Шанс. Книга 4

Поездка в Москву

На следующий день опять не получилось с Гулькой навестить хату Хруля. Полдня бегали по врачам, оформляя справки для поступления, а потом она помчалась домой готовиться к поездке в Москву.

С Пашей тоже не встретился – он уже ушел куда-то. Может и к лучшему – песня «Гранитный камешек» ведь, как про него и Евгению Сергеевну написана. Стоит ли ворошить прошлое? Придется везти сырые песни к Аркадьевичу.

В назначенное время встретился на вокзале с ребятами, нагруженными свертками. Через некоторое время подъехала Гуля с Дилькой. Познакомил всех и загрузились в вонючий вагон.

– Что они везут? – поинтересовалась подруга, когда остались в купе втроем.

– Дела у них в столице, – ответил я неопределенно, заметив насторожившуюся мелкую.

Через несколько часов поездки меня, да и остальных пассажиров достали двое пьяниц, едущих в соседнем купе. Надоел их мат, громкий разговор, курение и ссоры с женщинами, пытающихся их урезонить.

Успокаивающе махнул сестренкам и вышел к буйным соседям.

– Мужики, хватит орать, курить и материться. Мешаете всем, – обратился я к пьяницам.

– Иди отсюда малец. Не твое дело, – отреагировал один их них.

За спиной почувствовал движение. Стас с ребятами подошел на поддержку.

– Вам же сказали – хватит бухать, или будете допивать на ближней станции! – с угрозой предупредил их Стас.

– Ладно. Все, – пробормотал один из них с красным лицом и заплывшими глазками, видя наше численное преимущество.

Какое-то время было тихо, а потом веселье разгорелось с новой силой. Я поднялся и улыбнулся Гуле, взявшей меня за руку.

– Все будет в порядке, – успокоил ее и освободил руку.

Стас меня опередил. Он прошел к пьяницам и вылил, оставшуюся в бутылке водку на голову краснорожего. Тот с ревом попытался вскочить, протирая глаза. Друг своей лопатообразной ладонью толкнул его в лицо. Тот упал на место, врезавшись спиной в стену.

– Вас же предупреждали? – спросил Стас спокойно. – Хотите оказаться на улице? Я устрою.

– Ты что сделал, сука? – заорал умытый водкой, промаргиваясь и протирая слезящиеся глаза, но вставать вновь не пытался.

– Еще раз услышу от вас хоть звук, вылетите из вагона, – предупредил их Стас и, взглянув с улыбкой на меня вернулся к ребятам.

Довольные пассажиры благодарили друга пока он шел по проходу. Оставшийся путь ехали спокойно под радостное Дилькино щебетанье, пока она не уснула, а мы с подругой ночью опять оказались на одной полке, где она помогла мне разрядиться рукой. Помочь ей достичь кульминации руками мне не удалось, хотя и был близок к цели.

В столице, взяв билеты на обратный путь, отправились звонить своим абонентам. С антикваром договаривался Юрка(!). Вероятно, у него лучше получалось торговаться, чем у Стаса. Я не вмешивался – ребятам виднее. Сам позвонил Аркадьевичу по нескольким номерам, но не дозвонился. Только на одном мне пообещали разыскать его. Вот живчик, не сидится на месте! Скрывая досаду, набрал номер, выданный Виктором для связи. Фарцовщики опять переехали. Договорился с Виктором о встрече, сообщил ребятам новый адрес и договорились встретиться после обеда. Потом взяли два такси и разъехались по своим делам.

С девчонками поехал кататься по столице, смотреть строящиеся олимпийские объекты, периодически останавливаясь возле таксофонов. Одно дело смотреть и слушать про олимпийские объекты и планах строительства при подготовке к Олимпиаде по телевизору и другое дело видеть своими глазами. Мы успели побывать на Ленинских горах, чтобы полюбоваться громадой МГУ, ареной Центрального стадиона Лужники с чашей Олимпийского огня за Москва-рекой и горнолыжными трамплинами на склоне. Проехали мимо строящегося оригинального из лепестков спортивного зала «Дружба» и наконец Аркадьевич откликнулся. Договорившись возле дома администратора встреться через несколько часов, отправил сестер на аттракционы, а сам пошел в подъезд.

