными процессуальными формальностями восемь месяцев…

… Государственное обвинение поддерживал прокурор, мужчина лет тридцати, в прокурорском кителе, увенчанном капитанскими погонами.

Зал был полон родными и близкими подсудимого и им убиенного, просто зеваками с улицы. Осунувшийся бледный Иван на скамье подсудимых, постоянно кидающий взгляды на сидевшую в зале Марию с круглым предродовым животом.

Обвинение Ивану было предъявлено в умышленном убийстве без отягчающих обстоятельств. Наказание по статье – от трёх до десяти лет. В исключительных случаях судья вправе назначить минимальный срок – три года – условно.

– Подсудимый, вы признаёте себя виновным?

– Да.

Прокурор делал всё, чтобы спасти Ивана от тюремного срока, задавал ему наводящие вопросы такого типа:

– Подсудимый, Вы же сами не понимали, что делали, когда взяли в руки ружьё? Вы же были в том состоянии, когда не контролировали свои действия?

На это простодушный бесхитростный Иван отвечал:

– Нет. Я хотел его убить и убил.

Переквалифицировать действия Ивана с умышленного убийства на убийство в состоянии аффекта, по которому наказание в разы мягче (всего-то исправработы до двух лет по минимуму, или лишение свободы до трёх лет по максимуму. При этом за первый приговор, как правило, суд даёт по минимуму) прокурору, увы, так и не удалось.

В обвинительном слове прокурор убеждал суд в том, что Иван не опасен для общества и его не надо изолировать, что его положительно характеризуют селяне, что он и его жена ждут первенца (неизвестно от кого, думал про себя), что это как раз тот редчайший случай, когда подсудимый заслуживает большего сострадания, чем его жертва…

В итоге Суд огласил Ивану приговор: три года лишения свободы реально.

Прокурор был парень настырный, принципиальный. Он направил кассационный протест на суровость приговора в Коллегию по уголовным делам, в результате чего Ивану назначили условное наказание и отпустили на волю.

P. S. Теперь ребенку Ивана и Марии под тридцать, а Ивану и Марии – под пятьдесят. Дай Бог их семье долгих лет.

Обвинял Ивана в суде автор этих строк.