Не топчите тропы мои. Том 1. Дневник наемника

22. 09. 358г. эп

Мы часто видим сложные механизмы, конструкции, системы, они поражают своей гениальной функциональностью, но наиболее совершеными все ровно остаютя творения наилучшего из творцов, творца всего вокруг, первого и последнего.

Наше тело.

Мягкое, нежное, хрупкое. Даже я один знаю тысячу способов заставить перестать его работать, заставить его гнить и источать зловонье.

А сколько способов, которые мне не знакомы? Уже не говоря о ядах и политических интригах, к которым я не имею отношении.

Однако, способность его к самоизлечению – нечто невообразимое. Как будто бронник латает порванную кольчугу, так и тело само воссоздает себя максимально возможным образом.

Я и раньше получал глубокие раны, но все заживало, оставляя лишь шрамы, как напоминания об ошибках.

Тогда мне казалось, что таким быстрым восстановлением обязан настойке из трав, что варили знахари на окраине города. Смешивая нектары с ядами, они создавали эликсиры с самыми разнообразными свойствами. Но секрет моей регенерации, похоже, вовсе не в этом. А иначе с чего вдруг, сидя на мокрых холодных камнях, где и мох еле растет, у меня вдруг раны так быстро стягиваются?

Должно быть, в Ордене из меня сделали нечеловека.

К слову, это сыграло с самим Орденом злую шутку.

Необъяснимость вызывает странные чувства. Все в Ордене, кто имел ранг выше посвященного, был лишен всех, по мнению высшего дахака, ненужных человеческих чувств. Сопереживания, жалости, страха, сожаления…

Может это и есть то чувство страха, которое меня заставили позабыть? Чувство того, что неизведанное сильнее меня?

В любом случае, эта необъяснимость, пришлась сегодня очень кстати, как-то глупо умирать от потери крови, снимая шкуру с уже убитого зверя.

Насчёт вчерашней охоты.

Изъеденные туши, кости на выступах скал говорят о близости зверя, его охотничья зона. Скалы разделены невидимыми человеку границами между хищниками. Встречаются одинокие, реже мелкие группы, в основном более слабых и молодых котов, объединившихся для общих нужд. Найденный мною участок оказался чем-то вроде спокойной заводи для рыбаков, где в любой день неизменно ожидает богатый улов. Разница лишь в том, что у местных рыбаков и шерсть чернее и хвост пышнее. Никогда я не чувствовал себя так неуютно, ощущение абсолютной уязвимости в окружении смерти с когтями. Барсы выходят на охоту чаще всего вечером и до рассвета. Можно ли назвать это преимуществом? Ведь и мои глаза видят в темноте лучше. Не в этом случае. Небо стянуло густыми облаками, так что даже мой глаз жаждет больше света. А кошачий нет. Выслеживать их бессмысленно, риск попасть в чью-то пасть слишком велик. Я позволил им выследить меня самого.

В такие моменты союзники исключительно важны. Нет, не люди… я не доверяю людям, и чем их больше, тем более человек опасен, страхи, жадность, глупость… те качества, что имеют вредную привычку прыгать с одного на другого, оседая в умах и сердцах тяжелым грузом. Говоря об обширном, широком обществе, так их суммарный груз заразных пороков ломает это обществу хребет. Я ограничил свое общество до единицы. Нет, мои союзники не многочислены, но бесконечно верны. Одним из таких союзников – отвесная скала по левую руку на протяжении пути. Такой «друг» прикроет бок и спину, чем я не повернусь к нему.

Расхаживал вдоль относительно безопасного участка крайне небезопасной линии охоты барсов. Барс существо хитро, будто чувствует запах стали. Старые охотники говорят об особом неуловимом языке, который связывает мысли охотника и жертвы. Язык бесконечного извинение охотника перед добычей и бесконечно понимающий ответ жертвы. Они видят в этом некую романтику. Я ощутил его. И глаз и ухо изо всех сил твердят «никого нет, никого нет». Рзве не этого добивается искусный охотник? Здесь звучал другой язык. Бесконечное осознание неминуемой смерти одного из двух убийц и бесконечно звучащий вызов: «ну, кто же первым нанесет удар?»

Я знал, что зверь прячется вблизи. Как иначе? Враг вторгся в его дом с оружием на поясе. Я пытался спровоцировать хищника, раздразнить запахом собственной крови. И когда в кромешной тьме первая ее капля коснулась камня под моими ногами, барс чуть было не сорвался. Еле уловимый звук выскальзывающих камешков под его лапами подтвердил… все это время барс выжидает опрометчивости с моей стороны. Многие нерадивые охотники с луками, железными сетями, копьями и мечами поднимались в эти горы. Именно они научили хозяев этих гор вкусу человеческой плоти. Научили остерегаться того, что человек принес в своих руках.

