Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Любовь смертельная
Гарнич-Гарницкий оторопело глядел на гения сыска. Он пробормотал:
– Да, да, все было именно так, как вы, Аполлинарий Николаевич, говорите. Словно были свидетелем этой драматической сцены.
Породистое лицо директора картографической фабрики осунулось, постарело. Он повторил:
– Да, вы поразительно точно воспроизвели… Теперь-то я сам вижу эти козни, но тогда я так был сильно влюблен, словно ослеп. Я стал Елизавете предлагать все деньги, что были при мне, лишь бы она не уезжала, не бросала меня. Елизавета от денег гордо отказалась: «Никогда ни у кого содержанкой не была и не буду! Даже у тебя, которого впервые так полюбила. Единственный!» Ну и новые объятия, обещания вечной верности, любовные утехи…
Лакей принес сотерн и крупную клубнику, разлил желтое сладкое вино по бокалам и удалился.
Приятели выпили.
Соколов с любопытством спросил:
– Ну и когда же началось главное?
Щеки Гарнич-Гарницкого порозовели, он проговорил:
– В тот же вечер! Елизавета куда-то отлучалась, а вернувшись в номер, долго целовала меня и ласково гладила лицо ладонями. Вдруг спросила:
«Милый, ты вправду любишь меня?»
Я воскликнул вполне искренне:
«Конечно!»
Она потупила глаза и прошептала:
«Теодор, ты можешь обещать мне? Ты выполнишь мою просьбу?»
«Какую?»
«Думаю, для тебя она вовсе не трудная, а меня может спасти. И я обещаю тебе, милый Теодор, что никогда больше не подойду к игорному столу. И только тебя одного буду любить – всегда, до самой смерти. Буду твоей рабой!»
Я уже облегченно вздохнул, полагая, что речь идет о деньгах, которые Елизавета хочет попросить у меня. Улыбнувшись, сказал:
«Ради того, чтобы моя прелесть не стала топиться в море, обещаю выполнить любую просьбу».
Елизавета вдруг мило улыбнулась:
«Прости, я рассказала Эдвину, что ты печатаешь карты. Это его заинтересовало. Он уверил, что откажется от денег, которые я ему должна…»
«То есть?!»
«Если ты ему сделаешь небольшую услугу, совсем пустяковую».
«Какую?»
«Пожалуйста, милый Теодор, поговори сам с ним. Я ничего в ваших мужских делах не смыслю».
Еще не понимая, о чем пойдет речь, я согласно кивнул:
«Конечно!»
Елизавета прильнула к моим губам.
И только тут у меня мелькнула страшная мысль: не изображает ли девица свою любовь? Может, не было проигрыша, а меня водят за нос?
