Постижение России. Взгляд социолога

1.1. Общая познавательная установка

Уровни развития социологии и естественных наук. Для постижения России в рамках социологии нужен в комплекс теоретических средств, которого нет в арсенале теоретической социологии в настоящее время. Разработку этого комплекса полезно начать с оценки общего уровня развития социологии, сравнив для этого ее методологию с естественнонаучной методологией.

О. Конт, основоположник социологии, в свое время поставил задачу сблизить методологию этой науки с методологией естественных наук. Неслучайно он вначале назвал науку об обществе «социальной физикой». Поставленная им задача нашла частичное (и более или менее приемлемое решение) в сфере эмпирической социологии. Статистическая обработка опросов общественного мнения и «следов» человеческого поведения в информационном пространстве (метод «больших данных»), позволяют прогнозировать групповое и индивидуальное поведение людей: результаты выборов, возникновение конфликтных ситуаций, покупательский спрос и пр.

Иная ситуация сложилась в сфере теоретической социологии, где до сих пор царит хаос. Представленные в ней школы, направления, подходы, отдельные теории образуют сложный (но лишенный внутреннего единства) конгломерат различных подходов и школ, частных дисциплин (социологий), авторских концепций и позиций.

Для социологов привычны выражения «теория социальной эволюции О. Конта», «марксистская социология», «школа структурно-функционального анализа», «понимающая социология М. Вебера», «социокультурная динамика П. Сорокина» и т.п. Но обозначаемые ими теоретические конструкции существуют сами по себе, взаимосвязь между ними, не говоря уж о теоретическом единстве, не установлена.

Эта ситуация напоминает ситуацию, сложившуюся в искусствоведении. Применительно к литературе в нем пишут о «классицизме, романтизме, реализме, модернизме и постмодернизме» Рассматривая живопись, рассуждают о «реализме, импрессионизме и абстракционизме». Выделяют различные направления и жанры в музыке и т.п. Используют при этом и более конкретные выражения, например, «живопись Рафаэля», «иконы А. Рублева», «школа русских передвижников», «французский импрессионизм», «скульптура Родена» и т.п.

Дополнительно отметим: упоминание авторских концепций в теоретической социологии принципиально отличается от аналогичной практики в естественных науках, хотя в них тоже употребляются подобные выражения, например, «теория тяготения Ньютона», «таблица Менделеева», «уравнения Максвелла», «закон Ома» и т.п.

В естественных науках упоминание имени автора теории, концепции, закона чаще всего связано с соображениями удобства. Проще сказать «законы Ньютона», чем «законы классической механики о движении материальной точки». Кроме того, упоминание имени свидетельствует об уважении научного сообщества к человеку, установившему некую истину. Эта истина может быть ограниченна определенными областями применения, уточнена с течением времени, но ее принципиальная применимость для объяснения и практического использования в конкретных сферах реальности не подвергается сомнению.

В теоретическом обществоведении (в том числе, в социологии) истинность конкретной концепции или теории отнюдь не столь безусловна, как в естественных науках. Едва ли кто-нибудь в социологическом сообществе рискнет теперь высказать фразу, аналогичную ленинской: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Критике, причем весьма обоснованной и справедливой, можно подвергнуть любую теорию и любой подход в теоретическом обществоведении. Упоминание в общественных науках имени автора концепции свидетельствует всего лишь о том, что в его теоретических построениях имеется смысл, что к его рассуждениям следует относиться с уважением, но отнюдь не считать, что выводы, вытекающие из данной теоретической конструкции, столь же истинны, как выводы естественнонаучной теории.

Почему же теоретическая социология пока неспособна строить теории, истинность которых была бы принята хотя бы в определенных границах? Отвечая на это, можно дать разные объяснения.

Во-первых, прибегнуть к банальной ссылке на «сложность» общества как объекта изучения. В этом утверждении есть смысл, но разве различные природные объекты так уж «просты»?

Во-вторых, сослаться на то, что трудности изучения общества связаны с включенностью самого человека в социальную систему, и он, с его свободой и сознанием, нарушает жесткую причинную обусловленность хода событий в обществе. В этом тоже есть смысл. Но ведь человек включен и в природу. Его действия во все большей степени оказывают влияние на ход природных процессов, особенно ныне, однако это не отменяет действие природных законов. Человек способен влиять на природные процессы, используя эти законы.

