Алхимики. Бессмертные

Глава. 2

Пустыня пела. Пела голосом ветра.

Тесс прислушивалась к песне и даже, казалось, понимала слова. Сказки «Тысячи и одной ночи», мифы езидов, курдов и арабов, легенды тех далеких времен, когда люди верили в джиннов. Тесс сидела на песке по-турецки, хотя ее тысячу раз просили так не делать. «Осторожнее, не то скорпион заползет под платье!» Впрочем, это стало поводом избавиться от нарядов, которые ей вручили по приезде. Тесс обрадовалась и стала носить штаны, хотя профессор часто говорил, что это вызывало недовольство местных рабочих, не привыкших видеть девушек в мужской одежде.

Перед Тесс открывался прекрасный вид на всю территорию раскопок. Из песка посреди глубоких рвов выступали желтые руины – сверху они казались исполинскими буквами давно забытого языка. Сложно представить, что несколько тысячелетий назад тут высился процветающий город Урук, столица Междуречья. Может быть, где-то здесь, в тени величественного зиккурата или под куполом башни, какие можно увидеть на картинках в книжках про Аладдина и Харун ар-Рашида, и стоял трон Гильгамеша.

Тесс приходила сюда одна. Она любила сидеть в одиночестве, слушая ветер и шорох песчаных вихрей, проносившихся под склоном. Здесь, наверху, перед ней проплывали видения. Удивительные видения.

Например, рыцарь.

Последнее время он часто являлся Тесс – обычно далеким ярким отблеском на горизонте бескрайней персидской пустыни. В его серебристых латах отражались лучи солнца. Порой рыцарь подъезжал ближе, и Тесс могла разглядеть светлый плюмаж над закрытым забралом, хвост белого скакуна и следы копыт на песке. До слуха доносились фырканье коня и лязг доспехов.

– Опять его ждешь?

Тесс подняла взгляд. Перед ней стоял Джиан. Должно быть, она смотрела прямо сквозь него. Неудивительно, что у брата такой озабоченный вид, если она не замечает ничего вокруг. Впрочем, у Джиана всегда такой вид.

Зря Тесс рассказывала брату о рыцаре.

– Нет, – твердо ответила она. – Просто хотела побыть одна.

– Мне уйти?

– Да нет. – Она указала на место рядом с собой. – Садись.

– А скорпионы? – улыбнулся Джиан.

– Будем надеяться, они не такие уж лакомки и не тронут двоих бледнолицых.

Джиан, усмехнувшись, сел у ее ног. Вообще-то бледностью отличалась только Тесс: она унаследовала от матери белую кожу и светлые волосы, которые собирала в конский хвост. Приехав в пустыню, Тесс стала каждый день замечать на носу новые веснушки – Джиан не упускал случая ее подразнить. Почти все считали, что Джиан – родной брат Тесс, хотя на самом деле он приходился ей кузеном. Однако Тесс не чувствовала разницы: Джиан – сын Ауры, а Аура ей как вторая мать.

– Что, надоело склеивать старые горшки? – насмешливо спросил Джиан.

У него были иссиня-черные волосы и густые брови. На рубашке цвета хаки – пятно от утреннего кофе, но здесь на такое не обращали внимания.

Тесс улыбнулась брату, хотя ей не понравился его тон. В последнее время во всех словах Джиана сквозил сарказм, и Тесс это раздражало. Они всегда ладили, но что-то ей подсказывало, что первая ссора не за горами.

Профессор Гольдштейн, начальник археологической экспедиции, с которым Аура познакомилась, когда подробно изучала легенду о Гильгамеше, предложил Тесс поработать на раскопках древней гончарной мастерской. Рабочие наткнулись на нее всего несколько месяцев назад. Тесс провела немало времени, собирая из черепков древние сосуды – сначала просто забавы ради, но вскоре ассистент профессора заметил, что она делает это довольно ловко. С тех пор Тесс поручили восстанавливать редкие находки. Неплохо для пятнадцатилетней девочки!

Тесс чувствовала, что Джиан завидует важности доверенного ей дела. Он был на год старше, но занимался лишь тем, что приглядывал за мальчишками, сыновьями местных жителей, которым поручали выносить корзины с песком и искать там ценные вещи. Некоторые хитрецы прятали находки под одеждой. В обязанности Джиана входило обыскивать их, и, конечно, маленькие бедуины его недолюбливали. Джиан с достоинством выполнял свою неприятную работу, но втайне злился на профессора.

