(Не)идеальный

Глава 3. Настя

Какое дело? Что понадобилось от меня ему столь ранним утром? Нихрена не понятно. Но отрицать, что я уцепилась за идею проехать на работу, как за спасательный круг – не буду. Родители в данной ситуации выглядели более опасными, чем шеф.

С самого утра я пытаюсь бороться с неконтролируемой агрессией ко всем вокруг. И мне это не удается совсем. Сначала Макс, который до сих пор строил из себя обиженного из-за вчерашнего диалога. Потом соседи сверху, затопившие нас. Следом родители, не посчитавшие нужным даже предупредить о своем визите. Сергей, черт бы его побрал, Александрович, со своим мега-деловым предложением. И в качестве завершения – неполадки с автомобилем, из-за чего мне придется добираться домой на такси.

И почему так хочется выть?

Настя: Кот, мне плохо

Настя: Морально дерьмово

Настя: И я скучаю, очень скучаю. Но ты, видимо, весь в делах и заботах(((

Арика нет в сети с утра. Как всегда. Появится ближе к обеду, как и всегда. Потом пропадет до вечера, да-да, как всегда. Ну а может вообще скроется из виду на сутки-двое. Такое тоже проходили.

Я все чаще ловлю себя на мысли, что, если бы знала, где его найти – давно бы сорвалась с места и гори все синим пламенем. Однако, он считал, что раз мужик, значит должен сам ко мне явиться. Идиот.

А еще меня бесит секретарь. Сидит и смотрит на меня своими рыбьими глазами, обрамленными наращенными ресницами. Только не хлопай ими, крошка. Помни, что братья Гримм давно исполнили песню про таких как ты.

В голову закрадывается мысль о том, что длинноногая блондинка не просто так тут отсвечивает своим ненатуральным третьим размером груди. У нее же на лице написано, что считать может только до десяти и то, при помощи пальцев на руках. Зато пухлые губки отлично сосут член шефа, когда тому требуется спустить пар. А может и не только сосет. Может два, а то и три в одном. Интересно, какой секретарь у Арика? И что он с ней делает, когда я накручиваю обороты на максимум?

Снова ревность. Понимаю, что не имею права требовать от кота полного целибата, но стоит представить себе его с кем-то, руки чешутся оторвать ему член.

С силой щипаю себя за ногу, чтобы прийти в себя. Иначе всем не поздоровится. Слетать с катушек в считанные секунды – умею, практикую.

Наконец, дверь приемной открывается и появляется Сергей Александрович. Рыбина – так я окрестила про себя секретутку – соблазнительно потягивается и встает со стула. В ее движении кошачья грациозность и я невольно любуюсь тем, как она выпячивает грудь и отклячивает тощую жопу. Ревность достигает пика. Почему-то хочется вцепиться в ее волосы и хорошенько оттаскать на радость всем сотрудникам фирмы.

Снова щипаю себя, стараясь сделать это незаметно. День дурацкий, вот и все оправдание.

– Я вас заждалась, Сергей Александрович, – поднимаюсь с диванчика навстречу мужчине. – А мое время нынче дорого стоит.

– Два кофе, Нина, – кивает Сергей рыбине и поворачивается ко мне. – Или может чего-нибудь покрепче? Вы ведь не за рулем теперь.

– Кофе. Крепкий. Двойной. Добавить дольку лимона и пару кубиков льда, – цежу я, и игнорируя Сергея, уверенно вхожу в его кабинет.

Тут я оказываюсь впервые. И невольно вздрагиваю. Вокруг много металла. Сплошной металл.

– Ненавижу металл, – сквозь зубы выговариваю я, осторожно опускаясь на край кресла. – Холодно, сухо, безжизненно.

– Зато не хочется задерживаться на работе допоздна, – ухмыляется Сергей, опускаясь на диванчик весьма странного вида.

– Удобно? – спрашиваю я, глядя на это «великолепие» из крепкого пластика и гребанного металла.

– Жестковато немного, – кивает шеф. – Однако в порыве похоти не замечаешь этого.

– Любите секс пожестче? – Ну и нахрена мне это надо, блядь?

– А какой секс предпочитаете вы, Анастасия Семеновна?

Этот вопрос лишает меня крупиц внутреннего равновесия, и я делаю резкий вдох. Черт! Черт! Черт побери! Не могу же я заводиться вот так, с пол-оборота.

– На мягкой кровати и пальчиком указывать как, куда и зачем? Может, у вас есть пульт, которым вы управляете своим мужчиной? Задаете ритм, глубину проникновения и степень ласк? – продолжает Сергей, немного наклоняясь ко мне. – Мне кажется, что вы привыкли доминировать. И вам нравится это. Но не потому, что это заложено природой, а потому, что вас просто не трахали нормально.

