Сто сорок писем Василия Белова

Письмо второе

Анатолий Николаевич, спасибо, братец, за письмо. У Живка (склоняется) Николича мы были с Хайрюзовым и Распутиным и съели у него целого поросенка, а я даже выпил какого-то вина (глотков 5–6).

Договорились, что полетим в Белград весной. Когда? Это зависит от того, когда будет готов Валя Распутин. Кто купит билет – не знаю, знаю, что самому мне не купить (да и Распутину тоже, насколько знаю).

Фильм о Сербии не видел. Если не трудно – достань для меня копию.

Ты молодец – написал статью о сербах. Я ничего не сделал. Не потому, что лежал в больнице, а потому, что много наобещал и не успеваю. И для «Руси» ничего нет…

Спасибо за то, что распространил статью среди депутатов. Никакой свободы печати нет. (В Вологде не ставят мою пьесу – с одной стороны евреи в театре, с другой – начальство. Читает пьесу сам губернатор.)

А какая обстановка в Волковском?

Посылаю «Север»№ 11 (в обмен на снимок), но я рассчитывал на несколько снимков. Попрошу их у Бабурина.

Будь здоров и энергичен как всегда!

Обнимаю.

Белов.

25 ноября 1995 г.

Да, Сидоров обещает что-то… Так что ты свободен от обещания говорить с ним.

Мало кто из русских писателей отдал столько сил, времени и здоровья в борьбе за восстановление полномасшабного политического, экономического и культурного сотрудничества с Югославией, сколько сделали писатели-патриоты Василий Белов и Валентин Распутин. Их горячие выступления в печати, на митингах, на встречах с народом, а главное, в поездках в полыхающую огнем братскую славянскую страну вызывали у меня и у моих коллег-депутатов искреннее уважение. Они возвышали свое слово как за отмену международных санкций в отношении Югославии, так и против военного вмешательства НАТО в балканский конфликт, целью которого была авантюра США по расчленению страны и отсоединению Косово от Сербии.

Мне довелось бывать в Сербии в составе парламентских делегаций не один раз. Зачастую организатором и вдохновителем данных командировок, особенно во время войны, был депутат Государственной Думы, лидер нашей небольшой депутатской группы «Российский путь» Сергей Бабурин. А сопровождал нас, как всегда, один и тот же сотрудник посольства Сербии Живко Николич. В прошлом он был профессиональным врачом. Благодаря его энциклопедическим познаниям истории Балкан и большой любви к своей многострадальной Родине, мы побывали в самых отдаленных уголках Сербии и тоже искренне ее полюбили. Не зря говорят, что эта любовь прочнее и быстрее всего зарождается через мудрого и образованного гида.

В ту очередную поездку в Сербию, проходившую с 4 по 9 января 1995 года, наша депутатская группа, усиленная двумя депутатами Республики Беларусь, взяла с собой писателя Василия Белова. До этой командировки он успел здесь побывать вместе с писателями-сибиряками Валентином Распутиным и Валерием Хайрюзовым. Руководитель нашей делегации Сергей Бабурин ценил в Белове его бойцовский характер, способность переживать, а также умение донести до российского обывателя правду о трагической судьбе сербов, об их справедливой борьбе за сохранение целостности страны. Несмотря на то, что я раньше Белова опубликовал статью «Над Сербией смилуйся ты, Боже!», в которой вскрыл причины и последствия вооруженного конфликта на Балканах, Василий Иванович с запозданием, но так же смело и аргументированно защитил в своих статьях и интервью конституционное право сербов на защиту своей земли. Я читал его статью «Дорогой наш друг, Радован, держитесь и не сдавайтесь» и душераздирающую поэму «Братья», которую он перевел с сербского языка, и понимал, что общение с сербами превратило его в русского серба, настоящего и мужественного патриота. Потому-то Президент Сербской Краины Караджич выразил благодарность Белову за ту неоценимую моральную поддержку, которую он оказывает сербскому народу в сохранении национальной и культурной самобытности.

Там, на сербской земле, Василий Иванович впервые назвал меня своим другом, единомышленником. Хотя знакомы мы были с 1991 года, с того дня, когда я выступил в Кремлевском дворце с трибуны Съезда народных депутатов РСФСР и предложил отнять у горе-демократов столицу и перенести ее в Ярославль. Белов нашел меня в перерыве и предложил поговорить… Так мы и начали общаться.

Основным результатом той поездки по охваченным войной сербским городам и селам стала подготовка и принятие Государственной Думой России ряда важных документов, за которые агитировала наша депутатская группа во главе с Сергеем Николаевичем Бабуриным. Долгожданные законы были проголосованы не без труда, так как в парламенте были их либеральные противники. Среди этих законов – «О выходе России из режима санкций против Югославии», «О мерах России по предотвращению геноцида сербского народа в Крайне», «Об эскалации вооруженного конфликта на Балканах». Сам Белов считал наиболее необходимым для сербов закон «О декларации Государственной Думы ФС РФ «О позиции России на современном этапе кризиса на Балканах и об инициативах по Боснийскому урегулированию»».