После радостных взаимных расшаркиваний Иосиф Аркадьевич в предвкушении провел меня в свою студию, приобняв за плечи. Я уже было задумался о нетрадиционной ориентации администратора и захотелось стряхнуть его руку. В этой среде таких немало, но он сам отпустил меня стоило войти в комнату.

– Сегодня всего три песни, – огорчил я хозяина, подавив раздражение, – и записать на пленку не успел. Времени не было совсем – экзамены, то да се….

– Ладно, давай, что есть, – не скрывая разочарования махнул рукой он.

– Мне бы гитару, – посмотрел я на него.

Проверив строй инструмента, объявил:

– «Прощай», – и запел песню группы «Маленький принц», подыгрывая на гитаре.

Вновь иду и шаги свои слышу

В этот час даже ветер уснул

Я один, в вечности, я один

Так навсегда, жизнь моя лишь смена картин

Ты не плачь, не могу я остаться

Буду лишь долго помнить тебя

Где-то там, в городе мне родном

Ты будешь жить лишь этим днем, лишь этим днем

Прощай, мимо промчится ночь, мимо промчится ночь

Утром растает, как в огне

Прощай, не повторится ночь, не повторится ночь

Та, что ты подарила мне…

Закончив, вопросительно смотрю на хозяина, а Иосиф Аркадьевич молчит. Наконец, как бы очнувшись, он пошевелился и поднял голову.

– Говоришь, нот нет?

Отрицательно я помотал головой, озадачившись поведением музыканта. Насколько разительно его поведение отличалось при нашей встрече и сейчас. Весь собран, глядит остро и требовательно.

– Давай следующую, – распорядился он по-деловому.

Я поправил гитару, замер на мгновение и объявил:

– Для певицы. «Зимний сон». (В будущем будет петь Алсу).

Звёзды поднимаются выше,

Свет уже не сводит с ума,

Если ты меня не услышишь,

Значит, наступила зима.

Небо, загрустив, наклонилось,

В сумерки укутав дома,

Больше ничего не случилось,

Просто наступила зима.

В тот день, когда ты мне приснился,

Я всё придумала сама,

На землю тихо опустилась зима, зима.

Я для тебя не погасила

Свет в одиноком окне,

Как жаль, что это всё приснилось мне…

Опять получилась задумчивая заминка, но стоило Аркадьевичу пошевелиться, как я, не дожидаясь команды, сообщил:

– И последняя – «Гранитный камушек». (Из репертуара «Божьей коровки).

В этот вечер снова ждет тебя другой

Это он украл любовь у нас с тобой

Не ходи к нему на встречу, не ходи

У него гранитный камушек в груди

Не ходи к нему на встречу, не ходи

У него гранитный камушек в груди

Пусть он ходит за тобою по пятам

Ты не верь его обманчивым словам

Он слова тебе красиво говорит

Только каменное сердце не болит…

Работали над песнями значительно дольше, чем с Павлом, так как музыкант пробовал разные тональности, проигрыши, другие варианты исполнения, на ходу придумывая аранжировку. Иногда я на настаивал на своем варианте. Спорили. Теперь я понял, что значит настоящий профессионал.

Утомившись, Аркадьевич предложил временно прерваться на кофе. Я был всегда ЗА, хотя уже тайком косился на часы. Приближалось время встречи с девчонками и ребятами.

За столом он поинтересовался:

– Куда поступать собрался?

– В Ленинградский Политехнический.

– Зачем тебе это? Твое дело – эстрада, песни! Это тебе я, как профессионал говорю.

Меня спас дверной звонок. Хозяин, извинившись поспешил к входной двери и в прихожей забубнили голоса. Послышались женские восклицания и смех. Через некоторое время Аркадьич вернулся и предложил:

– Сережа, не хочешь познакомиться с моими гостями? Там настоящие или будущие знаменитости. Потом гордиться будешь такими знакомствами.

