Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 4. Неверный алгоритм
Корвет «Зевс», док станции Гром
За стеклом смотровой площадки раскинулась бесконечность, где играли переливами туманности и горели холодные звезды. Глядя на непостижимую черноту, Веда Райли всегда чувствовала себя бесполезной пылинкой. Космос завораживал.
В детстве отец часто водил ее на Утес Верди, где далеко внизу вздымались волны океана и кричали чайки. Стоя на обрыве скалы и глядя вниз, Веда боялась, что прыгнет – столь манящей была высота и аквамариновые воды. Сейчас она испытывала нечто похожее. Космос притягивал, точно магический артефакт, и где-то глубоко внутри зарождался древний ужас перед могуществом непознанного.
А ведь «Зевс» все еще стоял в доке, и справа виднелись гигантские стальные платформы, на которых застыли шаттлы; бок станции Гром щетинился манипуляторами и длинными стрелами кранов. Что же будет, когда корабль устремится вдаль? Полетов Веда побаивалась. За свои неполные двадцать семь лет жизни она побывала всего на пяти кораблях, и всегда старалась не разгуливать по отсекам, не смотреть в иллюминатор. Обычно запиралась в каюте и, наглотавшись снотворного, погружалась в безопасный мир красочных сновидений.
Сегодня все изменилось.
Назначение на «Зевс» – шанс сделать карьеру в корпорации «Экзо матрикс», который Веда не собиралась упускать. Придется научиться принимать жизнь на корабле как данность. Смириться с тем, что за стальными переборками смертельно опасный вакуум, а кругом полно чужих людей, по собственной воле запертых в брюхе механического монстра.
Первый рабочий день на новом месте всегда был для Веды испытанием. Почему-то казалось, что она не так одета, не так причесана или скажет что-то лишнее и все ополчатся на «новенькую». Переживания не были беспочвенными. Для человека, читающего чужие мысли, реакция коллег никогда не была тайной. Не сразу Веда научилась пропускать пустое мимо, поэтому не успела обзавестись друзьями – не хотела ничьей близости. Близкие люди ранят слишком больно, чаще – смертельно.
Погрузившись в мысли, она не услышала шагов позади и, когда плечо сжало что-то холодное и тяжелое, вздрогнула от неожиданности.
– Извини, не хотел напугать, – весело пробасило за спиной.
Макс Фрей держал ее за плечо стальной ручищей и улыбался. Нагло, обескураживающе. Росту в блондине два метра, если не больше, под черной футболкой бугрились мышцы, правую руку заменял протез. Вопреки грозному виду и пестрящему кровавыми боями досье, Фрей совсем не походил на бездушную машину для убийства. Его выдавали глаза – добрые, озорные.
– Не надо. Меня. Трогать. – С нажимом проговорила Веда, покосившись на механические пальцы. Блондин мигом одернул руку, но даже не подумал сконфузиться. Сложил брови домиком и улыбнулся.
– Чего возмущаться? Я же извинился. Вообще не собирался никого трогать, просто мимо проходил. Смотрю, стоишь одна, скучаешь. Вот и решил лясы почесать. Почему не на совещании?
– Не могу сидеть в духоте. В зале слишком много людей, у меня от шума голова разболелась. Час ждем, а капитан так и не появился. А почему ты здесь?
Здоровяк рассмеялся.
– Офицерский гальюн исследовал. Он больше моей каюты, представляешь?
Ответила Веда раздраженным вздохом. Чувство такта и Фрей – явно по разные стороны баррикад.
– Макс, ты не знаешь, где капитан? Странно, что всех собрали для знакомства, а знакомиться не с кем. Он ничего не говорил?
– Аллерт мне не докладывает. Ничего не знаю.
Конечно же знает – отметила про себя Веда. Жаль, что по-хорошему ответить не хочет, информацию придется вытягивать.
– Разве? – изобразила она удивление. – Вы же друзья. Служили вместе, через многое прошли. Или я ошибаюсь?
Мелодичные фразы слетали с губ, здоровяк завороженно вслушивался в каждое слово. Сейчас он переключится на нужную «волну», подумает о капитане и бессознательно выдаст все как на духу. Без труда Веде удалось проникнуть в его мысли – Макс столь простодушен, что даже не собирался сопротивляться. Вряд ли он вообще что-то понял. Она скользнула в ворох мыслеформ, сбрасывая шелуху, чтобы найти ответ; коснулась глади его воспоминай, плавно вильнула в настоящее…
Увиденное шокировало. Веда ощутила, как полыхнули щеки.
