Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
При создании обложки использован конструктор Литрес
Извозчик, отвези меня, родной
Как сказал бы Александр Розенбаум через несколько лет. Да, сегодня я работаю извозчиком, дорогие горьковчане и сочувствующие…
Въехали короче мы в город Горький по проспекту Гагарина, бывшему Арзамасскому шоссе (как же еще называться дороге, ведущей в Арзамас?). Сразу по курсу микрорайон Щербинки, слева НИИИС, справа чуть подальше ГНИПИ с телевизионным заводом, а во-он в той 9-этажке, если не ошибаюсь, жил (точнее поселится годика через 3) в горьковской ссылке академик Андрей Дмитриевич Сахаров со своей супругой Еленой Боннер и улицу, которая тут поперек идет, назовут его именем. Рокадной улицы Ларина нет еще и в помине, Мызинский мост же только в проекте, а она к этому мосту вниз должна вести. И красных многоэтажек по бокам кажется гораздо меньше обычного… ну а так все вполне узнаваемо. И вот кстати вспомнилось насчет академика…
небылица#1. Сергуня и Боннер
Февраль 85 года. Я гулял на свадьбе у коллеги, которая была в каком-то кафе в Верхних Печорах. Ну отгуляли, домой пора, вместе с другом Ваней выходим улицу Бринского, которая от Печер в Лапшиху, ее только открыли, ловим машину, ибо на дворе 11 вечера и общественный транспорт давно в депо. Через пару минут останавливается жигули-шестера, открываю переднюю дверь, там на водительском месте женщина сидит.
– До Московского вокзала не подбросите?
– Садитесь, если не боитесь.
– А чего надо бояться, – на всякий случай уточнил я.
– Дело в том, что я жена академика Сахарова, Елена Боннер.
Тут я взял паузу на переговоры с Ваней, а потом сказал в дверь: – Спасибо, мы как-нибудь сами.
Жигуленок уехал, а через 3 секунды на его место с визгом подлетает черная Волга, из которой выходит представительный такой мужик в пальто с каракулевым воротником. Мужик махнул перед нами корочками с аббревиатурой, которую я все равно не успел прочитать.
– О чем вы говорили с этой женщиной, молодые люди?
– Эээ, – только и смог я из себя выдавить, потом прокашлялся и добавил, – да ни о чем, попросили подвезти, а ей не по пути оказалось.
– Ну смотрите, если соврали, мы ведь проверим, – сказал каракулевый, сел в машину и она с визгом стартовала в направлении, куда там уехала эта Боннер. Последствий никаких для нас с Ваней не было, но осадочек остался…
Спросил про места жительства пассажиров, надо ж рациональную логистику выстроить, а не мотаться по всему городу бессистемно, тратя горючее, правильно? Оказалось, что все живут в Нагорной части, на горе, как у нас говорят, ну мне же проще. Таньку большую высадил в начале Бекетовки, почти рядом с Нагорным дворцом спорта, где ХК Торпедо играет (точнее сказать мучается), для Таньки маленькой пришлось сделать небольшой крюк в Кузнечиху – подивился, что улица Рокоссовского не застроена, можно сказать, что нет ее совсем, и от хрущевок первого микрорайона открывается чудесный вид на холмы и перелески Кстовского района. Танька попрощалась довольно сухо, да и ради бога, помахал ей рукой и вырулил обратно на Советскую площадь.
Павлик жил на Ванеева в районе Оперного театра, а Ирка сказала, что ей на Минина.
– Что, на площадь?
– Почему сразу на площадь, на улицу.
У нас главная площадь и одна из главнейших улиц называются именем этого народного героя, спасшего когда-то Москву от литовско-польских захватчиков. Коренной горьковчанин Козьма Минин, да (картина Маковского «Воззвание Минина к горьковчанам» и там по правую руку непременно должен стоять скромный Горький)… напарник Минина по борьбе с оккупантами светлейший князь Дмитрий Пожарский, почему-то увековечен гораздо меньше, Минину аж 3 памятника у нас стоит в разных местах, а Пожарскому ни одного. В общем 33 увековечивателя увековечивали-увековечивали его, да как-то не сложилось…
А тем временем вышел и Павлик, он оказывается в зеленом двухэтажном бараке жил прямо за Оперным, и остались мы с Иркой вдвоем.
– А на Минина-то тебя куда, надеюсь не в первый дом?
– Не надейся, Сергуня, в первый.
Вот же блин с компотом из сухофруктов… Минина-1 это обкомовский дом, сталинская такая серая громадина в начале улицы.
– А дальше выяснится, что ты дочка первого секретаря обкома, так?
– Не обкома, а горкома, не первого, а второго, и не дочка, а племянница, а в остальном все верно.
Мысленно я издал глухой стон, вот же попал, так попал…
– Вот так копаешь понимаешь картошку, копаешь с человеком в одной борозде, а потом человек оказывается дочкой Брежнева.
– Дочери Брежнева уже под полтинник, вряд ты с ней на картошке встретишься. Ну все, приехали – заруливай во двор, там развернуться можно.
Зарулил, чо, вынул иркину сумку, донес до подъезда, дальше уж не пошел, там дежурный наверняка бдит.
– Ну пока, Сереженька, спасибо за все.
– А поцеловать? – хмуро спросил я.
– Да пожалуйста, – чмокнула она меня в щечку.
– А телефончик? Мало ли что…
– Да ради бога – записывай.
– Говори, у меня память хорошая. И еще я злой.
– В смысле? – удивилась Ирка.
– Ну это шутка такая старая, – рассказал шутку.
– Не слышала…
Телефончик был с четырьмя нулями, не хухры-мухры.
– Свой не даю, потому что его отродясь в нашей коммуналке не было. Ну я поехал, дяде привет передавай.
Выехал на Минина (сначала на улицу, потом на площадь), убедился, что одноименный памятник на месте, ну и рука же у него однако, если опустит, точно ниже колена будет. Сталинский сокол Валерий Палыч тоже бдит над высоким волжским откосом, охраняя вход на Чкаловскую лестницу. А если посмотреть вдаль да по Большой Покровской (сейчас она Свердловкой называется), то можно узреть и третьего кита, на котором стоит наш город, Алексей Максимыча, да. Все хорошо, все на местах стоят к всплытию, едем вниз по Зеленскому съезду.
Марти Макфлай гуляет по Хилл-Вэлли
Я хоть и не совсем Марти, точнее совсем не, но ощущения схожие. Вечер, самые пробки бы, а вот нетути их, отсутствуют в природе, как класс кулаков после коллективизации. Трафик совсем никакой. И иномарки ни одной… а нет, мелькнуло за поворотом что-то вроде Опеля-Кадета, наверно кто-то из золотой молодежи. И Канавинский мост пустой, как барабан… а что это с собором Александра Невского? Куполов нет и деревья сверху растут, забыл уж, когда это такое было. И речпорт работает! Видели кино «Екатерина Воронина»? Вот примерно, как там показано, так и работает – одновременно под разгрузкой 4 (!) баржи стоят, козловые краны трудятся без устали, а на подъездной жд ветке пыхтит паровозик, это ж какая экзотика!
Аааа, поворот с моста на площадь Ленина налево разрешен! Это не надо выбираться противолодочным зигзагом через Совнаркомовку-Керченку. Ярмарка открыта со всех сторон, никаких заборов и даже торгуют там прямо на площадке у фонтана. И фонтан функционирует! Далее Ильич стоит как живой в окружении несгибаемых пролетариев, а вот гостиницы Центральной (вкупе с ТЦ Авророй в одном флаконе) нету… как мне вспоминается, ее начнут строить в следующем, 78-м, и стройка эта растянется на долгих 25 лет, да… четверть века там синий забор будет стоять.
А мы пилим мимо Московского вокзала (анахронизм это, собственное имя у единственного жд вокзала в городе, но так уж исторически сложилось) в старое одноэтажное Канавино и через пару км выезжаем на проспект Ленина (бывшее Автозаводское шоссе). Далее все время прямо-прямо, движение и тут весьма условное, и очень много желтых Икарусов, общественный транспорт работает на всю катушку. Скоро мне кстати предстоит окунуться с головой в эту прорубь – на учебу в центр города на копейке не наездишься.