Впрочем – Тесс знала это наверняка, – Джиан винил в своем положении отнюдь не Гольдштейна. Вот уже несколько недель он все чаще разражался гневными тирадами: мол, Аура просто избавилась от них с Тесс. Именно теперь, когда на родине наконец стало происходить что-то интересное! Тесс же, напротив, боялась грядущей войны. Ее радовало, что Аура отправила их к профессору Гольдштейну в Месопотамию. Ей нравилась пустыня, нравилось работать на раскопках. А рабочие, которые украдкой разглядывали Тесс, потому что никогда не видели такой белокожей и светловолосой девушки, ее нисколько не беспокоили.

– Ты сама знаешь, рыцарь не придет, – произнес Джиан, не глядя на сестру.

Она нахмурилась:

– Я же сказала, что не жду его.

– Ты правда видела его?

– Я никогда тебе не врала. И не вру.

– Но откуда посреди пустыни взяться рыцарю в доспехах? Это же ненормально!

Тесс надула губы, как маленькая девочка:

– Зря я тебе о нем рассказала!

Джиан ничего не ответил, и это обеспокоило Тесс даже больше, чем его упреки и замечания в духе «это же ненормально!». Они оба ненормальные, и Джиан знал это не хуже ее. Разве нормально видеть воспоминания давно умерших предков? Или помнить события, пережитые кем-то сотни лет назад?

– Я тут размышлял…

– О чем?

– О рыцаре.

– Господи, Джиан!

– Нет, серьезно. Ты знаешь, откуда он взялся?

– Ты имеешь в виду воспоминания Нестора и Лисандра?

Джиан кивнул.

– Нет, – ответила Тесс. – Не думаю. Я видела его собственными глазами. Это не воспоминание и уж точно не плод моей фантазии. К тому же мы видим прошлое только вместе.

Тесс чувствовала: Джиана что-то беспокоит. Неужели брат что-то скрывает? Но у них никогда не было тайн друг от друга. Только поэтому Тесс и рассказала Джиану о рыцаре.

– А вдруг… тебе удалось вспомнить что-то? Без меня?

– Ты о чем? Мы же поклялись…

– Оставить прошлое в покое. Я помню.

Голос Джиана звучал как-то виновато. Тесс не могла понять, что с ним такое. Или ей показалось? Она и сама в последнее время изменилась. Появление рыцаря напугало ее.

– Просто мысли вслух, – добавил Джиан.

Однако Тесс не хотела вот так отпускать брата. Недосказанности она не терпела – слишком уж хорошо они знали друг друга.

– Мы поклялись больше никогда не погружаться в воспоминания. Мы оба поклялись, Джиан. Ты же согласился. – Тесс пыталась заглянуть брату в глаза, но он отвернулся, устремив взгляд на руины. – Ты жалеешь об этом?

– Нет, – ответил Джиан, чуть помедлив. – Не жалею.

Тесс фыркнула:

– Я больше не хочу видеть эти воспоминания, чьи бы они ни были. Большинство из них страшнее моих самых жутких кошмаров.

Тесс и Джиан часто видели преступления Нестора и Лисандра, совершенные на пути к вечной жизни. Оба были учениками рыцаря-тамплиера Морганта и от него узнали, как противостоять смерти. Все трое заводили дочерей, и впоследствии девушки, едва достигнув совершеннолетия, тоже рожали дочерей от собственных отцов. И так из поколения в поколение – бесконечная цепь кровосмешений. Когда рождались девочки, матерей убивали, а из их крови получали эликсир бессмертия. Столетие за столетием.

Сколько отнятых жизней и пролитой крови!

– Ненавижу это место, – произнес Джиан.

Проследив за взглядом брата, Тесс посмотрела на раскопки: остатки стен торчали, словно обломки зубов; меж ними кишели люди.

– Не вини Ауру. Она хотела как лучше.

– Благими намерениями… – презрительно парировал Джиан. – Мать просто решила от нас отделаться. От меня уж точно.

– Не говори ерунды!

Джиан повернулся, и Тесс ужаснулась, увидев в его глазах ненависть – темную ледяную ярость.

