ОглавлениеНазадВпередНастройки
Добавить цитату

Пролог

Осень умирала.

Даже не так – осень готовилась испустить последний вздох.

И пусть пока еще заканчивалась только вторая неделя ноября, уже не оставалось сомнений, что не сегодня завтра ее предсмертное дыхание обернется выпавшим поутру снегом. Снегом, который больше не превратится в грязную слякоть под выглянувшим из-за туч солнцем. Снегом, который пролежит до столь далекой весны.

Да и вечерело уже по-зимнему рано – еще и семи нет, а уличную темень толком не могут разогнать ни выстроившиеся за окном фонари, ни яркие витрины дорогих магазинов. Ветер теребит деревья, на ветвях качаются скукоженные буро-желтые листья, и их тени темными пятнами бегают по замощенному разноцветной плиткой тротуару.

Темно, холодно, противно. Тоска зеленая…

Вот выпадет снег и все изменится. Город повеселеет и вновь станет по вечерам светлым и нарядным. Люди перестанут использовать любую возможность, чтобы быстрее убраться с темных улиц и дворов в такие уютные квартирки. На главной площади примутся строить ледовый городок, привезут ель, и начнется ненапрягающая предновогодняя суета.

Да, все изменится. Для всех. Только не для меня.

Завтра выпадет снег, мы вернемся домой,
Серый иней укроет озя-а-абшие души,
Завтра выпадет снег, но что мне с того –
Если кровь холодна, если кровь холодна,
А тоска режет душу…

Меня передернуло, я поставил кружку с пивом на столик и отвернулся от окна, нижняя часть которого была забрана желто-зеленой мозаикой.

Не-на-ви-жу!

Ненавижу холод, снег, лед и темные зимние вечера. Ненавижу обжигающе-пронзительный ветер, гололед и низкие свинцовые тучи. И даже серебром сверкающий поутру иней ненавижу ничуть не меньше.

Отхлебнув черного горького пива, я в очередной раз попытался успокоиться. Чего распсиховался-то? Снег выпадает каждую зиму. Это нормально, непреодолимо и, в конце концов, с этим придется смириться. По крайней мере, до тех пор, пока не будет денег на ежегодный отпуск в теплых краях протяженностью месяцев эдак в шесть. А этого в обозримом будущем не предвидится.

Допив пиво, я подозвал официантку и попросил повторить – как ни крути, сейчас просто необходимо немного расслабиться. Горькое послевкусие приятно щекотало язык, и с каждым глотком накопившиеся за рабочий день раздражение и усталость понемногу отпускали. Вот только дело вовсе не в работе – сегодня ночью опять приснился, казалось, навсегда позабытый сон, и настроение было ни к черту с самого утра.

Как там говорят? Сон в руку? Нет, на хрен такие сны не нужны. Ни к чему мне воспоминания ни о заснеженном поле, ни об ослепительных лучах прожекторов. Но оставшийся от ночного кошмара противный привкус собственного бессилия полностью не могло перебить даже великолепное пиво.

Да, что-то у меня нервишки в последнее время сдавать начали. А когда снег выпадет, что будет? Совсем крыша поедет? И так ведь все время чудится, будто из темноты кто-то в спину пялится. С нехорошим таким интересом пялится, недобрым. До того дошло – просто по улице иду и невольно прикидываю, кто из встречных ледяным ходоком оказаться может. А людишки какие-то все больше серые попадаются, неприметные. Никакие, можно даже сказать. Отвернешься и лиц уже не вспомнишь. Так и вертится на языке слово – нежить. Вот надоест им притворяться и слезет эта серость, как змеиная шкура, а под ней…

«Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша»…

Нет, надо выбивать из конторы отпуск недели на две и ехать отдохнуть куда-нибудь к теплому морю. На большее моих изрядно ослабленных покупкой квартиры и двумя месяцами отдыха в Сочи финансов уже не хватит. Да и насчет отдыха – совсем не факт. Если только срочно причину для командировки на юг придумать…

Прикрыв глаза, я откинулся на спинку стула и тихонько рассмеялся. Ну что я за человек такой? Вечно всем недоволен. Казалось, смог вырваться в нормальный мир, живи и радуйся. Наслаждайся жизнью. Так нет – как обычно ложка дегтя поблизости маячит.