А вот и Пролетарка, сейчас она кажется еще Стройплощадкой зовется, через полгода здесь будет гигантский котлован под станцию метро лет на 7, и действительно ведь стройплощадкой и станет, а пока куча непримечательных пятиэтажек. А вот и только что открытая эстакада возле Северной проходной ГАЗа, новенькая, аж блестит, и сейчас я по ней эх, пролечу с ветерком.
Вот по этому поводу слушайте
небылицу#2. Брежнев и эстакада на Северном
Март 1977 года. Леонид Ильич приехал в город Горький с официальным и дружественным визитом, вручать чего-то там кажется. Прилетел точнее, а не приехал, в аэропорт Стригино, а дорога от него до Кремля тогда была одна, Сартаковского-то моста даже и в проекте не было, так что однозначно Южное шоссе-пр.Ленина-Молитовский мост, ну далее понятно. И вот едут они по пр.Ленина в этом примерно месте, а тут трынь-дрынь, переезд закрывается, здесь маленькое жд ответвление на основную территорию ГАЗа, раз в сутки чего-то по нему протаскивали.
И пыхтит значит по железной дороге маневровый весь такой паровоз, и тащит он за собой один-единственный вагончик с досками. Кортеж с Брежневым стоит. Охрана бегает, орет чего-то, махает руками стрелочнику в будке, тот в ступоре смотрит вытаращенными глазами, но сделать ничего не может, там автоматика шлагбаумы закрывает.
Ну пришлось ждать, пока этаманевровая сцепка с одним вагоном не проедет. Проехала – тронулись дальше. Тут-то Леонид Ильич и говорит первому секретарю:
– Кхм, я так понял, товарищи, что у вас тут с организацией кхм дорожного движения не все ладно. Вы уж разберитесь, кхм.
Секретарь берет под козырек. И строго на следующий день начинаются работы по возведению эстакады (которая здесь, если честно, совсем не нужна, есть более проблемные места), за полгода в общем отгрохали и запустили в эксплуатацию.
Рекламы нету! Биллбордов тоже!! Вместо аляповатых вывесок «Салон связи», «Быстро-деньги» или «Пиццерия» простые и жесткие, как кусок дюральки, названия «Продукты», «Одежда», «Промтовары», иногда с добавлением порядкового номера. Ну и лозунговое хозяйство, куда ж без него – про 25 съезд КПСС, про планы партии и что советский народ да здравствует.
А вот и до боли родной проспект им. товарища Кирова, широкий и пустой, с трамвайной линией посередине (один трамвай ходит на жд вокзал, а второй… правильно, на автовокзал). А вот и дом родной, вот я стою в санках… пардон, в жигуленке у въезда в арку, в нашем доме 2 арки, ей-богу не вру. У нас хоть и не Минина-1, но домик тоже не самый простой, ладно, потом как-нибудь расскажу, а пока машину на стоянку на другой стороне улицы, подальше от ненужных вопросов, а сам в 6 подъезд, домофонов и кодовых замков тогда еще не придумали, так что вход охраняют только бдительные бабки на скамеечке. Самая бдительная из них это Полина блять Андреевна, которая круглые сутки похоже сидит она на этой скамеечке, все замечая и все фиксируя в долговременной памяти.
Поздоровался с бабулями предельно вежливо и нырнул в прохладу подъезда. А вот и наш 4 этаж, а вот и наша 94 коммунальная квартира.Нажал на звонок, у нас нет этих дурацких табличек «Ивановым 1 зв, Сидоровым 2 зв», так что звонят все один раз, а открывает, кто ближе к двери окажется. Что за черт – сломался что ли он? Или свет отключили?
Коммунальный терроризм
Открыл дверь захожу внутрь, щелк выключателем, никакого результата, ну точно значит свет вырубили, это такое бывает. Квартира у нас коммунальная, но далека от ужасов, нарисованных например в фильме «Место встречи», всего 3 комнаты, трое значит и соседей. Сразу направо семья Усиковых, где живет мой кореш Валера по кличке Холера, за следующей дверью жил ветеран дядя Федор, один как перст, ну и в конце коридора была значит наша комната, длинная и узкая как пенал. В коридоре, еще более длинном и узком никого на удивление не встретил, постучал в свою дверь, ну чтобы не пугать маму, и после «Кто там?» уже таки открыл дверь.
Был встречен бурей криков радости, упреков, что не сообщил, и поцелуев. Какая ж у меня красивая мать-то, не замечал ведь раньше…
Когда все маленько (еще одно, как утверждают британские ученые, слово, характерное только для нижегородского региона) успокоилось, выдохнул и начал рассказывать свою сагу про тамбовского дядю Мишу и копейку. Ту же версию, что и тете Зине выдал, с вещим сном и номером газеты за 8 сентября, ну это если они вдруг созвонятся, показания чтоб на расходились. Мама слушала открыв рот и поминутно охала и ахала, но в целом восприняла все довольно спокойно – она у меня вообще-то флегматик, самый лучший, по-моему, тип темперамента из возможных. В конце она наконец упрекнула меня, чего это я у нее не спросил разрешения на поездку в Тамбов, на что получила резонный ответ, что телефонов в деревне нету, а пока я нашел бы откуда позвонить (и куда кстати – номер ее рабочего телефона я все равно не помню), время бы ушло, а так успел тютелька в тютельку, спас понимаешь человека и машину получил во временное пользование, два полезных дела в одном флаконе. Вроде бы аргументы получились вполне убедительные, они и убедили маму в конце концов.
Да, и еще она потребовала какого-нибудь подтверждения, может я наврал ей как последний сивый мерин, я в ответ подвел ее к окну и показал желтенькую копейку на стоянке через дорогу, с номером 3771 ТАЖ (новые номера, где первая буковка перед цифирками была, не успели еще широко распространиться), спросил – помнишь наверно такую? Мама помнила.
– Да, а чего это ты раньше-то времени приехал, – вспомнила вдруг мама, – ты же в начале октября должен был.
– За ударную работу, мам, нас на неделю раньше отпустили, а мне лично еще и премию выписали, вот, – показал я смятые бумажки из кармана и попытался вручить деньги ей в руки.
– Ну ты молодец, – задумчиво отвечала мама, – раз заработал, пользуйся сам. Совсем взрослый стал, скоро семью кормить будешь.
– Да, а чего это у нас света-то нет? – поинтересовался я под конец разговора.
– Так отключили, два дня уже без света сидим, холодильник вон весь протек. Да свет-то что, и воды у нас никакой нет с понедельника.
– Это что, сегодня пятница, пять дней что ли?
– Четыре, вечером в понедельник отключили. С ведрами в колонку ходим.
– Ну хотя бы газ-то остался?
– Да, газ на месте, горит.
– Все равно это ж безобразие какое-то, просто коммунальный терроризм получается… а что говорят?
– Ничего не говорят. А старший по дому, этот, как его… Пенькович только водку лопать может с такими же пеньками, просили его сходить и разузнать, так он только отмахивается.
Совсем нехорошо, подумал я.
– А где ж мне помыться-то с дороги?
– К бабе Вере сходи, у них вроде есть вода.
Баба Вера вообще-то сестра отца, мне значит тетя, а маме золовка, но почему-то звали ее все бабой, жила через квартал в бараке, но улучшенного типа, с душем и сортиром в каждой квартире. Придется туда идти, чо…
Тут наверно надо бы сказать пару слов о моей биографии. Мать закончила тамбовский пединститут и была направлена по распределению в далекий-далекий город на западной границе страны, где и вышла замуж за отца, который там служил в ПВО. Потом родился я, спасибо матери с отцом, потом отца срочно демобилизовали, в 35 лет, ага, а через полгода он умер в горьковской больнице, мне 3 года было. В справке было написано «гипертония» и это даже не смешно. Болтали разное, что он там облучился, что отравился чем-то нехорошим, но слухи как говорится к делу не пришьешь – и вот осталась мать в 30 лет одна-одинешенька, не считая сопливого дитяти на шее. Замуж так и не вышла второй раз. А за отца мне лично пенсию платил военкомат, да, по 23 рублика в месяц, за 14 лет набежала достаточно крупная сумма, почти 4 тыщи, лежит в сберкассе на мое имя.
