Умеющая слушать

Спящий

Она втиснула телефон в шкаф и заговорила как можно тише:

– Ты с ума сошел, звонить среди ночи! Здесь люди!

– Послушай, что я скажу, – произнес он. Голос его прозвучал будто чужой из-за того, что он пытался оставаться спокойным и не мог. – Я не стану называть тебе никаких имен! Не спрашивай… Но кое-кто позвонил, что мне надо пойти и взять ключ у кого-то… ты понимаешь… Это один человек, о котором они беспокоятся, а пойти не могут, потому что сами далеко.

– Как ты полагаешь, – спросила она, – чей это ключ?

– Я же говорил, что ты не должна ни о чем спрашивать. Я хочу взять тебя с собой. Это ужасно важные дела.

– Снова ты что-то выдумал, – сказала Лейла. Но мальчик воскликнул:

– Нет! Нет! Это важно! Пойдем со мной, раз я прошу.

– Ну, если хочешь взять меня с собой, ладно, – ответила девочка.

Они поднялись по незнакомой лестнице и открыли дверь чужим ключом. Прихожая была забита полуоткрытыми коробками, большое зеркало в золоченой раме стояло прислоненное к стене. Комната была большая и безо всякой мебели, с неоновыми лампами на потолке. Человек лежал на полу, голова на вышитой подушке, и тяжело дышал. То был громадный парень с багровым лицом и копной каштановых волос. Он был старый. Самое малое, лет тридцати пяти.

– Кто это? – прошептала она. – Он убит?

– Я ведь говорил, что не знаю, – ответил мальчик. – Они позвонили. Я рассказывал тебе… По телефону.

– Он умирает? – спросила она. – Ты мог перебудить весь дом. И что нам в таком случае делать сейчас?

– Позвонить врачу. Куда звонить? Ты не знаешь, куда звонить ночью?

– Нет!

Она так замерзла, что вся дрожала.

Он вышел в прихожую, повернулся в дверях и сказал:

– Тебе совершенно нечего беспокоиться. Я все улажу. – Вскоре он воскликнул: – Ноль-ноль-восемь! Я отыскал в справочнике. Написано прямо на переплете.

Девочка не ответила. Она неотрывно смотрела на огромного спящего человека, его рот был открыт, и выглядел он ужасно. Она отошла как можно дальше от него. Никаких стульев не было, но ясно, сидеть было бы неуместно.

Ральф говорил в прихожей по телефону, он взял все на себя, он нашел врача. Она позволила себе впасть в состояние абсолютной усталости, в мягкое и приятное чувство зависимости. Когда он вернулся, она подошла к нему и взяла его руки в свои.

– Что это с тобой? – раздраженно спросил мальчик. – Дело сделано. Они приедут. Я открою им дверь через десять минут.

– Тогда я пойду с тобой, одна я тут не останусь.

– Не будь смешной. Вдвоем – это будет попросту выглядеть глупо. Назойливо!

– Ты всегда беспокоишься о том, как это будет выглядеть, – сказала она. – Ну и что же, если речь идет о жизни и смерти!

Он поднял брови и, стиснув зубы, открыл было рот… Гримаса омерзения и презрения. Лицо Лейлы побагровело.

– Ты сам сказал, что это важно. Зачем ты взял меня с собой сюда? Что у меня общего с этим толстым стариканом? Что мне с ним делать?

Подняв руки, он потряс ими у нее перед глазами.

– Ты что, не понимаешь?! – воскликнул он. – Чтобы хоть один-единственный раз сделать что-то серьезное вместе с тобой!

– Не ори! – сказала она. – Ты разбудишь его!

Он начал хохотать и, прислонившись к стене, все хохотал и хохотал. Девочка холодно разглядывала его, а потом спросила:

– Ты смотрел на часы, когда звонил?

Он перестал хохотать и вышел, входная дверь внезапно хлопнула. Теперь слышалось лишь тяжелое дыхание совсем рядом, иногда оно становилось ближе, а иногда, казалось, совсем далеко.

«Подумать только: что, если он умрет, когда я одна? Почему они становятся такими ужасными, когда старятся, почему не могут устраивать свои собственные дела?» Она смотрела на него все время, пока выходила, пятясь, из комнаты. Тихонько открыла дверь и стала ждать. Вот они! Лифт остановился. Врач вошел, не здороваясь. Он был невысокого роста и казался рассерженным. Словно его потревожили совершенно напрасно. В прихожей запахло мастикой. Внимательно разглядывая узор на линолеуме, она пока тихо стояла в ожидании, когда все кончится. «Если на то пошло, я не хочу при этом присутствовать. Скверно, и непонятно, и ужасно, если так всегда и бывает, я не желаю… Все это меня не касается, это случается с другими по ночам…»

Они разговаривали в комнате. Внезапно раздался еще один голос, невнятный и зловещий, голос человека на полу. Голос, звучавший откуда-то издалека, из какого-то деревянного равнодушия. Потом вдруг он вскрикнул яростно и сердито. Девочка Лейла задрожала. «Пойду домой, – думала она. – Вот только открою дверь и уйду».

Она ждала. Они вернулись, и врач прошел мимо нее не поднимая глаз, по-прежнему с гневным видом.

– Он вызовет санитарную машину? – спросила Лейла.

Мальчик, усевшись на пол, сказал:

– Нам придется остаться здесь. Ему никак нельзя в больницу, но его будет утром тошнить.

