Я, капибара и божественный тотализатор

Глава 9

День в туннелях Райгеновских гор показался вечностью. До боли однообразной и удручающе-скучной вечностью: вокруг сплошь серый камень, а единственное рыжее пятно – попа капибара, виляющая впереди.

Поначалу я мысленно хихикала над забавной походкой хранителя; потом грустила, думая о Семицветике; затем ныла, жалуясь Каперсу на усталость и натертые ноги. Если говорить начистоту, с ногами все было в порядке, но в тот момент мне просто до безумия хотелось ныть. Такое со мной иногда случается – как правило, в моменты смертельной скуки.

К моему удивлению, Каперс выказал определенную дозу понимания и сочувствия. Хомячковую дозу, если выражаться точнее. Мне разрешили присесть, разуться и размять уставшие ступни. Правда, потом заставили топать с удвоенной скоростью, дабы нагнать упущенное время. Судя по всему, Каперс не сомневался, что за те пару минут, что его Капибарское величество разрешило мне передохнуть, я получила квалифицированный вьетнамский массаж стоп. Не меньше.

Еще какое-то время (часа полтора-два) я послушно шагала следом, не раскрывая рта. Потом моей выдержке пришел конец. Скука – самое ненавистное из всех состояний. После похмельного утра, разумеется.

Надеясь хоть как-то отвлечься, я пыталась играть с хранителем в города, однако, в силу разных миров игра не задалась: верить друг другу на слово, что названные поселения существуют, мы с Каперсом отказывались. Потом я решила снова потрясти его на тему айгеровской географии и народонаселения, но в этот раз хранитель оказался менее сговорчивым. Затем я начала зачитывать вслух стихи русских классиков. Правда, когда меня плавно снесло в Серебряный век, капибар принялся злобно коситься в мою сторону и выразительно морщиться. Видимо, Пастернак пришелся хранителю не по вкусу. Что ж, его право.

К вечеру – хотя понятие «вечер» очень относительно в отсутствие естественного освещения – я уже практически лезла на стенку. Однообразие обстановки, однообразие движения, однообразие недовольного фырканья Каперса…

– Ты как ребенок, – заметил он, когда в очередной попытке победить скуку я принялась напевать частушки бабок Ёжек из «Летучего корабля».

– Кто бы говорил, – буркнула хмуро и, не желая развивать эту тему, спросила: – Далеко еще до выхода?

– Не знаю. Надеюсь, что нет.

Я тяжело вздохнула, недобрым словом поминая местного бога гор, перевесила походный мешок на другое плечо и продолжила шагать. Частушки, однако, петь перестала.

Глупо утверждать, будто сейчас мое поведение подходит серьезному взрослому человеку. Но Каперс не понимает главного: именно напускное ребячество не дает мне скатиться в уныние и жалость к себе. Отвлекаясь на все подряд, я перестаю думать о том, что могу погибнуть в чужом для меня мире, что никогда не вернусь домой. Если чтобы оставаться сильной, нужно стать слегка сумасшедшей – пусть так. Главное – не потерять себя в этом сумасшествии, все остальное – мелочи.

Когда в конце каменного туннеля забрезжил свет, я радостно подпрыгнула, захлопала в ладоши и рванула вперед, точно гепард за антилопой! Каперс скакал рядом, счастливо повизгивая. Наперегонки мы выбежали на равнину, залитую светом полной луны (точнее, ее местного аналога), и там нас накрыла новая волна эйфории. Мы принялись носиться друг за другом, смеяться и жадно вдыхать полной грудью свежий воздух. Не знаю, как Каперс, но я ощущала себя так, словно только что стала победителем божественного тотализатора – не меньше. Обуревающие меня чувства не поддавались описанию. Это было восхитительно! Это было пьяняще! Это была…

Шутка.

На самом деле, когда впереди показался выход из туннеля, я чувствовала себя словно шахтер после забоя. Сил почти не осталось. Все, на что меня хватило, – выдать невнятный звук, который должен был самым невероятным образом передать все грани моей радости.

Каперс выглядел таким же усталым и потрепанным. Мы вместе доползли до выхода, едва переставляя ноги, как два престарелых английских бульдога, и медленно опустились на траву.

– Можно, мы никуда больше не пойдем? – Я просительно взглянула на хранителя.

Судя по всему, сил на ответ у него не осталось: он молча кивнул и растянулся на пузе.

Я осталась сидеть, без особого интереса разглядывая ночной пейзаж. Сейчас меня не волновало, в какой части Арайдоса мы находимся и получилось ли у нас добраться до Омаканской равнины. Из всех вопросов, которые только могли возникнуть у меня в голове, важен лишь один.

