У вечности глаза жестокие

Глава четвертая

Александр кряхтел от напряжения, у него никак не получалось комфортно устроить покалеченное тело, рядом ворочалась непреходящая в себя Рада.

– Потерпите, ребята! – попросила Кузнецова.

Его же покоробило такое обращение едва знакомой девушки. Какие же они ребята, если даже самая младшая из них выглядела старше наставницы.

– Скоро будем в штабе, наши медики быстро поставят вас на ноги.

– У вас и врачи свои? – оказалось, у его невесты еще оставались силы удивляться.

– Конечно, порой защитники получают специфические ранения, с такими не желательно обращаться в обычную больницу.

– Разве они в курсе происходящего? Я думала, немногие знают.

– Нет, конечно, не в курсе. Просто грамотный договор, плюс высокая зарплата и все довольны, лишние вопросы даже, если и возникают, не задаются.

– Понятно, – кивнула Дарья.

Остаток пути проехали молча. Попутчики замкнулись в себе, и делиться мыслями с окружающими не спешили. Любимова так и не очнулась.

Александр тоже переваривал свалившуюся на него информацию.

«Быть вместе в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас» – сейчас эта клятва приобрела особый смысл. Всё вместе: спать, есть, гулять, жить и умирать. Не об этом ли мечтают сентиментальные девицы? Вот только он не девица и не обладал и долей подобной чувствительности.

Желание быть всегда и везде рядом, превращало чувства в одержимость. Невозможность побыть одному хоть сколько-то, выливалось в затяжную депрессию. Совместные друзья, хобби, развлечения – это все замечательно, если в меру. Скандалы, склоки, раздражение, затем охлаждение и неприязнь – последствия чрезмерного злоупотребления. Вольный считал, что каждому человеку необходимо иметь возможность побыть одному. Спокойно подумать, посидеть в тишине, стать самим собой, снять, наконец, все навязанные ему обществом маски.

Александра, и раньше воспринимавшего брак чем-то вроде сотрудничества, такая перспектива раздражала. Пока существовала опасность умереть, он не особо задумывался о будущем, сейчас же мысли то и дело возвращались к рассказу Марка. Вольному было трудно представить, как сложится дальше их непонятное тройственное существование.

А еще он периодически задавался вопросом, а мог бы, зная последствия инициации пожертвовать собой? Тут же с прискорбием отвечал сам себе: нет, не мог. Но и смириться с навязанной ответственностью тоже не хотел.

Возможно, он слишком слаб или же, наоборот, силен, может, его психика нарушена, из-за чего случившееся воспринималось сейчас через призму прошлых ошибок. Вот только мириться с навязанной ответственностью у Александра никак не получалось.

Затормозили, судя по пейзажу, где-то на окраине города или в поселке. Панельные дома отсутствовали, куда ни глянь, просматривались только частные. Невдалеке виднелось поле, чуть правее, лесополоса. Фамильный припарковал машину возле ничем ни примечательного здания, этакого поселкового дома культуры.

Александр разочарованно скривился. Он почему-то ожидал, что штаб загадочных борцов со злом будет выглядеть иначе.

– Не впечатляет? – усмехнулся Фамильный, видя скептическое выражение его лица. – Внутри будет интереснее.

Пока осматривались, Петр помог выбраться из автомобиля Дарье, а после, взяв на руки Раду, подошел к двери. Замок щелкнул практически сразу после того, как он нажал на кнопку домофона, будто их давно уже ждали. Князев занес Любимову внутрь, Дарья, постоянно оглядываясь, тоже переступила порог.

– Прошу, – придерживая дверь, поторопила Марьяна. – Еще немного и передохнете.

Александр зашел, тут же довольные наставники передали их с рук на руки подоспевшим врачам и испарились. Раду сразу уложили на каталку и быстро увезли направо. Дарья со вздохом разместилась в кресле, после чего ее потолкали в том же направлении. Сам Вольный изображать смертельно раненного не захотел, решив пройтись пешком. Один из эскулапов, раздражая близостью, шел рядом, готовый в случае необходимости подхватить.

