Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Шелковский – Орловым 03.04.77
Дорогой мой Боря! Дорогая Люся! Здравствуйте!
<…> Итак, Боря, отвечаю на твои вопросы. Я не считаю ошибкой всё то, что я делал в Москве в последние годы. Приехав в Париж, я не почувствовал никакой художественной неполноценности, хотя я ставлю это не в заслугу себе, а в вину Парижу. Больше того, все мои последние работы (в фотографиях) здесь никому не нравятся, и это меня радует.
(А как иначе: прибежал, увидел – все бегут в другую сторону; скорее догонять, что ли?)
Наверное, Париж в принципе тоже провинциален сейчас. Но здесь есть неимоверное разнообразие, всё открыто, доступно. И самое главное – здесь другой строй и совсем другое отношение к художникам. В Москве каждый из нас как закупоренный, мы почти не знаем, что делается рядом. Какое уж тут самосознание. Наверное, искусство – это всё вместе, в совокупности, все направления. Каждое направление как ветка на дереве. Они и должны быть направлены в разные стороны и противоположные друг другу, иначе дерево было бы однобоким. А так они уравновешивают сами себя. Более поздние ветки повторяют направления более старых. А ствол, их объединяющий, – один. В Москве по провинциальности набрасываются на каждое новое ответвление, но оно, конечно, и чем дальше, тем слабее. Лишь то, что вверх, в центре, – всегда растёт. Мне всегда хотелось дорваться до самого нового, до самого современного. Посмотреть, пощупать, узнать, потом отойти в сторону и заняться своим делом, но уже со спокойной душой. Новое часто бывает внешним или эрзацем. <…>
Боря. Я не теряю внутреннюю связь ни с кем из вас. Мне непонятно, почему Слава [Лебедев] не ответил на моё письмо. Ты мне обещал прислать фотографии. Где ж они?
Ещё один ответ на твой вопрос. Ты спрашиваешь, как выглядят русские на фоне западного искусства (на выставках нонконформистов). Провинциально, запоздало и бедновато. Работы старые, далеко не лучшие, в основном социально-критического направления, современные передвижники. В то же время, если бы собрать действительно всё лучшее, что есть сейчас в Москве, – прозвучало бы, и очень.
В Москве мы все работаем как любители, для себя. Сделал одну картинку – показал друзьям, любуюсь сам. Зачем делать вторую такую же. А здесь всё, что делает художник, сразу же покупается, уходит от него, он остаётся ни с чем. Надо делать новое. Поэтому художники делают здесь в 50 раз больше, чем в Москве. А поскольку даже при повторении одной и той же идеи что-то меняется, то художник обогащается находками. Развивается.
Польза от знания языка: прочитал высказывание Пикабиа: чтобы идеи были чистыми, их нужно менять, как рубашки.
Живу я здесь так же, как в Москве, примерно с тем же распорядком дня. Встаю, пью чай и т. д. Пока более стеснённо. Пишите мне обо всём, что происходит, что сделали. Я уже несколько месяцев не получал ничьих писем, только Лёнины. Все ли мои открытки получил? Будьте счастливы, обнимаю вас, Игорь.