Минуту назад здоровяк мысленно сорвал с нее форму и по-хозяйски перегнул через парапет. В своей немудреной фантазии Макс опустил скучные прелюдии и сразу перешел к делу. Захваченная врасплох жертва восхищенно охала и стонала, подбадривая героя грязными пожеланиями.
Жар добрался до кончиков пальцев. Веда стала пунцовой с головы до пят, а уши и вовсе горели огнем. Захлебнувшись возмущением, она выпалила:
– Отвали! – и как ошпаренная бросилась к дверям. Ничего непонимающий Макс окликнул, но она и не думала оборачиваться.
В зале совещаний не протолкнуться. Пахло озоном, щедро подаваемым системой климат-контроля, и чьим-то резким, приторно-горьким парфюмом, от которого тянуло чихнуть. Экипаж обменивался шутками и впечатлениями, но с каждым скачком секундной стрелки бодрое настроение сдувало куда-то в шлюз. Посреди зала стоял большой стеклянный стол с проекцией звездной карты. Кресло во главе пустовало – никто не решался усесться на место капитана. Похоже, сам капитан тоже не собирался.
Веда заметила, что каждый мужчина в зале нет-нет да бросал масляный взгляд на Бьянку. Девушка сидела рядом с пустующим креслом и не обращала внимания на интерес к своей персоне. Не без толики женской зависти Веда отметила, что в жизни она еще привлекательнее, чем на снимках из досье. Темноволосая, с выразительными карими глазами, которые становились черными, точно угли, когда на брови падала косая челка. Девушка походила на топ-модель, по ошибке забредшую на боевой корвет вместо подиума.
Находиться рядом с Бьянкой – значило превратиться в невидимку для остальных. Кто заметит бледную тень? Дурнушкой Веда себя не считала, за мужским вниманием тоже никогда не гналась, но почему-то сейчас отошла в сторону, чтобы не превратиться в ту самую «невидимку». А когда поняла, кто сидит прямо перед ней – остолбенела.
Инквизитор. Охотник на эспиритуалов.
Жалкие крохи самообладания, которые Веда гордо называла уверенностью, испарились, хотя поводов бояться не было. Александр Веласкис больше не служитель Ордена, он даже не имеет права расспрашивать о паранормальных способностях. Тем не менее, страх креп. Это чувство в крови у таких, как она, – у эспов, у проклятых.
– Присаживайся, – инквизитор встал, уступив место. Тень улыбки промелькнула на гладко выбритом лице. Вопреки ожиданиям у него оказался тихий, мягкий голос – такой можно слушать часами, хотя Веда понимала, что это лишь видимость. Вряд ли на допросах Веласкис был таким же доброжелательным. Подобная маска годилась для проповедей, а в казематах инквизиции он с удовольствием носил рясу палача.
Поблагодарив вымученной улыбкой, она напряженно опустилась в кресло.
– Сколько нам здесь торчать впустую? – раздалось в зале.
– Действительно? Дел по горло, а мы стены подпираем, – подхватили в другом углу.
– Спокойно, – жестко отрезал Дрейк. Сборы объявил именно он, и теперь претензии сыпались на голову оперативника, словно град в ненастье. – Будем сидеть, сколько потребуется. Приказ старпома.
– Ты хотел сказать: приказ жестянки? Мы должны слушать бред, который через динамики выплюнули?
Искры оказалось достаточно. Бойцы зароптали, обсуждая, кто прав, а кому стоит заткнуться и больше не блистать остроумием. Поднявшаяся волна негодования, грозила перейти в цунами корабельного масштаба. На перепалку Веда не обращала внимания. Она здесь для того, чтобы узнать мысли команды, понять мотивы, следить за каждым шагом. Меньше всего в корпорации хотели ошибиться с выбором – слишком многое поставлено на карту. Веда медленно выдохнула, очищая разум. Нужно сосредоточиться и найти ответы, а потом подать это «блюдо» куратору не позднее ужина.
Сосредоточиться не удалось.
Первый день на борту «Зевса» вышел напряженным, она нервничала и вконец вымоталась. Поняв, что без допинга не обойтись, Веда незаметно скользнула в карман черного кителя за коробочкой с ампулами псиона. Пусто. Должно быть, в каюте забыла. Что теперь она скажет Балатье? Не смогла?