– Тут безопасно?

Каперс искоса взглянул на меня и нехотя буркнул короткое слово на том самом незнакомом языке, которое я мысленно окрестила капибарским наречием. Светлячки, сопровождавшие нас весь день, вспыхнули ярче, взорвались золотой пылью и начали медленно оседать, очерчивая вокруг нас невидимый купол. Когда контур замкнулся, свечение пошло на убыль.

– Теперь да, – устало выдохнул Каперс, стоило последней крупице света потухнуть. – Спи.

Последнее напутствие было явно лишним. Едва поняв, что на тему безопасности можно не беспокоиться, я тут же рухнула головой на вещевой мешок, подложила под щеку ладонь и отрубилась. Не сладко смежила веки, не погрузилась в нежные объятия Морфея – ничего подобного! Я банально выключилась, как севший телефон.

Есть люди-жаворонки, есть люди-совы, а есть я. Я вообще не птица. Скорее уж та самая Соня, что постоянно засыпала на безумном чаепитии Шляпника из «Алисы в Стране Чудес». И точно так же, как ее, меня использовали как подушку.

Поняла я эту новую для себя истину в момент пробуждения.

Каперс самозабвенно дрых, умостив лобастую голову мне на живот, и легонько подергивал задней лапой. Если против последнего факта я ничего не имею против, то первый доставляет вполне ощутимый дискомфорт: Каперс, как оказалось, весит немало.

На секунду в голове мелькнула коварная мысль отыграться за вчерашнее пробуждение и «пирожки», но потом я снова глянула на посапывающего грызуна: на его милые ушки, черный нос и короткие усы, на виднеющееся пузико и подрагивающую во сне лапу…

Сердце дрогнуло.

Ох, Мандаринка, когда-нибудь подобная мягкотелость тебя погубит!

Я вздохнула и аккуратно дотронулась пальцами до жесткой рыжей шерсти. Едва касаясь, провела рукой вниз и, дойдя до шеи, опустила ладонь.

– Эй, соня, – я легонько потрепала хранителя по холке, – просыпайся.

Поддаваясь порыву, коснулась маленьких ушек, приглянувшихся мне еще с первого дня знакомства. Слегка подергала за одно из них.

– Подъе-ом, дружочек! – позвала я вполголоса.

Каперс дернул ухом, высвобождая его из моих пальцев, и сонно фыркнул. Я улыбнулась.

– Ка-ап, прием! Пора вершить великие дела!

Судя по всему, сейчас хранитель был готов променять любые дела – великие и не очень – на пару лишних минут сна. Вот ведь жук! Как ему спать по утрам, так пожалуйста, а как мне – так шоковые побудки и «пирожки»?

«Что ж, ты сам напросился, – пришла коварная мысль. – Я честно пыталась сделать все по-хорошему!»

Собравшись с духом, я ужом выскользнула из-под устроившегося на мне грызуна и закусила губу.

– Какого?! – выругался Каперс, едва его голова встретилась с травой.

Он подскочил (что выглядело комично, учитывая бочонкообразное строение капибары) и, сонно моргая, огляделся.

К своей чести, скажу, что я не стала кричать о нападении инопланетян и требовать немедленно укрыться в убежище. К чести Каперса, замечу, что проснулся он довольно быстро. По крайней мере, его взгляд стал осмысленным уже через пару секунд после пробуждения.

– А ты мстительна.

– Вообще-то я честно пыталась разбудить тебя нормально. – Я пожала плечами, не чувствуя себя виноватой. – Но кое-кто дрых как убитый!

Каперс поморщился так, словно спать – это низко, гадко и вообще не про него.

– Я вчера потратил больше двух третей магического резерва, – пояснил он. – А такой расход всегда влечет за собой физическое истощение.

– Э-э… а на что ты его потратил? – я нахмурилась.

Особо крутого колдунства в духе Гендальфа с его «Ты не пройдешь!» я не заметила. Или Каперс просто слабенький в этом плане?

Хранитель, точно сумев прочесть мои мысли, хмыкнул и качнул головой.

– Световые шары – простое заклинание. Но удерживать его полдня, а потом преобразовывать в комплексную защиту второго уровня – довольно изматывающее занятие.

Я совсем по-другому взглянула на капибара. В груди проснулось исконно женское, почти материнское желание накормить беднягу и окружить его заботой. Поддаваясь этому чувству, подтянула к себе мешок и, развязывая тесемки, спросила:

– Будешь пирожок? Там вроде еще парочка оставалась… И не переживай, если по-прежнему чувствуешь слабость, можем тут задержаться. А если я могу как-нибудь помочь…

Договорить мне не дал громкий смех Каперса.

