Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Уникальные свидетельства
Теперь обратимся к недавно опубликованным и чрезвычайно ценным свидетельствам о душе и духе Н.А. Мотовилова, друга батюшки Серафима Саровского. Уже после смерти Серафима Саровского с ним произошло следующее. Однажды, когда Мотовилов в январе 1835 года был в Киевской Лавре, ему по молитвам замечательного подвижника Антония Воронежского было явление некоего незримого посланника Божьего, который зримо и «осязательно» показал ему, что надо понимать под словами дух, душа и тело и как они связаны.
«Вот смотри, как это устроено в тебе самом, – сказал он. – И я собственными внутренними очами увидал во мне самом, что внутри меня воссиял свет необыкновенный, и мне стала видна, как на ладони, вся моя внутренность. Каким это образом сталось со мною, что я стал видеть это, – не могу пояснить, но истинно видел. И вот что увидал я, и осязательно почувствовал в это время, и услышал от того же невидимого…».
Ему и было показано, что душа имеет форму человека, в котором она существует: «Вот смотри же теперь и душу человеческую, она точное подобие видимого человека и имеет все его члены, а потому и Церковь Святая неуподобительно и не аллегорически, но истинно и правомерно её представляет в виде маленького человека – такова она и есть на самом деле».
Почти дословно об этом же свидетельствуют Макарий Великий (Египетский), св. Игнатий Брянчанинов, К. Икскуль…
Так, Макарий Египетский на вопрос ««Имеет ли душа образ или вид?» отвечает: «Имеет вид и образ, уподобляющийся ангелу, как и ангелы имеют вид и образ. И как внешний человек имеет вид, так и внутренний имеет вид, подобный ангелу, а не внешнему человеку».
Упомянув Макария Египетского, св. Игнатий Брянчанинов по-своему излагает эту тему души: «Грубое человеческое тело служит одеждой для тонкого тела – души. На глаза, уши, ноги, принадлежащие душе, надеты подобные члены тела. Когда душа разлучается с телом посредством смерти, она совлекается его, как бы одежды». И далее, ссылаясь на некоего избранника Божьего (вероятнее всего, Брянчанинов описывает собственный духовный опыт), он пишет: «По личному свидетельству такого избранника Божьего, внезапно узревшего душу свою, при обильнейшем благодатном действии молитвы, изшедшей из тела и стоящей на воздухе, она – эфирное, весьма тонкое, летучее тело, имеющее весь вид нашего грубого тела, все его члены, даже волосы, его характер лица, – словом, полное сходство с ним. Не только силы ума и сердца были при душе, но при ней были и все органы чувств: зрения, слуха, осязания, при ней была вся жизнь, а тело оставалось на стуле, как мёртвое, как скинутая одежда…»
К. Икскуль, оказавшись в состоянии временной смерти, видел свою душу совершенно, так сказать, «осязательно». И свидетельствует, что она вполне дееспособна, т. е. передвигается, помнит себя, мыслит, переживает, но, будучи вне тела, не может воздействовать на материальные тела, так как «соткана» из другой совершенно материи. И меж двумя этими материями существует как бы некая прослойка, некий непроницаемый «экран», душа как бы экранирована им.
В то же время движимая любовью, она способна соединяться, даже сливаться с душой любимого человека. Перед любовью не выдерживают никакие препоны и разделяющие «экраны». Поистине, любовь всесильна! Только надо понимать, что любовь эта не самоуслаждающаяся, не эгоистическая любовь к другому такому же неповторимому существу, как и ты сам, а жертвенный выход из тебя самого ради другого человека. И любовь эта тоже неповторима! Её и любовью как-то не хочется называть, ибо это какое-то чудесное, особенное со-существование с другой душой, вхождение в неё, слияние с нею. Это что-то, что трудно объяснить, да и необъяснимо, ибо тайна! Это то, что исходит из самых глубин души, из её духовного, божественного начала.
Как свидетельствует Н.А. Мотовилов, душа имеет память, разум и волю; она «есть центр или средоточие человека». И ещё, по его свидетельству: «Душа есть посредняя (посредник – автор) между духом и плотию и есть, собственно, то, что называется “внутренний человек” или “я самостное человека”…».
И вот ещё ценное замечание того же вестника о воле человеческой души; о том, что она не так уж и пагубна, как принято считать, «однако же и спасения нам никакого, ни временного, ни вечного не приносит, если не покорится совершенно единой, всеблагой и единой всеспасительной вечной Божьей воле – всеблагодатной, приносящей нам всё доброе, временное и вечное». Чтобы спасти душу свою, человек должен «погубить самобытную и самостную волю или третью силу души своей, чтобы спасти две остальные части её – разум и память, или, что гораздо точнее, спасти всю её и с третьею её силою, или силою воли, Христа ради и Евангелия… покоряемой под всеспасительную, всесовершенную и всеблагую волю Божию…».
Есть существа, живущие, в зависимости от стадии развития, то в одной среде, то в другой, – жильцы двух стихий. К таковым относятся, например, амфибии, ряд насекомых (стрекозы, ручейники и т. д.). Греческий философ Плотин метко назвал душу амфибией: идея разных сред значима и для души. Душа, исторгнутая из тела, подобна рыбе, изъятой из воды, из своей, так сказать, первичной среды. В первый момент выхода она очень беспомощна. Изъятая из среды близких, родных людей, которых она любила, с которыми дружила, с которыми срослась и творила новую среду ещё там, на земле. Душе, как, впрочем, и всякому живому, нужна своя среда, иначе ей гибель. Выйдя из тела, она с необходимостью должна войти в какую-то другую среду, в коей могла бы поддерживать свою жизнь и существовать. Этой другой «средой» для неё является духовная среда Царствия Божия. (Ад – антисреда, как отравленная вода для рыбы.) Да, там (в Царствии Небесном) другая, особая материальность, пространственность и время другие, но там она обретает «среду» новую, живительную.