– Почему вы уверенны в этом? – спрашиваю я, и невольно прикусываю губу.

Кажется, мы немного уклонились от темы, и делами это далеко не пахнет, но такой разговор – на грани здравого смысла – мне нравится.

– Потому что, если бы ты хоть раз осталась в синяках и едва могла бы сгрести колени в кучу, ты бы поняла, что далеко не все готовы подчиняться тебе в постели. И далеко не каждый мужик управляется пультом с кнопочками, – его голос звучит вкрадчиво и совсем тихо.

И я не нахожу слов, чтобы ему ответить, ведь понимаю, что сейчас он прав.

– Мне кажется, у вас было ко мне какое-то дело? – снова беру себя в руки, стараясь отвлечься от воображения, которое рисует мне совсем не то, о чем должна думать девушка.

– Переводишь тему? – его бровь удивленно приподнимается.

– Напоминаю о том, что мое время по-прежнему стоит дорого.

– Хорошо. Я хочу тебя нанять на постоянной основе. Буду платить больше, чем было оговорено ранее, но у меня есть условие.

– Какое?

Сергей поднимается и медленно приближается ко мне, чтобы спустя короткий миг присесть на край стола, нависнув надо мной.

– Вы обязаны отрабатывать полный трудовой день в офисе. Являться на работу со всеми, уходить домой со всеми. В общем, вы мне нужны здесь, а не «на телефоне». Вас это устроит?

– Мне надо подумать.

– Десять минут вам хватит?

Я с вызовом смотрю на Сергея, пытаясь понять, что движет им. Не могу. Мысли есть, но все кажутся совершенно бредовыми.

Также не могу понять, почему меня безумно тянет к этому мужчине? Такое ощущение, что это мое… Целиком и полностью.

Просыпается темная сторона, которая шепчет: протяни руку и прикоснись к легкой щетине на щеке. Немного привстань и, запустив пальцы в темные волосы, грубо притяни к себе для поцелуя. Попробуй его, ведь он – запретный плод. Эдемское яблоко, которое когда-то сгубило Еву.

Внутри все закручивается в тугой узел. Я знаю, что он меня не оттолкнет, а притянет. Что опустит одну руку мне на бедро и сильно сожмет. До синяков. Чтобы остались следы от его длинных, таких соблазнительных пальцев. Он обязательно прикусит мою губу, желая поставить меня на место и показать, кто тут главный. А потом нам обоим снесет крышу окончательно, и он трахнет меня прямо на этом ебучем столе с холодной стеклянной поверхностью.

Попробуй же, Настя… Ты ничего не теряешь. Возможно, даже приобретешь.

На столе начинает вибрировать телефон Сергея, отчего я вздрагиваю… Хрупкая связь, так стихийно возникшая, рушится и я нахожу в себе силы резко подняться и сделать несколько спасительных шагов в сторону.

– Я могу попросить Нину вызвать мне такси? – спрашиваю я, стараясь не смотреть в глаза мужчине.

– Вы не дали мне ответ, – резко отвечает он.

– Разве не ясно? Мне не подходит эта работа. Мы вынуждены с вами либо оставить все, как есть, либо разорвать наши деловые отношения.

– Могу я узнать, почему?

Потому что не настолько сильна, чтобы устоять перед соблазном – думаю я, но вслух говорю:

– Потому что мне дорога моя свобода.

И только оказавшись в лифте, я прислоняюсь горячим лбом к холодной стене. Хочется стукнуться. Со всей дури, чтобы мозги наружу вылетели. Хотя, если смотреть на все события здраво – этих самых мозгов у меня отродясь не было.

Арик: Как твоя война с работодателем?

Арик: Все также бесит?

Настя: Сукан он. Но красивый

Арик: С огнем играешь, хом

Настя: Ну не только же тебе дразниться

Арик: По заднице выхватишь

Настя: Агадаканешн!

Настя: Буду позже, нужно ехать

Настя: Мой личный котел в аду уже раскочегарен

Арик: Адрес ты так и не написала

Настя: Найдешь сам, если захочешь

Телефон летит в сумочку, а я запрокидываю голову – укачивает. Странно, когда я за рулем, вполне нормально себя чувствую. Но стоит оказаться на заднем сидении в качестве пассажира – хоть через каждые пять минут тормози, лишь бы я могла вдохнуть.

– Можно открыть окно? – сдавленно перебиваю водителя, который не умолкая жалуется на дороги, блондинок за рулем, да и вообще, на весь мир сразу.

– Вам что, плохо? – удивленно оборачивается он.

