Тайны Парижа

L

Прежде чем продолжать наш рассказ, объясним, как могло случиться, что старый Иов, которого мы видели накануне после исчезновения его господина у Дамы в черной перчатке, не выразил на малейшего удивления, увидав его возвратившимся, и нашел вполне естественным, что молодой человек хочет убить себя.

Час назад, то есть в то время, когда наш герой ехал из Пасси на площадь Бово, Иов встретил приехавшего полковника. Несчастный отец, разбитый горем, захотел в последний раз посмотреть на своего сына, который отрекся от него, узнав о его преступлении. Родительская любовь придала силы убитому горем старику, и он приехал в Шальо в надежде найти там Армана. Но Арман не являлся.

Увидав своего бывшего начальника, старый солдат подбежал к нему, чтобы поддержать, потому что старик шел, шатаясь.

– Полковник! – вскричал он. Но тот отстранил его руку, сказав:

– Иов, вы были доблестным солдатом и честным человеком; на вашей жизни нет пятен…

– Как и на вашей, полковник.

– Вы ошибаетесь, Иов, – пробормотал старик в припадке раскаяния. – Я уже не ваш полковник. Я уже не тот, каким вы видели меня на поле сражения среди пуль и пушечных ядер, сражавшегося во главе войска. Я подлец!

– Вы! – вскричал Иов вне себя, предполагая, что его старый господин сошел с ума.

– Иов, – продолжал полковник, – мое славное и непорочное прошлое запятнано двадцатью годами бесчестья и подлостей. Иов, я сделался преступным ради своего сына, которого я обожаю; желая сделать его богатым, счастливым, уважаемым, я сделался убийцей и вором.

И, склоняя все более и более свою седую голову перед другим стариком, который мог поднимать свою голову высоко, полковник глухим, прерываемым рыданиями голосом признался во всем… И солдат, оставшийся чистым, бившийся при Аустерлице и Иене, вдруг отступил от ужаса.

– Ах, – прошептал растерявшийся полковник, – и ты также осуждаешь и отрекаешься от меня… и ты также…

– Я прощаю вас ради вашего сына, – торжественно сказал Иов.

Полковник зарыдал.

– Сын мой! Сын мой! – вскричал он. – О, я пришел сюда для того, чтобы упасть перед ним на колени, чтобы взглянуть на него в последний раз и вымолить у него прощение. Иов, не отталкивай меня, будь добр и великодушен, проводи меня к моему сыну.

И старик с мольбою протянул руки.

– Вашего сына, – сказал Иов, – здесь нет, и я не знаю, где он…

Полковник вскрикнул.

– Господи! – проговорил он в отчаянии.

В эту минуту дверь дома отворилась, пропустив женщину.

– Я пришла сказать вам, где ваш сын, – обратилась она к полковнику.

Вошедшая была не Фульмен. Это была Дама в черной перчатке! Она подошла к полковнику, который смотрел на нее, почти ничего не сознавая.

– Идите, идите! – торопила она. – Следуйте за мною… я пришла сюда, чтобы сказать вам, где ваш сын.

Она взяла полковника под руку и потащила его за собою с лихорадочной энергией; старик собрал последние силы и последовал за ней.

Она ввела его в дом, в ту самую комнату, окна которой выходили одновременно в сад и во двор и которую Арман превратил в курильную. Молодая женщина закрыла дверь и вернулась к полковнику.

– Полковник Леон, – сказала она, – вы никогда не видали меня, не правда ли? Но вы должны были слышать обо мне.

И она указала на свою затянутую в перчатку руку.

– Я та самая женщина, которую преследовал своею любовью твой сын…

– Дама в черной перчатке! – вскричал полковник, опускаясь на стул и задрожав всем телом под пронзительным взглядом мстительницы.

– Полковник Леон, – продолжала она звучным и насмешливым голосом, – знаешь ли ты, что благодаря мне твой сын узнал о твоих преступлениях, что один из моих людей, человек, которого я сделала своим рабом, обыграл твоего сына на огромную сумму и затем сказал ему: «Ваш отец убийца и вор!»

Полковник растерянно смотрел на молодую женщину.

– Он явится, без сомнения, сюда, – продолжала она. – Он явится, потому что ты, негодяй, дал ему рыцарское сердце. А так как он питает отвращение к твоему золоту, о гнусном происхождении которого ему теперь известно, и не может достать огромной суммы, которую он проиграл, а жить, покрытый позором, он не может, если этот долг чести не будет уплачен, – то он убьет себя.

Хриплый стон вырвался из сжатого горла полковника. Он попытался собрать оставшиеся силы, но только бессильно опустился на стул, услышав стук кареты и увидав в окно Армана, бледного и обессиленного, вышедшего из кареты, опираясь на старого Иова.

Тогда мстительница сняла перчатку и показала полковнику свою руку. На руке виднелись красные пятна от запекшейся крови…

– О, я вижу, – сказала она, – ты спрашиваешь себя, кто я, полковник Леон? Ну, что ж! Взгляни на эту руку… Я вложила когда-то ее перед алтарем в руку человека, которого ты убил несколько часов спустя… И я поклялась не снимать перчатки и не смывать этих пятен крови до тех пор, пока мой муж не будет отомщен!.. Полковник Леон, меня зовут маркизой Гонтран де Ласи, и час твоего наказания настал!