Рабы Парижа

Глава 57

…На этом рукопись Батиста Маскаро неожиданно обрывалась.

Поль Виолен положил ее на стол и сказал:

– Конец!

Он устал от долгого чтения вслух и радовался возможности помолчать, пока остальные будут обсуждать услышанное.

Как Поль ни торопился, длинная, печальная история сумасбродств и преступлений знаменитых герцогов де Шандосов около шести часов подряд занимала внимание слушателей.

За все это время ему удалось передохнуть только четверть часа, когда Бомаршеф отвлек господина Маскаро по какому-то спешному делу.

Правда, Поль получал немалое удовольствие от того глубокого интереса, с которым его слушали адвокат Катен и доктор Ортебиз. Они ни разу не пошевельнулись и не произнесли ни слова.

Что же касается Батиста Маскаро, то он следил за выражением лиц слушателей, как обычно делает автор при первом чтении его творения.

Он был доволен произведенным впечатлением.

Повествование оборвалось буквально на полуслове. Поль, Катен и Ортебиз долго молчали, теряясь в догадках, почему Маскаро не написал продолжения.

Адвокат решился заговорить первым.

– Я всегда говорил, что наш друг Батист рожден писателем. Стоит ему взять в руки перо, как он сразу же превращается из хозяина агентства в талантливого беллетриста. Вместо обещанных заметок мы прослушали целый роман.

– По-твоему, это роман? – спросил Ортебиз.

– Да. По крайней мере, по форме.

Доктор пожал плечами.

Маскаро встал с кресла и прислонился к камину.

– Роман ли это, – иронически сказал он, поправляя очки, – нам может объяснить господин Катен, поверенный того самого Людовика-Норберта де Шандоса, молодость которого здесь описана со всеми заслуживающими внимания подробностями.

– Я совершенно не оспариваю содержание, – живо отозвался адвокат.

– А что ты оспариваешь?

– Ничего. Я только позволил себе пошутить насчет формы, на мой взгляд несколько романтической. Вот и все. Разве это преступление?

– Нет, – холодно ответил Маскаро. – С твоей стороны это просто глупость.

Доктор Ортебиз засмеялся. Он очень любил, когда господин Батист говорил колкости адвокату.

Маскаро сейчас было не до смеха.

– Наш друг Катен, – сказал он, – получил от своего благородного клиента, герцога де Шандоса, важные сведения, но не захотел поделиться ими со мной. Очевидно, он думает, что мы идем ко дну, и не желает составлять нам компанию.

Адвокат попытался протестовать против этого обвинения, но хозяин агентства жестом остановил его.

– Одной кости животного достаточно, чтобы хороший анатом описал весь скелет. Я был бы никуда не годным наблюдателем, если бы, идя от известного к неизвестному, не смог сделать точный очерк жизни людей, за которыми слежу уже столько лет. Несколько романтическая форма, – передразнил Маскаро адвоката, – происходит не от меня, а от герцога де Шандоса и графини де Мюсидан.

– То есть, Норберта и Дианы?

– Да, друг Катен. Я уверен, что те фразы, которые больше всего подействовали на твое воображение, принадлежали им. Ведь я только делал выписки из их собственных писем.

– Откуда они у тебя?

– Графиня де Мюсидан заботливо сохранила свою переписку с герцогом. Мы взяли ее всю. Совершеннейший роман в письмах. Впрочем, там немало точной информации, полезной для нашего дела.

– Теперь я понимаю страх мадам де Мюсидан! – вскричал Ортебиз в полном восторге. – А я еще обвинял тебя в неосторожности, Батист! Ты прав: с таким оружием в руках мы можем смело требовать что угодно. Графиня отдаст руку своей дочери любому, кого мы ей назовем!

– Это еще не все, – продолжал Маскаро. – Для прояснения некоторых темных мест я познакомился с зачинателем описанной интриги, месье Доманом.

– Где ты его нашел?

– В Париже. Он – один из наших коллег. Вы его знаете. Правда, он сменил имя, постарел и плохо видит, но голова у него работает по-прежнему.

– Должен признаться, что я, поверенный герцога, узнал сегодня о своем клиенте много нового, – сказал Катен.

– Описание дуэли де Шандоса с маркизом де Круазеноа тоже документально. Оно сделано под диктовку Каролины Шимель. Девчонка действительно думала поехать на поиски жениха в Америку, но добралась только до Гавра. Нежный взгляд истосковавшегося по женщине матроса заставил ее изменить свои намерения. Парень прожил с ней все деньги, полученные от Жана, и исчез с последней тысячефранковой бумажкой. Каролина вернулась в Париж и попросила помощи у герцога де Шандоса. С тех пор он постоянно дает ей деньги, чтобы девчонка его не выдала, а она их тут же проматывает на вино и парней. Впрочем, она держала слово, данное герцогу, и если бы Тантен ее как следует не напоил, то вряд ли узнал бы о дуэли герцога с Жоржем.