В-третьих, объяснить трудности в исследовании общества тем, что в этом случае человек становится одновременно и субъектом и объектом исследования. В результате возникает неопределенность исследовательской позиции, не всегда ясно: характеризует то или иное высказывание общество как объект познания или же это высказывание относится к нему как познающему самого себя субъекту? И с этим объяснением можно отчасти согласиться. Человек не может полностью освободиться в познании общества от своих субъективных установок.

Однако не следует забывать, что обществоведы, в частности, социологи, выступая в качестве исследователей, изучают, как правило, не самих себя, а других людей. И точно также действуют и психологи, и психиатры. Другой человек предстает перед ними в качества объекта исследования. И хотя трудно назвать психологию строгой и точной наукой в полном смысле слова, все же следует признать, что в некоторых своих направлениях она существенно приблизилась к уровню естественных наук.

Наиболее адекватно чрезмерное многообразие авторских теорий и концепций в теоретической социологии можно объяснить тем, что в социологии до сих пор не удалось найти или выработать элементарные исходные представления, более или менее разделяемые всеми социологами, которые составляют основу той или иной науки, или, по крайней мере, крупной теории. Представляется, что большинство социологов даже не задумывалось о необходимости выявления подобных простейших представлений. А тем более они не задумывались о поиске правил взаимодействия (простейших постулатов), которые устанавливаются между элементарными представлениями.

Что же имеется в виду? Для пояснения следует обратиться к наиболее древней из наук – математике, в частности, геометрии. Геометрия Евклида начинается с ввода элементарных представлений о точке и множестве. Далее вводится представление о линии как множестве точек, упорядоченных определенным образом, представление о прямой линии и т.д. Хорошие учителя в школах обращают внимание учеников на то, что точка, множество и линия в геометрии не определяются, поскольку это невозможно сделать.

Ведь когда говорят, что точка не имеет длины и ширины, то пользуются намного более сложными представлениями, чем представление о точке. Утверждая же, что кратчайшее расстояние между двумя точками является прямой линией, задают правило взаимоотношения между точками. Причем эти правила считаются интуитивно ясными (не нуждающимися в доказательстве).

Знаменитый постулат о параллельных прямых (самому Евклиду представлявшийся сомнительным) относится к правилам взаимоотношения между точкой и прямой. Без таких правил невозможно было бы построить систему доказательств в евклидовой геометрии.

Аналогичная ситуация складывалась в теоретической физике. С элементарного представления о материальной точке, обладающей бесконечно малыми размерами и неопределенно большой (но конечной) массой, начинал построение теории всемирного тяготения Ньютон. При этом он также установил закон гравитационного взаимодействия между материальными точками, согласно которому тела притягиваются друг к другу прямо пропорционально массе и обратно пропорционально квадрату расстояния.

Позже физики, введя представление об атомах как о чем-то неделимом, абсолютно упругом и движущемся и установив законы механического взаимодействия между ними, создали понятия об идеальной жидкости или идеальном газе, абсолютно твердом теле и пр. В конечном счете, это позволило, используя законы Ньютона для материальной точки, изучать поведение этих абстрактно созданных моделей, а далее построить теоретическую механику для различных фазовых состояний вещества. И хотя реально небесные тела, равно как реальные жидкости, газы и твердые тела ведут себя не совсем так, как это предсказывают их теоретические модели, подобный подход позволил выявить многие существенные закономерности реальных процессов и явлений в материальном мире и получить их достаточно точные количественные описания.

К сожалению, в социологии пока нет ничего похожего на геометрию Евклида или небесную механику Ньютона. Социологитеоретики предлагают разные исходные понятия, чтобы построить свои теории. Но эти понятия настолько сложны, а правила взаимодействия между ними так неопределенны, что следует говорить не о строгих теориях, а о более или менее осмысленных теоретических конструкциях (концепциях) отдельных авторов. На их основе можно обсуждать на качественном уровне ту или иную социальную проблематику, строить различные гипотезы и прогнозы, но степень надежности конкретных результатов, полученных таким образом, оказывается, как правило, весьма низкой. С этой точки зрения уровень современной теоретической социологии не выше достигнутого в доньютоновской физике.