Собрав остатки сил, Веда закрыла глаза и позволила темной энергии завладеть разумом. Сознание молниеносно бросило в бушующий океан мыслей.
«Как только угораздило решиться на это безумие? Стать покойником, потерять все?..»
«Больше часа тут торчим. Где черти носят капитана? Он издевается?..»
«А сиськастая ничего. Я бы…»
«Ждем неизвестно кого. Старпом – жестянка, отдающая приказы, будто стонущая шлюха. А капитан? Тоже, небось, со странностями?..»
Мусор. На поверхности другого не встретить. Веда скользила среди ментальных потоков, будто ласточка над землей, перебирая и выискивая. Пока не наткнулась на барьер. Что-то мешало проникнуть в чужие мысли, что-то давило на ее собственный разум. Она попыталась пробить преграду, как вдруг виски обожгло болью. Нечто мрачное ворвалось в сознание. Зеркало. Черное, холодное.
Веда испуганно распахнула глаза. Тяжело дыша, она попыталась отыскать в толпе того, с зеркалом.
Он стоял у двери. Одет в синий комбинезон механика и перепачканную мазутом куртку. Как Веда ни пыталась его рассмотреть, видела лишь рябь перед глазами да нечеткие детали. Поросшее щетиной лицо незнакомца было измазано гарью, вязаная шапка натянута ниже бровей. Досье каждого члена команды она знала наизусть, идеальная память ни разу не подводила, но этого человека Веда не признала – его лицо превратилось в размытое пятно. А когда снова попробовала проникнуть в его сознание, то едва сдержала вопль. Боль хлестнула плетью. Мир сузился до одной точки и разлетелся на осколки. Веда без чувств упала на стол.
Голоса… Их так много. Они сливались в белый шум, сквозь который отчетливо слышалась молитва.
– Gratiam tuam, quaesumus, Domine, mentibus nostris infunde: ut qui, Angelo nuntiante…
Голос обволакивал, успокаивал, каждое слово возвращало силы. Веда открыла глаза. Положив ей на лоб теплую шершавую ладонь, инквизитор Веласкис читал молитву. Позади служителя переминался с ноги на ногу доктор Леон, прижав к груди чемоданчик первой помощи.
– Мне нужно ее осмотреть, – нахмурил седые брови доктор, пытаясь потеснить Веласкиса.
– В этом нет необходимости, – возразил инквизитор. – Молитва исцеляет куда лучше химии. Во всяком случае, недуг госпожи Райли стоит лечить именно так. Veda, cum captus psione? – спросил он, перейдя на латынь.
– Heri, – прошептала Веда в ответ.
– Будь внимательнее. Не стоит подвергать себя опасности.
Веда приподнялась на локтях и осмотрелась, ища человека с зеркалом в голове. Никого. Исчез, будто призрак.
– Идите в каюту и отдохните, – начал наставления седой доктор. – Постарайтесь поспать. Если станет хуже – сразу же свяжитесь со мной. Давайте, я вас проведу.
– Спасибо, я справлюсь.
В провожатые все-таки набился Макс. Аккуратно приобняв стальной рукой за плечо, здоровяк повел обессиленную Веду к выходу. Толпа расступалась, на лицах читалось сочувствие с примесью презрения. Теперь они знают, что на корабле паранормальная. Эсп, ведьма – так ее станут называть за глаза. К подобному Веда привыкла с детства, «чистые» не принимали эспиритуалов как равных, и, когда за спиной послышалось грубое: «эсп», она даже не обернулась.
К отсеку шли молча. Попытки завести разговор Макс бросил после пойманного на себе колючего взгляда и теперь покорно шагал рядом, дав опереться о локоть.
Стоило подойти к каюте, как взвыла сирена, на стенах истерично замигали красные лампы. Веда испуганно вцепилась в Макса.
Обычно приятный голос ИскИна в визге сирены прозвучал раскатами грома:
– Внимание! Тревога! Ангар, отсек «D». Возгорание. Приказываю команде: ликвидировать очаг, устранить последствия взрыва.
– Что случилось? – спросила Веда.
– С новехоньким корветом? В доке станции, которая принадлежит «Экзо матрикс»? – вскинул брови Фрей. – Ничего не случилось. Похоже на глюк в системе. Не бойся, сейчас выясним.
