Кольцевая электричка

Глава 10. Истории жизни

У входа их встретил раскосый официант в ярких национальных одеждах, для неспециалиста неотличимых от китайских.

– Здравствуйте, уважаемые гости! Где желаете присесть – за столик или на топчан? – вежливо кланяясь, мягким говором, но совсем без акцента спросил официант.

То, что он видит перед собой двух совершенно одинаковых мужчин, его абсолютно не удивило: ведь никто не знал, что они не родственники, а близнецы ни в одной стране мира не являются редкостью.

– Топчаны, как я понимаю, вот это? – уточнил Лев Николаевич, показывая пальцем на подобие беседки с настилом из досок на высоте примерно 80 сантиметров и перилами с трех сторон.

Посередине беседки стояли маленькие столики с ножками сантиметров 50 от настила, чтобы есть, сидя за ними, нужно было сидеть по-турецки или полулежать на накиданных вокруг стола подушках. Пол из досок был застелен ярко расшитыми ватными одеяльцами. Над топчаном был прикреплен к потолку тканевый навес, ниспадающий до пола, функциональный на открытом воздухе, а здесь служащий частью интерьера.

– Совершенно верно, господин. Час на топчанах стоит 200 рублей, – предостерег официант.

– А за столиками, как я понимаю, бесплатно? – уточнил свои подозрения Лев Николаевич.

– Да, господин, – в очередной раз поклонился официант.

– Ну что же. Гулять – так гулять, – не улыбаясь, кивнул Лев Николаевич. – Думаю, надо снимать обувь?

– Да, конечно. Присаживайтесь, сейчас я принесу чаши с водой, чтобы вы могли омыть руки, и полотенца, – опять кланяясь, сделал широкий жест рукой в сторону топчана официант.

Лев Николаевич с сомнением смотрел на топчан, думая, как удобнее на него залезть. Жора оказался более расторопным и, скинув кроссовки, встал на колени и смешной походкой гнома засеменил по топчану.

Царь выбрал другой способ передвижения. Он, сев на топчан, снял обувь, после чего, отталкиваясь руками, спиной вперед, заполз на свое место.

Гена сел за ближайший столик, лицом к залу и входной двери. Телохранитель выглядел напряженным: он не привык, чтобы босс проводил время в общественных местах. Точнее, настолько общедоступных.

Официант положил перед двумя гостями открытое меню и попробовал уйти, но его остановил Лев Николаевич.

– Послушайте, мы не знакомы с вашей своеобразной кухней, помогите нам разобраться, что здесь с чем едят, – при этом Царь, наморщив лоб, вглядывался в меню, украшенное яркими фотографиями с изображением каждого блюда.

– Да, конечно, господин! Какого рода блюда вам хотелось бы покушать? Суп, горячее, мясо, рыба, острое, кисло-сладкое, овощи, фрукты? – скороговоркой произнес официант.

– Ну, наверное, сначала мы бы поели супчика, вашего фирменного, чтоб бульон, насыщенный был. А на второе мясо какое-нибудь можно. Сок свежевыжатый апельсиновый, салатов несколько на ваш выбор, зеленые нарезки из овощей обязательно добавьте. Вина полусладкого красного хорошего. Ну, и еще чего-нибудь, чем удивить сможете, – сделал заказ Лев Николаевич.

– Суп могу предложить вам жу-пян-зы, томатный суп на наваристом бульоне, с поджаренным мясом и овощами. А на второе мясо тябан, это говядина, жаренная с луком, подается на горячей сковороде. Салаты мы вам сделаем с различными вкусами, чтобы они оттеняли друг друга. Полусладкое вино могу предложить «Тургеньское», это долина на юге Казахстана, на границе с Китаем, то есть по климату это тот же север Китая.

– Не кислое, главное? – поинтересовался Лев.

– Нет, господин, – поклонившись, ответил официант.

– Тогда я не против. Ты как, Жора? Пожелания или вопросы есть? – поинтересовался Царь.

Жора смущенно зашевелился.

– Да, есть. А ты и правда уйгур? – задал, похоже, долго мучавший его вопрос Жора.

– Нет, господин. Я калмык, – сознался официант, явно давно привыкший к подобным вопросам. – Уйгуры больше на узбеков похожи.

– Аааа… – разочарованно протянул Жора. По-видимому, его представления о таинственном народе рухнули, не успев сформироваться.