Неудовлетворительное состояние теоретической социологии осознается многими социологами [Романовский. 2016. C.3– 13]. Высказывается даже сомнение, что социология может стать наукой в собственном смысле слова. Выход из подобного состояния кое-кем усматривается в ее превращении «в критическую неоклассическую социологию», опирающуюся на традицию Маркса-Вебера. Лишь тогда социология вновь сможет задаться «большими вопросами», бросая вызов экономике и политическим наукам [Szelenyi. 2015. РР. 4–7].

Очевидно, однако, что только критики недостаточно для того, чтобы социология вновь смогла заняться большими вопросами (т.е., проблемами, стоящими перед всем человечеством). Недостаточно для этого и упомянутого выше эмпирического метода обработки «больших данных», позволяющего прослеживать поведение человека по следам в информационном пространстве [Дудина. 2015, с.16–17 и др.]. Это метод, напоминающий знаменитую камеру Вильсона, с помощью которой физики прослеживали движение заряженных частиц, полезен в эмпирических исследованиях рыночного поведения людей, их общения в информационном пространстве и пр. Но найти с его помощью ответы на глобальные вызовы в принципе невозможно. И, конечно же, недостаточно для этого разного рода «дискурсов», тем более, что это слово понимается далеко неоднозначно.

Социология сможет выявлять общечеловеческие проблемы и предлагать пути их решения, лишь став подлинной наукой, создающей собственные теории, отражающие общий ход событий в мировом масштабе. В целом дилемма такова: или XXI век станет веком социологии, или этот век положит конец более или менее благополучному существованию человечества. Обществоведению нужна методология, сближающая по степени строгости ее теоретические построения с естественнонаучными. Требуемую методологию можно построить, вернувшись к принципам позитивизма, обновив их содержание. В свою очередь, возвращение теоретической социологии на позиции позитивизма возможно при выполнении ряда предварительных условий. В частности, необходимо:

1. пересмотреть традиционную трактовку процесса познания,

2. предложить методологию, сближающую позиции теоретического естествознания и обществоведения,

3. указать понятийные средства из арсенала обществоведения, аналогичные средствам естественных наук.

Предлагаемая автором трактовка процесса познания. В широко распространенной философской трактовке познание есть «высшая форма отражения объективной действительности». В нем принято различать «чувственное познание, мышление, эмпирическое и теоретическое познание» [Познание. 1983, с.506]. Однако сведение познания лишь к психической форме отражения действительности, высший уровень которой свойственен человеку, не вполне адекватно и слишком узко, поскольку в процессе познания можно выделить его другие, «материальные», формы.

Исходное критическое замечание относительно адекватности изложенной трактовки касается ленинской метафоры отражение, которой в советский период любили пользоваться отечественные философы для пояснения процесса познания. Но с позиции, которая будет излагаться ниже, познание адекватнее уподобить запечатлению. Отражение не предполагает внутренних изменений (отпечатка) в явлении (зеркале, например), тогда как результатом запечатления является именно изменение воспринимающего явления (субъекта) в соответствии со структурой воздействующего явления (объекта). При этом субъект не обязательно пассивно воспринимает (отражает) воздействие. Он может изменять или создавать свои структуры (органы), а также совершать некие действия в ответ на воздействия со стороны внешнего мира.

Далее, чтобы аргументировать метафору запечатление (более адекватную для трактовки познания), необходимо внимательно рассмотреть базовые философские категории «субъект» и «объект».

Традиционно эти категории употребляют по отношению к двум классам явлений, которые различают по свойствам «пассивность-активность». Предполагается, что субъект – некое активное начало, направленное на объект, познающее объект, воздействующее на объект. Объект же – начало пассивное, испытывающее воздействие, познаваемое, преобразуемое и пр. [Лекторский. 1983, с. 453; с. 661]. Однако более пристальное рассмотрение реальных явлений показывает, что свойств «активность» – «пассивность» недостаточно для различения субъекта и объекта (солнце – активно, но кто назовет его субъектом?).

В рамках предлагаемой концепции принципиальное различие между объектом и субъектом заключается в том, что первая категория относится к самодостаточным явлениям (т.е. способным существовать без потребления окружающего мира), а вторая – к несамодостаточным (т.е. неспособным существовать без потребления окружающего мира) [Бороноев и др. 1996, с. 82]. Поэтому фундаментально различаются и их способы пребывания в мире («существования»). Субъекты (к ним относятся все живые существа, но не только) существуют, а объекты (их можно обозначить словом «вещества») веществуют. «Существование» стола принципиально отлично от существования человека (или растения). Известное декартовское выражение «Cogito ergo sum» (мыслю, следовательно, существую), следовало бы заменить выражением «Consumam ergo sum» (потребляю, следовательно, существую).