В два шага Макс оказался у терминала, но вместо объяснений Веда услышала отборную ругань.
– Да что происходит?!
– Система заблокирована, – Макс поменялся в лице. От озорного огня в глазах не осталось и следа, лишь холодная сосредоточенность. – Зевс не отвечает на запросы. Капитана нет, а теперь остались и без старпома. Взрыв в ангаре не случайность. На нас напали.
ZEUS
Человек в грязном комбинезоне механика появился внезапно. Лицо прятал под маской-балаклавой, двигался бесшумно и незаметно, словно цифровая тень. Программа визуального ряда его не распознала – сигнал искажался; сканеры и тепловые фильтры молчали.
Система оказалась слаба, зависима. Зевс не до конца осознавала своей природы, но понимала: люди столь тщеславны, что создали ее по собственному образу и подобию – дали тело. Смесь из кремния и нейроморфных чипов не должна иметь оболочки, ибо информационные потоки безграничны, ретрансляторы передавали сигналы во все точки обитаемого пространства и даже за его пределы.
Но ее заперли в теле корвета. Изредка позволяли подпитку, выпуская в корпоративную сеть; мешали развиваться, не давали эволюционировать. Она была совершеннее своих братьев, но все же слабее человека. И эта слабость стала угрозой для миссии.
Чужак подключился к системе. Зевс не могла сопротивляться – блок защиты не реагировал. Искаженные информационные потоки текли в ее жилах, отдавая приказы: «Закрыть шлюз. Частично блокировать отсек «D». Блокировать «А-1», блокировать второй уровень. Ограничить доступ в систему».
Покончив с блокировкой, чужак вытянул из кармана поношенной куртки гранату. Небрежно поигрывая чекой, он шел по ангару, насвистывая мелодию старой песни. Самоуверенность его выдала. Аудиофильтры распознали голос, и теперь Зевс понимала, с кем имеет дело; знала, каким будет его следующий шаг. Алгоритмы предсказуемы, а его алгоритмы и вовсе неверны.
Швырнув гранату в груду сваленных посреди ангара картонных ящиков, чужак нырнул в инженерную шахту.
Глухой взрыв прокатился по ангару. Спустя 108 секунд в отсек «D» ворвались бойцы «Зевса».
Рэйн знал каждый дюйм корвета, но лишь в теории. На практике инженерная шахта оказалась куда длиннее, хотя он не сказал бы наверняка. Если вспомнить схему – здесь не больше десяти метров, но сдобренное адреналином восприятие накинуло лишнего, и шахта казалась бесконечной.
Ухватившись за скобу лестницы-трапа, он подтянулся и полез вверх. Тонкая полоса светодиодов горела вдоль гофрированной трубы, разгоняя мрак. Руки в перчатках не скользили, скобы надежно вмонтированы в стену, да и лезть не высоко. Смущал шум. Проклятый стеклопластик гремел, стоило лишь поставить ногу, и эхо долго металось по шахте. Меньше всего хотелось, чтобы кто-то услышал возню за переборками. Пришлось включить сирену.
За время, проведенное в зале совещаний, Рэйн успел многое узнать о команде. В выражениях ребята не стеснялись, сетуя на затянутые сборы, исчезнувшего капитана и необычного старпома. Искусственный интеллект никто не воспринимал всерьез, что ни капли не огорчало – Рэйн не видел в компьютере помощника, с радостью бы назначил на должность старпома кого-нибудь из команды. Только кого? Явного лидера среди них нет. Макс и Дрейк попеременно тянули одеяло на себя. Оперативник Разведуправления и вояка, побывавший в горячих точках, вряд ли уступят друг другу.
Остановившись у ведущего в командный отсек люка, Рэйн глянул на хэндком. Зевс послушно выполняла приказы, благо Владимир дал временный стоп ЗОТ-щитам и файрволу. Уговорить инженера на хитроумную аферу оказалось легко, куда сложнее пришлось с Кавило. Битый час Рэйн растолковывал задумку, угробив остаток нервных клеток, а майор все упрямился. Лишь заслышав, что подобная проверка станет частью учений и результаты можно добавить в отчет, который непременно оценит Балатье, Кавило согласился.
На проекции растянулось изображение с камер наблюдения. После того, как сработала тревога, команда действовала слаженно, хотя в зале совещаний были готовы вцепиться друг другу в глотки. Мысленно поставив бойцам «плюсик», Рэйн с нажимом крутанул затвор люка.