Ладно, кинул рюкзак в угол, там что-то звякнуло, что это? Вроде ничего железного у меня не было, полез внутрь – опа, я утащил у Пугачева все микросхемы из ЗИПа маслобойки плюс пульт диагностики, когда сдавал работу, включив автопилот. Ну и ладно, дуже перепрошую, батько, мени ця штука бильш трэба… может пригодится для чего-то в дальнейшем, а в Анютино-то ведь и подключить его правильно не смогут.
Надо мыться идти, мать собрала чистые вещи, заодно постирай там грязное, сказала, вышел в коридор – навстречу мне из своей конурки вывалился дядя Федор.
– Разрешите обратиться, тщ старший лейтенант, – сделал я под козырек жестом футболиста Дзюбы.
– Обращайся, – милостиво разрешил он, покачнувшись.
– Что, плохо? – спросил я, подхватывая его под правую руку, а левой у него не было ниже локтя.
– Да, что-то совсем расклеился я, Сергуня…
– Отставить уныние, дядь Федя, ты ж боевой офицер, ты же в танке под Сталинградом горел…
– Под Котельниковом.
– Ну неважно. Я к тому, что это ж разве проблемы по сравнению с 42 годом? Так, проблемки. Давай помогу.
Довел я его до кровати, посадил. Странный он был человек, никогда о себе ничего не рассказывал, разве что хохмы какие-то иногда вспоминал, а что он горел, это я случайно узнал из статейки в нашей автозаводской многотиражке.
– Чайку принести? Может таблетки какие? Или сразу пивка?
– Ничего не надо, Сергуня, вроде уже лучше стало… но все равно спасибо тебе.
Тут я вспомнил, что хотел сказать ему:
– Слушай, дядь Федь, у тебя же вроде гараж пустой есть, сдай мне его в аренду на пару месяцев, очень надо.
Машины в те времена не принято было на улицах оставлять, вроде и не угоняли их особо, но вот не принято и все тут.
– А тебе зачем?
– Да вот жигуленок у меня завелся первой модели, надо бы под крышу поставить.
– И откуда ж у тебя жигуленок взялся?
– Наградной, за ударную работу в колхозе, – бодро сказал я и, видя недоумение в глазах, тут же поправился, – шучу конечно, родственник дал покататься.
– Вон оно чо… хорошие у тебя родственники… ну ставь конечно, все равно мой мопед не жилец, ключи в пиджаке лежат… а пивка хорошо бы было…
– Айн момент, сбегаю вот помыться и принесу через полчасика, тебе какого, Жигулевского или может покрепче?
– Жигули давай, обмоем Жигулями твои Жигули… и Беломору еще, если не в лом.
Поскакал к бабе Вере вдоль бараков, они у нас начинались аккуратно во дворе нашего дома и тянулись к железке Доскино-Счастливая на протяжении двух примерно километров. Бараками кстати их никто не называл, говорили «щитки», видимо потому что собраны они были из реечных щитов. По степени комфортности, как я уже вроде заикался, щитки эти делились на 3 категории – первая, это отдельные квартиры, обычно двухкомнатные, есть сортир и душ, а на кухне газ, вторая это когда ничего из удобств нету, кроме света и тепла, но квартиры все-таки отдельные. Ну и последняя третья – классическая коммуналка с коридором во всю длину здания. В таких обитали «химики», условно осужденные лица, отрабатывающие свои срока на стройках народного хозяйства – вон у нас целый ряд таких домиков на улице Челюскинцев стоит.
Да, и по дороге не забыть пивасик закупить, а то 7 часов скоро, все закроется – заскочил в столовку на первом этаже нашего дома, 38 копеек все удовольствие стоило, ну и плюс Беломор за 22.
Полчаса – не полчаса, но в 45 минут я точно уложился, душ там только у бабы Веры был грязный, и пол очень скользкий, чуть не навернулся, и еще пахло там как-то странно. Ну и ладно, дареному коню в зубы не смотрят (меня всегда волновал вопрос, куда же смотрят дареному коню?), вернулся, загнал копейку в гараж, барахло там кое-какое пришлось переставить к дальней стеночке, зашел к дяде Федору, оставил пивас с папиросами, он было хотел и мне налить, я из вежливости плеснул себе полстакана. Да, пиво оказалось замечательным, кто бы мог подумать… разные там Будвайзеры с Пилзнерами и близко не стояли… тонкий хмелевой вкус, никакой кислоты и пена минуту целую стояла – ну просто супер.
Потом меня мама покормила, супом куриновым из той самой синей птицы удачи под названием «кура потрошеная 2 категории» плюс кисель, тоже вкусно, а киселя я сто лет не пробовал. Наши соседи, Усиковы, тоже сидели на кухне и ужинали, впятером, да. А нет, вчетвером, Валера-Холера где-то гулял, он поздно приходит. Дядя Вася, кряжистый такой здоровенный мужик с бровями, как у Брежнева, его жена тетя Валя, черненькая, маленькая и невзрачная, но о-о-очень разговорчивая, дочь Маринка, недавно помнится она в ползунках по коридору ползала, а поди ж, вытянулась и оформилась как, 13 лет уже, ну и мать дяди Васи и по совместительству свекровь тети Вали Вера Петровна (вот ее бы надо было звать баба Вера, но почему-то не прижилось такое). Как они впятером уживались в одной комнате, я понимал с большим трудом… особенно Валерик – в 18-то лет вникать в подробности интимной жизни родителей каждую ночь… А Вера Петровна была просто старая склочная карга, не помню, чтобы она чем-то довольна была, всегда брюзжала с таким видом, что только что проглотила лимон. Впрочем коммунальная жизнь Усиковых подходила к концу и зимой они должны были получить 4-х(!)комнатную квартиру в новостройке на Южном шоссе.
А ведь все это могло бы быть в жизни Усиковых лет 5-6 назад – дядю Васю как передовика производства и ударника коммунистического труда посылали на стажировку в город Штутгарт, ФРГ, на завод Даймлер-Бенц, да, с дальнейшей целью отправить его на на только что открытый АвтоВАЗ в Тольятти. Он в этом Штутгарте год значит стажировался, приезжал на побывку, привез, как сейчас помню, кассетный магнитофон Грюндиг (не видео, обычный, но и они тогда в диковинку были) и мы с Валерой по очереди записывали на него свои баянные экзерсисы, а Маринка ревела, что ей не дают записаться. А потом случилась какая-то мутная история, то ли драка, то ли адюльтер с немкой, то ли спер он чего-то в супермаркете, не знаю, но выперли дядю Васю из города Штутгарта и с территории ФРГ в 24 часа. Ни в какое Тольятти он естественно не поехал, остался крутить болты на главном конвейере ГАЗа, тетя Валя выла белугой неделю без перерыва, потом смирилась. И не такое переживали…
А после ужина легли спать, чего еще делать – света-то все равно нет. Не спалось, часа полтора ворочался, почему в памяти всплыл доктор Бадмаев, и как-то сама собой сформулировалась программа дальнейших действий. Вот такая.
Теория доктора Бадмаева
Кому неинтересно, могут эту главу проскроллить, сразу перейдя к выводам, ну а я сначала расскажу все-таки, кто такой доктор Бадмаев и как он вообще всплыл в Автозаводском районе города Горького.
Итак Бадмаев Петр Александрович, по происхождению бурят, дата рождения неизвестна, называют цифры от 1810 до 1857, умер в 1919 году в городской тюрьме Петербурга (если верна нижняя оценка его даты рождения, то он прожил 109 лет – фантастика какая-то). Широким массам знаком в основном по роману Пикуля «Нечистая сила» и фильму Э.Климова «Агония».
Врач, окончил Восточный факультет Петербургского университета, а затем Военно-медицинскую академию. Лечил собственноручно приготовленными травами и порошками, в основе его метода была тибетская медицина. Пользовался доверием Александра III и Николая II, у последнего лечил почти всю семью.