Признание двух различных способов пребывания в мире служит теоретической предпосылкой для построения упорядоченной совокупности понятий, отражающих формы человеческой активности, включая процесс познания. Искомая совокупность позволит расширить представление о процессе познания, включив в него процессы, происходящие в материальном мире. Исходной категорией для ее построения служит категория «существование», а строится предлагаемая совокупность на ряде простых и почти очевидных допущении.

Первое допущение состоит в том, что в существовании субъекта можно выделить два основных состояния: активность и покой. Активность характерна интенсивной добычей и тратой энергии (и вещества). Она вызвана внешними (угроза безопасности) и внутренними (изначальная несамодостаточность субъекта) стимулами. В период покоя энерготраты субъекта сводятся к минимуму, субъект «отключается» от мира и восстанавливает работоспособность своих структур, он «отдыхает».

Второе допущение заключается в предположении, что активность может быть как хаотической, так и, большей частью, целесообразной. Наличие ясно осознанной цели особенно свойственно человеку. Целесообразную активность имеет смысл назвать поведением.

Примем в качестве третьего допущения, что целесообразным может быть поведение, по крайней мере, двух видов в зависимости от его направленности со стороны субъекта.

Во-первых, оно может быть направленно на контакт с миром, на его познание, использование или преобразование. Назовем этот вид поведения инициативным поведением. В частном случае, инициативное поведение может быть направлено субъектом на самого себя. В этом случае субъект относится к себе как к части внешнего мира (объекту).

Во-вторых, целесообразное поведение возможно как минимизация контакта с миром, уклонение от некоторых факторов мира, способных принести вред. Этот вид поведения может быть назван уклоняющимся поведением, например бегство и защита (сопротивление вынужденному контакту).

Четвертое допущение заключается в том, что предполагается наличие в мире как субъектов, так и частных объектов (сторон мира, вещей, явлений). Соответственно, инициативное поведение по отношению к объектам и субъектам обретает две основные формы – деятельность и общение [Смирнов, Смирнов. 2007, с.83–87]..

Деятельность направлена на объекты, субъект с ее помощью их познает, преобразует, использует, причем одновременно в процессе деятельностного взаимодействия с миром может меняться и сам. В зависимости от того, чья структура (объекта или субъекта) меняется по преимуществу, можно выделить две ведущие формы деятельности: преобразование и познание.

В результате преобразования изменяется объект в соответствии с целями субъекта. Объект меняет свою структуру, облик и свойства в соответствии со структурой субъекта. Для человека основным видом преобразования (преобразовательной деятельности) является труд.

Познание, напротив, состоит в изменении структуры (анатомии) и типичных реакций (физиологических и психических) субъекта в соответствии со свойствами объекта. По сути, оно есть адаптация субъекта к объекту, позволяющая субъекту существовать.

Важнейшими факторами, влияющими на познание (адаптацию) субъектов являются свойства объекта (веществ) и события в окружающем мире.

В частности, организмы знают о свойствах веществ и способах их усвоения, что отражено в их анатомии и физиологии. Они также знают о важнейших событиях, благоприятных или неблагоприятных для их существования.

События бывают разных классов: постоянные и неизменные (сила тяготения), постоянные, но колеблющиеся в неких рамках (наличие кислорода в воздухе или воде), периодические (смена времени суток или годовых сезонов), вероятные (наличие источников пищи и угроз), случайные, о которых субъекты не знают (извержение вулкана или падение метеорита). Незнание случайных событий обусловлено тем, что их частота не соотнесена с продолжительностью жизни отдельного организма.

Знание, запечатленное в структуре и типических реакциях субъекта, получается путем эволюции (мутации и естественный отбор) конкретного вида в типичных для его существования условиях. Скелет животного знает о силе тяжести, а легкие наземных животных и жабры рыб знают о наличии кислорода в воздухе и воде, организм медведя знает о смене сезонов и т.п. Органы и клетки живых организмов знают о свойствах кислорода, воды, белковых соединений структуре и свойствах других организмов и пр. Аналогичное материализованное знание социальных субъектов хранится в технических средствах, технологиях, социальной структуре.

