Не топчите тропы мои. Том 1. Дневник наемника

26. 09. 358г. эп

Вновь оказавшись в деревне около Теркинского ущелья, вернулся к трактирщику, которого перед своим уходом на охоту просил рассказать местным о наемнике, который может взять контракт. С собой денег я не брал, а на повозку они оказались нужны…

Обычно наемники стараются максимально прославить свое имя, бахвалясь своими достижениями, рассказывая о себе всем подряд, чуть ли не развешивая листовки в городе… число контрактов таким методом увеличивается, а срок жизни сокращается.

Нужно быть более бдительным и аккуратным.

Я предпочитаю говорить с трактирщиками. Они почти всех знают, с ними все откровенничают, и они… знают кому могут понадобиться наши услуги.

Контракт действительно был, но, довольно необычный. От маленькой девочки лет 12—13. Трактирщик отвел меня в старую хижину, где жил исхудалый старик и его дочь – мать той девочки. Какой-то вор украл у них семейную реликвию – расписной позолоченный кинжал, принадлежавший их прадеду – приближенному рыцарю короля Ярмиса, второго правителя этого королевства эпохи перерождения.

Я не брал такие контракты раньше. Контракты, где ликвидация цели не является обязательным, а лишь допустимым в крайней необходимости. Но на этот раз, пожалуй, возьмусь за него. По словам горожан, вор был не из местных. И если учесть, что через деревню ведет лишь одна дорога. Вор абсолютно точно не бежал в сторону ущелья, никто не хочет угодить в пасть к скальным охотникам. А значит в сторону королевской столицы, город Нанкел.

.

Настиг вора в тот же вечер. Как-то довольно самоуверенно и агрессивно для мелкого вора он себя вел. Чего уж лукавить, я с самого начала хотел сделать с ним то, что в итоге и сделал… но ведь честно же предлагал просто отдать кинжал, и катиться куда пожелает…

Но он отказался, даже начал угрожать. Задал и второй вопрос

– Ты уверен?

В тот день, нет, он не обрел смерть… слишком почетное выражение для гнусного карманника… часто в книгах, что я читаю, говоря о кончине используют слово «нашел». Ничего не нашел… наоборот, потерял… потерял голову… и жизнь. В буквальном смысле… укатилось куда-то… не найти уже в густой траве. Уверенность, с ней важно быть осторожным.

Конечно, любой наемник отобрал бы кинжал и отпустил его, ведь плату получил лишь за возврат реликвии…

Я не такой, нет, я скорее не наемник, а лингвист. Владею двумя языками.

Первый – язык уст и чернил… второй – язык стали и крови. И этот язык стал для меня родным. На мечах ведутся яростные дебаты, топор и булава – весомый аргумент, болты и стрелы – послания в письме… в этом языке нет недопониманий, но есть крылатые выражения, утверждения и отрицания, насмешка и ирония. Но больше всего предпочитаю шепот… кинжал в ночи не создает шума и вопросов, не рвет кольчуги и латы, он рвет плоть… ставит точки, останавливает споры, заканчивает мысль. Я носитель это языка. Принуждённый освоить его, чтобы выжить.

Обычно открывая и закрывая контракт, клиенты немногословны и осторожны. На этот раз все иначе. Несколько монет в рваном тряпочном мешке мне вручила мать девочки, испуганная и молчаливая, впрочем, как и большинство в ее положении. Но не девочка. Никогда еще заказчик мне не улыбался, не задавал столько вопросов, не касающихся контракта. Эта встреча надолго озадачила меня. Почему люди обнимаются? что должен чувствовать человек не такой, как я, когда его ногу прижимает к себе ребенок, кладет теплую щеку на ладонь? Я обязан в этом разобраться, если хочу возродить ту почти угасшую искру человечности, что удалось пронести через головы адептов, посвященных и дахаков ордена.