– Ты хочешь сказать, мы останемся здесь?! – воскликнула девочка. – Я этого не сделаю.

Он сдвинул колени и обхватил их руками.

– Убирайся куда хочешь! – злобно выговорил он. – Я сделаю то, что мне велели сделать. А на все остальное мне наплевать.

Они сидели, молча прислушиваясь к дыханию человека в комнате.

– А что, если его сейчас стошнит? – сказала девочка. – Надо найти таз. Или ведро.

Мальчик, передернув плечами, положил голову на колени.

– Пойдешь со мной в кухню и посмотришь? – покорно спросила она.

– Нет! – ответил Ральф.

Она прошла в кухню и зажгла свет. Все шкафы и полки были пусты. Перед столиком для мытья посуды стояла коробка с надписью «Хозяйство», наклеенной поперек. Она вернулась обратно и проговорила:

– Там стоит запакованная коробка, но я боюсь открыть ее посреди ночи.

– Вот как! – воскликнул Ральф. – Какого черта ты думаешь, что я посмею взять инструмент среди ночи!

Она посмотрела на него снисходительно и терпеливо и сказала:

– Если они написали на коробке «Хозяйство», то наверняка написали «Инструмент» на другой. Может, она не заклеена.

Они нашли молоток. Поставили умывальный таз рядом со спящим. Выдали ему полотенце и одеяла.

– Как ты думаешь, может, надо погасить свет? – спросила Лейла. – Как будет лучше – светло или темно, когда он проснется?

– Не знаю! Я с ним не знаком. Этот неоновый свет – просто чудовищный, быть может, будет лучше, если темно.

– Это не так уж и обязательно, – сказала Лейла. – Если будет темно, он может подумать, что умер, или испугается, и вообще лучше все видеть.

– Послушай-ка! – произнес Ральф. – Время – четыре часа. Давай немного поспим.

Он расстелил одеяло на полу.

– Я буду спать в углу, здесь, – сказала Лейла.

– А почему ты не можешь лечь рядом со мной?

– Это неудобно.

– Это пришло тебе в голову только сейчас?

– Он! – горячо прошептала она. – Он там, в комнате. Только представь себе: что, если он умрет!

Мальчик завернулся в одеяло и сел лицом к стене. Он сказал:

– Ты такая же, как твоя мама. – А немного спустя: – Лейла! Иди сюда, будет лучше!

Она сразу же подошла, и он накрыл их обоих одеялом. Свет в прихожей погасили, но из комнаты их окутывал голубой неоновый свет, лившийся словно из больничной палаты.

– Послушай, – сказала Лейла. – Почему ты вдруг подумал, что мы никогда ничего серьезного вместе не делаем?

– Ничего особенного. Что я сказал?! Мы не делаем ничего серьезного, только встречаемся друг с другом. Ничего нужного.

– А кому это нужно?

– Не знаю, – ответил Ральф. – Я думал, это прекрасно, что я захотел взять тебя с собой. А теперь не знаю. Давай попытаемся заснуть.

– Я не могу спать. – Она обвила его рукой и прошептала: – Быть может, ты полагаешь, что для тебя это утешение, когда я с тобой.

– Ха-ха! – произнес Ральф. – Да уж, утешение, сплошное утешение.

Она отняла руку, села и промолвила:

– Во всяком случае, это я догадалась об этом – ну, чтобы поставить ему таз.

Человек в комнате закричал во сне долгим криком, словно падал в пропасть и вот-вот должен был погибнуть. Они вскочили и вцепились друг в друга.

– Он умирает! – воскликнула Лейла. – Сделай же что-нибудь!

Мальчик оттолкнул ее от себя и зашагал оцепенело в комнату, там посмотрел на человека – тот отвернулся и подкатился к стене; одна его рука раз за разом ударяла по полу, и тут он снова закричал протяжно и жалобно. Лейла вошла за Ральфом в комнату и, стоя в дверях, внимательно прислушивалась.

– Иди ложись, – сказал ей Ральф. – Ему всего-навсего снится сон.

Ее лицо было печально, она прошла вглубь комнаты и добавила:

– Он боится. Он страшно несчастлив. – Она села на корточки рядом со спящим и попыталась заглянуть ему в лицо. – Все будет хорошо, – сказала она ему. – Это не опасно.

Спящий человек перекатился, и его рука коснулась ее руки; внезапно он твердо схватил ее и крепко держал.

– Лейла! – разразился криком мальчик.

– Тихо! Не беспокойся! – прошептала она. – Он снова засыпает.

Человек на полу держал ее за руку, он больше не кричал и отвернулся.

– Видишь, – сказала она. – Я держу его за руку!

Мало-помалу его хватка ослабла, пальцы разжались.

Она встала и посмотрела на Ральфа, сделала неприметное движение, то было приказание. Она приподняла голову спящего и положила ее на подушку, придвинула ближе таз и накрыла спящего одеялом.

– И немного воды, – попросила Лейла.

Ральф отправился за стаканом воды и поставил его на пол. Была почти половина пятого. Они лежали рядом на полу прихожей и прислушивались к тишине в чужом доме.

– Он боится, – объяснила Лейла. – Он ужасно боится.

Мальчик обнял ее.

– Разбуди меня пораньше, – сказал он. – Нам надо найти кофе.

Перевод Л. Брауде