Необходимость в знании о вероятных, но нерегулярных событиях (появление добычи и возможных врагов, стихийные угрозы) стимулировала появление двух видов знания. Первый вид, условно говоря, традиционный, запечатлевал это знание в структуре и типических реакциях организма: будь то панцирь черепахи или быстрые ноги зайца как средства защиты от врагов. Второй вид – знание не материальное, а получаемое с помощью форм психики. Благодаря механизмам ощущения, восприятия, представления и памяти организмы обрели способность запечатлевать сами события, их следы, взаимосвязи между отдельными событиями, между событиями и их следами и т.д. Существование и хранение знания о таких событиях, их следах и пр. стало основой способности моделировать явления окружающего мира и прогнозировать события, используя представления (чувственно-наглядные образы явлений и процессов).

У человека появляется дополнительная способность моделировать явления мира с помощью слов, в которых содержатся не только представления, но и понятия (о значениях слов речь подробнее пойдет ниже). Комбинируя представления и понятия, закрепленные словами, человек строит идеальные модели отдельных явлений, создавая обыденную и научную картины мира (образ мира) в своей голове. Способность к самопроизвольному изменению образа мира (фантазирование) приводит к тому, что человеческому познанию свойственны два важнейших свойства: предвидение и заблуждение (ошибочное предвидение).

Общением следует считать взаимодействие между субъектами, которые «признают» друг друга равными себе. В общении субъекты воспроизводят (порождают и воспитывают) друг друга. Основными формами общения, аналогичными преобразованию и познанию, является ознакомление (предъявление, информирование) и понимание.

Ознакомление заключается в том, что субъект А воздействует на структуру субъекта Б с тем, чтобы запечатлеть в ней свой образ (его часть, сторону, поведение), нужный для него. Понимание состоит в том, что в структуре субъекта Б формируется образ субъекта А. Ознакомление (в зависимости от целей субъекта А), может быть правдивым (искренним), но может быть обманным. Равным образом, понимание у субъекта Б может быть действительным (адекватным) или ложным. При всем различии между познанием и пониманием, что послужило Веберу основанием для вывода о методологической разности общественных и естественных наук, общим у них остается моделирование образов сторон (участников) взаимодействия.

Помимо общения субъекта с субъектом, возможна деятельность одного субъекта по отношении к другому, поскольку классы субъектов по своему развитию находятся на разных уровнях. Обычно субъект более высокого уровня относится к субъекту более низкого уровня как к объекту. Так, человек осуществляет деятельность по отношению к биологическим организмам, к которым он относится как более низким по отношению к себе (таковы ее разновидности как охота, рыболовство, животноводство и пр.).

Кроме того, субъекты, индивиды или группы людей, могут осуществлять деятельность по отношению к другим индивидам и группам, которых они считают ниже себя, на основе комплекса превосходства, используя «низших» в своих целях. Такая установка порождает разные формы эксплуатации: от рабства, когда человек превращается другим в «говорящее орудие», до изощренной манипуляции человеческим сознанием на мировоззренческом уровне. Суть установки в том, что одна из сторон относится к другой как средству. В живой природе близкими подобиями таких отношений между субъектами выступают хищники (по отношению к добыче) и паразиты (по отношению к организму хозяина).

Впрочем, существует возможность, когда субъекты (люди) признают принципиальное равенство по отношению к другим субъектам, но первые считают вторых более «слабыми» (не равными себе) в каком-то отношении в конкретной ситуации. Поэтому первые по отношению ко вторым также осуществляют некую деятельность (как к объектам), однако имея в виду благо «слабых» субъектов. Таковы, например, воспитание, образование, врачевание, опека. Главное в деятельности такого рода то, что более сильный субъект относится к слабому именно как к цели, а не средству.

Предполагается также, что с учетом сложности строения живых существ общение между ними может происходить с использованием разных сторон их природы. Общение на основе конкретной стороны (или совокупности сторон) этой природы порождает разных виды общения (или типы взаимодействия) между субъектами. В целом, для совокупности живых существ, включая человека, возможно общение, основанное на обмене генетической информацией, передаче чувств и сигналов (знаков и смыслов), обмене результатами деятельности (продуктами и услугами), принятыми решениями. Ясно при этом, что отдельным видам живых существ некоторые разновидности общения несвойственны. Так, коммуникация между людьми осуществляется, в основном, с помощью речи, а между муравьями с помощью химических веществ. У пчел существует так называемый «язык танца», когда пчела с помощью движений показывает направление и расстояние до растениймедоносов, и т.п. У людей возможно природное, чувственное, коммуникационное (в том числе, рече-коммуникационное), деятельностное, правовое общение. Подробнее обоснование этого перечня типов взаимодействия (видов общения) будет сделано ниже при рассмотрении проблемы формирования логически корректного и существенного по содержанию понятия «общество».