– Ну и наивность! – потешался он, шлепая лапой по траве. – Боги, как же просто ты веришь на слово! А какое у тебя лицо было! Ты бы себя видела!

Стало обидно. Точнее, даже не так. Ощущение было такое, словно мне только что плюнули в душу. Вот и беспокойся потом о мохнатых хранителях!

– Дурак ты, Кап, – расстроенно бросила я, вставая и поднимая с земли дорожный мешок.

Вытащенный пирожок, разумеется, предлагать не стала. Есть его самой тоже не хотелось, но из чистого упрямства я откусила небольшой кусок и принялась его методично жевать.

– Ой, вот только не надо строить из себя обиженную! – Каперс закатил глаза. – Через четыре мирана будет небольшой городишко. Там и поедим, – распорядился он и уверенно двинулся в одном ему ведомом направлении.

Я зашагала рядом, жуя безвкусный пирожок – или просто я не чувствую вкуса? – и мысленно делала ставки: через сколько дней чаша моего терпения переполнится и я придушу противного грызуна? Два или три?

Спустя минут сорок обида утихла. Да и глупо дуться на Каперса дольше. Он заносчивый хранитель, который ненавидит землян. Я же представительница именно этой расы, по злой иронии таинственного Совета навязанная ему в подопечные.

Каперс – моя возможность выжить и вернуться домой. Для него я тоже всего лишь шанс. На что? Пока не ясно, но я обязательно выясню. Наши отношения – если их вообще можно так назвать – построены на корысти и невозможности изменить ситуацию. О дружбе и симпатии речи никогда не шло. Так что все честно.

Сделав такие выводы, я кивнула сама себе, перевесила мешок на другое плечо и скривилась: поясницу прострелило болью. Третий раз за утро! Да что ж такое-то?

Надо заметить, сегодняшний переход дается особенно тяжело. Несмотря на то что выдвинулись мы меньше часа назад, я уже чувствую себя уставшей и разбитой. Икры ног ноют, колени предательски подгибаются, а спину ломит.

«Что, Мандаринка, старость подкралась незаметно?» – хмыкнула я мысленно и тут же ругнулась, больно подвернув ногу.

– Ты как, в порядке? – с беспокойством спросил Каперс.

– Да. Просто…

– Слабость?

Я кивнула. Он недовольно дернул усами.

– Плохо. Еще еда осталась? Проверь, пожалуйста, – попросил капибар, несмотря на мое твердое «нет».

Повторная ревизия не выявила потаенных запасов съестного. Видимо, Терейа не рассчитывала, что я протяну так долго. Обидно!

– В чем дело, Кап? – спросила я, затянув тесемки и закинув мешок за спину.

Каперс с ответом не спешил. Прошло секунд двадцать, прежде чем он заговорил.

– Райгеновские горы не совсем обычны. Находиться рядом с ними не опасно… чего нельзя сказать о пребывании внутри.

Я напряглась, ожидая услышать самое худшее.

В моем не на шутку разыгравшемся воображении «самым худшим» была новость о радиоактивности скальных туннелей. Лысеть в компании капибара решительно не хотелось. К тому же, по моим мысленным прикидкам, хранителю катастрофически не пойдет безволосость!

– Они вытягивают жизненные силы, – пояснил меж тем Каперс, явно не догадываясь о буйстве моей фантазии. – Не сильно. Но мы провели в них почти день…

Сначала я обрадовалась услышанному: все-таки приятно знать, что Айгерос не покушается на мою гордость – густую косу светло-русых волос. Потом нахмурилась, поняв, почему мы с хранителем отрубились, едва покинули пещеры, – сил почти не осталось. Буквально.

Я обдумала услышанное, прокрутила в памяти утренний разговор и, собрав мысленный пазл, остановилась.

– Кап, зачем ты так поступил?

– Как? – хмыкнул он, судя по всему, прекрасно понимая природу моего озарения.

– Не позволил поделиться с тобой пирожками. Ты ведь специально поднял меня на смех – знал, что это убьет мой порыв альтруизма. Но почему?

– Потому что тебе они нужнее. Мы прошли лишь треть пути, а ты уже чувствуешь слабость. Что было бы, скорми ты мне остатки еды?

– Да, но… А как же ты?

– Дотерплю. Не думай об этом, просто шагай, – посоветовал он и первым продолжил движение.

Я смотрела на удаляющегося хранителя и впервые за последние два дня испытывала к нему искреннюю благодарность. Как бы Каперс ни относился к землянам, он заботится обо мне… пусть даже в своей странной, несколько грубой манере.