Очерк о пребывании Белова в Сербии, о его общении с великим воином и легендой всех современных славян Караджичем, о встрече с русскими добровольцами вошел в мою книгу «Хранитель русского лада». Она вышла в издательстве «Рыбинское подворье» в 2006 году, а затем была переиздана в 2011 году в Москве в издательстве «Голос-Пресс». Книга посвящена подвижнической и творческой деятельности Василия Белова. В ней размещено достаточно много фотоснимков, касающихся памятных сербских встреч… Один из самых удачных, где Белов запечатлен в Сараево с подполковником Владимиром Чумаковым, замполитом Русского батальона, я подарил писателю. Кроме меня эту фотографию использовал в своей книге «Самородок из Тимонихи» Владимир Корюкаев. Много интересных фотографий в Сербии сделал помощник Бабурина Игорь Барциц.

Копию фильма о Сербии, снятого Борисом Костенко и показанного 6 февраля 1995 года на пятом питерском канале, я не смог выслать Белову. У меня не было возможности достать ее. Однако сюжет фильма я пересказал писателю при встрече. Белова взволновали многие эпизоды, особенно связанные с приездом Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в Сербию и Черногорию. Там, в Черногории, он побывал в монастыре Рицца, где несколько раз прикладывался к мощам Иоанна Предтечи, вернее, к его руке, той, что благословляла Христа, той, что хранилась до революции 1917 года в России и была вывезена оттуда из-за боязни осквернения. В Сербии Алексий II узнал, почему сербы из всех русских офицеров-защитников Сербии почитают генерала Черняева, почему сербы не признали советскую власть 1917 года. Самому Белову понравились заключительные слова святого Саввы, сказанные в конце фильма: «Согласие спасет Сербию». Белов почему-то надеялся, что сербы не растеряют во время войны, объявленной им Америкой, спасительного чувства согласия… Увы, американцы умело разделили сербов и не столько бомбами, сколько информационными технологиями и деньгами рассорили их, и они предали, отдали в руки противника своих национальных героев – генерала Ратко Младича, Президента Родавана Караджича и других. Белов воспринял это предательство, как личную трагедию.

Моя статья о Сербии была опубликована не только в центральных и региональных газетах, но и в ярославском журнале «Русь». Редактором его в начале становления был писатель Валерий Замыслов, а потом стал мой друг, поэт Сергей Хомутов. Я неоднократно предлагал Белову опубликовать свои материалы, в том числе о Сербии, в этом интересном журнале, а он все не находил времени для сотрудничества.

Упомянутые в письме Василием Ивановичем пять-шесть «глотков вина» связаны с тем, что в тот период он не употреблял спиртного. Более того, он был одним из лидеров Союза борьбы за народную трезвость и вел решительную борьбу со спаиванием россиян. В этой борьбе его сподвижником был известный ученый, организатор трезвеннического движения в России Владимир Жданов. Дружил в то время Белов и с другим лидером трезвеннического движения, известным академиком, хирургом Федором Угловым. Мне посчастливилось брать у академика интервью о путях отрезвления России. И Белов, и Углов подолгу рассказывали мне, что регулярное употребление спиртных напитков разрушает вещество головного мозга. После запоев мозг человека сокращается в объеме. При этом мозг женщины в большей степени подвержен пагубному влиянию алкоголя.

Интерес Белова к Волковскому театру связан был с его желанием поставить там пьесу «Князь Александр Невский». Именно о судьбе этой пьесы он хотел переговорить и с министром культуры Е. Сидоровым. В то время мне как раз пришлось устраивать встречу с министром моему другу, замечательному композитору и виртуозу-балалаечнику Юрию Клепалову. Как только Белов узнал о нашей встрече с министром, так решил выйти на него со своей проблемой. Я успел до письма писателя переговорить с Сидоровым о содействии в постановке пьесы «Князь Александр Невский» и тот железно обещал мне обсудить эту тему лично с Беловым. Слово свое министр не сдержал, пообещал, но не помог. А когда его уволили, то Белов сказал: «Давно пора!».

Присланный журнал «Север» я прочел с любопытством и восхищением, ибо в нем был опубликован не рассказ и не стих, а некие «Бухтины вологодские завиральные (перестроечные)». Эти бухтины настолько восхитили меня своей новизной, чистотой языка, живым искрометным юмором и необычной сатирой на действующую разорительную ельцинскую власть, что я взял книгу с аналогичным названием (в ней были собраны все бухтины, напечатанные в разных номерах журнала) в далекое путешествие на Сейшельские острова. Там мы их читали с женой на закате дня вслух, смеясь от души.