Собака семьи Баскервилль

Глава 1. Мистер Шерлок Холмс

Мистер Шерлок Холмс, который обычно вставал очень поздно, за исключением тех нередких случаев, когда он совсем не ложился ночью, сидел за столом и завтракал. Я стоял на коврике перед камином и держал перед собой трость, которую вчера вечером забыл у нас какой-то посетитель. Это была отличной работы трость, вырезанная из толстого куска пальмового дерева, такая, какие называются «адвокат из пенанга» , ибо подобная палка при известном развитии событий могла бы послужить в качестве последнего, и весьма увесистого, аргумента в защите; трость увенчивал набалдашник в виде луковицы. Прямо под набалдашником была серебряная табличка в виде ленты, шириной приблизительно в один дюйм . На ней было выгравировано: «Джеймсу Мортимеру, M. R. C.S , от его друзей из C. C. H.», и стояла дата: «1884 год». Вообще, это была типичная трость, с какими ходили семейные врачи старомодного склада – величественные, с большим чувством собственного достоинства, а разговаривали они с пациентами весьма ободряющим голосом.

– Итак, Уотсон, что вы думаете о ней?

Холмс сидел спиной ко мне и не мог видеть того, чем я занимаюсь.

– А как вы узнали о том, что я делаю? Ещё немного, и я поверю, что у вас есть глаза на затылке.

– У меня есть, по крайней мере, посеребренный кофейник, который стоит передо мною, и он хорошо начищен, – ответил Шерлок Холмс. – Но, скажите мне, Уотсон, к каким выводам пришли вы, рассматривая трость нашего посетителя? Поскольку мы с вами так неудачно упустили его самого, и не знаем, с какой целью он к нам приходил, то этот случайный сувенир получает в наших глазах особое значение. Я хотел бы узнать, в какой степени вам удалось воссоздать личность хозяина этой трости после её обследования.

– Я думаю, – сказал я, следуя, насколько получалось, методам моего друга, – что доктор Мортимер – это, без сомнения, пожилой врач, он пользуется успехом, уважаемый человек, раз уж его знакомые вручили ему эту трость в знак своей высокой оценки его достоинств.

– Хорошо! – сказал Холмс. – Превосходно!

– Я ещё прихожу к выводу о том, что весьма велика вероятность в пользу сельского врача, который много ходит пешком, когда навещает своих пациентов.

– Почему вы так думаете?

– Да потому что эта трость была когда-то весьма красивой вещью, а теперь она сбита так, что я с трудом могу представить её в руках городского врача. Толстый железный наконечник внизу так изношен, что само собой очевидно – хозяин этой трости прошёл с ней немалые расстояния.

– Звучит просто великолепно! – сказал Холмс.

– И, опять же, здесь написано: «От друзей по C. C. H.». Я думаю, что это должно быть каким-то охотничьим обществом, точнее – местным охотничьим клубом, членам которого он, возможно, в случае необходимости оказывал хирургическую помощь, и они сделали ему небольшой подарок в качестве ответной любезности.

– Действительно, Уотсон, вы превзошли самого себя, – сказал Холмс, отодвигая назад свой стул и зажигая сигарету. – Я должен констатировать, что все ваши выводы были столь хороши, что могли бы в известной мере пригодиться и для моих скромных умозаключений, а ведь вы обычно недооцениваете свои собственные способности. Знаете, может быть, вы сами и не являетесь светочем познания, но вы – настоящий проводник света. Некоторые люди, не обладая гениальными способностями, имеют весьма примечательное свойство стимулировать мышление. Я признаю, мой дорогой друг, что я очень обязан вам в этом смысле.

Он никогда раньше не говорил так много, и я вполне допускаю, что его слова доставили мне особое удовольствие, так как я часто бывал уязвлён его безразличием и к моему восхищению его методами работы, и к моим попыткам сделать их достоянием гласности. Меня порадовала мысль, будто я настолько овладел этой системой, что смог приложить её в некотором смысле на практике и заслужил одобрение Шерлока Холмса. Он взял теперь трость из моих рук и несколько минут изучал её невооружённым глазом. Затем с выражением явной заинтересованности на лице отложил сигарету, отошёл с тростью к окну, и снова стал рассматривать её через мощную линзу своей лупы.

