Тайны Парижа

Часть V. Роман Фульмен

I

Несколько минут они молча смотрели друг на друга, оба взволнованные и трепещущие. Армана охватило странное ощущение, которое в науке называется «ретроспективным ужасом». Он взглядом измерял глубину бездны, куда каждую минуту могла слететь карета, и ни он, ни ребенок, который лишь смутно представлял себе ту опасность, которой они подвергались, ни сама графиня – не могли произнести ни слова. Это оцепенение, впрочем, длилось недолго. Их привела в себя мысль о несчастном кучере. Графиня вышла из кареты, дав понюхать соли своей горничной.

Арман отправился обратно по дороге и дошел до того места, где лежал кучер; он был мертв.

Арман окликнул его, приподнял, положил руку на его сердце и уверился, что он умер тотчас после падения.

– Он умер, – сказал Арман, возвращаясь к графине д'Асти.

– Боже мой! – вскричала она. – Как мне выразить вам мою благодарность, что было бы с нами без вас!

Арман улыбнулся.

– Разве вы уже не обещали мне вальс?

– Ах, это прелестно! – воскликнула она, становясь опять парижанкой, то есть шутливой в беззаботной сразу же после пережитой опасности. – Ну, что ж? Раз этой награды достаточно для вас, то я заставлю вас еще гордиться.

– Каким образом?

– Я буду вальсировать только с вами.

– Завтра?

– Всегда… весь сезон.

И она снова протянула ему руку.

– Берегитесь! – воскликнул Арман, осмелившись запечатлеть поцелуй на маленькой ручке, украшенной очаровательными розовыми ноготками. – Берегитесь, сударыня!

– Чего?

– Граф д'Асти убьет меня: он приревнует.

– Он? – воскликнула графиня с оттенком презрения, которого не могла скрыть.

И она прибавила насмешливым тоном:

– В таком случае вам осталось жить еще сто лет. «Вот оно что, – подумал молодой человек, ошибочно объяснив себе значение высокомерного тона, – графиня, кажется, питает весьма малое доверие к храбрости своего супруга».

Графиня улыбалась, Арман шутил. Будучи истыми парижанами, они забыли на миг и место, где они находились, и миновавшую опасность, и свое затруднительное и вместе с тем комическое положение, забыли все – до смерти кучера включительно. Но дождь полил снова как из ведра, и графиня спросила:

– Далеко ли мы от Бадена?

– В двух верстах.

– Что же мы теперь предпримем?

– Чтобы выбраться отсюда?

– Да.

– Я уже предлагал вам свои услуги в качестве кучера, а теперь повторяю свое предложение.

Он снял с убитой лошади сбрую и впряг своего благородного коня в смешной экипаж, который в Бадене называют каретой. Затем он, смеясь, обратился к графине со словами:

– Согласитесь, сударыня, что мой полукровный конь обладает прекрасным характером, если без малейшего негодования примиряется с обязанностью наемной клячи. Но вообразите себе подобный выезд в Елисейских полях.

– Как! – воскликнула графиня. – Вы сядете на козлы?

– Это необходимо.

– Но ведь идет дождь…

– Вы одолжите мне ваш зонтик.

Арман действительно вскочил на козлы и уверенной и смелой рукой пустил эту странную пару – клячу и коня в две тысячи экю – по крутой дороге, спускающейся к Бадену. Через час импровизированный кучер уже вез графиню по Лихтентальской аллее.

Граф д'Асти, зная, с какой стороны должна была подъехать его жена, прогуливался по аллее.

– Вот и мой муж, – заметила графиня, – остановитесь, пожалуйста!

Арман задержал лошадей. Граф подошел, до крайности удивленный всем происходившим.

– Друг мой, – сказала графиня д'Асти мужу своим нежным голоском, – поклонитесь моему кучеру с уважением, он, право, этого заслуживает.

Граф раскланялся, не понимая, каким образом Арман мог очутиться на козлах. Но графиня, которая на глазах света всегда показывала, что очень любит своего мужа, пригласила его сесть в карету, сказав:

– Теперь, когда вы поздоровались с этим господином, поблагодарите его: он спас нашу девочку и меня…

И она прибавила, обращаясь к Арману:

– Не довезете ли вы нас, любезный кучер, до дверей нашего дома?

Несколько минут спустя карета остановилась перед домом, занимаемым графом д'Асти. За это время графиня успела сообщить своему мужу о трагических событиях дня. Граф рассыпался в благодарностях перед Арманом, в то время как графиня говорила ему:

– Вы знаете, мы ждем вас к обеду… в шесть часов. Арман поклонился.

– Позвольте мне переменить костюм, – сказал он.

И в то время, как графиня поднималась к себе, опираясь на руку мужа, а лакей графа д'Асти отвозил карету, Арман позвонил у ворот соседнего дома, в котором поселились 'Дама в черной перчатке и майор Арлев и где он сам снимал квартиру во втором этаже. Майора не было дома. Но Дама в черной перчатке ожидала Армана в комнате с темными обоями, откуда она выходила лишь по вечерам, в темные ночи, чтобы подышать свежим воздухом в тени развесистых деревьев своего сада; она сидела в кресле и читала, когда Арман подошел к ней.

– Ну что? – спросила она. – Видели вы ее?

– Графиню?

– Да. Говорили с ней?

– Я сделал больше… я спас ей жизнь!

– Вы говорите правду?

Злобная радость сверкнула в глазах мстительницы.

– Честное слово! – подтвердил Арман.

И он рассказал о своей встрече, быстром знакомстве с графиней, смерти кучера, о драме на большой дороге, словом, все, что случилось. Он рассказывал просто, со своей обычной меланхолией. Она внимательно слушала его, и, пока он говорил, лицо этой непонятной женщины все больше и больше озарялось жестокой и насмешливой улыбкой.

– А, – наконец проговорила она, – дело идет быстрее, чем я предполагала.

И она прибавила после минутного молчания:

– Через неделю она полюбит вас. Арман вздрогнул.

– Боже мой! – воскликнул он. – Что вы мне прикажете еще?

– Завтра, – сказала Дама в черной перчатке, – мы совершим одну попытку.

– С какой целью?

– С целью заставить ее полюбить вас!

Молодой человек был бледен как полотно и сидел, опустив глаза вниз.

– Вы завтра будете на балу, – продолжала она, – вас вызовет на дуэль один человек… он будет драться с вами…

– Но кто он?

– Какое вам до этого дело, если он мой раб?

– Должен я убить его?

– Нет, он ранит вас… легко… это будет незначительная царапина… Но только он вызовет вас таким образом, что графиня д'Асти услышит весь разговор от слова до слова… и не сомкнет глаз всю ночь… О, – прибавила она с дьявольской улыбкой, – если женщина почувствует симпатию к мужчине, то она удесятеряется в ней от каждой опасности, грозящей ему.

– Боже мой, Боже мой! – прошептал Арман. – Какую роль вы заставляете меня играть!

Молодая женщина ответила ему насмешливым взрывом смеха, который проник до глубины его души.

– Уж не влюбились ли вы в нее? – спросила она. – В таком случае вы свободны…

– Ах, графиня! – воскликнул Арман, которому эта насмешка причиняла невероятную боль.

Он опустился на колени.

– Вы отлично знаете, – продолжал он, – что человек, полюбивший вас, будет вечно любить только вас одну.

– В таком случае, – сказала она, – повинуйтесь!