Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
27
Достижения у нас были. Но они, как говорится, носили неоднозначный характер.
Я отправился к майору сразу после завтрака: яичница из трех яиц на сале из полуфунта первоклассного бекона, который приятно хрустел на зубах, и гора лепешек, обильно намазанных сливочным маслом и политых клубничным джемом. Морли впал в уныние. Он беспокоился о моем здоровье.
Пока я наслаждался завтраком, он отправился за добычей: кореньями, ягодой, клубнями и салатом. Это займет его надолго.
Тройняшки поспешили в порт встречать родственников. Я искренне надеялся, что таковых поблизости не объявится, но помнил о своей невезучести и опасался, что на меня, как на ступени церкви, свалится взвод сироток-гроллей.
Майор не заставил меня долго ждать под дверью. Я воспрянул духом.
После небрежного приветствия он взял мое послание, пробежал его глазами и сказал:
– Приемлемо. Пойдет с первым фельдъегерем, отправляющимся в нужном направлении.
– И вы не станете проверять, нет ли в нем надписей симпатическими чернилами?
Он одарил меня одним из тех взглядов, которые вояки отрабатывают перед зеркалом, пока подбривают себе виски. Я никак не отреагировал.
– Вы сегодня в воинственном настроении.
– Я провел пять лет на службе. К ней трудно относиться серьезно после того, как избавишься от аркана на шее.
– Вы действительно хотите, чтобы ваше письмо было доставлено адресату?
Я не стал говорить, что, как я понимаю, адресатом окажется ближайшая мусорная корзина. Майор, примирительно потрепав меня по плечу, произнес:
– Больше нас не беспокойте. Мы вас известим, когда поступит ответ.
Я, в свою очередь, не стал извещать его, что появился у него с письмом только ради приличия.
Думаю, он и сам сможет сообразить.
– Вижу, вас не очень заботит судьба письма. Очевидно, кто-то из сотрудников вас пожалел и помог… за теплую благодарность подходящих размеров.
Я промолчал.
– Понимаю, – протянул он. – Я так и думал. Удивляться тут нечему. Некоторые из нас не только умеют думать, но даже могут – главным образом майоры и полковники – самостоятельно зашнуровать ботинки по утрам. Я не стану спрашивать, кто назвал место службы Кронка, если вы ответите на несколько других вопросов.
– С какой стати?
– Ну, скажем, мне нужна свежая, независимая точка зрения на некоторые проблемы.
– Идет.
– Я начну с перечня имен. Если услышите знакомое, скажите, что вам известно о нем или о ней.
– И это все?
– Пока все.
– Валяйте.
Я набрал три с половиной очка примерно из тридцати возможных. Одно – Зек Зак. Второй – командир венагетов, сражавшийся против моей части на островах и позже принимавший участие в атаке на Фулл-Харбор. Третьим стал один умник из гномов, которого казнили за кражу, мошенничество и извлечение незаконной прибыли: то есть он что-то украл у армии, не отвалив части прибыли нужному офицеру. Пол-очка мне причиталось за то, что я узнал имя, но не мог вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах встречал этого человека. Насколько я знал, из всех троих лишь Зек Зак пока оставался в живых.
Я решил не говорить о том, что узнал еще одно имя. Имя человека, тоже находившегося в плену у венагетов в день смерти Кляуса Кронка.
– Это все?
Я не мог уловить никакой связи между именами в списке. Вполне возможно, никакой связи и не существовало. Или она могла оказаться очевидной лишь для человека, знавшего всех этих людей.
– Почти. По-видимому, вы тот, за кого себя выдаете. В последнее время вы здесь активно занимались вынюхиванием. Не встретилось ли вам чего-нибудь такого, что могло бы представлять интерес для человека в моем положении?
Майор считал, что я знаю, каково его положение. Теперь я знал.
– Нет, – соврал я.
Наверное, как патриот, я должен был доложить о Сейре. Но, прибыв к майору, я бессознательно решил не затрагивать эту тему.
– Не желаете ли немного поработать на Каренту, занимаясь своим основным делом? Это не потребует много времени и не заставит вас свернуть с маршрута.
– Нет.
Он был готов вступить в спор.
– Я выполнил свой так называемый патриотический долг, – объявил я. – Пять лет моей жизни ушло на то, чтобы не позволить их шайке воров прихватить шайку наших воров. Ничто не заставит меня снова влезть в эту чертову мельницу.
Тут меня осенило. Иногда такое случается. Майор заметил, как в моих глазах сверкнула искра:
– Что?
– Мы могли бы совершить взаимовыгодную сделку, – у меня был для обмена священник, – если бы вы сообщили мне, где находится Кейен Кронк.
– Не можем.
– ?..
– Я впервые услышал о ней во время вашего вчерашнего визита. Она не относится к кругу лиц, которыми когда-либо интересовалась наша служба.
– Что ж, нет так нет. Благодарю вас за внимание и за потраченное на меня время. – Я направился к двери.
– Гаррет, заскочите, когда будете возвращаться из форта…
Он взглянул на меня так, словно я хитростью чуть было не заставил его проболтаться.
– Заскочите, когда будете возвращаться. Возможно, у нас отыщется пара-другая сюжетов, которыми мы могли бы обменяться.
– Хорошо. – Я поторопился выйти, пока он снова не остановил меня.
Утро выдалось великолепным. Слишком хорошим, чтобы заходить в гостиницу за Морли и отправляться с ним еще раз в мэрию. Такие замечательные дни создаются специально, чтобы предаваться ничегонеделанию, вдыхая полной грудью свежий бриз. Я направил свои стопы в порт.