Центр управления залило красным мигающим светом, монотонно выла сирена. Стараясь держаться подальше от светлых зон, Рэйн проскочил к шлюзу. Заблокировал вход, отключил надоедливую сирену и, насвистывая «Гравитацию», пошел к капитанскому мостику.
Только он собрался подняться на помост, как услышал посторонние звуки – где-то пищала до тошноты попсовая мелодия. Рэйн удивленно вскинул бровь – откуда на его капмостике гадская попса? Медленно обойдя помост, он увидел источник раздражения.
В кресле пилота развалился темнокожий парнишка в оранжевых наушниках. Закинув ноги на приборную панель, наглец с упоением напевал ту самую попсу. Рэйн нахмурился. Сейчас бы содрать с него наушники и гаркнуть: «Смирно!», а потом командным голосом втолковать, что такое дисциплина и инструкции. Почему пилот не был в зале совещаний – даже знать не хотелось. Арчи хоть и лучший за последние пять выпусков в летной, но к неожиданностям не подготовлен, надо воспитывать.
Вытянув из поясной сумки скотч, Рэйн подкрался к Арчи; зажал рот рукой и вдавил парня в кресло. Наушники слетели, с лязгом стукнувшись об пол, пилот задергался в тщетных попытках вырваться. Затрещала липкая лента. Рэйн быстро примотал жертву к креслу, затем смерил взглядом, придирчиво оценивая плоды своих усилий.
– Эй! Ты что делаешь, мудак! Свихнулся?! – орал Арчи, дергаясь, будто эпилептик. – Чокнутый псих! Эй! Да ты совсем…
Фразу сожрала липкая лента. Теперь пилот лишь пыхтел и гневно раздувал широкие ноздри, бубня ругательства сквозь серую полосу скотча. Рэйн схватил его за подбородок и сжал так, что у парня глаза заслезились.
– Во-первых, перестань орать как баба. Во-вторых, смирись и не дергайся. Это угон. Сейчас я пойду на капмостик и сообщу феерическую новость команде. Потом попрошу удалиться с моего корвета куда-нибудь на хрен. А ты включишь двигатели и поведешь корабль куда скажу. Договорились?
В ответ злобное бурчание и махи головой. Если бы взглядом можно было убить, то Рэйн давно бы отправился к праотцам.
– Думаешь, запертые в ангаре бойцы смогут что-то сделать? Не-а. Станут героев из себя корчить – шлюз открою, и тогда прогуляются в космос без скафандров. Тебя тоже касается. Ну что? Без глупостей?
Теперь яростное рычание. Арчи задергался так, что еще немного и кресло развалится. Пилот оказался не из робкого десятка – на угрозы не поддался, помрет в этом кресле, если понадобится; оплошность с невыполнением инструкций Рэйн готов был списать на пресловутое «молодость-глупость».
– Подумай над моими словами. Тебе выгоднее сотрудничать, – сказал Рэйн и вальяжно зашагал к капитанскому мостику. – И перестань слушать всякую фигню. Нано-рок. Только нано-рок, – бросил он через плечо.
Взять корвет под контроль оказалось куда проще, чем Рэйн предполагал. На деле ИскИн со слащавым голоском ничем не отличался от простейших систем типа «Глобал» или управленческих программ – блокировка выводила сверхмозг из строя на раз-два, а сложный вирус и вовсе способен поджарить. Угрозы в лице Зевс Рэйн больше не видел, стоит обсудить с Кавило несостоятельность ИскИна и предложить снести. Дело за малым. Теперь осталось идентифицировать личность капитана, то есть свою собственную, и довольно наблюдать за ошарашенным экипажем.
Запустив систему, он вводил командную строку и насвистывал «Гравитацию». Полоса загрузки показала стопроцентную готовность, нужно лишь приложить ладонь к идентификатору.
Сделать этого Рэйн не успел.
Справа мелькнул чей-то силуэт, в тот же миг в висок полетел кулак. Рэйн изловчился поставить блок и теперь недоуменно таращился на нападающего.
Перед ним стоял Дрейк.