– Интересно, хотя и вполне элементарно, – сказал он, возвращаясь на свой любимый угол диванчика. – На этой трости есть, несомненно, кое-какие любопытные места. Они станут отправной точкой для наших размышлений.

– Что-нибудь ускользнуло от моего внимания? – спросил я с чувством некоторого самодовольства. – Мне кажется, что я не упустил из виду ничего важного?

– Я боюсь, мой дорогой Уотсон, что ваши выводы, в большинстве своём, были неверными. Когда я говорил о том, что вы оказываете на меня стимулирующее воздействие, я хотел сказать, честно говоря, что ни один из ваших ошибочных выводов так и не помог мне продвинуться на пути к истине. Не могу, впрочем, утверждать, что вы полностью заблуждаетесь. Этот человек – несомненно, практикующий сельский врач. И он много ходит пешком.

– Следовательно, я прав.

– Да, но только до этой точки наших рассуждений.

– Но ведь мы выжали всё, что можно, из этой палки!

– Нет-нет, мой дорогой Уотсон, это не всё, никоим образом не всё. Я могу предположить, что подарок доктору мог быть сделан с большей степенью вероятности в больнице, чем в охотничьем клубе, а тогда буквы «C.C.» самым естественным образом должны означать больницу «Чаринг-Кросс» .

– Что ж, может быть, вы и правы.

– Да, истина находится где-то рядом. И, если мы возьмём наши выводы в качестве рабочей гипотезы, то у нас появится некий базис, некая основа, на которой мы можем начать реконструкцию личности незнакомого нам посетителя.

– Хорошо, тогда предположим, что «C.C.H.» действительно означает «Charing Cross Hospital», но какие ещё логические выводы мы можем теперь сделать?

– У вас нет своих предположений? Вам известны мои методы. Попробуйте применить их!

– Я могу только сделать очевидный вывод, что этот врач практиковал в городе перед тем, как переехать в деревню.

– Я думаю, что мы могли бы осмелиться пойти немного дальше. Взгляните на этот случай в свете следующих размышлений. При каких обстоятельствах такой подарок может быть преподнесён с наибольшей вероятностью? Когда друзья нашего посетителя могли бы сделать складчину для того, чтобы вручить ему подобное доказательство своего доброго к нему отношения? Очевидно, в тот момент времени, когда доктор Мортимер покидает больницу и становится частнопрактикующим врачом. Мы знаем, что ему был поднесён памятный подарок. Мы уверены в том, что доктор Мортимер сменил городскую больницу на практику в сельской местности. Можно ли теперь сказать, что мы зашли в своих логических выводах слишком далеко для того, чтобы утверждать, что подарок был сделан по случаю отъезда?

– Это, вне всякого сомнения, представляется вероятным.

– Далее. Как вы понимаете, речь не может идти о штатном враче в этой больнице, поскольку на такой должности может работать только человек с хорошим авторитетом в медицинских кругах Лондона, но такому специалисту нет никакой необходимости переезжать в сельскую местность. Итак, этот человек – кто же он в таком случае? Если он не работал на постоянной основе в больнице, то он может быть частнопрактикующим хирургом или частнопрактикующим терапевтом, с меньшей вероятностью – студентом старших курсов. Он покинул больницу пять лет назад, – это показывает дата на трости. Таким образом, ваш семейный врач средних лет растворился в воздухе, мой дорогой Уотсон, и перед нами возникает молодой человек, возрастом примерно под тридцать лет, дружелюбный, не амбициозный, рассеянный, и у него есть любимая собака, о которой я должен сказать, что она больше, чем терьер и меньше, чем дог.

Я недоверчиво улыбнулся, а Шерлок Холмс откинулся назад на своём диванчике и начал пускать небольшие кольца табачного дыма, которые быстро таяли, поднимаясь к потолку.