Был нечеловечески работоспособен, принимал больных в своем особняке на Поклонной горе с 9 утра до 10 вечера без выходных и отпусков, спал, как утверждают, 3-4 часа в день. За всю жизнь принял около полумиллиона пациентов, вылечил почти всех, причем 100 тыс из них считались неизлечимыми.
Вместе с Григорием Распутиным образовал некое подобие теневого кабинета при царе – назначал и снимал министров, влиял на внутреннюю и внешнюю политику России, при этом экспансию российского государства предлагал направить строго на восток, в частности в Тибет, оставив в покое европейское направление.
После революции превратился в одиозный жупел царского режима, окончил свои дни под следствием в тюрьме, а до этого еще побывал в Чесменском лагере.
Так вот, теория лечения доктора Бадмаева очень кратко – пункт1. Он считал, что если организм нездоров, значит болен и каждый его орган, больна каждая клетка, ну это в общем довольно банальная истина, но далее у него шел пункт 2. В нем Бадмаев утверждал, что верно и обратное, если полностью здоров какой-либо орган человека или хотя бы одна клетка, то должен оздоровиться и весь организм целиком. И лечил таким образом он что-то мелкое и локальное, но очень качественно.
Кто не согласен с этой теорией, пусть посмотрит еще раз на статистику вылеченных. У меня например никаких возражений против этих двух пунктов нет. Поскольку до всего организма СССР мне сто лет не дотянуться (что бы там ни писали некоторые товарищи про выходы на властную верхушку, на всех этих Романовых-Машеровых-Андроповых, и как они внимательно слушают исповедь очередного попаданца, да бред это, рассказанный одной сивой кобылой другому сивому мерину), поэтому постараюсь вылечить маленькую клетку страны, а там может и рядом что-то оздоровится. Начнем, как говорится, с малого… а потом глядишь и Большой со МХАТом подтянутся…
Утро красит нежным светом
Проснулся рано, вспомнил свой зарок заняться укреплением физической формы и тихонько свалил на стадион Пионер, сняв со стены свой велик производства Пензенского завода.
Стадион этот у нас рядом был, Школьную улицу только перейти, футбольное поле, хоккейная коробка и административно-хозяйственное здание со скульптурой пионера перед входом. Строили его в сталинские времена, поэтому все было сделано на совесть и даже через 40 лет было довольно крепким и основательным. Вход был абсолютно свободным с любой стороны и в любое место стадиона, ну исключая здание конечно, оно на висячий замок запиралось.
Прислонил велосипед к бортику хоккейной коробки и занялся наконец давно обещанными самому себе 24 формами тайцзы. Эх, вместо вислых треников бы еще костюмчик фирменный, как его… ифу, да… и чтоб расшитый сзади золотыми драконами, а сам синенький и с красной оторочкой, но это конечно мечты-мечты, хотя… Что меня сильно бесило раньше, когда я начинал это дело, так это то, что выполнять все надо было оооочень мееедленно, как будто по горло в воде стоишь… но потом привык конечно, раз надо, так надо, как говорится в рекламе Рондо – дошел в итоге до «руки в крест» и «собирания сил в кулак» уже предельно расслабленным и просветленным. Час ушел на все про все, надо же…Ну а теперь на озеро, совершать водные процедуры, воды-то по-прежнему в доме нет.
Озеро у нас в районе было одно… ну как одно, два вообще-то, разделенные посередине дорогой, Земснаряд-1 и Земснаряд-2, но все считали его за целое. Когда-то в самом начале строительства Соцгородка речной песок для раствора решили брать вот в этом самом месте, вырыли серьезную такую яму, а на следующий год она взяла и заполнилась водой от подземных источников. Строители в эту яму плюнули и стали брать песок в другом месте, а тут на радость автозаводцам осталось приличных размеров озеро, достаточно чистое и глубокое. А поскольку песок добывался с помощью земснарядов, то и на все озеро перешло это страшное название.
Утро раннее, да еще субботнее, нету никого на улицах от слова «совсем» – ни машин, ни пешеходов, один я рассекаю воздух по сполоснутым поливалками проспектам, пролетая мимо киосков с газводой и мороженым – вот ей же богу на каждом углу стоят, правда, как мне подсказывает память, половина из них не работает либо совсем, либо большую часть недели..
Обратно ехал немного другой дорогой, мимо двух наших больших стадионов, один футбольный, другой хоккейный, сюда так просто не попадешь, ибо огорожены они 5-метровыми решеточками и кирпичными стенами. В детстве мама возила меня домой из садика на саночках аккуратно между первым и вторым стадионами, так я на всю жизнь запомнил черные толпы оживленно что-то обсуждающих мужиков перед началом хоккейных матчей – улицу на это время перегораживали рогатками и надо было делать крюк в сторону. Да, и по поводу хоккейного стадиона в народе байка такая есть:
Небылица#3. ЦСКА и болельщики
Декабрь 1971 года. Хоккейный матч Торпедо-ЦСКА на старом автозаводском стадионе Чайка. Что-то там очень не понравилось зрителям, судья что ли удалял торпедовцев слишком активно или шайбу им не засчитали, но негодование на трибунах как-то быстро приняло организованные формы. В общем по окончании матча возбужденная толпа рабочих окружила оба выхода со стадиона и судя по выкрикам собиралась побить морды то ли столичным хоккеистам, то ли судьям, то ли всем сразу. По канонической версии легенды хоккеисты с судьями покинули стадион через окно на другой стороне, а потом на трамвае добирались до жд вокзала. Существуют впрочем и другие варианты – по первому к рабочим вышел тренер ЦСКА Тарасов и кто-то из лидеров-хоккеистов, то ли Фирсов, то ли Рагулин, они и урезонили толпу, по второму милиция свинтила зачинщиков, прочие потихоньку рассосались сами, и ЦСКА с судьями спокойно уехали на своем автобусе, но часа на 3 позже.
Вернулся домой, затащил велосипед на свое место, мама уходит в школу, я и забыл, что в это время субботы учебные. Наказала принести воды из колонки, лучше сразу 2 ведра, и купить кое-чего в магазинах по списку. Сказал, что слушаюсь, разрешите выполнять? Потом чего-то перекусил на пустой кухне, заглянул к дяде Федору, не надо ли чего, да и спустился с ведрами к колонке, она у нас через квартал стояла.
А во дворе на лавочках вдоль доминошного стола сидят уже мои лучшие друзья, все тоже с ведрами. Итак, справа налево:
– уже упомянутый Валера-Холера, сосед по квартире, на год старше всех нас, сколько его помню, всегда он что-то искал, где-то выменивал, что-то выпиливал, смешивал, взрывал, с кем-то дрался, куда-то пропадал, а потом его обычно искали с собаками, короче человек с шилом в жопе, но при всем при этом всегда веселый и неунывающий, если с кем-то его и можно сравнить, то наверно с артистом Панкратовым-Черным, только без усов
– Андрюха Кузькин, сосед сверху, погоняло конечно Кузя, квартира точно такая же, как у нас, но целиком их семье принадлежала, 5 человек у них там жило (как же я помнится завидовал ему в школе – у него своя квартира, а у меня коммуналка, у него отец и брат есть, а у меня ничего, у них в квартире телефон (!) стоит, единственный в подъезде, а у меня…), высокий и крепкий увалень, типаж хоккеиста Евгения Малкина, этакий русский богатырь с печи
– ну и Вовчик Малов из соседнего подъезда, кликуха Малой, из-за фамилии и малого роста, шустренький блондин скандинавского типа, девки от него всю дорогу без ума ходили, всегда себе на уме, но и в откровенном кидалове не был замечен, очень похож на солиста группы АББА, который беленький, женатый на блондинке же из этой группы.
Да, про себя забыл – меня во дворе звали Сорокой, из-за фамилии и длинного языка наверно. Если уж пошла такая пьянка, то и меня надо наверно с кем-то сравнить… ну пусть это будет Птица-говорун из мультика «Тайна третьей планеты», которая, как известно, отличалась умом и сообразительностью.
– Ну чо, здорово что ли, пацаны, как живете-можете? – сказал я, садясь с ними рядом.
Бригада мушкетеров
– Живем хорошо, можем не очень, – отозвался стандартным ответом Валера. – Я вот в железнодорожный техникум со второго захода прошел.