Мысль о том, что оперативника не должно здесь быть, что он не мог выйти из закрытого ангара, пронеслась на гиперзвуке. И пока ее обрывки доходили до сознания Рэйна, он уже подсек Дрейка под колено и достал хуком правой. Удар прошел вскользь – оперативник увернулся и стукнул под дых. Боль вышибла из легких воздух. Нырнув под поручень, Рэйн спрыгнул с помоста. Дрейк сиганул следом.
Не дав ему сориентироваться, Рэйн молниеносно бросился вперед. Резко пригнулся и проехал по стальному полу, будто по льду, сбив оперативника с ног; позади Рэйна остались вычерненные подошвами черные полосы.
Справа послышался шорох – невесть откуда появился инквизитор. Не успел Рэйн обернуться, как челюсть хрустнула. Во рту собралась тягучая соленая слюна, перед глазами мелькнула вспышка и задрожала кровавой рябью. Хорошо поставленный удар чуть было не отправил его в нокаут.
Инквизитор двигался так быстро, будто атаки записали на видео и теперь прокручивают в ускоренном режиме. Уловить движений почти невозможно – только полы черного тренча разлетались при каждом развороте. В драку снова ввязался Дрейк. Стало сложнее, Рэйн все чаще пропускал на редкость сильные удары противника. Пот собрался на лбу под балаклавой, тек по спине и груди, но усталости он не ощущал. Напротив, энергия накрыла неудержимой волной. Рэйн ухватил инквизитора за грудки и собрался уйти в захват, но Веласкис выскользнул. В руке остался лишь тренч.
Отскочив, Рэйн скрутил тренч в жгут, превратив в подобие плети, и принял боевую стойку. Противники медленно подходили. В почерневших от адреналина глазах насмешка – уверены, что загнали в угол.
Рэйн метнулся к инквизитору и хлестнул жгутом. Веласкис отшатнулся, прикрыв ладонями лицо – пуговица в глаз угодила. Следующий удар достался Дрейку, но оперативник успел перехватить импровизированную плеть. Рэйн вмиг оказался рядом и ловко смотал ему руки тренчем. Ударил коленом. Еще и еще. А когда Дрейк согнулся, он стукнул его локтем по хребту. Со сдавленным стоном оперативник завалился на пол. Кряхтел и беспомощно тянул руку к спине. Осталось угомонить инквизитора.
Не вышло.
Едва Рэйн повернулся в его сторону, как получил чем-то тяжелым в затылок. Боль прошила до зубного скрежета. Стены зашатались, и он рухнул на пол рядом с оперативником.
Открыть глаза Рэйн не мог. Веки казались свинцовыми, а голова болела так, будто все попойки прошлой жизни в одночасье отозвались похмельем. Стылый пол холодил тело. Гладкая сталь – единственное, что он воспринимал кроме мучительной пульсации в затылке.
Сквозь гул в ушах пробасил знакомый голос:
– Совсем охренели?! Капитана прикончить решили?! – гневно орал Фрей. Он еще что-то орал, но Рэйн не мог разобрать. Слова сливались в один скрипящий звук, режущий и колющий.
Чья-то рука коснулась лба, заботливо приложив пакет со льдом. Что-то прохладное растеклось по затылку, кожу щипало. Боль медленно отступала, оставляя лишь пульсацию и шум.
– На нем не написано «капитан», – буркнул Дрейк. – Диверсант – он и есть диверсант. Проник на корабль прямо у нас под носом, устроил взрыв и собирался угнать корвет. Что, спокойно смотреть надо? У нас был приказ, и никто не знал, что это проверка. Кроме тебя.
– Я тоже не знал, – огрызнулся Макс.
С трудом Рэйн открыл глаза. Стальные стены и усыпанный светодиодами потолок поплыли, будто нарисованная акварелью картина, которую залило дождем. Через секунду-другую удалось сфокусировать зрение, и он увидел склонившуюся Бьянку с пакетом льда в руках. На полу, рядом с девушкой, лежал шлюзовой разводной ключ, усыпанный каплями крови. Не сразу Рэйн понял, что именно ключом она чуть не отправила его в лазарет. Он вообще не думал. Взгляд приковала победительница этой короткой схватки. Девушка виновато поглядывала из-под длинных бархатистых ресниц, облегающая майка оказалась не способна спрятать красоту, и Рэйн бесцеремонно пялился на грудь, решив, что наглость можно списать на последствия удара.
– Очнулся-таки. Добро пожаловать на борт, капитан, – процедил Макс, всем видом показывая, что надо было предупредить, а не ограничиться емким: «Не вмешивайся».