– Она бросила меня, как и отец. И это она виновата в том, что он ушел. Ей нет оправданий.

Тесс хотела возразить, но промолчала. Аура подмешала цветок Гильгамеша Джиллиану в еду, сделав того бессмертным вопреки его желанию. Джиллиан никогда не хотел бессмертия, и тем не менее Аура эгоистично пошла против его воли. Да, из любви, но она все равно поступила неправильно, и все это понимали.

Тесс, однако, боялась, что это понимают все, кроме Джиана. Тот обвинял мать только в том, что в восемь лет остался без отца, проявляя такой же эгоизм, как и она. А теперь, мол, Аура избавилась и от него самого, отправив на край света. Бесполезно что-то доказывать Джиану. Тесс могла бы напомнить о грядущей войне, об опасности, грозящей замку Инститорисов… Но, лишь взглянув на брата, поняла, что это бессмысленно.

– Когда-нибудь тебе придется ее простить, – сказала она.

– Почему это?

– Потому что… она твоя мама.

«Как же наивно звучат эти слова», – тут же подумала Тесс.

Джиан засмеялся, и Тесс стало не по себе от его леденящего смеха.

– Моя мама… – прошептал он. Хотел добавить что-то еще, но промолчал.

Тесс положила руку брату на плечо и испугалась – тот оцепенел, словно она была ему чужая. Но лишь на мгновение – и вот он снова прежний Джиан, человек, которого Тесс знала лучше всех на свете и любила как брата. Придвинувшись к сестре, Джиан положил голову ей на плечо.

Тесс прислушивалась к шелесту песчаных вихрей и разглядывала рисунки ветра на песке, ища в них ответы, словно шаман в пепле от костра.

Отблеск света на склоне. Блик солнца на стали.

Но то оказались лишь несколько рабочих, тяжело шагающих к месту раскопок с инструментами на плечах.

– Тесс!

– Что?

Джиан поднял голову и посмотрел ей в глаза – такие же голубые, как у него.

– Если кто-то совершил ошибку, – неважно какую… Как думаешь, можно ли ее исправить? Каким-то образом…

Тесс молча рассматривала брата, отчаянно желая проникнуть в его мысли. Подумав, она нашла ответ, который вряд ли понравится Джиану.

– Если знаешь, что это ошибка, и все равно совершаешь ее… Нет, думаю, нельзя.

Бросив неопределенный взгляд на сестру, Джиан поднялся.

– Я возвращаюсь в лагерь.

– Джиан!

Он остановился.

– Что?

– Ты же расскажешь мне… Что тебя так гнетет?

Джиан грустно улыбнулся:

– Я тебя люблю, Тесс.

И поспешил спуститься со склона. Он шел, взрывая ногами песок. Тот бесшумно оседал, будто вслед за Джианом от Тесс уходила и сама пустыня.

Тесс на миг зажмурилась.

Блеск стали вдалеке. Как вспышка.

«Боже, что же с нами происходит?»

Фырканье лошади. Может, просто ветер.

«Что происходит со мной?»

Этой ночью ей снова не уснуть. Как и всегда в последнее время.

Я не хочу.

«Я люблю тебя, Тесс».

«И я тебя».

Вечером Тесс разглядывала свое отражение, стоя перед мутным зеркалом. Здесь все предметы покрывал тончайший слой песка. Кажется, даже саму Тесс. Иногда она нравилась себе, – когда бывала в хорошем настроении. Например, ее белая как фарфор кожа. Но сегодня Тесс казалась себе бледнее смерти. Джиан подрумянивался на солнце быстрее, чем хлеб в печи. А она? Бледная, как вот тот ворох постельного белья у окна. А еще Тесс считала себя слишком худой. Пусть ей и твердили, что она стройна и сказочно хороша собой – Тесс все равно казалась себе тощей, даже костлявой. А это что за прыщик на лбу?! Она так долго и сильно давила на кожу вокруг него, что та пошла красными пятнами. Остались следы ногтей, напоминающие круги на мишени. Замечательно.

Скорчив самой себе гримасу, Тесс еще раз угрюмо осмотрела пятна на лбу и забралась под одеяло. О Джиане думать не хотелось. Но и спать не хотелось тоже – ведь тогда придется видеть сны.