– Дело хорошее, машинистом значит будешь? На халяву неплохо прокатиться от Калининграда до Совгавани и назад. А ты, Кузя, чего?
– На ГАЗ устроился, а весной в армию пойду, отец уже договорился насчет спорт-роты.
Андрей занимался метаниями разных предметов, каждый день пропадал на стадионе ручных игр, который рядом с Земснарядом, только никак не мог выбрать специализацию – то ли диск метать, то ли молот, и то, и это получалось у него очень неплохо.
– А ты, Малой, чо? В институт кинематографии поди намылился? – подколол я Вовку, все знали, что его один раз сняли на кинопленку в трудовом лагере, он там имитировал игру на пионерском горне, а потом это кино всей школе показали.
– Иди ты, – огрызнулся Вовка, – я в пед поступил, на истфил. Сам-то чего молчишь?
– Да про меня и так все знают, радиофак политеха, специальность техническая кибернетика.
– Ну, что поступил, это понятно, а потом что делал?
Да ничего особенного, подумал я – смотался из Анютина в Тамбов, по дороге чуть не получил гаечным ключом в висок от алкаша, спас утопающего дядю, за что получил в подарок жигуленок, потом бригадирствовал вместо зарезанного Павлика и починил сломанную маслобойку, чем заработал досрочное освобождение всей группы, а под занавес мне едва не намотали кишки на вилы. А вслух сказал:
– Да так, в Тамбове отдохнул, потом картошку копал. Мужики, короче тут такая тема, на 100 рублей, может даже на 120. Слушайте сюда и не говорите потом, что не слышали…
– Предлагаю взять управление нашим домом в свои руки, вот. Сами видите – воды со светом нет и не предвидится, старший по дому мышей не ловит, ничего ему не надо, а тут оба-на, из-под коврика вылезаем такие красивые мы, собираем общее собрание и обещаем все устроить, если за нас проголосуете. И проголосуют, куда они денутся. Вот.
– А в чем наш интерес-то? – сразу спросил Валера.
– Загибай пальцы – ключи от клуба у нас будут, а там много чего интересного можно устроить, это раз, под 4 и 6 подъездами у нас два бомбаря, ключи тоже забираем у Пеньковича, с ними конечно поменьше чего можно придумать, но все равно это два. На первых этажах у нас есть столовка, магазин и кинотеатр, с ними тоже можно договориться о чем-нибудь к взаимной выгоде сторон, если иметь полномочия, а так-то без полномочий никто с нами и разговаривать не будет. Это три. Плюс зарабатываем себе репутацию деловых парней, учимся работать с людьми и формируем группу людей, тесно связанных целями и способами их реализации, а это ой как пригодится в будущей жизни, лет через 10, просто поверьте. Это четыре.
– Да не проголосуют за нас, мы ж пацаны зеленые, – это уже вступил Вовчик.
– Продумал – старшим по дому надо выдвинуть моего соседа дядю Федора, он фронтовик, орденоносец и просто хороший мужик. Делать ему на пенсии все равно нечего, скучает, а тут хоть какое-то развлечение.
– А мы где в этой схеме?
– А мы будем его доверенными лицами, ему-то самому тяжело скакать по подвалам да по ЖЭКам разным, вот тут мы его и подменим. Доступно я излагаю? И уже до кучи слушайте еще одну идейку – нам бы как-то самоназваться надо, сразу скажу, что «банда четырех» не пройдет… ну вот навскидку, нас четверо, как и мушкетеров романа Дюма, правильно?
– Ну правильно, – с натугой согласился Валера.
– А давайте мы как будто мушкетерами будем. Валерик вон самый старший и самый опытный из нас, он в Атосы пойдет, Вовчик самый красивый (Вовчик зарделся), он за Арамиса поработает, Андрюхе никуда не отвертеться от Портоса, а я так и быть, Д’Артаньяном стану. И будет у нас бригада мушкетеров, а я значит в ней бригадир, в колхозе опыт получил уже. Ну чего молчите?
Кузя, который сидел напротив, неожиданно сказал (так-то он молчал почти всегда):
– А вон и гвардейцы кардинала идут, похоже щас мушкетеры огребут п..лей…
Я обернулся – из-за угла ближайшего щитка к нам развинченной уголовной походкой шли Игорек по кличке Пахан и Васек без клички, просто Васек. Это были два главных хулигана нашего двора, державшие в страхе всю близлежащую территорию.
– Ну я попал, – все, что я успел подумать, прежде чем Игорек начал говорить. А начал он говорить примерно следующее:
– А ну быстро сдриснули отсюда, перхоть подногтевая, и скамейки за собой чтоб почистили, мы щас тут в карты играть будем.
Ну делать нечего, надо поднимать перчатку, а то какой же из меня нахрен мушкетер, если я сдрисну? Назвался перцем, отворяй дверцу, Д’Артаньян недоделанный…
– Игорь, – сказал я, вылезая из-за стола, – а ты часом рамсы не попутал? С чего это ты вдруг честных фраеров прессуешь, как последнее быдло?
Думал Игорька сейчас удар хватит, так он глаза выпучил – ну еще бы, мы ж для него всегда были чем-то вроде этих скамеек или бревен, неодушевленные такие предметы, а тут вдруг бревно заговорило.
– Ну ты напросился, чепушила, я тя щас в стойло поставлю, я те щас весь штакетник прорежу, – заорал Игорек.
– Давай, – ответил я, – ставь и прореживай, выясним в честном поединке, кто из нас чепушила. Выходи короче биться во чисто поле, – показал я на зеленый пятачок рядом со столом. – Один на один. Или зассал?
Рожа Игоря так налилась кровью, что я уж было совсем испугался за его здоровье, но ничего с ним не случилось, он быстро скинул курточку Ваську и с места прыгнул в мою сторону. Васька кстати сзади бубнил что-то свое обычное «отойди, Пахан, дай я щас этого козла распишу, а мне за это ничо не будет», намекая на свою справку из псих-диспансера, но Игорек его не слушал и лез на рожон…
Закончилось все довольно быстро, я пару раз увернулся от его ударов и отступил к столбу, на который бельевые веревки привязывали. И когда наконец уперся в него спиной, он обрадованный зарядил мне прямой правой в глаз, но в глаз не попал, потому что я был готов и ушел влево, а попал он кулаком прямиком по этому столбу. По дороге задел мне скулу немного, не страшно. Игорек заорал благим матом и затряс рукой, ну еще бы, я бы тоже заорал.
– Ну все, Игорь, завязываем, ничью предлагаю – чуть-чуть ты меня не уделал, повезло мне, – попытался я наладить контакт с хулиганом. Получилось плохо, Игорь зажал руку между ногами и начал грязно ругаться.
– Дай посмотрю, чего у тебя там? – продолжил я. Игорь нехотя протянул руку.
– Здесь больно?
– Аааа, – заорал он.
– А здесь?
– Здесь кажись нет.
– Ничего страшного, перелома нет, лед приложи, к утру пройти должно.
А потом я повернулся к Ваське:
– А ты, друг ситный, сильно заблуждаешься, если думаешь что ничего тебе не будет. Посмотрят менты на твою справку и сдадут в психушку, на Июльских дней которая, знаешь наверно? И там тебя будут колоть галоперидолом, а это такая штука, что колбасить тебя будет, как сосиску по всему мясокомбинату. Ну и кроме галоперидола у них еще много чего интересного есть. А колоть тебя, друг ситный, будут, пока ты не вылечишься по их мнению, а это может быть оочень нескоро, а если ты вдруг вылечишься когда-нибудь, то тебе будет уже все равно. Да, а если будешь при этом понты колотить, санитары на тебе живого места не оставят, они там ребята крепкие и плечистые, боком в дверь входят. Так что я бы на твоем месте подумал, прежде чем козырять своей справкой.
– Пойдемте за водой, пацаны, – это я уже к мушкетерам.
Когда отошли, я спросил:
– Ну так чего, согласны на бригаду-то или как?
– Ты где так шустро драться научился? – вопросом на вопрос ответил Валерка.