– Нет, блядь, хобби у меня такое – как зомбак выглядеть.

Стекло опускается вниз, и я делаю судорожный вдох. Водитель, к моей огромной радости, обиженно замолкает и остаток пути я провожу под звуки какой-то попсы, льющейся из динамиков.

Снова грубость. Наверное, прав Макс, девушка не должна быть такой – резкой, жесткой, местами жестокой. Хоть я и оправдываю себя издержками профессии, но понимаю, что это тут не причем. Можно оставаться человеком, не превращаясь в скотину. А можно быть скотиной, но не стоит ждать к себе человеческого отношения.

Такси плотно стоит в пробке, которая в Москве практически никогда не рассасывается. Для меня это кромешная тьма, так как становится почти невыносимо. И как назло – на мкаде не предусмотрены аптеки. Терпеть до самого дома, а это не совсем близко.

Водила снова начинает костерить всех, но я с трудом заставляю себя погрузиться в мысли о работе. А может действительно стоит согласиться на предложение и подписать контракт на постоянной основе? В деньгах я не потеряю, наоборот, приобрету. Плюс, у Макса пропадет возможность попрекать меня свободным временем. Минус – я не знаю, как дальше вести себя с Сергеем. Странное чувство не покидает меня. Скорее даже предчувствие, что эта затея не принесет мне ничего хорошего. Только проблемы. Море проблем.

И море удовольствия – шепчет темная сторона, которую я почему-то представляю в виде змея-искусителя.

Закрываю глаза, стараюсь сильнее запрокинуть голову. Если бы знала, что с машиной будет неладно, с утра бы закинула «Авиамарин» в сумочку.

Остаток пути я провожу в попытках успокоить разбушевавшийся организм. И стараюсь не вспоминать о том, что меня ждет дома.

А дома, как выяснилось, бушевала стихия…

Тихонько разуваюсь, мечтая проскользнуть в комнату незамеченной, но тут же натыкаюсь на злого Макса.

– Чего? – хмуро спрашиваю, пытаясь просочится мимо него, однако, мне это не удается. – Отойди в сторону, пожалуйста.

– Ну уж нет, дорогая, – хмыкает он, хватая меня за плечи. – Я с твоими предками насиделся и наговорился на год вперед. Твоя очередь. Иди и сама расскажи, почему у нас детей до сих пор нет и по какой причине ты бегаешь от штампа в паспорте, как от чумы.

– Ты сейчас серьезно? – начинаю закипать, но тут же натягиваю улыбку на лицо. – Привет, мам! А я вот с работы вернулась.

Мама стоит в проеме, ведущем в кухню, со скрещенными на груди руками. По ее лицу вижу, что сейчас начнется нечто, чего мои нервы не перенесут.

– Живо в кухню, – говорит она и оставляет нас с Максом.

– Лучше признавайся сам, что успел наговорить моим родителям, – прищурив глаза, шепчу Максу. – Иначе потом тебя ждут не самые приятные моменты. А издеваться я буду долго… И, поверь мне, изощренной фантазии хватит на то, чтобы смерть твоя была мучительной.

– Правду, только правду, – с силой бьет кулаком в стену Макс и отодвигается ровно настолько, чтобы я смогла пройти в камеру пыток.

Папа сидит темнее тучи. Бросает на меня взгляд, который не сулит ничего хорошего, но пока молчит. Мама же стоит спиной, облокотившись на столешницу и тяжело дышит.

– Насть, скажи, ты нас в могилу свести хочешь? – начинает мама, когда я застываю сусликом в проеме. – Неужели я тебя воспитывала так? Такой бездушной и невежливой, не считающейся с другими и не уважающей их?

– Мам, переигрываешь, – я закатываю глаза и присаживаюсь на краешек стула, как прилежная ученица. – Поменьше драматизма. Сразу к сути. И постарайся тезисно, я устала сильно и нет настроения выслушивать твою отрепетированную речь.

– Ах ты! – мать замахивается на меня полотенцем, однако тут на страже отец, который перехватывает ее руку. – Маленькая дрянь! Сколько можно из родных кровь пить? Макс тебе, сволочи, не такой? Грызешь его, как псина кость, весь мозг у мальчика высосала.

– Невозможно высосать то, чего отродясь не было, – огрызаюсь я, кидая недобрый взгляд в коридор, где стоит Макс с довольной рожей.

Еще бы, каких союзников себе заимел, блядь!

– Я хочу внуков! – взвизгивает мать. – Я хочу видеть тебя в белом платье! Неужели это так сложно?

– Нет, это несложно, – подскакиваю я. – Это невозможно! Просто невозможно, мам!

– Почему?