– Разрешите идти? – спросил официант.

– Да, идите, – милостиво разрешил Царь и добавил: – Напитки принесите первым делом.

– Конечно, господин, – поклонился официант, пятясь от посетителей.

Лев Николаевич устроился удобнее, поправив подушку и посмотрел на Жору, который сидел в напряженной позе, держась за свои колени.

– Ну что, Жора, ты уже почувствовал себя падишахом? – вскинув брови и, как всегда, без улыбки пошутил Лев Николаевич.

– Нет еще. Выпить сначала нужно, – виновато глядя на Льва Ивановича, оправдался Жора.

– Вот сейчас и выпьем, – произнес Лев Николаевич, переводя взгляд на официанта, который, подойдя с подносом, поставил открытую бутылку с вином и стеклянный графин с соком на стол. Затем расставил стаканы и бокалы и вновь убежал в сторону кухни.

– Как я понял намек, наливать в бокалы он ничего не собирается? – саркастически хмыкнув, произнес Лев Николаевич.

– Я сейчас налью, Лев Николаевич, – заерзал на своем месте Жора, пытаясь переместить центр тяжести ближе к столу, что у него не особо получалось, поскольку сила притяжения стремилась положить его на лопатки.

– Здесь кафе, а не ресторан, Лев Николаевич, – напомнил Гена, успевший подойти к столику и наливавший в это время вино в бокалы. – В кафе принято самообслуживание.

– Думаю, ты прав. Элемент демократичности, зато в этом присутствует, – задумчиво кивая, согласился Царь и, поднимая бокал, произнес: – Ну, тогда давай за демократию.

– И за знакомство, – поддержал его тост Жора.

Лев Николаевич понюхал вино, посмотрел на его цвет через стеклянный фужер и осторожно попробовал на вкус. Жора большими глотками выпил бокал до дна, после чего недоуменно замер. Лев Николаевич смаковал вино, рассматривая потолок.

– Простенькое вино, легкое, но букет приятный, – констатировал Лев Николаевич, опуская взгляд на Жору, и поинтересовался: – Тебе как?

– Компот, – одним словом описал свои ощущения Жора.

– Похоже, ты не ценитель благородных напитков, – сделал вывод Лев Николаевич. – Ну ничего, ты просто не распробовал, вино это – легкий напиток, дающий приятную бодрость и эйфорию.

– Может быть, – неуверенно сказал Жора, наполняя вином свой бокал и доливая вина Льву Николаевичу.

– А ты, Жора, расскажи о себе. О своей жизни. В школе я понял, в какой ты учился, а потом что было? – поинтересовался Лев, неспешно потягивая вино.

– А потом, как у всех, техникум железнодорожный, потом армия, потом вернулся к девушке, которая меня с армии дождалась, родители в поселке жить остались, в город не захотели перебираться, да и что бы они здесь делали? Устроился на работу в депо, где до сих пор работаю. Через три года женился, жена младше меня, доучиться хотела. Потом сына мне родила, Даниилом назвали, сейчас ему тринадцать лет. В общем, ничего интересного, – в нескольких словах рассказал свой жизненный путь Жора.

– Ну, что-то ты недоговариваешь, – расслабленно полулежа на подушках, попивал вино Лев Николаевич. – Ты рассказываешь, как женился, а почему сейчас ты один живешь, еще и в общежитии?

Жора поменялся в лице, плотно сжал губы и побелел. Потом резко взял бокал и залпом выпил вино, абсолютно без эмоций.

– Это, Лев Николаевич, очень сложная история. Жену я до сих пор очень люблю, но простить не могу. Долгая это история и неинтересная. Без пол-литра не разберешься, как говорится, – со вздохом констатировал он.

Подошел официант и поставил причудливые, но аппетитно выглядящие салаты и корзину с хлебным ассорти.

– Принесите нам водки, самой хорошей, которая здесь есть, – распорядился Лев Николаевич, глядя, как Жора разливает остатки вина по бокалам.

Официант расторопно принес замороженную бутылку водки и рюмки. После чего сам налил в них тянущуюся жидкость: похоже, он уже вычислил состоятельных клиентов и старался заработать чаевые.

– Одной хватит, – попытался остановить официанта Лев, но моментально запотевшие стопки были уже наполнены, и официант удалился.

– Как же хватит, Лев Николаевич? Я один пить не буду, я же не алкоголик! – с ноткой обиды в голосе произнес Жора, уже поставивший рюмку поближе к себе.