– Где-где… там больше не учат. Это китайская народная борьба, называется тайцзы, великий предел в переводе. На нулевом уровне просто оздоровительная гимнастика, а дальше разные варианты есть. Могу и вас поучить – вот для этого кстати и пригодится клуб в подвале, там же спортзал есть, правильно?
– Я вписываюсь, – решительно сказал Валерка. Андрюха с Вовчиком помялись, но тоже согласились.
– Отлично, щас воды принесем и составим план действий, до завтра надо много еще чего сделать.
– Да, – вспомнил я, надо бы девиз для нашей бригады какой придумать… «один за всех» это устарело лет на 200, предлагаю так – если кто-то говорит «пацан сказал», все тут же подхватывают «пацан сделал». Есть возражения?
– А ты сильно изменился за лето, – задумчиво протянул Вовчик.
– Изменишься тут, когда кругом одни крокодилы…
Народ потребовал объяснений про крокодилов – рассказал им анекдот, поржали вместе.
Сергуня Минин и дядя Федор Пожарский
Через полчаса я оправил мушкетеров писать объявления о собрании, 9 штук по числу подъездов плюс одно большое на доску объявлений, а сам отправился уговаривать дядю Федора баллотироваться в старшИе.
Дядя Федор лежал на своей койке и глядел в потолок.
– Все лежишь? Рота, подъем! Боевая тревога, ракетная атака! – с порога сказал я.
– А ты все шутишь, Сергунька, какая еще нахер атака?
– Ага, шучу, отложили пока атаку, но ты не расслабляйся, всякое может быть. У меня к тебе небольшое предложение есть, – закашлялся я.
– Ну давай, давай, предлагай, что-то ты сегодня скромный какой, не узнать.
– Значит так, – откашлялся я наконец, – дом наш, дядя Федя, велик и обилен, да только порядка в нем ни хрена нету, воду вон целую неделю почитай как отключили, а никому и дела нет. А старший по дому не мычит и не телится…
– Это Пенькович что ли? Гнида он, а не старший по дому.
– Да ну? Он же вроде из твоего фронтового братства?
– Крыса он тыловая, а не фронтовик, всю войну на продуктовом складе отирался, а из наград у него одна «За победу над Германией», которую всем дали в 45-м.
– А откуда ты это знаешь-то, дядь Федь?
– Знаю, Сергуня, знаю…
– Ну ладно, мы чет от темы отвлеклись – короче инициативная группа неравнодушных товарищей хочет завтра провести общий сход дома, на нем скинуть гниду Пеньковича, а на его место предлагает тебя. Ну и далее будем вместе решать все общедомовые проблемы, с водой и светом в первую очередь. Можно сказать соберем новое нижегородское ополчение, наша группа будет коллективным Козьмой Мининым, а ты приглашенным боевым командиром Дмитрием Пожарским, а?
– А почему это меня-то в Пожарские?
– Ты ж герой, ветеран и просто хороший человек – чего еще искать? А?
– Ну не знаю, не знаю… там ведь ходить куда-то придется, а у меня сам видишь чего…
– Все предусмотрено, дядь Федь, ходить тебе придется один раз на собрание, я помогу, если что, а дальше будет ходить инициативная группа, которую ты сделаешь своими доверенными помощниками. Ну может пару раз в месяц и ты куда сходишь.
– И что же это за группа такая?
– Я, Валерка вон из соседней комнаты (дядя Федя поморщился), Андрей из квартиры над нами и Вовка из соседнего подъезда.
– Ну Андрей с Вовкой ладно, но Валера же балабол и вообще человек несерьезный…
– Это все в прошлом, теперь он в железнодорожный техникум поступил, на машиниста будет учиться.
– Тогда ладно… и все равно не понимаю, зачем мне это?
– Ну как зачем – на койке же скучно лежать, а тут будешь людьми руководить, как когда-то на фронте. Ты чем там командовал, ротой? Человек 150 поди в подчинении было?
– И 200 бывало.
– Ну а у нас тут 140 квартир, 400 жильцов плюс-минус, к тому же каких-то штатских – неужели не справишься? – продолжил я подначивать старика. И похоже подначил, потому что через полминуты размышлений он ответил:
– Лады, уболтал ты меня, поработаю твоим этим… Пожарским… что делать-то надо?
– Да пока ничего не надо, разве что собираться с мыслями к завтрашнему собранию. Я по магазинам пошел – тебе чего-то прикупить?
– Масла сливочного купи пачку, ну и хлеба ржаного половинку, а так все есть…
– Ну я убежал.
Взял сумку с ручками, тогда ведь нынешних красивых полиэтиленовых пакетов не было, их или цыганки за трешку продавали с разными завлекательными картинками типа Боярского, или из-за границы привозили, эти вообще рублей по 10-15 шли, так народ либо с авоськами ходил, либо кто во что горазд извращался – моя вот сумка была сшита из обрезков мебельной ткани, привез из Тамбова, там тетя, работающая на мебельной фабрике, такое добро по 2 штуки в день производила. Еще бидон трехлитровый захватил, мало ли что.
Так я по магазинам, друзья, закупаться и ностальгировать.
Уж я-то в советские времена уууу
Хлеб, это я на обратном пути куплю, подумал я, все равно хлебный же вот он, рядом с нашим подъездом, а пока идем далее по проспекту Кирова. Золотая осень на дворе, последние теплые денечки, липы (а весь наш район так же плотно усажен липами, как морковное поле морковью) пока еще зеленые, но с надвигающейся прожелтью. Газончики огорожены такими декоративными железными заборчиками с эмблемой ГАЗа, через несколько лет их все снесут, а жаль…
Спорттовары, пока не надо, проходим мимо, но место интересное, о, Овощи-фрукты, это то, что надо. Мама дорогая («г» фрикативное), как давно я не пил сок из перевернутых стеклянных конусов, томатный за 10 копеек, яблочный за 12 и виноградный за 18. Берем томатный (автоматом перевел цену в реалии 2017 года, 1:200 – 20 рублей стакан, 100 за литр, ну почти так же), накладываем ложечкой соль (блин, до чего ж грязный стакан с водой, где эта ложка стоит) и размешиваем по часовой стрелке до полного растворения. Нектар, друзья мои, напиток богов, честное пионерское!
Так, направо у нас фрукты, почему-то почти все, кроме яблок, в сушеном виде, отдельно в большом ящике грязной кучей лежат финики – это все мы брать не будем, а свернем лучше налево в овощи. Сразу встал в остолбенении, увидев у окна автомат по розливу подсолнечного масла, на уровне глаз пришуруплена инструкция по эксплуатации – надо купить в кассе жетончик за 65 копеек, потом поставить под краник тару, если это бутылка, значит воронку сверху надеть, вот она висит, и бросить жетончик в прорезь, масло и нальется. Подсолнечное нерафинированное 1 сорта, ровно поллитра. Ладно, этот захватывающий эксперимент я как-нибудь потом проделаю, а пока капусты надо купить по маминому списку.
Боже мой, как же меня всегда бесила процедура покупки в советских магазинах – сначала отстой очередь на взвешивание товара, потом вторую очередь в кассу, не забыв при этом сумму и не перепутав номер отдела (а то назад отправят), и наконец с чеком опять туда же и как бы не еще в одной очереди постоять, иногда суровые гражданки не пускали народ с чеками без очереди, вон туда в хвост становись, сука. Ладно хоть сейчас народу почти нет, уложился в 5 минут и вышел с вилком капусты (он же кочан) всего за 21 копейку. Капуста хорошая, к ней претензий никаких.
Идем далее, Желтые Бусыгинские дома пошли, и на углу Рыбный, еще не переименованный в Океан, очень полезный магазин, заходим. На окне аквариум с рыбками, на стенах познавательные плакаты про пользу морских рыб (пристипома и нототения, слова-то какие страшные, не рыбы, а названия венерических болезней) а что это на витрине грязно-розовой кучей с краю? Аааа, клешни камчатского краба! По 2.40 за кило!! Никому не надо!!! Ну мимо этого я пройти не смогу. Взвесил кило крабов и две селедки – селедку при этом предлагалось класть в собственную тару… нет, конечно могли завернуть и в серую оберточную бумагу, это пожалуйста, а вот полиэтиленых пакетов, выбачьте, хлопци, бананьев немаэ, со своими приходите. Был у меня такой пакет, слава тебе господи.