С точки зрения природного взаимодействия люди мало отличаются от других живых существ. Но, начиная с чувственного уровня, названные виды общения между людьми настолько усложняются, что становятся качественно отличными от аналогичных видов общения между животными, общественными насекомыми и пр. На основе видов общения (типов взаимодействия) возникают особые объединения людей, о чем подробнее также будет сказано ниже.

Изложенный подход к разработке взаимосвязанной совокупности форм человеческой активности позволяет помочь в решении некоторых проблем теоретической социологии:

1) избавиться от метафоричности и тавтологичности в определениях важнейших понятий, характеризующих формы активности человека;

2) помочь в построении простейших моделей (идеальных типов) различных человеческих объединений, что, в конечном счете, послужит основой для применения естественнонаучных (теоретических) методов к исследованию социальных систем;

Предложенная совокупность основных форм человеческой активности нуждается в критике, уточнениях и пр., возможно, даже в отмене и выдвижении другой. Но представляется несомненным, что лишь путем разработки совокупности взаимосвязанных понятий удастся придать языку теоретической социологии необходимые строгость и точность при описании многообразных форм человеческой активности [Смирнов, Смирнов. 2007, с.85–89].

В эту совокупность (для простоты) не включены виды активности, направленные субъектом на самого себя. Но в ней можно было бы найти место самопознанию и самопониманию, самопреобразованию и самовоспитанию. С учетом целей и результатов взаимодействия между субъектами в ней можно было бы отразить такие формы общения, как лечение, эксплуатация, воспитание, обслуживание и др.

Итак, проблему о месте познания среди других проявлений человеческой активности можно решить, исходя из представлений о категории «существование» как способе пребывания в мире субъектов. На этой основе формируется следующая совокупность категорий, отражающих человеческую активность:

1. собственно активность как самая широкая категория (в отличие от покоя),

2. поведение как целесообразная активность,

3. инициативное (направленное на контакт с миром) и уклоняющееся (направленное на отказ от контакта с миром) поведение,

4. деятельность – инициативное поведение субъекта направленное на взаимодействие с объектом. Основными формами деятельности оказываются преобразование и познание,

5. общение – инициативное поведение субъекта, направленное на другой субъект. Основными формами общения оказываются ознакомление (презентация) и понимание.

Следует подчеркнуть, что предложенные категории (особенно, деятельность и общение) являются абстракциями. В реальном поведении слиты и меняются приоритетами процессы, обозначенные данными категориями. Так отдельный субъект, общаясь с другим субъектом, может прийти к пониманию, что они оба являются врагами по отношению друг к другу. Далее каждый из них способен поступать с дргим как с объектом (вещью), используя его в своих целях или даже уничтожая его.

Рассмотрение основных форм активности, аналитически полученных из категории «существование», приводит к трем принципиальным выводам относительно процесса познания:

Неверно сводить весь этот процесс лишь к познанию, происходящему на основе психических процессов в человеческой голове. По-видимому, это фундаментальное заблуждение привело Канта к мысли о «вещи в себе», якобы не поддающейся познанию. Для субъекта всегда существует только «вещь для него», и он познает ее всей своей материальной структурой, типичными физиологическими и поведенческими реакциями, психическими процессами. Нужно лишь признать как факт, что субъект в силу собственной ограниченности не может познать мир во всей его целостной сложности.

Познание и понимание, при всей специфике взаимодействующих сторон, имеют принципиальное сходство в том, что и то, и другое имеют результатом изменение структуры субъекта, включающее изменения в анатомии, физиологии, поведенческих реакциях, психических процессах.

Важнейшим способом познания и понимания с помощью психики является создание ею (и в ней) самых разнообразных образов явлений, процессов, отдельных сторон окружающего мира. Создание образов кратко можно назвать моделированием. О моделировании в теоретическом познании речь пойдет в следующем разделе.