Немного ненависти

Молодые герои

– Ублюдки, – выдохнул Юранд, исследуя долину с помощью подзорной трубы.

Лео выхватил у него трубу и направил на гребень холма. Через круглое окошечко, прыгающее из-за его собственного едва сдерживаемого волнения, были видны северяне – черные точечки копий на фоне угрюмого неба. За все утро они не двинулись с места. Там было, должно быть, человек шестьдесят, и они откровенно наслаждались видом постыдного отступления Инглии. Лео сунул подзорную трубу Йину.

– Ублюдки.

– Точно, – согласился Белая Вода со своим густым северным акцентом, опуская трубу и задумчиво скребя в бороде. – Самые настоящие.

Гловард со стоном лег животом на луку седла.

– Кто бы мог подумать, что война окажется такой гребаной скучищей?

– Девять десятых боевых действий состоят в ожидании, – сообщил Юранд. – Так сказал Столикус.

Как будто цитирование знаменитого полководца делало войну хоть капельку более выносимой.

– На войне есть два варианта, – изрек Барнива. – Либо скука, либо ужас. И по моему опыту, скука гораздо предпочтительнее.

Барнива со своим «опытом» начинал надоедать Лео. Эти его вечные разговоры об ужасах, о которых они, остальные, не имеют представления. Его манера хмуриться, глядя на горизонт, словно там, вдалеке, остались какие-то тягостные для него воспоминания. И все лишь потому, что ему довелось провести восемь месяцев в Стирии, причем он всю кампанию держался при лорд-маршале Миттерике, практически не покидая хорошо охраняемый командный пункт.

– Утомленность войной сейчас в моде, но не все здесь такие бывалые вояки, как ты. – Лео в сотый раз за утро высвободил меч в ножнах, вытащил на пару дюймов, затем сунул обратно. – Некоторым из нас хочется действия, черт побери!

– Риттер тоже ждал действия. И дождался, – ответил Барнива, потирая свой шрам кончиком пальца. – Это все, что я могу сказать.

Лео нахмурился, жалея, что у него нет своего шрама.

– Если война так ужасна, почему ты не занялся фермерством или еще чем-нибудь?

– Я пытался. У меня ничего не вышло.

И Барнива нахмурился, глядя на горизонт, словно там, вдалеке, оставались тягостные для него воспоминания.

Юранд поймал взгляд Лео и возвел глаза к небесам. Лео едва успел подавить смешок. Они понимали друг друга так хорошо, что почти не нуждались в словах.

– Что, они по-прежнему там? – Антауп придержал коня, поравнявшись с ними.

Йин вручил ему подзорную трубу, и он привстал на стременах.

– Вон они, – показал Лео.

– Ублюдки. – Антауп мотнул головой, отбрасывая со лба свой вечно свисающий темный чубчик, и тот моментально упал на то же самое место.

Антауп был из тех парней, которых девчонки никогда не оставляют в покое: ловкий и быстрый в движениях, ухоженный, словно призовой скакун. Впрочем, каждый из друзей Лео был по-своему привлекателен. Йин был свиреп в битве не хуже самого Девятипалого, но когда его рыжую бороду прорезала белозубая улыбка, а голубые глаза начинали сверкать, это было все равно что солнышко, выходящее из-за туч. Нельзя было отрицать, что имидж сурового ветерана шел Барниве, особенно в сочетании со шрамом на лбу и продолжающей его седой прядью. Гловард смотрелся как сплошная глыба жизнерадостной мужественности, с его ростом, широкими плечами и щетиной, густо покрывавшей лицо уже через час после бритья.

Такую симпатичную банду молодых героев еще поискать. Как хорошо они бы смотрелись на картине! Может быть, стоит заказать, чтобы их нарисовали… Где бы найти хорошего художника?