Вдруг тройняшки нуждаются в помощи для встречи родственников?
Я застал их за тем занятием, о котором мечтал сам. Близнецы наслаждались солнцем, развалившись на горе армейских мешков с дерном, ожидающих отправки в Кантард. Со стороны пирса их совсем не было видно. Я забрался к ним, нежно прижимая к себе бочонок с холодным пивом. Прежде чем приступить к беседе, я пустил его по кругу.
– Как дела, Дожанго? Родственников пока не видно?
Когда бочонок вернулся ко мне, он весил вполовину меньше. Пришлось приложиться к нему как следует, прежде чем отправить его дальше.
– По правде говоря, Гаррет, вы явились вовремя, точка в точку. – Он не пошевелился, пока не отпил из бочонка.
Тройняшки переложили несколько мешков, образовав своего рода парапет. Они могли наблюдать за пирсом, оставаясь незамеченными, а если кто-то вдруг стал бы задавать нескромные вопросы, братья объяснили бы, что используют мешки в качестве подушек.
– Кто-нибудь из ваших кузенов?
– По правде говоря, да.
Старое, потрепанное каботажное судно находилось с подветренной стороны футах в тридцати от единственного свободного у причала места. Подветренная сторона – очень точно сказано. Довольно сильный бриз отгонял корыто обратно в море. Человек пятьдесят держались за швартовы, пытаясь подтянуть судно к причалу. Оно отказывалось повиноваться и даже побеждало в перетягивании каната.
– Почему бы не обменять пустой бочонок на полный? – спросил Дожанго.
– Почему бы и нет? – Я отсчитал для него несколько монет.
У каждого, кто наблюдал за этими безрезультатными усилиями полусотни парней, сама собой развивалась сильная жажда.
Каботажник вызывал интерес: на его палубе нетерпеливо топтались Васко, Куинн и еще несколько старых знакомых.
Я решил было оставить идею посетить форт Каприз и последить за этими приятелями, в надежде, что они выведут меня на Кейен. Но, рассмотрев этот вариант со всех сторон, я в конечном итоге отверг его. Эти ребята явились в Фулл-Харбор не для того, чтобы встретиться с Кейен. Они прибыли, чтобы помешать мне встретиться с ней.
Несколько минут я посвятил изучению яхты с полосатыми парусами. Она казалась пустынной. Лишь какое-то короткое и широкое существо дремало в тени невысокой кормовой надстройки.
Прибыл Дожанго с бочонком. Но скоро и этот пал под нашим могучим напором. У Дожанго хватило наглости предложить сбегать за новым подкреплением.
– Как это ни печально, но нам предстоит работа. Твои кузены знакомы с твоими братьями?
– Никогда не видели, по правде говоря. Но им известно, что вы путешествуете в сопровождении гроллей.
– Они не единственные гролли в нашем мире.
Пока мы сползали с горы мешков, я объяснял Дожанго, что хочу сделать.
– По правде говоря, я думаю, что это безумное предприятие. Но посмотреть со стороны будет забавно.
Во всей операции ему отводилась роль наблюдателя и хранителя ценностей.
– Скажи ребятам.
Там, внизу, на судно налетел шквал, и оно накренилось. Тянущие за перлинь взревели. Четверо или пятеро из них свалились в воду.
– Они знают свои роли.
– Пошли.
Я вышел из-за кучи мешков. Дорис и Марша топали следом, с широкими придурковатыми ухмылками гроллей на рожах. Они захватили пару канатов и принялись тянуть. Я взялся за третий. Мне хотелось, чтобы именно мои усилия оказались решающими.
Каботажник сопротивлялся, как престарелая форель на удочке, но был пойман.
Васко и Куинн обратили внимание на разыгранную мной сцену. Они заметили меня в тот момент, когда береговая команда, толпясь вокруг Марши и Дориса, восторженно хлопала их по спинам. Кто-то закричал. Люди начали прыгать с борта на пирс. Изобразив на лице ужас, я бросился наутек.
Пробегая мимо горы мешков, я не заметил на ее вершине Дожанго. Это означало, что на яхте с полосатыми парусами ничего не изменилось. Я помчался в ее сторону, слыша за собой топот множества ног.
Резко изменив направление, я вбежал на трап. Короткий-Широкий-Ужасный открыл глаза и вскочил на ноги. Я пересек палубу, прежде чем чудовище успело меня перехватить. Заметив преследующую меня стаю, оно сделало стойку.
А я, не останавливаясь, перемахнул через фальшборт на противоположной стороне палубы. Уже в полете я охнул. Вода оказалась настолько густой от грязи, что мне еще повезло, что я не отскочил от ее поверхности, как мячик.
Мы воссоединились в гостинице. Я заказал бочонок, чтобы отпраздновать событие, и Дожанго рассказал, как все происходило.
Васко, Куинн и еще четверо бросились за мной вдогонку. Об этом мне можно было и не говорить. Они начали подниматься по трапу, но тут же увидели Короткого-Широкого-Ужасного. Замерев на секунду, мои преследователи разбежались, как тараканы, на которых неожиданно упал луч яркого света.
– Они даже не вернулись к себе в каюты забрать барахло, – сказал Дожанго. Рассмеявшись, он отхлебнул пива.
– А страшилище на яхте? Он-то что сделал?
– Вбежал в надстройку.
– И?
– По правде говоря, ничего больше не произошло.
– Значит, произойдет, – тоном пророка изрек я.
Поджидая Морли, мы успели прикончить еще один бочонок.