Вышел из рыбного, рядом мясной, с номером 20, из мяса там только страшный плакат со схемой разделки туши крупно-рогатого скота. И ветвистая очередь за чем-то непонятным. Ну его, лучше в соседний зайду, кондитерский, здесь поспокойнее. Направо до упора – чай-кофе-какао, берем пачку чая… нет, не со слоном, это дефицит и его надо ловить, краснодарского 1 сорта, и сверху списка взял молотого кофе, привык к нему, как собаке, а здесь его и не пьет никто. Налево конфеты и печеньки, ну возьмем знаменитых Горьковских за 7.40/кг 200 грамм (пересчет в наши реалии – 1,5 тыс за кило, однако, однако…). Интересно, что предварительное взвешивание здесь не практикуется, сразу в кассу, а по чеку тебе отмеряют нужное число конфет, если ровно не получается, последнюю конфетку режут ножом. Экзотика!
Дальше по улице у нас детский магазин Юность, пельменная и кулинария при ней, через проспект Октября парикмахерская (полубокс за 40 коп), все это пока не надо. А зайдем-ка мы, друзья в книжный магазин со страшным названием Когиз… нет, это не ругательство и не фамилия директора, а простое сокращение от Книготоргового объединения государственных издательств. Тут, исключая очень интересный раздел подписных изданий, в котором хрена лысого ты чего купишь, если нет открытки, больше ничего заслуживающего внимания. Совсем. И это при страшном книжном голоде. А нет, вот еще закуток, где продают так называемые макулатурные книги – чтобы получить возможность их приобрести, надо сначала сдать 20 кг макулатуры, если кто-то забыл или не знает. Что же нам предлагается макулатурного? Хм… «Граф де Монте-Кристо» в 2 томах, «Аэропорт» А.Хейли, «Лунный камень» У.Коллинза и почему-то «Записки следователя» Л.Шейнина. Ну хоть что-то…
Не будем мы тут ничего покупать, а забежим еще по дороге в молочный – кефир нам и брикет сливочного масла дяде Феде, и еще пива жигулевского налить в ведерко надо, по 22 копейки за поллитра. Небольшая очередь у ларька, суровая табличка «После отстоя пены требуйте долива», процесс налива и оплаты (22х6=рупь 30, 260 р сейчас, за 6 поллитр пива очень по-божески). Паспорт не спросили.
И возле самого дома значит хлеб с пряниками и в газетном киоске (бумажные газеты, не электронные… и не Тещин-язык с Экспресс-газетой) прикупил Литературку за 15 коп и Известия за 3. Посмотрим, что там сейчас в топе новостей…
Отлил половину пива в банку дяде Федору, чтоб скрасить ему унылый вечер, сам открыл газетки – Известия в основном писали о предстоящем юбилее Октября, 60 лет как-никак стукнет, да кто там встал на трудовую ударную вахту, а также о принятии новой конституции, полный лист был посвящен ее обсуждению трудящимися (как же, как же, помню – 6 статья о руководящей и направляющей… хорошо хоть не 5-я), о выведении на орбиту станции Салют-6, пуске первого энергоблока Чернобыльской АЭС и разместила длинные воспоминания участников исторической экспедиции ледокола Арктика на Северный полюс. В международном разделе клеймилась поджигательская сущность американского империализма и хвалилась прогрессивная международная общественность, не позволяющая империализму проявить свою сущность. И оба-на, на последней странице была махонькая статейка о Петрозаводском инциденте под скромным названием «Неопознанное явление природы» – знаем мы эти явления, запускаемые с плесецкого космодрома (его существование в те времена, если не ошибаюсь, было госсекретом высшего уровня – какой-такой Плесецк? нету никакого Плесецка, пожалуйте на Байконур, господа, а в Плесецке у нас ничего нет, кроме тундры и полярных лис).
Вот по поводу Плесецка и ракет вспомнилась мне неожиданно
небылица#4. Варнавино и спутник
Июнь 1986 года. Нас послали на с/х работы в Варнавинский район, это почти самый север области. Ну и вот в один прекрасный день, а точнее ночь, мы сидим значит в нашей избушке и играем в преферанс и мне страшно прет карта, 250 вистов где-то и ноль в горе. Объявляю железный мизер и тут с улицы раздается страшный крик, мол идите все сюда, тут такое. Ну пошел посмотреть скрепя сердце, чего там такое, вдруг пожар, но это был не пожар, а зарево на полнеба примерно в северном направлении. Ползет значит над горизонтом такой поблескивающий жучок, а от него светящиеся волны в обе стороны, примерно как от моторки на реке. Через несколько секунд от жучка отваливается чего-то и падает вниз по параболе, первая ступень очевидно. Еще через минуту отваливается вторая наверно ступень, зарево пропадает, волны потихоньку расходятся в стороны и тоже гаснут. Все.
Пронаблюдали мы эту картину с открытыми ртами (вот ей-богу, после такого чувствуешь себя не то что серой мышкой на фоне медведя, а даже микробом на ноге серой мышки) и вернулись играть. Карты естественно все смешали и мой мизер растворился, но я даже не расстроился.
Много позже нашел, что это такое было – Википедия говорит, что запускали спутник радиоэлектронной разведки Целина ракетой Циклон-3 и было это 12 июня 86 года в 4.43 утра. И спутник этот до сих пор на орбите – умели же делать…
Литературка в первой половине освещала никому неинтересные внутрицеховые разборки, выделялась разве что заметочка с интригующим названием «О чем клевещете?», где эзоповым языком было рассказано о диссидентских выходках тогдашней оппозиции. Понять впрочем из этого пересказа ничего было нельзя, кроме того, что права надо защищать у негров и индейцев, на крайняк у бедных пролетариев, а в СССР у всех были права какие надо права (что не отменяет естественно факта крайней деструктивности тогдашней несистемной оппозиции, как впрочем и нынешней). Во второй половине газеты был достаточно любопытный очерк соловья Генштаба Александра Проханова о буднях подводного атомного ракетоносца, без излишних деталей, но все равно цветастый и интересный, а также маленькая статейка про Элвиса, друзья мои, Пресли с названием «Судьба короля рока», где ярко описывалась тяжелая судьбина короля, ну надо ж, а я думал в СССР это имя под строгим запретом было… Последнюю страницу с юмористическим разделом открыл из чистого любопытства и тут же закрыл – разрешенная сатира про тещ и сантехников не вдохновляла ни разу.
А тем временем к дяде Феде подтянулся сосед дядя Вася, смена у него кончилась, видимо на запах пива пришел. Вот кстати – провел среди дяди Васи предвыборную агитацию по поводу завтрашнего собрания, разъяснил политику партии и после выпитых двух стаканов получил довольно уверенный кивок согласия. Ну и ладушки. Хотел было уходить, но тут дядя Вася неожиданно завел речь про аварию на заводе «Красное Сормово», его напарник на ГАЗе, который ликвидировал это дело в 70 году, вчера помер в больнице, упокой, господи, его грешную душу…
Узнал по ходу дела довольно много интересных подробностей о той аварии… я хоть и совсем маленьким был, но смутно помню, как мать меня на улицу без шапки не отпускала весь этот 70-й год, объясняя это тем, что дождь, если вдруг пойдет, будет обязательно радиоактивным, и ты мол облысеешь раньше времени.
Ладно, решил я, хватит с меня этих историй, вышел на кухню, а там сидит значит Валера и ест яичницу. Тут надо сказать, что любил он яйца в любом виде пламенной страстью, испепеляющей страстью, я бы даже так выразил свою мысль. Мог съесть десяток в день, я не шучу, его родители, помнится, прятали у соседей от него эти яйца, чтоб он все не сожрал. С возрастом эта страсть немного у него притупилась, но остыла еще не до состояния комнатной температуры, поэтому сейчас вот например он сидел и священнодействовал над сковородкой – он жарил яичницу обычно с маленькими кусочками ржаного хлеба (ржаного это строго обязательно, ибо в мире компонентов, как известно, нет взаимозаменяемых эквивалентов), потом вилочкой отсортировывал хлеб на одну сторону сковородки, а куски яиц на другую, потом любовался на созданный натюрморт, потом мееедленно так и неторопливо начинал с хлеба, и только в самом конце, доведя градус желания до нужной кондиции, приступал к собственно яичнице. Когда я зашел на кухню, Валера уже находился в заключительной стадии своего шаманского обряда, хлеб был уже съеден весь, яичница наполовину.