Лео поймал себя на том, что косится вбок. Остенгормские дамы, возможно, этого не видели, но Юранд несомненно был самым привлекательным в их стае. Черты его лица можно было назвать мягкими, особенно рядом с раздвоенным подбородком Гловарда или резкими скулами Антаупа, но Лео считал, что они придают ему… деликатность? Утонченность? Может быть, даже крохотную толику уязвимости? И, однако, нельзя было найти человека крепче Юранда, когда речь шла о защите его друзей. Какую выразительность он умел придать одному взгляду! А эти его слегка сдвинутые брови, когда он что-то обдумывал? Изгиб краешка рта, когда он наклонялся поближе, чтобы высказать свою мысль? И это всегда было что-то стоящее, что-то такое, чего никто другой никогда бы…

Юранд взглянул на него, и Лео поспешно отвел глаза, снова уставившись на этих северян на хребте.

– Ублюдки, – проговорил он слегка охрипшим голосом.

– И мы ничего не можем сделать, кроме как сидеть здесь, – посетовал Антауп, елозя в седле и запустив под себя руку, чтобы высвободить застрявшую мошонку. – Словно львы в клетке!

– А вернее, щенки на привязи, – буркнул Гловард, выхватывая подзорную трубу из его руки. – Где тебя вообще носило, черт побери?

– Да так… проверял, все ли в порядке в обозе.

Йин фыркнул.

– В смысле, есть ли там женщины?

– Ну, не только… – В улыбке Антаупа, казалось, было вдвое больше зубов, чем положено по уставу. – Но их там несколько. Человеку необходимо что-то, чтобы не впасть в отчаяние. Кто бы мог подумать, что война окажется таким унылым делом?

Барнива поднял глаза:

– На войне есть два вариан…

– Скажи это еще раз, и я проткну тебя мечом, – пообещал Лео.

– Похоже, нам всем не помешало бы немного приободриться, – Гловард кивнул в сторону колонны гораздо менее нарядных людей, которые брели по дну долины, придерживая свои порванные куртки, истрепанные плащи и протертые до дыр одеяла. Копья торчали над понуро опущенными плечами во все стороны, только не вверх.

Как правило, Лео мог рассчитывать хоть на какое-то выражение радости, когда он появлялся перед простыми солдатами. Пара приветственных возгласов «Молодой Лев!» – и он может потрясти в воздухе поднятым кулаком, хлопнуть кого-нибудь по плечу и в свою очередь прокричать какую-нибудь чушь про короля. Сейчас, однако, люди тащились мимо в полном молчании, не отводя глаз от грязи под ногами, и учитывая, что от Срединных земель пока что не было видно никакой помощи, даже самого Лео гораздо меньше вдохновляло королевское величие, чем бывало раньше. Похоже, времена королей-воинов наподобие Гарода Великого и Казамира Стойкого ушли далеко в прошлое, и запасы патриотической болтовни стремительно подходили к концу.

– Я стараюсь не спорить с твоей матерью насчет стратегии, – хмыкнул Антауп, – но постоянное отступление не очень-то помогает поддерживать в людях боевой дух.

– Вкус победы быстро бы их оживил, – заметил Белая Вода.

– Да и нас тоже. – Гловард подъехал поближе к Лео и понизил голос: – Будет проще простого преподать этим ублюдкам урок. Как тогда, на ферме!

Он стиснул здоровенный жилистый кулак и саданул в воздух.

Лео пошевелил рукоять своего меча, снова высвобождая его из ножен. Он мог воссоздать в памяти ту атаку во всех деталях. Рвущий волосы ветер и грохот копыт. Древко секиры, передающее силу ударов в его ладонь. Искаженные ужасом лица врагов. Головокружительная радость, когда они дрогнули и обратились в бегство.

Между бровей Юранда вновь возникла маленькая озабоченная морщинка:

– Мы не имеем понятия, что находится за этим гребнем.

Лео вспомнил похороны Риттера. Слова, сказанные над могилой. Жена с безвольным подбородком, плачущая у камина… В его руках – жизни людей. Вот этих самых людей, готовых идти в огонь ради него. Его друзей. Его братьев. Он не сможет перенести потерю еще одного.

– Юранд прав. – Он с лязгом отправил меч обратно в ножны, заставил себя убрать руку с рукояти. – Мы не знаем, что находится за гребнем. К тому же, мать меня убьет, если мы туда полезем.