Пока брел, Вольный глядел по сторонам. Светлые зеленоватые стены и потолок из непонятного материала, более темный пол, на вид, гранитный. Одинаковые деревянные двери кабинетов. И коридоры. Длинные коридоры, словно здание представляло собой огромный лабиринт или муравейник.

Александр старательно запоминал дорогу. И в очередной раз, повернув голову, наткнулся на призрачную мужскую фигуру.

– Марк?! – он вначале не поверил глазам. – Это вы?

Фигура носителя, продолжала двигаться. Сам он не обращал на Вольного никакого внимания.

– Гембел! – уже громче позвал тот, но также бесполезно. – Марк Гембел, да посмотрите же вы на меня!

Вместо носителя заговорил медик. Подхватил Александра и, насильно усадив в кресло, поспешил за скрывшимися за углом коллегами.

Находясь в некоторой прострации, Вольный безропотно дал завести себя в процедурную, где его тщательно осмотрели. Зашили рану на предплечье, обработали разбитые нос и губы.

Дарье повезло: не найдя ничего серьезного, ей на всякий случай провели МРТ, а потом назначили витамины и смазали ссадины на руках. Больше всего досталось Раде, у той обнаружили сотрясение мозга и множественные колотые раны тела.

Закончив манипуляции, их отвезли в палату на троих, где и уложили в кровати, покормили, и, вколов снотворного, оставили одних.

Не успела закрыться дверь за медсестрой, как в помещение просочилась Марьяна Кузнецова.

– Я ненадолго.

– Проходите, конечно, – Александр привстал с кровати. – Дамы, вы надеюсь не против?

Вопрос остался без ответа, потому как дамы, напичканные лекарством, спали.

– Укладывайся обратно и не поднимайся. Я пришла по поводу Гембела, – наставница присела на стул рядом с его койкой.

– Я вроде бы и не спрашивал, – Александр вопросительно посмотрел на Кузнецову.

– Знаю, – отмахнулась та. – Юрий, медбрат, обеспокоен.

Вольный пожал плечами.

– Понимаешь, они не видят, даже не догадываются о его существовании.

– Марк – призрак? Привидение?

Марьяна призадумалась.

– Даже не знаю. Призраком в обычном определении его не назвать, но одним свойством Гембел все-таки обладает.

– Бестелесностью.

Марьяна кивнула.

–Я тебя прошу, постарайся не заострять на нем внимание. Сегодня медики посчитали, что ты ударился головой и потому галлюцинируешь. Незачем волновать людей зазря, у них и без того неспокойная работа.

– Как скажете.

– Спасибо, что понял. И давай на ты.

Марьяна поднялась и поспешила к двери, но Вольный ее остановил.

– Подожди, не уходи. Раз уж ты здесь, объясни, что он такое. Вернее, кто.

– Марк?

– Да, он самый.

– Не хотела, – новь присела Кузнецова на стул. – Думала, сразу после вашего выздоровления, но ладно, слушай. Как я уже говорила, в случае гибели одного из партнеров умирает тройка полностью. Это происходит из-за того, что на свободу вырываются излишки энергии, те самые, что жили в теле умершего. Они–то и убивают остальных. Но бывают случаи, когда энергию удается перенаправить в определенное русло. В защиту, очень крепкую, непреодолимую защиту. В большинстве, «выживают» именно хранители. Только вот после этого человек теряет материальное тело, и становится таким. Призракоподобным. Носителем знаний.

Машинально накрутив локон на палец, она продолжила.

– В мире всего шесть носителей, по числу материков планеты. В пределах своего они двигаются, перемещаясь из одного штаба в другой. Как, не спрашивай, сама не в курсе. Знаю одно – путь из здания им заказан. Мгновенная и окончательная смерть. Носитель, что переродился последним, заменяет самого древнего из существующих, опять же отправляя того в небытие. Вот как–то так, но сам понимаешь, все тонкости, кроме, них самих никто не знает. А они, как видел, не особо торопятся рассказывать.