Закрыв глаза, она снова увидела рыцаря на коне.

Ночью холод пустыни проникал сквозь кирпичные стены, ветер задувал через щели в окнах и под дверями.

Тесс снились горы, среди которых высились неприступные крепости. В их облике причудливо переплетались черты западной и восточной архитектуры.

Что-то случилось в этой горной пустоши. Но, проснувшись, Тесс ничего не могла вспомнить. Ей снились какие-то люди. И какое-то очень важное место, важнее всех других… Но вот почему? Во сне Тесс так и не поняла, а теперь уже какая разница…

Растерянность и любопытство вдруг сменились новым чувством. Страхом.

Тесс поняла: она в комнате не одна.

– Кто здесь?

Темнота такая, что видно лишь очертания окна, едва освещенного звездами, – небо тут кажется бескрайним, а звезды сверкают ярче, чем на родине.

– Кто здесь? – снова спросила Тесс.

Тишина.

Сев на кровати, она тут же услышала шорох. Удаляющиеся шаги.

Тесс боролась с желанием закричать, позвать на помощь. Нет, она взрослая и справится сама. По крайней мере, пока незваный гость не вытащит кинжал. Пока не нападет.

Может, все же стоит закричать?

«Нет, ты уже не ребенок».

Ни с того ни с сего дверь открылась – причем изнутри! В проеме мелькнула фигура – чуть выше самой Тесс – и тут же скрылась в коридоре. Местные двигаются украдкой, будто скользят, а тут совсем другая походка.

– Джиан? – едва слышно прошептала она. Тесс так растерялась, что не могла злиться. Что ему нужно ночью у ее кровати?!

Тесс не хотела знать ответ, даже если он очевиден. Ведь они поклялись друг другу, Джиан сам этого хотел! Больше никаких воспоминаний.

Может, она обозналась и в дом просто пробрался один из рабочих? А ей посчастливилось избежать чего-то страшного.

Да, должно быть, это рабочий. Не Джиан. Точно не Джиан.

Вскочив, Тесс мигом натянула широкие брюки, которые для нее укоротила жена профессора, заправила в них ночную рубашку, застегнула ремень и выбежала в коридор босиком.

Кто бы ни пробрался в ее комнату – времени скрыться у него было достаточно. Тесс слишком мешкала. Но в глубине души даже обрадовалась этому, ведь правды она боялась.

Тем не менее Тесс двинулась вперед по темному коридору, мимо закрытой двери в профессорскую спальню, и вошла в гостиную, служившую еще и столовой. Оттуда двери вели в кухню, в две маленькие кладовые и в кабинет, где профессор Гольдштейн раз в неделю рассчитывался с рабочими. Чтобы те не заходили в дом, в кабинете был также отдельный вход. Обычно дверь между кабинетом и гостиной закрывали, но сейчас она оказалась открыта. Взгляд Тесс упал на тяжелый стальной сейф. В гостиной оказалось куда холоднее, чем в ее спальне, тут был сквозняк. Заглянув в кабинет, Тесс увидела, что наружная дверь также распахнута.

Может, стоит разбудить профессора? Тут что-то нечисто. Кажется, кто-то пытался похитить деньги из сейфа. А потом решил заскочить на минутку в комнату Тесс – полюбоваться на белокурую чужестранку.

Другая девушка запаниковала бы, если бы к ней в комнату кто-то пробрался. Но Тесс лишь с облегчением вздохнула: напрасно она подозревала Джиана. Почему бы не заглянуть к нему в комнату и не убедиться, что он лежит в своей кровати?

Сердце стало биться спокойнее. Тесс продрогла от ночного ветра, но заметила это только сейчас. Кожа покрылась мурашками. На столе, у сейфа и под потолком тени были черные, как ночное небо. Тьмой наполнилась и гостиная за ее спиной – все там стало чужим и зловещим. Пропала хорошо знакомая комната, где они обедали, играли в карты, слушали истории профессора.

Сквозь открытую дверь в свете звезд виднелись дюны. Песчаные склоны казались серыми, словно они не из песка, а изо льда…

Засов отодвинут. Значит, дверь открыли изнутри!

Снова мороз по коже – уже не от ночного холода. Тесс съежилась, скрестила руки на груди, но теплее не стало. Пройдя темную комнату, она выглянула наружу.