– Потому что я слышу пока что только чьи-то хотелки! Скажи, мам, я инкубатор? Может, я твоя породистая сука, которую необходимо возить на случку для такого же породистого потомства? Почему хочешь ты, а делать должна это я?

– Лен, перегибаешь, – тихо говорит папа, усаживая маму рядом. – Ну не хочет девочка, зачем ты давишь? Знаешь же Настин характер, теперь все назло будет делать.

– Валера, замолчи! Ты вообще на чьей стороне?

Я с благодарностью смотрю на папу, а сама в мечтах перегрызаю Максу глотку. Ну сука же! Взять и посвятить родителей в наши дела. Да еще и лыбится, тварь, когда мне мозги полоскать начинают.

Скандал, так стремительно набиравший оборот, утихает. Папа кивает головой мне, разрешая уйти. Спасибо, блядь! В своем доме теперь только с позволения кого-то передвигаюсь.

Вылетаю в коридор и цепко хватаю Макса за руку. Волоку в сторону спальни, и только плотно прикрыв за нами дверь, поднимаю на него глаза.

– Охуел? Ты какого хера устроил? – сквозь зубы выдавливаю из себя, стараясь не взорваться окончательно. – Обижаю я тебя? Сука и сволочь? Тварь неблагодарная? А ты, блядь, кто? Кто ты такой, что я с тобой нянчится должна? Жопу тебе не вытерла и сопли? Обидела мальчика?

– А сколько мне терпеть? – также шепотом взрывается Макс. – Замуж ты не хочешь идти, аргументируешь тем, что еще не добилась всего, чего хотела. О детях я мечтаю уже года три, но ты ни в какую. Опять начинаешь заливать мне о том, что сначала нужно стать на ноги. Ты просыпаешься и сразу лезешь в телефон, а вдруг кто-то написал. Засыпаешь тоже с телефоном. Справедливости ради, отмечу, что разнообразие есть. Не телефон, так компьютер. Только мне твое вот это разнообразие уже поперек глотки стоит, понимаешь? Найди ты, блядь, время для меня, реального, а не живи в своем виртуальном мире!

– А разве мои аргументы лишены смысла? Ты не думал о том, что, если я сейчас рожу – все время будет уходить на ребенка? И работать я не смогу! А на твою зряплату мы хер выживем!

– У нас накоплены деньги. Как-нибудь протянем.

– Эти деньги мы собирали на дом. На большой дом, в котором будет много места. Ты предлагаешь прожрать их? Спустить в унитаз? И вместо счастливого детства с собакой, попугаем и хомяком, нашему ребенку гипотетическому подсунуть двушку с придурками-соседями, вечно заливающими нас?

– Хорошо, отложим на потом детей. Что мешает нам сходить в загс? Ты так дорожишь своей свободой, что мне порой кажется, что и меня вышвырнешь, лишь бы не посягал на святое!

В его голосе я слышу страх. Плохо прикрытый страх, который он пытается выдать за раздражение. Дыши, Настя. Главное – дыши. Стараюсь себя успокоить, но хочется сделать больно. Дать ему почувствовать то, что я чувствую каждый раз, когда благодаря его стараниям происходят стычки с родителями.

– Знаешь почему я не хочу идти в загс и рожать детей? – с горечью отвечаю я, понимая, что сдержаться не получится. Не в этот раз. – Потому что я не вижу в тебе тех качеств, которые бы хотела видеть в своем ребенке. И я в тебе не вижу качеств, которые вообще хотела бы видеть в своем мужчине.

Он дергается как от пощечины, но ничего не говорит.

– Да, ты хороший. Ты можешь поддержать и посочувствовать, но… Ты бесхребетный. Ты привык плыть по течению, сложа лапки на пузе. Ты даже не заметил, как все проблемы переложил мне на плечи, и я тяну их, как ослик. Задыхаюсь, мне тяжело, сдыхаю, но продолжаю тянуть. Нужны деньги? Настя достанет. Соседи затопили? Настя поговорит. Глобальный пиздец наступил? Настя разрулит. Ну и какого хуя ты обижаешься потом, что я веду себя, как пацан в юбке? Признай, Максим, что в нашей паре мужик я. А ты просто яйценосец.

Разворачиваюсь и выхожу из комнаты. Натыкаюсь на мать, которая стоит под дверью.

– Довольна? – бросаю ей. – Иди, утешай Максимку. Ему сейчас очень не хватает маминой юбки. Побудь заменителем.

– А ты куда?

– Куда-то.

Обуваюсь и под мамино жужжание выхожу из квартиры. Сегодня я пойду в бар. А может завалюсь к подруге. Буду пить и много говорить. И реветь… Очень хочется реветь…