– Еще момент, – поторопился задать вопрос Александр. – А если здание разрушится, а носитель не успел уйти. Он погибает?

– Как тебе сказать, – протянула Кузнецова. – По сути, территория под штабами – это некие энергетические точки в пространстве, где они могут существовать и, в принципе неважно, что стоит на территории – дом, замок, шалаш. Главное, сама точка.

Александр долго не мог уснуть. То ли мешал стресс, то ли действие снотворного перебили другие лекарства, вот только он не мог закрыть глаза. Наблюдал за игрой теней, и незаметно для самого себя входил в некое подобие транса. Все же с трудом опустив веки, Вольный оторвался от видений. Зарылся в одеяло с головой и, спустя время, уснул.

Днем забегала тройка Марьяны всем составом. Задержалась ненадолго. Подошел лечащий врач и выгнал всех, мешавших, по его мнению, процессу выздоровления в коридор. А потом вплотную занялся обитателями палаты, то есть ими. Александр все еще витал в облаках, потому почти не ощутил проводимых манипуляций. Вынырнул только тогда, когда чуть не уронил на себя принесенную санитаркой тарелку с бульоном.

Кроме медработников, больше никто не приходил. Но и те, на удивление, были молчаливы. На расспросы о чем-то, кроме, непосредственно, здоровья, отвечали неохотно, ссылаясь на приказ вышестоящего начальства. Начальство также не спешило хоть как-то проявлять себя. Поэтому расширить полученные сведения не представлялось возможным. Дарья вяло реагировала на попытки начать разговор, была рассеяна и уныла. Рада, вообще, не отвечала. Развернувшись к стенке, спала или делала вид, что спит. Практически не ела и не двигалась. Махнув на обеих рукой, Александр рано лег и без сновидений проспал до утра.

Утро пятого дня принесло новые сведения и новые задачи. Их троицу навестили наставники в лице Фамильного и Князева. Посчитав состояние подопечным удовлетворительным, напрягли решением проблем.

– Я хочу спросить, – Петр внимательно оглядел подопечных. – Надеюсь, понимаете, насколько поменялась ваша жизнь?

– Куда уж больше, – не мог не согласиться Вольный.

– И осознаете, что без обучения вы на сто один процент будете убиты на следующий день после выхода из этого здания. Если не раньше.

– Да, мы согласны, – Александр, видя нежелание партнерш разговаривать, решил отвечать за троих.

Рада безучастно смотрела в пол. Дарья отвернулась к окну, желая скрыть досаду.

– Ах да, – успев заметить пантомиму на ее лице, добил наставник. – Знакомая вам тварина одна из самых слабых представителей подобных ей. К чему я веду: пока ваше здоровье не позволяет вплотную заняться обучением, предлагаю решить те вопросы, которые продолжают тянуться за вами из прошлой жизни.

– Мы задержимся здесь надолго? – перебил его Александр.

– Надолго? – пожал плечами Петр. – Тут уж зависит только от вас троих. Месяц, два, три, год или больше. Как научитесь, так и уедете.

– Но у нас работа. Родственников предупредить опять же нужно. Отец, итак, наверное, полгорода на уши поставил. Да и с жильем сделать что-то надо, – наконец, проявила себя Дарья.

– Вот об этом я и говорю, – подтвердил Князев. – Родственникам перезвоните, придумаете что-нибудь, пока говорить правду им не стоит. Квартира? Сдайте в съем. Вернетесь из штаба, поживете сколько-то, если захотите.

– В каком смысле «сколько-то»? – не понял Александр.

– Через пару десятков лет соседи заинтересуются твоей суперской мордашкой, что скажешь? Под нож ложился, кожу на лице натягивал? – хмыкнул Петр.

– Суперской мордашкой? – насторожилась Дарья.

– Точно, – стукнул сам себя до того молчавший Горислав. – Они ж и не в курсе пока. Товарищи, вы теперь как вампиры из книжек! Опаленные вечностью! Во! Не стареете, живете пока живется!