Да и жизнь в нормальном мире оказалась не сахар. Деньги прошуршали прямо-таки сквозь пальцы, и пришлось срочно устраиваться на работу, друзья старые куда-то запропастились, теперь вот снег еще…

Да уж, запропастились – не то слово. Из старой компании нашел только одного, да и с тем пересеклись за это время всего пару раз – то у него дела, то я занят. С остальными и того хуже – двое на кладбище, третьего на пятнадцать лет в том году закрыли. Такие вот пироги.

А тут еще старые страхи в снах надумали возвращаться. То Хранитель, чтоб ему пусто было, приснится, то Крис мертвый с ножом. Хорошо хоть живу один – криков никто не пугается.

Ладно, хватит голову себе всякой ерундой забивать! Что было, то прошло. А если разобраться, то и не было ничего вовсе.

Ничего. Никогда. Не было.

Точка.

Но чего ж так паскудно сегодня на душе?


– Здравствуйте, Александр Сергеевич! Какими судьбами? – Задумавшись, я и не заметил, как рядом со столиком остановился заместитель, а по совместительству еще и сын генерального директора конторы, в которой мне приходилось зарабатывать себе на хлеб насущный последнюю пару месяцев. – У тебя ж на сегодня спортзал по расписанию?

– Ты тоже в театр вроде собирался, – хмыкнул я и допил пиво. С Артемом Морозовым мы сошлись на почве совместного употребления алкоголя и кое-каких мероприятий оздоровительного характера, а поэтому давно уже общались без излишнего официоза. Тем более что и разница в возрасте как таковая отсутствовала – сын генерального был младше меня всего на год.

– А я и сходил! – гордо заявил Морозов. – А после сюда. Пошли, у нас столик уже заказан, я машину на стоянку отгонял.

– Ты с кем? – Поднявшись со стула, я отсчитал в принесенную официанткой книжечку сторублевые купюры и убрал ее на край стола.

– Там Маринка с Анькой и Андрей Сим. Ну, ты его видел, он к нам заходил пару раз в качок.

– Толстый, что ли? – Имена девушек мне ни о чем не говорили, да и Андрея я запомнил только из-за, мягко говоря, пухлого сложения.

– Ага, он, – усмехнулся Морозов, который тоже худеньким не был, но благодаря постоянным тренировкам в спортзале, поддерживал себя в очень приличной форме.

– Не помешаю? – засомневался я. Соотношение мальчик-девочка, мальчик-девочка несколько настораживало. Как бы лишним в компании не оказаться. Не люблю.

– Да ладно ты, пошли! – махнул рукой Артем. – Че как маленький?

– Пошли так пошли. – Сняв со спинки стула пиджак, я накинул его на плечо и нетвердой походкой направился вслед за Морозовым. Ух, вроде всего три кружки пива выпил, а в голову как-то не по-детски дало.

Блин, у меня ж куртка здесь осталась!

Вернувшись к стоявшей в углу вешалке, я подхватил под мышку черную кожаную куртку и подошел к остановившемуся у длинной стойки бара Артему:

– На стрельбище едем завтра?

– А то! – оживился Морозов. – С утра никуда не теряйся, я за тобой заеду. Постреляем по тарелочкам. Баню заказали уже.

– Много народу собирается? – Субботние поездки на полигон за последнее время стали делом традиционным и, надо сказать, среди приятелей Артема весьма популярным. Хотя большинство наверняка ездило именно из-за бани и возможности оттянуться в подходящей компании.

– Как обычно, – остановившийся Морозов подтолкнул меня к угловому столику. – Знакомьтесь, это Александр. Наш лучший снабженец. Прошу любить и жаловать. Марина, Аня, ну а с Андреем вы уже знакомы.

– Здрасте, – кивнул я двум симпатичным девушкам и пожал руку Андрею, который нельзя сказать чтобы сильно обрадовался прибавлению в компании. Меня это, впрочем, волновало мало. А если начистоту, то не волновало вовсе.

– Привет, привет, – заулыбалась Марина, невысокая брюнетка в длинном вязаном платье, и, оглядев меня с головы до ног, подмигнула: – Готы форева?

– Можно и так сказать. – Я не сразу сообразил, что имеет она в виду. Дело оказалось в одежде – черные футболка, джинсы, куртка, шарф, ботинки и выглядывающие из кармана кожаные перчатки вполне могли ввести в заблуждение незнакомого со мной человека.