– Что касается последнего, то у меня нет средств, годных для проверки ваших выводов, – сказал я. – Но, по крайней мере, будет нетрудно поискать некоторые сведения о возрасте человека и его профессиональной карьере.

Я снял с моей небольшой полки с врачебной литературой «Медицинский справочник» и открыл его на нужной странице. Там было несколько Мортимеров, но только один из них мог быть нашим гостем. Я громко прочитал вслух: «Мортимер Джеймс, M. R. C.S., 1882, Гримпен, Дартмур, графство Девоншир . В 1882–1884 гг. – куратор хирургического отделения больницы „Чаринг-Кросс“. Обладатель Джексоновской премии в области сравнительной патологии за публикацию „Является ли болезнь признаком вырождения?“. Член-корреспондент Шведского общества патологов. Автор статьи „Некоторые уродства, возникающие вследствие атавизмов “ („Ланцет“ , 1882), „Продолжаем ли мы эволюционировать?“ („Психологический Журнал“, март, 1883). Приходской врач в Гримпене, Торсли и Верхнем Барроу».

– И никакого намёка на какой-либо охотничий клуб, Уотсон! – сказал Холмс, озорно улыбаясь. – Но сельский врач, которого вы с такой проницательностью смогли вычислить, существует. Я думаю, что мои логические предположения вполне верны. Что касается имён прилагательных, которые мы употребили относительно нашего гостя, то мне помнится, я сказал, что человек он дружелюбный, не амбициозный и рассеянный. Я считаю, вполне установленным фактом, что он действительно дружелюбен, так как на этом свете только такому человеку могут поднести подарок с дарственной надписью, только очень неамбициозный человек может покинуть Лондон и уехать в деревню, и только рассеянный человек, просидев час в нашей комнате, может уйти, оставив трость вместо визитной карточки.

– А как же собака?

– У неё есть привычка носить палку за своим хозяином. Поскольку палка тяжёлая, собака берет её точно посередине, и следы от её зубов очень хорошо видны. Челюсть собаки, – как показывает расстояние между этими следами от зубов, – слишком велика, по-моему, для терьера и недостаточно широка для дога. Это, возможно… да, клянусь Юпитером, это спаниель с длинной кудрявой шерстью.

Холмс встал и начал ходить по комнате, продолжая говорить. Теперь он остановился в проёме окна. В его голосе звучала такая убеждённость, что я удивлённо поднял на него глаза.

– Мой дорогой друг, как вы можете быть так уверены в этом?

– По той весьма простой причине, что я вижу упомянутую собаку своими собственными глазами прямо у нашего порога, а вот и её хозяин звонит нам в дверь. Не уходите, прошу вас, Уотсон. Наш посетитель – из вашего профессионального сообщества, и ваше присутствие должно мне помочь. А теперь настаёт драматический момент, так оно и бывает – слышите, Уотсон: это сама Судьба поднимается сейчас к вам по лестнице, и кто может сказать, что она принесёт – радость или неприятности? О чём может спросить доктор Мортимер, человек науки, детектива Шерлока Холмса? Войдите!

Внешность нашего посетителя несколько озадачила меня, поскольку я ожидал появления типичного сельского врача. А к нам вошёл очень высокий, худой человек, с носом, длинным, как птичий клюв, который торчал между двумя близко посаженными серыми глазами, пронзительный взгляд которых яркими лучами сиял из-за стёкол в золотой оправе. Он был одет так, как обычно одеваются врачи, но довольно неряшливо, поскольку его сюртук вытерся от старости, а брюки были обтрёпанными. Несмотря на молодость нашего гостя, его спина была уже сутулой, он ходил, наклонив голову вперёд, и просто излучал крайнюю доброжелательность. Когда д‑р Мортимер вошёл, его взгляд упал на трость в руке Холмса, и он подбежал к Холмсу, вскрикнув от радости.

– Я так рад, – сказал он, – потому что не мог вспомнить, где же я её забыл – здесь или в конторе пароходной компании. Эту трость я не променяю на все сокровища мира!

– Это подарок, как я вижу, – сказал Холмс.