– Мда, и сколько же тогда вам? – поинтересовался Александр, скептически оглядев наставников, выглядящих неприлично молодо.

– Сто девять, – широко улыбнулся Фамильный. – Петя старше на целых два года.

Вольный неверяще присвистнул. Он, и вправду, не ожидал. Тут же стало понятно, отчего «молоденькая девушка» Марьяна называла их бесцеремонным «ребята». Вполне могла кликать и малышами, но тактично щадила их самолюбие.

– Вот только, – добавил дегтя Петр. – По статистике никто из защитников не умер своей смертью. Так что, не радуйтесь раньше времени. Ах да, по поводу работы. Вы официально приняты в компанию «Щит». Знакомьтесь, читайте договора, подписывайте, – бросил на стул три одинаковых темных папки.

– Здесь ваши телефоны, я забрал из процедурной, – Горислав поставил на тумбу небольшую коробку. – Еще момент, – он внимательно посмотрел на Любимову. – Рада, нам нужно поговорить о твоем отце.

***

Рада слушает, но не слышит. Не понимает. Не желает понимать. Зачем? Из-за нее обратился в пепел родной человек.

Сказанное незнакомцами кажется столь незначительным, бессмысленным и ненужным. Волнует одно: что ждет человека после смерти?

Попадет ли он в райские кущи или будет бесконечно гореть в огне грехов своих. Может, пройдя чистилище, воскреснет в новом теле, абсолютно не помня прошлой жизни. А если исчезнет, растворившись в бесконечном просторе вселенной? Как же узнать?

Рада отдала бы душу дьяволу за уверенность, что отцу хорошо там. Отпустила и не звала каждую ночь, справлялась сама, веря, что когда-нибудь, в следующей жизни вновь встретит его. И попросит прощения.

– Рада, нам нужно поговорить о твоем отце. Он не умер.

Что? Жив? Разве?! Смерть!!! Она сама способствовала. Валялась на полу и смотрела, как он умирал. Горел заживо!

– Радушка, ты меня слышишь? – спросил блондин.

Кто это Любимова до сих пор не знала. Не помнила, как попала в больницу, не представляла, откуда появились Вольный с Первоцвет. Да особо и не стремилась узнать. Александр пытался заговорить с ней, только желания шевелить губами не было.

– Слышу, – выдавила через силу. – Зачем это нужно?

Блондин присел рядом, взял ее за руку.

– Рада, – он замялся, подбирая слова. – Это был не твой отец. Понимаешь? Это тварь. Твой отец не приезжал в тот день. Он не умирал, не горел, понимаешь?

Рада подняла взгляд.

– Папа погиб.

Глаза нещадно защипало.

– Я сама видела, как он умирал.

– Тогда сгорела лишь кукла, внешне абсолютно идентичная, но и только.

Слезы побежали по щекам, по подбородку, закапали вниз.

– Но я видела! – крикнула она.

– Ты видела тварь, что приняла облик твоего отца, – будто маленькой, объяснял блондин. – Понимаешь? Сейчас нужно лишь встать и позвонить родителям. Ты услышишь его голос и успокоишься.

Рада упрямо замотала головой.

– Нет! Я не верю. Вы обманываете! Что вы хотите от меня?

Парень прижал ее к себе, гладил по спине и приговаривал.

– Все хорошо, Радочка, все хорошо. Это только тварь. Ты молодец, ты справилась. Сделала правильно. А сейчас нужно только подняться с кровати и позвонить.

– Нет! Нет! Нет! – забилась Любимова. – Не верю!!! Отпустите меня домой…

– Иди, – раздался вдруг язвительный голос.

Рада невольно замерла, а потом повернулась к говорящему.

– Иди домой, – высокий брюнет, скрестив на груди руки, презрительно смотрел на нее. – Да куда хочешь, иди. Никто не держит. Не вы первые. Хочешь, реви, хочешь, страдай, занимайся самобичеванием. Недолго, правда. До первой подворотни. Твари любят деликатесы.