– Извините, Иосиф Аркадьевич, но я уже опаздываю и мне надо идти, – отговорился я.

Некоторое время он молча всматривался в меня, не веря, что я не шучу и говорю всерьез. Я смотрел на него невинным и искренним взглядом.

– Хорошо, я сейчас, – пробормотал он удивленно и вышел.

Принес пакет и протянув мне, сообщил:

– Можешь не считать, там пятнадцать тысяч. Завидую я твоей молодости, Сережа. Вся жизнь впереди…, – вздохнул по-стариковски.

– Кто-то сказал, что молодость, это недостаток, который быстро проходит, – ответил я известной сентенцией.

– Да, да. Жду тебя с нетерпением, Сережа! Эх, жалко времени нет. Хочется мне с тобой посидеть спокойно и серьезно поговорить. Все спешим, спешим куда-то. Так жизнь и проходит, – Аркадьич как-то сник, растроенный.

Выйдя на улицу, я поймал в объятия восторженных сестренок.

– Мы сейчас Аллу Пугачеву видели! Как раз в этот подъезд зашла. Сначала растерялись, не поверив глазам, а потом поздно стало, она уже в подъезд зашла с компанией.

Я понял, кто пришел в гости к Аркадьевичу, с кем он хотел меня познакомить и улыбнулся.

– А чего вы от нее хотели? – заинтересовался, чем смутил обеих.

– Не знаю, – задумалась Гуля. – Просто необычно – со знаменитостью, которую видишь по телевизору, просто встретиться на улице…

– Ладно, в следующий раз для вас автограф попрошу, – пообещал я с улыбкой.

– Ты ее знаешь??? – обе распахнули глаза.

– Нет, но мой компаньон предложил мне сейчас познакомиться со столичными знаменитостями.

– А ты? – воскликнули одновременно.

– Отказался. Ведь меня ждали такие красавицы! – приобнял обеих, а сам подумал: Гуля недалеко ушла от своей младшей сестренки, хотя старается выглядеть старше и опытней.

Чего в этих популярных звездах есть то, чего нет у других? Большинство умом и красотой не блещут, с отвратительным, избалованным и капризным характером. У Пугачихи даже вкуса в одежде нет

– В чем она была одета? – поинтересовался я.

– Так ты ее не видел? – удивилась подружка.

– Нет, был в другом помещении, – ответил я, продолжая развлекаться.

– А-а, – разочарованно протянула она. – Брючки коричневые, туфельки на шпильке, свободная салатового цвета блузка – начала перечислять, подняв глаза.

– Сумочка необычная на ремешке, – подсказала Дилька, – прическа пышная, волосы крашеные….

– Все, все, хватит, – поднял я руки прерывая сестер и удивляясь, что за несколько секунд они так много запомнили.

Я, как и большинство мужиков, могу проговорить с человеком несколько часов, а потом не вспомнить в чем тот был одет, какая у него была прическа, цвет глаз и волос, если не запоминать специально.

Домой возвращались довольные и усталые. Ребята с девчонками везли баулы с импортной одеждой, а я купил только джинсовый костюм и кроссовки с мокасинами.

Виктор успел пожаловаться, что милиция и КГБ стоят на ушах и зверствуют. Во-первых, в период проведения Спартакиады народов СССР, на которую впервые были приглашены зарубежные спортсмены и в преддверии Олимпиады, усилен режим службы, а во-вторых, кто-то грабит иностранных туристов под видом сотрудников КГБ. Многие его клиенты погорели на фарцовке.

Он еще делился какими-то новостями, а я вспоминал и не слушал. В будущем видел какую-то телепередачу, где рассказывалось про операцию, которая вроде называлась «Ночная Москва», проводимую совместно МВД и КГБ. В ходе ее было задержано около шестидесяти человек. Банда грабителей под руководством бывшего спортсмена-борца из Смоленска действительно грабила иностранцев, прикрываясь поддельными удостоверениями сотрудников всесильного ведомства. Фамилия главаря к сожалению, вылетела из головы, но запомнил, что им в криминальных делах помогала младшая семнадцатилетняя сестра главаря.