– Да, сэр.

– От больницы «Чаринг-Кросс»?

– От одного или двух друзей там, по случаю моей свадьбы.

– Друг мой, это очень, очень плохо, – сказал Холмс, покачав головой.

Д-р Мортимер посмотрел на него через очки слегка удивлённо.

– Но чем же это плохо?

– Только тем, что вы расстроили наши маленькие умозаключения, сделанные с помощью метода дедукции. Так по случаю вашей свадьбы, вы сказали?

– Да, сэр. Я вступил в брак, и поэтому оставил больницу, а вместе с ней мне пришлось распрощаться со всеми надеждами сделать карьеру врача-консультанта. Появилась необходимость зажить своим собственным домом.

– Так-так, в конце концов, мы были не так уж далеки от истины – сказал Холмс. – А сейчас, господин доктор Джеймс Мортимер…

– Что вы, мистер Холмс, называйте меня просто мистером Мортимером, я ведь всего-навсего скромный член Королевского хирургического колледжа.

– И, по всей видимости, человек точного склада ума?

– Я по-любительски барахтаюсь на поверхности моря науки, мистер Холмс, просто собираю ракушки на берегу океана Неизвестности. Я полагаю, что обращаюсь к мистеру Шерлоку Холмсу, а не…

– Нет, это мой друг, доктор Уотсон.

– Рад познакомиться с вами, сэр. Мне известно ваше имя, оно часто употребляется, когда речь идёт о вашем друге. Вы очень заинтересовали меня, мистер Холмс. Я, право, не ожидал увидеть такой череп, вы – очень выраженный долихоцефал , и у вас столь отчётливо выражена супраорбитальная часть лобной кости. Вы не будете возражать, если я пропальпирую вашу fissura parietalis ? Слепок с вашего черепа, сэр, мог бы послужить украшением любого антропологического музея до тех пор, пока сам оригинал не станет доступным для нас. Я вовсе не хочу нагрубить вам, но признаю, что сделал бы всё для того, чтобы получить ваш череп для моей коллекции.

Шерлок Холмс усадил нашего странного посетителя на стул.

– По всей видимости, вы такой же энтузиаст в сфере своей деятельности, как и я в своей, – сказал он. – Ваш указательный палец подсказывает мне, что вы сами набиваете себе сигареты. Можете не стесняться и закурить одну из них.

Наш посетитель вынул табак и бумагу, после чего с удивительной ловкостью завернул одно в другое. Пальцы у него были длинные, они подрагивали и двигались быстро и беспокойно, как усики у насекомого.

Холмс молчал, но по быстрым взглядам, которые он бросал на нашего посетителя, я видел, что наш любопытный гость заинтересовал его.

– Я могу предположить, сэр, – сказал он, наконец, – что вы пришли не просто с целью оценки моего черепа, весьма лестной для меня, причём пришли дважды – вчера вечером и сегодня?

– Нет, сэр, нет, – хотя я и был счастлив заняться заодно и этим тоже. Я пришёл к вам, мистер Холмс, поскольку я вполне отдаю себе отчёт в том, что я – человек весьма непрактичный, а сейчас внезапно столкнулся с неким очень серьёзным и экстраординарным случаем. Общеизвестно, что вы второй по величине эксперт в Европе…

– В самом деле, сэр? Я могу узнать, кто имеет честь быть первым? – спросил Холмс отчасти грубовато.

– На человека с точным и научным складом ума работы мсье Бертильона просто должны производить более сильное впечатление.

– Тогда, может быть, вам лучше проконсультироваться у него?

– Я же сказал, что имею в виду точное научное мышление. Но с точки зрения практической работы, вы, по общему признанию, стоите вне конкуренции. Я надеюсь, сэр, что я ничего такого ненароком…

– Да так, самую малость, – сказал Холмс. – Я думаю, доктор Мортимер, с вашей стороны будет весьма благоразумно, если вы просто и без дальнейших предисловий, любезно сообщите мне, и при этом с максимальной точностью, суть проблемы, в связи с которой вам требуется моя помощь.