Следы на песке вели не к дому, а прочь от него!

Расстояние между следами большое: тот, кто их оставил, не шел, а бежал.

«Только не это, – взмолилась про себя Тесс, – пожалуйста, только не это».

Шагнув за порог, она осмотрелась по сторонам. Следы вели за угол.

«Не ходи туда, – уговаривала Тесс саму себя. – Возвращайся в кровать, спи дальше, сделай вид, что ничего не произошло!»

И все же она пошла по следам вдоль светло-коричневой кирпичной стены. Во всем лагере один лишь профессорский дом был из кирпича. Справа в ряд выстроились деревянные сараи, за ними – палатки рабочих. Кое-где тускло мерцал огонь, но голосов слышно не было. После непосильного, почти каторжного труда на раскопках лишь у немногих хватало сил сидеть ночами у костра за разговорами.

Однако следы вели не к палаткам рабочих, а в противоположном направлении! Там, на крутом склоне, стояли сараи с запасными инструментами. Ходили туда нечасто.

Тесс пошла по следам на песке. Казалось, будто невидимая рука сдавливает ей горло. Опасность ее не пугала. Гораздо больше Тесс боялась того, что ей предстоит найти. Точнее, кого…

Дойдя до первого сарая, метрах в шестидесяти от дома, Тесс повернула за угол.

– Эй! – крикнула она.

В ответ – только тихий шелест ветра.

След терялся во тьме между двумя сараями. Сразу за ними возвышалась дюна, будто спина мертвого кита, выброшенного на сушу во время Всемирного потопа. Тесс вдруг показалось, что пахнет дымом. Но кругом мрак, костра нигде не видно! Наверное, ветер принес сюда дым со стороны лагеря.

Дверь кабинета открыли изнутри, из дома. Значит, подозрение падает на профессора, его жену или Джиана.

– Джиан! – крикнула Тесс в темноту.

Никто не ответил. Тесс увидела брата, лишь подойдя почти вплотную к сараям. Джиан ждал ее. И хотя он старался держаться самоуверенно, было видно, что он ужасно нервничает.

– Что все это значит? – Голос Тесс срывался.

– Ты о чем?

Тесс остановилась прямо перед Джианом. Где-то вдали заревел верблюд – как будто от боли.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я! Ты был в моей комнате.

Мало того что брат предал ее, так еще и за дурочку держит! Тесс не знала, что хуже.

– И что?

Голос Джиана звучал непривычно. Он, как и Тесс, говорил тихо, но уже без сарказма. Словно нашаливший ребенок, который был пойман с поличным и теперь ждет страшного наказания.

– Как ты мог? – Тесс решила, что так просто от него не отстанет. – Даже когда ты прочел мой дневник, ты поступил не так подло.

Она словно пригвоздила Джиана взглядом к стене. Теперь-то он не отвертится! Тесс готова была броситься на брата с кулаками. В последний раз они дрались еще в детстве, лет в девять.

– Я… – Он осекся и молча уставился на сестру.

Джиан, обычно так похожий на мать, теперь вдруг стал совсем другим. Наверное, так выглядела Аура, когда Джиллиан ушел от нее: пристыженной, но по-прежнему твердо убежденной в своей правоте.

Джиан тоже предал человека, доверявшего ему. Конечно, никаких ужасающих последствий его поступок не имел. Но будь Тесс проклята, если простит его!

– Как часто? – не унималась Тесс. – Как часто ты приходишь ночами в мою комнату, чтобы покопаться в воспоминаниях Нестора и Лисандра?! Мы ведь поклялись больше не делать этого, Джиан! А я-то думала, все эти рыцари и замки просто снятся мне. Но нет, это воспоминания! Ты погружался в них, используя для этого меня!

– Без тебя никак. Это работает, только когда мы вместе.

– А хотя бы спросить меня ты не подумал?!

На мгновение в его глазах сверкнула ярость.

– Дать клятву – твоя идея. И что бы ты ответила, если бы я спросил? Да ты бы ни за что не согласилась!

Он ее обманул! Использовал! Больше всего Тесс хотелось ударить Джиана.

– Поэтому ты решил просто взять все в свои руки, да? Раз за разом под покровом ночи подкрадываться к моей кровати и просто… просто пользоваться моей памятью! – Тесс покачала головой, представив себе эту картину. – Это подло, Джиан… Как ты мог так поступить? А я-то думала, что знаю тебя.