В молчаливом ожидании мы дождались первых оттенков рассвета. Ветер немного разогнал облака, звезды, выглядывающие из за «дыр» между тучами, дало тот необходимый минимум света. Мой глаз приспособленный к темноте, уже уловил мохнатый силуэт, притаившегося среди камней. И барс это уловил, он к камням еще ниже. Мы оба понимаем, насколько плачевно положение инициатора. Первый шаг, атака, все сведется к неминуемому поражению. Дольше ждать никак было нельзя. Утреннее солнце, поднимающееся прямо из-за спины мохнатого силуэта на камнях, отнимает у меня зрение. Потянись я за маской за пазуху, и барс совершит свой прыжок, и мне его не пережить. Спровоцировать зверя – единственное решение. Показать хищнику оружие, демонстративно обозначить его значимость, а затем… бросить себе под ноги кинжал. Барс бросится в атаку. Болт вложен в арбалет. Плечи натянуты. Один выстрел замедлит зверя, второй обездвижит. Тогда я подхвачу кинжал, нанесу последний удар, сокрушающий. Стоило попробовать.

Удар кинжалом о скалы, характерный звон, чтобы зверь точно знал, что я принес в своих руках. Разжаты пальцы, кинжал коснулся земли. Не успел я поднять руку с арбалетом на запястье, я почувствовал сильный толчок справа и боль от клыков, пронзающих мою правую руку. Это был второй барс, что ждал момента, в то время, как другой передо мной всецело завладел вниманием. Размашистыми дугами своей мощной шеи, самка барса швыряла меня то наземь, то в скалу за спиной, не выпуская руку из клыков. Мир перевернулся в глазах от тяжелого удара головой об скалы. Я знал лишь то, что моя рука в пасти зверя. В порыве бешенного потока мыслей о вариантах спасения всплыл один… единственный. Наруч. Кольца. Клинки. Зверь придавил меня к земле для повторного броска. Идеальный шанс для запястных клинков показать все мастерство своего творца. Рука, идеальный момент был упущен предательством моей собственной руки. Пальцы невозмутимо игнорировали мои сигналы и всякие усилия привести в движения скрытый механизм на запястье. Очередной удар об камень. Совместным усилием левой и правой руки все же удалось запустить механизм. Мимолетный звон, за ним приглушенный скулеж здоровенной кошки, который больше напоминает рык. Барс выпустил мою руку. Отвисшая челюсть колебалась в стороны, будто совершенно инородный кусок плоти. Махая головой влево-вправо, барс начал пятиться назад. То был еще не конец. Через мгновение на фоне краснеющего неровного горизонта перед глазами застыла широченная пасть с громадными белыми клыками. Щелчок арбалетных плеч. Болт вонзился прямо в нёбо. Зверь отшатнулся, отступил и я. Единственная рабочая рука нащупала брошенный кинжал. Если я за что-то и благодарен Ордену, так это за обучение владению любым оружием любой рукой. Пара уколов в шею широким кинжалом, и барс рухнул наземь, так и не сумев прикрыть пасть, подпоротую болтом. Еле шевелящиеся пальцы нащупали и вложили болт в арбалет. Натянут плечи, подцепив кольцо на тыльной стороне запястья за выступ наруча на правой. Выстрел с нескольких шагов, и болт пробил череп и второму барсу.

Лишь когда все закончилось, я полностью осознал свою близость к смерти. Этот барс, что отвлекал внимание среди камней, когда его самка ждала моей опрометчивости, таких крупных котов видеть еще не доводилось. Такой ни седла на спине, ни всадника не заметит.

В тот же день без сна и отдыха пришлось освежевать добычу. Если вовремя не снять шкуру, она начинает терять качество, и тогда наши заносчивые снобы в тронных залах не смогут щеголять в самых ценных мехах, ублажая свое перезавышенное эго.

Так получилось, что шкур оказалось две…

Хоть это и не приятно, придется нанять повозку, чтоб их дотащить до города… Вечно эти извозчики о чем-то бубнят всю дорогу, а уж к человеку с двумя шкурами одних из опаснейших существ, и их детенышем вопросов так в три раза больше.

.

Насчет этого.

.

Недалеко от места охоты, услышал необычные звуки. Оказалось, там было гнездо этих барсов, в котором лежал котенок. Черная блестящая шерсть, еще не открыл глаза, ни разу не охотился за свою жизнь… а рядом лежит дохлая его мать…

Это уже было… история повторяется… человек в маске режет родителей и забирает ребенка…

Очень знакомая история.

Было бы не справедливо дать умереть от голода и жажды… Такое величественное существо, всегда ими восхищался… но вот… что с ним делать?

Я никогда не заботился о ком-либо помимо себя.

Может… это оно и есть? То, что вновь сделает меня человеком? Или фундаментом для этого.