– Если вы туда полезете, мне можно будет уже не утруждаться.

Лео вздрогнул, вновь ощутив эту странную смесь облегчения и протеста, возникавшую всегда, когда он слышал голос матери. Впрочем, с каждым разом облегчения было все меньше, а протеста – все больше.

– Миледи! – Юранд отворотил своего коня в сторону, давая ей место проехать к Лео. Ее офицеры, отстав, толпились дальше на склоне.

– Мы неплохо справились с людьми Стура Сумрака на прошлой неделе, – проворчал Лео.

– Но сейчас Сумрак у нас на правом фланге.

Она рассекла воздух жезлом, указав в южном направлении. Лео поморщился. Все же было что-то неправильное в том, чтобы женщина размахивала полководческим жезлом, даже если она на данный момент действительно командовала войском.

– Это люди Черного Кальдера. А Кальдер не воин, как его сын… или мой, – она взглянула на Лео, подняв одну бровь. – Кальдер любит думать, как и я. Видишь вон тот лесок справа? Там он разместил свою конницу, дожидаясь, пока мы совершим какую-нибудь глупую ошибку.

Юранд выдернул у Гловарда из кулака подзорную трубу и навел в ту сторону.

– Металл, – буркнул он. – Среди деревьев.

Лео должен был чувствовать себя польщенным тем, что сделал разумный выбор. Но вместо этого он лишь рассердился, что упустил нечто столь очевидное.

– И что, мы теперь будем сидеть и позволять им смеяться над нами?

– Было бы жаль, если бы они упустили такое представление. – Его мать кивнула в сторону разваливающейся колонны, где царила еще большая неразбериха из-за необходимости обойти лужу на дороге. – Я послала в долину самых убогих оборванцев, каких только смогла отыскать, с приказом маршировать как можно менее стройно.

– Что?!

– Пускай они посмеются, Лео. Смех не оставляет за собой плачущих вдов. Наши лучшие отряды укрылись в долине за холмами, подальше от глаз. Если на нас нападут, мы будем готовы.

Наклонившись с седла, она откинула волосы с его лба:

– А это что такое?

– Ничего особенного, – отозвался Лео, отпихивая ее руки от заживающего рубца. – Мы тренировались. Я, Антауп и Барнива.

– Наконец-то удалось его зацепить, – сказал Антауп, посмеиваясь.

Юранд покашлял. Мать Лео сдвинула брови:

– Скажи мне, что вы не дрались двое на одного.

Знаменитое умение Антаупа обращаться с дамами, очевидно, не распространялось на губернаторшу.

– Э-э… не то чтобы…

– Когда ты наконец поймешь, что не можешь победить двоих сильных бойцов одновременно?

– Бремер дан Горст мог, – возразил Лео.

– Этот человек – не образец ни для чего! – отрезала его мать. – Подумай лучше о своем отце. Он был храбрым человеком, храбрее любого другого, но после измены твоего деда, и учитывая, какой слабой была Инглия, когда он принял губернаторство, он научился терпению! Он знал, на что годится. И никогда не имел чересчур высокого мнения о себе.

– А я, по-твоему, имею?

Юранд снова кашлянул, а мать Лео рассмеялась.

– Ты знаешь, как я тебя люблю, Лео, но это действительно так, хотя мне и больно это признавать. Впрочем, мало удивительного, что ты вырос таким горячим – ты ведь был зачат на поле боя.

Гловард и Барнива с улыбками переглянулись. Лео почувствовал, что краснеет.

– Мама, неужели это обязательно?

– Нет, конечно, не обязательно. Но ей-богу, каждое новое поколение, похоже, считает, что совокупление – это какое-то великое открытие, о котором до них никто не додумывался. А как они сами-то появились на свет, вот чего я не понимаю? Пора тебе уже обзавестись собственной женой. Кто-то должен за тобой присматривать.

– Я думал, это делаешь ты, – буркнул Лео.

– Мне некогда, мне надо сражаться.