– Да что же такого плохого я сделал?! Я к тебе ни разу не прикоснулся!

Теперь в его голосе зазвучали нотки отчаяния. Как у ребенка, который вот-вот расплачется. Но выдавать свои чувства Джиан не хотел – в этом Тесс не сомневалась.

Так ли хорошо она на самом деле знает Джиана?..

– Ведь я рассказывала тебе о своих кошмарах… Ты знал, что я переживаю каждую ночь. Но это тебе не помешало, правда?

На мгновение запах дыма усилился, а потом ветер унес его прочь. В темноте снова заревели верблюды.

– Я не хотел причинить тебе боль… – оправдывался Джиан. – Не хотел, чтобы тебя мучили кошмары. Но все же по-другому нельзя.

– Почему же?

– Потому что прошлое Нестора… спрятано где-то в нас. Как и прошлое Лисандра. Знания и опыт двух самых могущественных алхимиков! И они могут стать нашими, Тесс. Неужели ты не понимаешь?

– А потом? Чего мы добьемся? – Тесс поняла, к чему он клонит. Не дав брату ответить, она тут же добавила: – Это все из-за Ауры, да? Она больше пятнадцати лет изучает алхимию. А ты думаешь, что сможешь превзойти мать, если получишь доступ к воспоминаниям Нестора и Лисандра. Задумал ее перещеголять!

Джиан удивленно посмотрел на Тесс, а потом кивнул. Но Тесс видела: брат чего-то недоговаривает.

– Да, ты права, – согласился Джиан, однако его смущение казалось ненастоящим, наигранным. Отговорка, чтобы Тесс прекратила свои расспросы и оставила его в покое. – Мать предала отца, предала и меня. Она избавилась от него, теперь хочет поступить со мной так же. Хочет, чтобы я ее возненавидел! Чтобы я как можно скорее исчез из ее жизни, а она жила бы дальше в свое удовольствие. Занималась своей проклятой алхимией!

– Нет, все совсем не так. Ты же знаешь. Может, тебе и кажется, что ты ненавидишь свою мать, может, ей и самой так кажется, но, поверь мне, это не так.

– Ты как будто проповедь читаешь!

Шагнув вперед, Тесс влепила Джиану звонкую пощечину. Верблюды все не унимались. Теперь еще и собака залаяла.

Джиан молчал. Щека его покраснела, но он и глазом не моргнул.

«Я его теряю, – внезапно осознала Тесс, – теряю, как потеряла Аура».

Глядя друг на друга, они почувствовали себя совсем взрослыми. Нужно было принять какое-то решение, но Тесс не смела даже думать ни о чем таком – не то что произнести вслух.

– Ты не должен был… – только и прошептала она. – Ты все испортил…

– Все даже хуже, чем ты думаешь, – ответил Джиан так тихо, что Тесс засомневалась, правильно ли расслышала его слова.

Глаза ее наполнились слезами. Она отвернулась, чтобы Джиан не увидел.

А когда Тесс снова повернулась к Джиану, его точно ветром сдуло.

Она и не заметила!

Следы вели не к дому, как сперва подумала Тесс. Они терялись в темноте между двумя сараями, а затем уходили вверх по дюне. Но там лишь пустыня. На тысячи километров – одна пустыня.

– Джиан! – Тесс взбиралась на дюну, увязая по щиколотку в песке. – Джиан, черт тебя побери!

Он повел себя как упрямый ребенок! Просто убежал, ушел от ответа. Идиотский поступок.

Скоро Тесс стала задыхаться, жадно глотать ртом воздух. Снова почувствовала запах дыма, но не придала этому значения. Она должна образумить Джиана! У нее нет ни малейшего желания каждую ночь запираться в комнате, боясь, что брат вновь захочет погрузиться в прошлое и доказать свое превосходство над матерью. Он должен признать свою ошибку! Здесь и сейчас, этой ночью, хотя бы и посреди пустыни. Только тогда их отношения наладятся.

«Кого ты пытаешься обмануть? Ты же видела его, слышала, что он сказал. Джиан прекрасно понимает, что натворил. Понимает, что причинил тебе боль. Предал тебя. Ты все прекрасно знаешь – так будь честна с собой».