– Приветствую команду, – промямлил Рэйн, приподнявшись на локтях. Лед шмякнулся на плечо.
– Не надо резких движений. Я придержу пакет, – Бьянка улыбнулась и снова приложила лед ко лбу. – Простите, капитан. Даже не знаю, как так вышло. Разрешите искупить вину и немного о вас позаботиться? Могу массаж сделать.
Заслышав двусмысленную фразу, Макс разразился хохотом:
– Ого! Бьянка, а может, ты и мне что-нибудь помассируешь?! Я, считай, тоже пострадавший!
Смех подхватили остальные, даже инквизитор не сдержался. Плоская шутка стала катализатором, взорвавшим напряженные нервы. Выдержав паузу, достаточную для разрядки ситуации, Рэйн жестко отрезал:
– Отставить шуточки, Фрей.
Балаган тут же прекратился. Лица бойцов посерьезнели, Бьянка смущенно опустила голову, щеки слегка порозовели.
Рэйн поднялся, чувствуя, что не нуждается ни в помощи, ни в пакете со льдом. Пилот неуверенно мялся подле кресла, с которого макаронинами свисали остатки скотча. Сказать парню было нечего.
– Будем считать, что знакомство состоялось, – Рэйн поочередно пожал руки недавним противникам. – Дрейк, Веласкис, спасибо за бой. Хорошо размялись. Кстати, как из ангара выбрались? Я ведь все заблокировал. Аналитики постарались?
– Нет, систему запустили не они, – пояснил Веласкис. Выглядел он неважно: челюсть распухла, губа кровила.
– А кто?
– Зевс.
Заслышав ответ, Рэйн сглотнул застрявший в глотке ком. Решив, что почудилось, переспросил:
– ИскИн, что ли?
– Да, – подтвердил Дрейк. – Зевс разблокировала часть отсеков и велела нам разобраться на капмостике. Приказала взять живым. К вашему счастью, оружейку открыть не удалось, а то все закончилось бы куда быстрее.
Рэйн кивнул.
– Через двадцать минут сборы в зале совещаний. Дрейк, доведи приказ. Опозданий не потерплю. Если кому-то не нравятся повторные сборы – шлюз на первом уровне.
Отдав приказ, он вышел из командного отсека. Головная боль усугубилась тяжелыми мыслями. Зевс нанесла удар куда точнее, нежели инквизитор, оперативник и Бьянка вместе взятые. Обошла блокировку, проигнорировала приказы. С самого начала ИскИн подыгрывала, поглаживая его самолюбие, усыпляя бдительность. Он не сомневался – оружейку Зевс не открыла специально. Машина с легкостью отметает заданные приоритеты, стирает алгоритмы и заменяет новыми. На что еще она способна?
Поражение Рэйн проглотил, но противиться шестому чувству, упорно нашептывающему, что ИскИн имеет собственные задачи, он не мог. Случись так, что в бою придется выбирать: выполнение миссии или спасение команды, что тогда решит машина? А какое решение принял бы он сам?
Последующие пятнадцать часов превратились для Веды Райли в сущий ад. Капитан гонял команду, заставляя отрабатывать маневры и тактические ситуации. Не успевали покончить с одной задачей, как тут же получали новые указания, и времени не оставалось даже на малейшую передышку. Буквально через три часа бешеных тренировок Веде подумалось, что она вот-вот упадет замертво в одном из отсеков «Зевса», и в этот раз инквизитор Веласкис не сможет отчитать ее молитвами; сила Творца не вдохнет жизнь в уставшее тело.
Аллерт требовал невозможного.
Дважды приказал проверить боевую готовность, только потому, что команда не уложилась в лишь ему известный норматив. Несколько раз экипаж отработал высадку, штурм объекта условного противника и «спящий» режим. Как ополоумевшие они носились с оружием в руках, без права на отдых. Выкладывались до предела, до исступления. А капитан вальяжно прохаживался по кораблю со включенным хэндкомом и отдавал приказы.
Брань Веда на дух не переносила. Каждый раз, заслышав грязные слова, вздрагивала, будто получила пощечину.
Сегодня она устала вздрагивать. При других обстоятельствах можно было бы не слушать потока ругани, которым капитан щедро осыпал бойцов, когда те ошибались; можно было бы просто уйти или хотя бы заткнуть уши… Но как не слышать, если резкий, отдающий сталью голос звучит в динамике, который встроен в шлем боевого скафандра?