– «Завтра – отличный день, чтобы сдохнуть», – прочитала составленную с помощью «вырезанных» из газетных заголовков букв надпись на моей футболке вторая девушка. В отличие от подруги наряженная вовсе не самым подходящим для посещения театра образом – между обтягивающим топом и украшенным стразами ремнем рваных джинсов оставался приличный зазор – Аня оказалась высокой крашеной блондинкой с весьма впечатляющими формами. Валькирия, да и только. Да и черты лица явственно чем-то северо-европейским отдают. Хотя антрополог из меня тот еще…

Ничего не ответив, я кинул пиджак на спинку стула и развернулся к вешалке – повесить куртку.

– «Завтра не наступит никогда». – Теперь Аня озвучила слоган у меня на спине. – Это жизненная позиция?

– Девиз, – буркнул я и вернулся к столу.

– Знаете, Александр, – неожиданно промурлыкала черненькая Марина, – с длинными волосами вы смотрелись бы более… стильно.

«Да ну нах», – чуть было не ляпнул я, но, сдержавшись, только провел ладонью по лысине.

– Ну ты, Маринка, скажешь! – рассмеялась Аня. – Вот если воском покрыть и отполировать…

– Татуировку где делал? – не стал отставать от девушек теребивший манжеты джинсовой рубахи Сим.

– На Севере, – выложил я чистую правду и выразительно посмотрел на старательно скрывавшего улыбку Морозова. Тот пожал плечами и окликнул проходившую мимо официантку.

– А это все что-нибудь значит? – пристально уставился Андрей на покрывавшие мое правое предплечье черные узоры, в которые была искусно вплетена вязь странных символов и непонятных письмен.

– Без понятия, – буркнул я и отвернулся к окну. На мое несчастье оно выходило во двор, и темная хмарь ноябрьского вечера лишь окончательно испортила настроение.

– Девушкам по «Маргарите», мы с Андрюхой, как обычно, по вискарику вмажем, – Артем замолчал и выжидательно посмотрел на меня. – Ты, Сань, как?

– Пиво. Больше не надо ничего – перекусил уже.

– Понятно, – кивнул Морозов и начал диктовать подошедшей официантке заказ.

– Я тут подумала, Александр, – стрельнула на меня глазками Марина, – если уж вы что-то имеете против длинных волос, хоть надпись на футболке более подходящую сделать можете.

– Например? – ожидая подвоха, все же поинтересовался я.

– Как вариант, спереди: «Хочешь сдохнуть – спроси меня как!», а сзади: «Хочешь жить – убей в себе любопытство!»

Аня прыснула со смеху, Андрей фыркнул, и только неплохо успевший изучить меня Морозов тихонько постучал ладонью по столу:

– Ну, все, хватит. Чего пристали к человеку?

– Да мы так, чисто профессионально. Ничего личного, – щелкнула зажигалкой Анна, достав из пачки длинную тонкую сигарету.

– О? И кто же вы по специальности? – не стал упускать возможности сменить тему разговора я.

– Психологи, – выпустила струю дыма девушка.

– Учимся, – поправила ее Марина и накрутила на палец золотую цепочку с украшенным зелеными самоцветами кулоном.

Я только хмыкнул, но в свою очередь залезть под кожу не успел – принесли коктейли, виски и пиво. Ну а дальше уже пошло по накатанной. С алкоголем вообще беседу поддерживать проще. Сидишь себе пивко попиваешь, есть желание – байки травишь, нет – изредка реплики в разговор вставляешь. На крайний случай – тупо отмалчиваешься и пиво халкаешь.

Сначала обсудили последние киноновинки, потом послушали заспоривших о политике Артема и Андрея, а заодно узнали несколько ходивших среди студентов свежих анекдотов. Так что к моменту, когда принесли заказанный Морозовым ужин, я с помощью влитого в себя литра пива почти успокоил расшалившиеся нервы. Но именно что – почти…


Из гостеприимного заведения мы, изрядно поддатые, вывалились уже перед самым закрытием. На улице ощутимо похолодало, но я даже не стал поднимать воротник – не замерзну. Два с половиной литра пива как-никак на грудь принял, если что – согреют.

– Куда сейчас? – развернулся я к остановившемуся на крыльце Морозову.