– Вот в этом-то и проблема: ты ни черта не сражаешься!

– Похоже, ты так и не прочел Вертурио, которого я тебе дала? Умение не сражаться – главное на войне.

И она неспешной рысцой удалилась в западном направлении в сопровождении своих людей, как всегда оставив за собой последнее слово.

Юранд опять прочистил горло, и Лео резко повернулся к нему:

– Ну давай уже, откашляйся как следует, черт побери! Сколько можно перхать?

– Э-э, я просто хотел подчеркнуть, что миледи обычно очень здраво смотрит на вещи. И тебе действительно стоило бы прочесть Вертурио…

– Она губернаторша только до тех пор, пока король не утвердит меня на отцовском посту! После этого я смогу делать все так, как я хочу!

Три года прошло с похорон, а Лео все еще ждал гребаного назначения! Кипя яростью, он взглянул через долину на ублюдков-северян, наблюдающих со своего гребня.

– Угу, – пробурчал Юранд. Между его бровями опять залегла озабоченная складка.

– На чьей ты вообще стороне?

– Я на стороне Союза. Так же, как и ты – и твоя мать.

Лео не мог не ухмыльнуться:

– Ты, как всегда, само здравомыслие!

Юранд ухмыльнулся в ответ:

– Должен же хоть кто-то сохранять трезвую голову.

– Здравомыслящие люди дольше живут. – Лео стянул с рук перчатки, небрежно швырнул их Юранду и спрыгнул с седла, пока тот их ловил. – Но кто помнит этих ублюдков после их смерти?

Мальчишка-барабанщик, шагавший в голове следующего отряда, вообще бросил играть. Он брел, задевая коленями свой барабан и стуча зубами от холода. Когда Лео приблизился, он поднял голову и поспешно вытащил побелевшие руки из-под мышек, но не смог удержать палочки, и они полетели в грязь.

Прежде чем мальчик успел нагнуться, Лео наклонился и подобрал палочки. Зажав их в зубах, он скинул с плеч свой плащ и протянул его пареньку:

– Давай меняться!

– Милорд?

Мальчишка едва мог поверить своей удаче, высвобождаясь из постромки, на которой висел барабан, и закутываясь в лучшую в Срединных землях шерсть ценой в несколько дюжин марок.

Барнива, в кои-то веки улыбаясь, спрыгнул со своего коня и пошел в ногу с солдатами. Гловард и Юранд присоединились к нему. Белая Вода Йин тряхнул кудлатой головой, но тоже ухмыльнулся, протискиваясь в середину колонны.

– Я тогда отведу обратно ваших коней, так, что ли? – крикнул Антауп, пытаясь собрать все поводья.

– У меня кобыла! – крикнул ему Гловард. – Ты всегда хвастался, как тебя любят дамы!

По колонне прокатились неуверенные смешки. Впервые за долгое время, судя по виду людей. Лео твердо ухватил пальцами барабанные палочки, как делал это мальчишкой, когда маршировал со слугами вокруг губернаторской резиденции.

«Вождь должен делить тяготы со своими людьми», – говорил ему отец. Этим вечером Лео ждал сухой шатер, жаркий огонь и сытная трапеза, а им хорошо если достанется хоть какое-то одеяло и миска супа. Однако если по пути ему удастся немного их подбодрить, это уже будет неплохо. Неплохо для них, и неплохо для него. Кое-что, что можно показать этим ублюдкам, засевшим на холме.

Кроме того, во всем мире не было человека, меньше подходящего для безделья, чем Лео.

– Сейчас я попробую вспомнить, как барабанить, – крикнул он через плечо солдатам, – а вы попробуйте вспомнить, как маршировать!

– Я не такой гений, как Юранд, – отозвался Гловард, поворачиваясь к нему лицом и идя задом наперед, – но насколько я помню, секрет в том, чтобы ставить одну ногу впереди другой.

– Мы уж постараемся, милорд! – крикнул ему кряжистый сержант.

Люди уже начинали двигаться быстрее. Лео улыбнулся и принялся отбивать ритм.

– Большего я и не прошу.