Маскаро скорее размышлял вслух, чем обращался к окружающим. Казалось, он убеждает в чем-то самого себя или ищет изъяны в собственных рассуждениях.

– Очень может быть, что Каролина Шимель совсем не такая испорченная по своей натуре, как кажется. Просто легкие деньги привели ее на парижское дно. Если это так, то она, протрезвившись, вспомнит о том, что проболталась – и предупредит де Шандоса.

– Десять тысяч чертей! – подскочил в кресле Катен. – Но тогда все пропало!

Господин Маскаро презрительно пожал плечами.

– Ты опять боишься призраков.

– Хорошенькие призраки!

– Конечно! Разве я был бы так спокоен, если бы видел хотя бы тень опасности?

– Но что, если Каролина действительно пойдет к герцогу?

– А на кого она укажет? Кто вырвал у нее тайну? Какой-то старый писарь Тантен. Кто найдет какую-то связь между этим грязным стариком и почтенным адвокатом Катеном?

– Это и в самом деле трудно.

– Скажи лучше – невозможно, – вмешался Ортебиз. – А при малейшем шуме добряк Тантен провалится сквозь землю, как дьявол в конце спектакля.

Батист кивнул.

– К тому же, – продолжал он, – нам нечего бояться герцога де Шандоса. Он в нашей власти и мы держим его так же крепко, как мадам де Мюсидан.

– Чем? – спросил Катен.

– А его письма к Диане?

– Ах, да…

– Кроме того, мы прекрасно знаем, почему садовники не должны копать землю в конце его парка.

– Как ты докажешь, что лежащий там скелет принадлежал Жоржу де Круазеноа?

– У него в карманах было на тысячу франков золотых португальских монет, это указано в объявлении о розыске пропавшего маркиза.

– Вы так меня успокаиваете, словно я не в вашем распоряжении и не должен следовать за вами куда угодно, – произнес Катен.

– Мы хотим, чтобы ты был с нами не только из страха за прошлое, но и в надежде на будущее.

Адвокат протянул руку господину Маскаро.

– Я буду действовать честно, даю тебе слово. Расскажи нам о своих планах, а затем я поделюсь новостями, которые узнал от де Шандоса.

Батист самодовольно улыбнулся и пожал руку Катену.

– Прежде всего, – начал Маскаро, – я должен рассказать вам конец истории, которую вы только что услышали. Он прост и печален. Герцогам Шандосам не было еще и пятидесяти лет на двоих, когда они потеряли всякую надежду на будущее. Их семейная жизнь превратилась в ад, и они с трудом скрывали это от посторонних. Вечно больная герцогиня занималась благотворительностью, а господин Норберт – повышением своего образования.

– А мадам де Мюсидан? – спросил Катен.

– Она решила, что ее месть будет неполной, если герцог не узнает, кому он обязан всеми несчастьями. Вернувшись из Италии, она рассказала ему, как толкнула герцогиню в объятия Жоржа и как, узнав о назначенном свидании, написала ему анонимную записку.

– И он ее не убил? – вскричал Ортебиз.

Господин Маскаро присвистнул.

– Он не тронул ни одного волоска на ее прекрасной голове.

– Я бы на его месте…

– На его месте, доктор, ты поступил бы точно так же.

– Почему?

– У нее были все его письма, и она угрожала разоблачением.

– Графиня-шантажистка? Это что-то новенькое!

– Она заставляет герцога платить ей за молчание, как простая мошенница. И не слишком стесняется. На днях потребовала десять тысяч, чтобы заплатить Ван-Клопену.

Все были поражены.

– Какая женщина! – тихо проговорил доктор. – А я еще жалел ее как нашу будущую жертву…

Маскаро жестом велел ему замолчать.

– Теперь пора вспомнить о маленьком нищем, известном в свете под именем Гонтрана де Шандоса. Ты ведь его знал, доктор?

– Да, я его лечил пару раз. Хорошенький был мальчик.

– Верно. Но большой негодяй. Он получил воспитание принца, однако обладал вкусами лакея. Если бы он остался жив, то непременно опозорил бы имя, которое носил. Его поведение приводило в отчаяние герцога и герцогиню. Месяцев десять назад он умер.

– После одной из диких оргий у него началась горячка, – вставил Ортебиз, – и через три дня его не стало.

– Умирая, он просил прощения у тех, кого считал своими родителями. Норберт и Мари горько рыдали и, позабыв взаимную ненависть, помирились над смертным ложем приемного сына.