– Девушек проводим, тут недалеко, и по норам. – Артем застегнул молнию спортивной куртки и выдохнул заклубившийся паром воздух.

– Может, зайдете? – предложила взявшая его под руку Аня.

– Не, у нас завтра традиционный заезд на стрельбище, – подумав, все же отказался Морозов и направился по освещенному фонарями тротуару в сторону центра города.

– А на воскресенье у вас какие планы?

– Послезавтра мы будем не менее традиционно болеть с похмелья, – усмехнулся Артем и повернулся ко мне. – Слушай, Сань, давай тогда в понедельник на дэнс на всю ночь завалимся?

– Иди ты, – послал его я. – Это у тебя здоровья, как у лошади, а мне на работу с утра. Да и на тренировку вечером. Потом лучше в бассейн пойду.

– Какой ты правильный, аж противно, – скорчил гримасу Морозов. – Вы только посмотрите на него: понедельник, среда, пятница – спортзал и бассейн; вторник, четверг – тренировки и сауна.

– Спорт наш друг? – хихикнула Аня.

– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет, – так же не смог промолчать доставший сигареты Андрей.

– А что за тренировки? – заинтересовалась зябко кутавшаяся в коротенькую шубейку Марина.

– Рукопашный бой, – ответил я и едва не споткнулся, наступив на развязавшийся шнурок. – Твою мать!

– Давайте быстрее! Взмерз уже, как Маугли, – обернулся обнявший подругу Артем и сошел с тротуара.

Не дожидаясь, пока я завяжу шнурок, мои спутники свернули в ведущий к дому девушек темный проулок. И меня это вполне устраивало – а то бы опять дурацкие расспросы начались. Зря Морозова послушал, надо было пропустить коньяку соточку и домой валить. Да ладно, чего уж теперь. Посидели вроде неплохо.

Так что, завязывая шнурок, я не особенно и торопился – пусть себе дальше милуются. Выпрямившись, немного постоял, ожидая, пока перестанет кружиться голова, и лишь после этого направился вслед за остальными. А когда свернул за угол, на мгновенье просто обомлел, до того происходившее напоминало одно из жутковатых воспоминаний, коими было богато мое не столь отдаленное прошлое.

Отскочивший к стене пятиэтажки Морозов пытался отмахаться от двух наседавших с ножами в руках парней, его сбитая с ног подруга валялась на тротуаре, а скрючившегося Андрея забивали обрезками арматур еще трое подонков. Только сейчас завизжавшая Марина бросилась наутек, но, как ни странно, на нее никто даже не обернулся.

Пятеро. Все в кожаных куртках, трениках и черных вязаных шапочках. Обычный гоп-стоп? Не думаю – простая голытьба так нагло ножи в ход не пускает. Не в минуте ходьбы от центра города и оживленных улиц, где ментов как грязи. Это не спальные районы, которые только изредка ОМОН да трезвяк объезжают.

Изрядно замутненное алкоголем сознание захлестнул выброс адреналина и я, не задумываясь, бросился вперед. А с другой стороны – чего тут думать-то?

Прежде чем окучивавшие уже получившего несколько глубоких порезов Морозова парни обернулись на звук моих шагов, я перепрыгнул через невысокое ограждение газона и со всего маху впечатал подошву ботинка в бок перекинувшего нож в левую руку крепыша. Тот только сипло хакнул и отлетел к стене дома. Его приятель махнул пером, но мне удалось перехватить его запястье. Рывок, подсечка и потерявший равновесие парень плюхнулся на землю, а нож сам собой оказался у меня в ладони.

Сбоку метнулась смазанная тень, я присел, пропуская над головой арматурину и, прежде чем осознал, что делаю, вогнал узкое лезвие ножа меж ребер не успевшему затормозить парнишке. Да хорошо так загнал, по привычке – наглухо.

Вот только погоревать по этому поводу времени мне не оставили – в спину ударило что-то холодное и, теряя сознание, я повалился на пожухлую траву газона.


– Что с ним?

– Проникающее ножевое, но ничего серьезного не задето.

– Когда в себя придет?

– Да по идее давно уже должен был.

Я открыл глаза и уставился в белый, испещренный многочисленными трещинами потолок. Ух, как мне хреново-то. Ничего серьезного, говорите, не задето? Что-то ни фига не похоже. Или меня еще потоптать успели? Странно, что вообще не убили.