– Так мы уже вино пили, нельзя смешивать, – попытался возразить на такое заявление Лев.

– По возрастанию градуса можно. Вино только смазало внутренности, там и градуса почти не было, – не сдавался Жора.

– А знаешь ли ты, Жора, что я водку последний раз на первом курсе института пил? Потом знаешь, как плохо было! – поделился Лев воспоминаниями о молодости.

– Ну, вы, наверное, много выпили? А тут со мной пару рюмочек для компании, – осмелев, начал уговаривать его Жора.

– Да, правда, выпили мы много, – согласился Лев, после чего, решившись, сказал, поднимая рюмку: – Ну а что, менять жизнь – так менять, давай выпьем.

Такие похожие внешне и такие разные внутри стукнули рюмкой о рюмку, по древней традиции, полученной в наследство от викингов, сталкивавших свои кубки до брызг, так, чтобы вина смешивались, этим показывая, что ни один не отравил вино собутыльника. Водка полилась по организму, приятно охлаждая внутренности.

– Хорошо пошла, – крякнув от удовольствия, сказал Жора, не закусывая.

– Да, неплохо, – согласился Лев, запивая водку соком, и добавил: – Так, теперь рассказывай, что с женой произошло.

Жорик немного посерел лицом.

– Сложно это мне, собраться надо, – сказал Жора, налил себе рюмку и выпил один.

После чего налил водку уже в обе рюмки.

– Да всякое в жизни бывает, – с пониманием сказал Лев. – Давай выпьем, чтобы все же встречались верные и любящие женщины.

Они выпили еще по рюмке. Лев решил сменить тему разговора.

– Кстати, вообще ты знаешь, что алкоголь – это естественный фермент в организме человека?  Он служит для расслабления мышц, без него человек не может расслабиться и заснуть, например. Этим и опасно его потребление. Организм привыкает к получению этого фермента извне и уменьшает его выработку, и человек начинает нуждаться в выпивке, чтоб расслабиться. Причем организм постоянно требует повышения дозы, и если регулярно выпивать, даже в малых дозах, то алкоголь перестает вырабатываться естественным путем и человек становиться алкоголиком.

– Ну, под такие слова следующая рюмка точно не пойдет. И как не стать алкоголиком? – погрустнев, поинтересовался Жора.

– Медики изучили эту проблему и пришли к выводу, что выработка алкоголя полностью восстанавливается за десять дней воздержания. То есть пить понемножку и часто вреднее, чем напиться и десять дней минимум не пить.

– Даже пиво нельзя часто? – наливая водку в рюмки, поинтересовался Жора.

– Пивной алкоголизм особенно опасен, – резко заявил Лев Николаевич, – потому что он подкрадывается незаметно. А пиво особенно опасно для мужского организма: притормаживается выработка тестостерона, мужского полового гормона, и увеличивается выработка женских половых гормонов.

– А пиво приятно пить, – задумчиво сказал Жора и добавил: – Ну, давайте выпьем за здоровый образ жизни.

И они, звонко чокнувшись, выпили и закусили салатами с приятным, но непривычным запахом восточных специй и зеленого болгарского перца.

Подошел официант и поставил перед ними тарелки с супом. Суп был очень густой, наваристый, в нем плавали крупные кусочки помидоров и мелкие – поджаренного мяса. Также виднелись лук и зелень, часть которой, судя по запаху, была кинзой. А помешав суп, можно было увидеть маленькие лепешки теста, примерно два на два сантиметра.

– Выглядит аппетитно – констатировал Лев Николаевич и остановил свой взгляд на Жоре, попробовавшем суп и замершем, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Очень вкусно, – довольно сообщил Жора и начал интенсивно поглощать суп.

Лев Николаевич тоже осторожно попробовал. Наваристый говяжий бульон был насыщен томатами и приятным запахом дополнительно поджаренного мяса.

– Хочу поблагодарить вас, Лев Николаевич, что вы мне открыли такую потрясающую кухню, – сказал Жора, поднимая рюмку.

– Это надо Гену благодарить, это он нас сюда привел, – Лев сделал жест рукой в сторону одиноко сидящего перед чашкой кофе телохранителя и выпил.