– Все жрешь? – спросил я у него вместо приветствия.
– Умгум, – ответил он с набитым ртом, – имею право.
– Уж чего-чего, а право-то ты, родной, имеешь, заканчивай и пойдем пиво пить.
Пиво Валера тоже любил, но не настолько, поэтому он кивнул с отсутствующим видом, продолжая ковырять вилкой.
– Через 15 минут на Пионере, давай, не опаздывай, а то не останется. И стакан возьми.
Взял остатки пива в бидоне, граненый стакан с 16-ю мухинскими гранями, который не бьется никогда и нипочем, зашел к Андрюхе, потом к Вовке, и занял нашу обычную позицию на стадионе, там слева от входа были заросли, а среди них две монументальные парковые скамейки, неизвестно как и откуда туда попавшие, на них никогда никого не было, ну и стал ждать мушкетеров.
Мушкетеры подтянулись почти в установленные сроки, я не говоря ни слова разлил пиво по стаканам и тут уже сказал таки пару слов:
– Ну, за успех нашего предприятия.
И немедленно выпил. Остальные тоже.
– Отличный такой пивас, мне нравится, – продолжил я разговор.
– Обычный жигуль, чего тут такого? – вступил в диалог Вовчик, – чай не чешское… я вот летом пробовал этот, как его… Праздрой что ли, вот это было да, а тут…
– Праздрой-то в банке был или в бутылке?
– Ты чо, с дуба рухнул, какие у нас тут банки? Их в кино только показывают.
– А вы знаете, что они там дешевле стоят, чем то же самое в бутылках? Потому что хранится пиво лучше в стекле.
– Да и пусть его, эх, попробовать бы разок баночное пиво, – мечтательно сказал Валера.
– Мужики, вот бля буду, до начала зимы подгоню вам по баночке, – ответил я, разливая по второму стакану. Андрюха между тем все помалкивал и чистил свою тараньку.
Помолчали, смакуя пиво, и тут вдруг Андрея прорвало:
– Хрень ты какую-то затеял, Сорока, ничего у нас не выйдет, только опозоримся все…
– Спокойно, пацаны, все продумано – мы же не одни будем, а с дядей Федором в тылу, и я посмотрю, как хоть одна сука рот разинет на героя Сталинграда.
– И потом, нам-то чего делать на этом собрании? – продолжил гнуть свою линию Андрей.
– Да ничего не надо вам делать, все сделаю я, ну дядя Федя может дополнит, а вы кивайте головой с умным видом и всех делов… хотя нет, надо будет список участников собрания составить, разделитесь там как-нибудь и перепишите всех, пригодится потом наверно…
– А ты чего будешь говорить?
– За меня не ссыте, пацаны, скажу все как надо, я в хорошей форме…
На этой звенящей ноте встреча предвыборного штаба собственно и завершилась.
Дома я еще сварил крабов, зря что ли покупал – между прочим это не такое простое дело, ходить в гости, как говорил Винни-Пух, при варке крабов тоже надо соблюдать кучу тонкостей (меня лично научили этому коренные камчадалы, когда я там сидел в командировке два лета подряд). Итак, запоминайте или записывайте – на 1 кг продукта надо строго 5 л воды, раз, в воду сразу надо положить специи и соль, желательно морскую, но если нет, то обычная тоже пойдет, это два, клешни класть в кипящую воду, варить пока цвет клешней не станет ярко-красным, это три. Готовый продукт надо на минутку сунуть в холодную воду, а потом их еще надо разделать, и это совсем не простая процедура – неопытный разделыватель может получить кучу порезов, которые потом будут заживать неделю. Проще всего молотком все это разбить в тазу например, чтоб содержимое далеко не разлеталось.
И на закуску я кофе приготовил – за полным отсутствием в тогдашней природе посуды под названием «турка» пришлось варить в маленькой кастрюльке. Угостил всех соседей и тем, и другим, кофе народ одобрил, а к крабам отнесся резко отрицательно, сказали, что баловство и что овчинка выделки не стоит. Ну баловство, значит баловство, ладно, мне больше досталось.
И на этом суббота закончилась.
Рейдерский захват
Собрание трудового коллектива мы назначили, посовещавшись, наутро, ночных клубов пока что в городе нет, так что ложатся все довольно рано, рано же и встают – в 9 в самый раз, посчитали, будет, а то люди на огороды расползутся (вокруг Автозавода было минимум 8 садоводческих товариществ в пешеходной доступности, там у многих сады были). Я по традиции начал день с разминки – велосипед с гвоздя, улица Школьная, пионер со сломанным горном, ага, Кузя пришел. Я-то вчера всех приглашал, не созрели значит остальные, созрел только спортсмен Андрюха.
Начал двигаться, сказав ему повторять по возможности, количество форм сократил, все-таки ответственное мероприятие скоро. Андрей повторял, как мог, с лица его при этом не сходило скептическое выражение, в конце он не сдержался:
– Хрень какая-то несерьезная, руками водить туда-сюда…
– Надо просто привыкнуть, втянешься – самому же понравится, – ответил я и поехал на Земснаряд, воду так ведь и не дали. У Кузи велика не было, поэтому он домой пошел.
Выбрал я на этот раз другую дорогу, через улицу Краснодонцев, мимо так называемого 7 квартала (почему он 7-й и где предыдущие 6, не спрашивайте– не знаю), который строили пленные немцы в конце 40-х. Построили на совесть, чо. Дальше надо было пересечь проспект Ильича, упирающийся слева в проспект Ленина (заезжие москвичи обычно спрашивают – а чего у вас проспекта Владимира до кучи нету?), и мимо Радиусного дома (я так и не понял, как там люди живут, все же углы кривые) вылетаешь прямиком на озеро. Красота… это страшная сила.
Вернулся полдевятого, пора бы уже и на собрание идти, напомнил маме и Усиковым, помог подняться дяде Федору и мы с ним поплелись на эстраду… да, у нас между двух щитковых домов недавно это дело отгрохали. Там раньше сараи были, так их снесли в связи с антисанитарией и пожароопасностью и поставили там значит железную горку в виде слона (которая до следующего же сезона проржавела и провалилась внутрь) и эту эстраду со скамеечками, эстрада перенесла две зимы вполне удачно.
Напомнил дяде Федору последовательность действий – мое вступительное слово, голосование за повестку дня, программа новой администрации (вот тут тебе возможно придется сказать пару слов, ну от себя чего-то придумаешь), выступление старой администрации в лице Пеньковича (если захочет), финальное голосование, на этом все. Сказал еще и свою глубокую мысль про Пеньковича, ему бы тоже надо бы предложить какую-то новую должность, типа завхоза что ли… Дядя Федя спросил, нахрена этой крысе что-то предлагать? Я ответил в том смысле, что в угол никого загонять не надо, даже крысу, в углу она может стать неадекватной и начать кидаться на людей или кляузы там строчить, надо нам это? А так дадим возможность сохранить Пеньковичу лицо… Дядя Федор кажется вник и кивнул головой, хрен с тобой, делай как придумал.
А народу между тем собралось под сотню, не удивительно – дело новое, неожиданное, из чистого любопытства многие пришли. Лавочки все заняты были. Ну почти. Да еще по бокам кое-кто стоял. Ну поехали помолясь…
Я козлом выскочил на подмостки и начал, запинаясь, все-таки давно перед такой аудиторией не выступал:
– Друзья, давайте начнем… попрошу тишину в зале… это в ваших же интересах, товарищи, раньше сядем… то есть начнем, раньше закончим…
Шум и разговоры потихоньку начали смолкать, ну давай, жги, это твой день, Сергуня.
– Товарищи, нынешние проблемы нашего общего дома ни для кого не секрет – сами же все видите, без воды неделю сидим, без света три дня, правильно?