– Привет, Санек. – Заметив, что я открыл глаза, подошел к койке один из находившихся в больничной палате мужчин. А больничной ли? Окна-то решетками забраны. Как там у Высоцкого? «В тюрьме есть тоже лазарет»? – Вы нас ненадолго оставите?

– Разумеется. – Незнакомый мне мужик в застиранном белом халате кивнул и, выйдя, плотно прикрыл за собой дверь.

– Здрасте, Степан Кузьмич, – прохрипел я и попробовал приподняться на локтях. Спину тут же пронзила острая боль, и пришлось повалиться обратно. Но что остальные кровати в комнате пустые – заметить успел. К чему бы это?

– Ты лежи, лежи, – похлопал меня по плечу начальник службы безопасности нашей конторы Степан Кузьмич Прорехов.

– Лежу, – не стал спорить я. – С Морозовым что?

– А что с ним? Пару швов наложили да домой отпустили. Вот подруга его в реанимации, Сим, тот и того хуже – в морге.

– … – только и выдохнул я.

– Полностью с тобой согласен. – Безопасник взял один из стоявших у стены стульев, переставил его к кровати и, усевшись, пристально посмотрел мне в глаза. – Ну а теперь рассказывай, что там у вас стряслось.

Я причин запираться не видел, а потому ничего приукрашивать не стал. Молча выслушавший мой рассказ Прорехов о чем-то надолго задумался, встал со стула и несколько раз прошелся по комнате.

– Занятно, – наконец тихонько пробурчал себе под нос Степан Кузьмич. – А вот оппоненты ваши на допросе в ментовке все с точностью до наоборот рассказали. Будто это вы их первыми всяко-разно оскорблять стали и с кулаками накинулись.

– Да кто их слушать станет?

– Ты не сомневайся, кому надо – выслушает, – огорошил меня Прорехов. – У них тоже один холодный в морге остывает. Очень уж ты его качественно порезал.

– Это была самооборона, – ухватился за единственную ниточку я. – Артем и девчонки это подтвердят.

– Артем – да. А на девиц не рассчитывай. Им пальчиком погрозят – сразу голос пропадет. Да и не дожить тебе в СИЗО до суда.

– Как так? – не на шутку встревожился я.

– У генерального трения с серьезными людьми, они пехоту и послали акцию устрашения провести. И то, что ты одного из них на тот свет отправил – без последствий остаться не может. А то уважать перестанут.

– Весело. – Я прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. – Не прикроете?

– На свободе – легко, да только тебя отсюда прямиком в СИЗО отправят.

– А где я, кстати?

– В областной.

Вот вляпался! Только-только жизнь наладилась. И что делать? В бега ударяться? А дальше? Всю жизнь от ментов бегать? Да и удастся ли отсюда свалить? Не факт, что вообще на ноги встану. Есть, конечно, один вариант…

Непонятно откуда взявшаяся уверенность, что мне достаточно лишь позвонить – и компаньоны странного проповедника Доминика решат все проблемы, вызвала холодный озноб. Просто позвонить – и можно будет помахать ручкой и ментам, и уголовникам. Вот только за все в этой жизни приходится платить. И даже гадать не надо, какую цену назначат спасители – им я интересен только по одной простой причине…

Нет! Не хочу! Только не обратно!

Но страшненькая мысль билась внутри черепа и никак не желала пропадать: «Звони! Звони! Звони!»

И ведь позвоню. Выбора-то нет. Не подыхать же здесь. Не подыхать…

Я попытался вспомнить записанный на спичечном коробке номер телефона и неожиданно понял, что не смогу назвать ни одной цифры. Времени-то сколько уже прошло! Забыл давно. Рисунок на этикетке и тот в памяти не отложился, не то что номер.

Меня даже немного отпустило. Ничего, даст бог, сам выкручусь. Не впервой. Надо только Прорехова по полной программе раскрутить…

«Прочитай…» – ледяной иглой уколол в основание черепа раздавшийся в голове спокойный голос Доминика.

Пальцы вновь ощутили шероховатость этикетки и, с ужасом осознавая, что в моей памяти приоткрылась какая-то неприметная дверца, я вслух произнес десять цифр. Три – код города, еще семь – сам номер.


Из больницы меня забрали ровно через четыре с половиной часа.