Батист развалился в кресле и удовлетворенно вздохнул.

– Они остались без наследника, – сказал он.

Все придвинулись к нему и стали слушать с удвоенным вниманием.

– Гонтран умер, – продолжал Батист, – и род герцогов де Шандосов должен был угаснуть. Только тогда Норберт решил отыскать своего настоящего сына. Теперь он страдал от того, что не мог изменить прошлое. Но у него еще оставалась возможность усыновить собственного ребенка и таким образом передать ему имя и состояние.

– Ублюдку маркиза де Круазеноа, как его назвал когда-то сам Норберт? – усмехнулся доктор.

– Герцог уже не сомневался в том, что это был его сын.

– С чего же он начал поиски?

– Поехал в Вандомский приют, – сказал Маскаро. – Там сообщили, что в указанный им день действительно был принят ребенок в таких-то пеленках и с серебряной медалькой на шее. Ему даже показали эту медальку.

– Но ребенка там, конечно, уже не было, – вставил Ортебиз. – Он вырос и ушел. Сейчас это совершенно взрослый молодой человек.

– Когда этому молодому человеку еще было двенадцать лет и воспитатели восхищались его умом и красотой, он убежал из приюта. Его долго искали, но так и не нашли.

Катен слушал все эти подробности с плохо скрытой досадой. Почему он, поверенный де Шандоса, не сообщил их первым? Какой просчет!

– Это был страшный удар для герцога. Норберт вернулся домой и объявил жене, что все кончено: Бог не простил им прежних прегрешений. Однако через несколько дней, немного успокоившись, он решил продолжать поиски. Конечно, мир велик и несчастный мальчик без имени так же незаметен в нем, как атом. Но время и деньги могут творить чудеса, а де Шандос готов потратить на поиски сына всю жизнь и все состояние. С его миллионами можно привести в действие полицию всей Европы.

Поль, Катен и Ортебиз обеспокоенно переглянулись.

– Герцог поклялся не прекращать поиски до тех пор, пока не найдет сына или неоспоримые доказательства его смерти. Жене он не сказал об этом: ее здоровье настолько подорвано, что сильное волнение может стоить ей жизни.

– И что же нашла полиция? – спросил Поль.

– Ничего, – ответил Маскаро. – Ведь он едва объяснил дело, боясь проговориться о своих преступлениях. Хотя ему, в конце концов, дали толковый совет: обратиться к соседу нашего друга Мартен-Ригала, известному сыщику Лекоку.

При звуке этого имени Ортебиз так резко вскочил с кресла, словно его ударили хлыстом. Он взялся рукой за свой мрачный медальон, как будто цепочка сдавила ему горло, и, задыхаясь, проговорил:

– Подождите… Если в этом деле участвует Лекок, то я ухожу. Извините…

Катен усмехнулся.

– Успокойтесь, доктор. Лекок отказался.

– Не может быть! Де Шандос ведь предложил ему, наверно, целое состояние!

– Лекок – чудак, капризный, как хорошенькая женщина. Он ответил, что это дело его не интересует. Герцог посулил ему миллион, а он стал объяснять, что работает не за деньги, а из любви к искусству, – пояснил Батист.

– Между прочим, это правда, – сказал адвокат.

– Плохо уже то, что с Лекоком советовались по этому делу, – пробурчал Ортебиз.

– Ты что, веришь, как и все, что он ясновидец?

– Если во что-то верят все, то это не обязательно ложь, – ответил доктор, но все же сел.

– Отказ Лекока сыграл нам на руку, – продолжал Маскаро. – Де Шандосу пришлось обратиться за помощью к Катену, который свел его с нашим другом Перпиньяном. Дальше продолжай ты, Катен…

Адвокат встал.

– Начну с того, что герцог поручил наблюдать за поисками вашему покорному слуге. Впрочем, вы, вероятно, об этом уже знаете.

– Розыск уже начали? – спросил Маскаро.

– Еще нет.

– Почему?

– Я считаю, что искать иголку в стоге сена бессмысленно.

– Лекок сказал, что успех вполне возможен.

– Он так говорит, – сказал Катен.

– А думает иначе?

– Конечно.

– Докажи, – потребовал Маскаро.

– Очень просто: если бы он верил в успех, то сам взялся бы за это дело.

С минуту все молчали. Батист, загадочно улыбаясь, протирал стекла очков. Окончив свое занятие, он с той же усмешкой оглядел присутствующих и сказал:

– Ты, адвокат, согласен с тем, что Лекок делает, поэтому до сих пор не начал поиски. А я согласен с тем, что Лекок говорит, поэтому я уже нашел единственного наследника герцогов де Шандосов!