Вероятно, по таким сведениям, можно не трудно вычислить преступников, но как передать в правоохранительные органы эти сведения? К тому же я зарекся вмешиваться в историю. Да и стоит ли? Все равно их в августе поймают. Хотя в данном случае стоит попробовать, так как телефонные сообщения по 02 в это время не записываются, но лучше подстраховаться. Или все же не стоит? Так в сомнениях и сел в вагон. Даже Стас, заметив мое состояние пошутил:

– Ты чего такой, как ломом пришибленный?

Я поначалу растерялся, а потом нашелся:

– Сегодня девчонки Пугачиху видели. Предполагаю, что вскоре мою песню запоет.

– Что за песня? – заинтересовался друг.

– Теперь она не моя. Не могу сказать, – извиняюще улыбнулся я.

– Может вечерком соберемся, споешь нам, как раньше, – предложил он.

– Времени в этот раз нет. В августе приеду надолго, тогда спою, – пообещал и задумался над промелькнувшей в разговоре идеей.

Вероятно, Аркадьевич, как и Соломоныч значительно недоплачивает мне. Может мне надо выходить напрямую на популярных исполнителей – Лещенко, Кобзона, Хиля, Ротару или ту же Пугачеву? Только, где искать каждого? Адреса проживания многие, вероятно скрывают, защищаясь от поклонников, но это не трудно вычислить – фанаты все равно все знают. Есть ли у меня время разыскивать их, узнавая адреса, отлавливая на концертах или в местах репетиций? Даже если удастся встретиться, захотят ли они общаться с неизвестным подростком? Возможно, только по рекомендации, а кто меня порекомендует? Аркадьевич? Не смешите мои тапки! Оно ему надо? Кроме этого финансовые вопросы решают не сами исполнители, вернее не только они, а есть администраторы. Захотят ли они раскошелиться? Не появится ли мысль кинуть сопливого одинокого подростка? Сколько в настоящее время и в будущем происходило ссор между исполнителями и мастистыми поэтами-песенниками или композиторами? Знаменитые певцы и певицы кидали таких людей, как Паулс, Дербенев и многих других. Так стоит ли метать бисер? Есть постоянный покупатель, как источник дохода и Аркадьевича мне достаточно пока.

О Ленинградских исполнителях даже задумываться не стоит – их финансовые возможности значительно ниже, чем у москвичей.

Может в будущем, когда стану старше, появится возможность заявить о себе, как о поэте-песеннике или барде, или, когда сами исполнители будут выстраиваться в очередь за моими песнями. Уже сейчас от меня ждут новых песен музыканты – Пашины коллеги из моего города, областная певица и Сева. Слава и деньги от меня не уйдут.

– Пей чай, остынет, – прервал размышления голос Гули.

Вот, блин. Опять ушел в себя и про девушку забыл, – поднял глаза на нее и заметил перед собой стакан в железнодорожном подстаканнике и спящую Дильку за спиной Гульки.

Умаялась девочка, – с нежностью посмотрел на спящего ребенка. За вагонным окном была темнота и только редкие фонари на переездах изредка проносились мимо. В вагоне тоже приглушили свет.

– Извини, задумался, – повинился я перед подружкой и взял ее руки в свои.

– Ты часто о чем-то думаешь, – заметила она, – все в порядке? – побеспокоилась.

– В полном, – попытался я заверить с улыбкой. – Раз я мыслю, значит существую? – пошутил.

Она мне ответила осторожной неуверенной улыбкой.

Хватит пугать молчанием свою девушку! – решил про себя. Замечательная у меня подружка – терпеливая и понимающая. Еще будет время подумать обо всем в одиночестве. Перетянул ее на свою полку, обнял и шепнул на ушко:

– Давай я тебе напою тихонько песни, которые продал сегодня и буду продавать потом.