Взобравшись на дюну, Тесс, запыхавшись, схватилась рукой за бок.

Джиан стоял у подножия другой дюны, их разделяло метров сто, не больше. Брат был не один.

Рядом – какие-то люди… Много людей. Черные силуэты на светлом песке.

И автомобиль с широкими колесами. В лагере есть машина, но выглядит она совсем по-другому. Профессор не раз ругался, что она бесполезна, потому что колеса при движении утопают песке. А эта модель куда лучше. Следы шин на песке извивались, словно змеи, огибая соседнюю дюну.

Один из незнакомцев что-то говорил Джиану, схватив того за плечо. Джиан пытался вырваться, но держали его крепко.

Поборов желание окликнуть брата, Тесс поскорее легла на песок. Заметили ее или нет? Надо помочь Джиану. Пожалуй, лучше всего поскорее бежать в лагерь!

Внезапно где-то сзади прогремели выстрелы! Ветер снова принес едкий запах дыма.

Тесс лежала на песке и, обернувшись, ничего не увидела. Она очень испугалась за Джиана, а тут еще выстрелы… Тесс совсем растерялась. Потом, перевернувшись, отползла немного назад и осторожно встала на колени.

Из окон кирпичного дома вырывалось пламя. Полыхали палатки. Повсюду бегали перепуганные рабочие – кто едва одет, кто вообще нагишом. Среди них Тесс разглядела темные силуэты – такие же, как у машины. Черная облегающая одежда. Черные повязки, скрывающие лица. На саблях и кинжалах играют отблески пламени.

Стоя в пижаме у горящего дома, профессор Гольдштейн стрелял в нападающих из охотничьего ружья. Те валились на землю, но из темноты их тут же появлялось вдвое больше. Они проворно приближались к профессору.

Сердце Тесс билось и трепетало, как пойманная птица.

Тесс увидела жену профессора. Фрау Гольдштейн, эта почтенная дама, никогда не терявшая самообладания, блуждала, словно слепая, возле сараев у подножия дюны. Растрепанные волосы были опалены с одной стороны. Из глаза лилась кровь. И как ее до сих пор не заметили в белой ночной рубашке?

Тесс бросилась вниз по склону. Помочь Джиану или профессору она не могла, а вот фрау Гольдштейн, блуждавшую неподалеку, еще можно было отвести в укрытие. Пошатываясь, та бесцельно бродила между сараев. Никто ее не преследовал.

Спустившись с дюны, Тесс оказалась у сараев, разделявших ее и жену профессора. На миг она потеряла фрау Гольдштейн из виду и побежала еще быстрее. Один лишь инстинкт управлял Тесс, внутренний голос подсказывал, что она нужна там, за сараями, где пожар окрасил небо золотом, словно среди ночи взошло солнце.

Только обогнув последний сарай, Тесс смогла оценить масштабы бедствия. Краем глаза она заметила, как один из нападавших установил шест, и что-то поднималось по нему. На миг ей показалось, будто это бьющийся в конвульсиях человек. Но потом Тесс узнала цвета флага Британской империи.

Англичане в черных повязках, сжигающие дотла лагерь немецких археологов?! Похоже на обманный трюк с целью навести на ложный след тех, кто обнаружит трупы.

Тесс замерла на месте, точно по колено увязла в песке.

Неподалеку лежала жена профессора, в отчаянии протягивая к Тесс руку. Лицо залито кровью. Вот пальцы вздрогнули, рука упала на песок. Ее хрип донесся до Тесс сквозь грохот и шум, а затем прервался. Как в полусне, Тесс вдруг осознала, что и выстрелы профессора давно умолкли.

На спине фрау Гольдштейн зияла рана. Над ее телом, широко расставив ноги, стоял человек в черном и вытирал окровавленную саблю о ее ночную рубашку.

Вдруг он заметил Тесс.

Тяжесть в ногах вмиг пропала. Вскрикнув, она бросилась назад, к сараям.

Тени вокруг постепенно обретали очертания. Тесс различала тела, руки, ноги и даже глаза – тут она поняла, что все кончено.

Позади нее в ночи развевался флаг.

Впереди блеснула сталь.

Сильный удар пришелся на спину и сбил ее с ног.