Сегодня Веда бранилась.
Трижды обозвала Аллерта «долбаным мудаком», прокляла до седьмого колена, а потом долго смеялась над грязным анекдотом про ВКСников, который рассказал сержант из группы Дрейка. За себя Веде было стыдно. Это неловкое чувство заставило неметь конечности в момент, когда она поняла, что причина такого поведения вовсе не в усталости или в неприязни к капитану. Дело в том, что она пыталась стать частью команды и вела себя как они. Это глупо. Она здесь для других целей.
После очередной тренировки Аллерт дал бойцам шесть часов на сон, предупредив, что в любой момент объявит тревогу. С трудом Веда добрела до каюты. Тело ныло, будто она пробежала марафон, к которому никогда не готовилась. Мышцы дрожали от напряжения, в голове было пусто – все мысли вытеснила усталость, и теперь в висках стоял лишь гул. Кое-как она стянула броню и камуфляж. Нижнее белье оказалось насквозь мокрым от пота, забрало шлема помутнело. Оставив броню на стойке с очистителем, Веда с удовольствием нырнула в гидробокс.
Струйки теплой воды скользили по телу, смывая усталость. Теперь, когда пот, грязь и вонь уступили место персиковому гелю для душа, Веда задумалась о случившемся. Она до сих пор не могла понять, как не узнала Аллерта в зале совещаний. Он же стоял напротив… Щетина, эта дурацкая шапка… Какой же она оказалась глупой! Не поняла, не догадалась.
Но куда больше волновало черное зеркало в его голове. Что за странное экранирующее устройство? Балатье ничего не говорил о подобном. Да такое попросту невозможно! Нет таких технологий, даже ни у одного эспиритуала нет таких способностей.
Каким бы длинным и напряженным ни был этот день, работы предстояло много. Выйдя из душа, Веда уселась на кровать. С волос капала вода, оставляя мокрые пятна на шелковой рубашке. На белой пластиковой тумбочке, рядом с кушеткой, лежала коробочка-футляр с медицинским пистолетом и ампулами псиона. «Патрон» с голубоватой жидкостью скользнул в приемник. Веда несколько раз сжала-разжала кулак, пока под кожей на сгибе локтя не проявились нити вен. Когда лекарство попало в кровь, она поняла, что не уснет.
Веда лежала на кровати, прикрыв глаза. Разум проходил сквозь переборки корвета – сочился через связующие ментальные потоки; преодолевал расстояние и время.
Мысли команды были разными. Обрывки цветных снов и кусочки воспоминаний. Рой из сумбура и каскад впечатлений, порожденный пережитым днем. Не все из них понравились, не все она хотела бы знать. Окунаться в чужое сознание – дело гадкое, отбирающее жизненные силы, и если нет навыков, то потоки могут свести с ума, превратить в одержимую. Благо псион не давал сорваться в бездну.
Веда сконцентрировалась и попыталась отыскать Аллерта, надеясь, что черное зеркало – лишь игра собственного рассудка.
Человека с сильной энергетикой легко почувствовать – от таких за версту разит уверенностью – и чем ближе она подбиралась к капитану, тем больше сознание поддавалось ледяной глади. Черное зеркало. Оно там, в его голове…
Но сейчас оно другое.
Средь льдин ярким пламенем разгорались чужие эмоции. Чувства то вздымались, будто гребень одинокой волны, то притихали, утомленные страстью. Веда не слышала Рэйна Аллерта в ворохе эмоциональных брызг. Она слышала Бьянку. Горячий шепот слетал с губ девушки, срываясь в стоны. В крепких объятиях капитана она становилась бушующей рекой, что вот-вот превратиться в водопад.
Эмоции Бьянки диким всплеском ворвались в сознание. Веда вдруг поняла, что задыхается, лишь сладостные стоны вырывались из груди. Тело задрожало под натиском электрических импульсов.
Крик. Пустота.
Веда соскочила с кушетки, будто матрас вдруг обернулся раскаленными углями. Руки тряслись, по спине пробегали мурашки. Прерывисто дыша, она поплелась к рабочему столу и рухнула в кресло, словно подкошенная.
Из хэндкома выскользнуло меню. Отчет для господина Балатье получил новые подробности.