Лев чувствовал себя удивительно легко и свободно. Давно он не чувствовал себя таким отдохнувшим и расслабившимся. Может быть, еще ощущалась легкость оттого, что завтра начинается отпуск, не надо беспокоиться о работе, в доме у пляжа удивительного лазурного моря его ждет потрясающе красивая девушка с голубыми, как небо, глазами.

Лев только теперь заметил, что телохранитель не участвует в их празднике жизни и сидит за пустым столом. Льву стало от этого как-то не по себе, он никогда не задумывался, что у обслуживающего персонала тоже есть свои физиологические потребности.

– Гена, ты почему не ужинаешь? – поинтересовался у него босс.

– Не хочу, спасибо, Лев Николаевич, – ответил, не глядя на него, телохранитель и как-то нервно стал размешивать кофе.

– Ничего не знаю, ты сверхурочно работаешь, так что тоже отдыхать будешь, – заявил Лев – со стороны уже были слышны пьяные нотки в его голосе – и, обращаясь к стоящему в стороне официанту, сделал заказ: – Принесите ему то же, что и нам.

Официант безмолвно поклонился и удалился на кухню.

– За ваше великодушие, – произнес тост Жора.

– Нет, давай за дружбу, – сделал неожиданное даже для себя заявление Лев.

– О, спасибо. Мне очень приятно быть другом такого уважаемого человека, как вы, – широко заулыбался Жора, и они выпили.

Доев суп, Лев довольно откинулся на поручни ограждения топчана.

– Теперь можешь рассказывать то, в чем без полулитра не разберешься, – напомнил прерванный разговор о личной жизни Лев.

Жора посерьезнел и собрался. Молча налил рюмки и безмолвно протянул свою Льву Николаевичу. Тот понял его жест и взял свою рюмку, стукнул ею о протянутую, а потом они молча выпили. Лев Николаевич был приятно удивлен, что водка поднимает настроение, но не пьянит.

Гена с аппетитом доедал суп. Все-таки хорошо, что несколько нарушили субординацию, но накормили человека, а то бы сидел голодный и пил свой кофе. Гена, видно, сильно хотел есть, поскольку ему по должностной инструкции рекомендовалось не употреблять пищу в рабочее время.  Когда-то давно начальник охранного агентства, которое предоставило телохранителя Гену, сказал так: «Сторожевой пес должен быть голодным, только тогда от него есть толк». Но Гена, хотя и с жадностью ел суп и салаты, не опускал взгляда в еду, контролируя ситуацию в зале.

Жора прокашлялся, прочищая горло, как перед выступлением на ответственном собрании, после чего, поставив руки на стол и сцепив пальцы, начал рассказывать, глядя в стол.

– Я жену очень любил. Я у нее первый был. Она меня с армии ждала, дождалась, никто из друзей ничего плохого не мог сказать. С характером, конечно, своенравная. Хотя, наверно, и любил я ее за своенравность. Хозяйка неплохая, еще и работать успевала. Причем я ей говорил, чтоб дома сидела, семьей занималась, но она пошла работать по специальности, бухгалтером, говорила, что не сможет дома сидеть. Хорошо жили, ссорились, потом мирились и еще больше друг друга любили, а где-то с год назад стал замечать, что она одеваться начала модно, краситься ярко, смеяться громко. Я старался не придавать значения, а потом заметил, что мужчины ей внимание больше уделяют и нравится ей это. Я работаю, стараюсь деньги копить сыну на институт и чтоб могли еще детей завести. А она хвостом крутить начала. Ну, она, конечно, красивая, не старая, она моложе меня, ей 35 в этом году исполнилось. Я любил ее, не хотел недоверия показывать, в себе держал. Обиду не проявлял, наоборот, в себе замкнулся. А месяца через три все прояснилось. Поехал с сыном к родителям, думал – с ночевкой останусь, но вспомнил, что обещал на работу выйти, внеплановый техосмотр должен был быть. Приехал от родителей вечером, подхожу к двери квартиры, дверь не закрыта на ключ. Открываю, прохожу на кухню, а жена там с бугаем каким-то целуется.

Бугай ее раздел почти. Она, как меня увидела, кричать начала, что он ее насилует. А меня обида душила, я даже говорить не мог. Стою и смотрю на них, а он мне стал рассказывать. Говорит, что они давно любовники, что моя жена сама к нему клеиться начала, что и он ее любит, и чтоб я не обижался, так получилось, – посетовал Жора.

Было видно, что у него повлажнели глаза; чтоб скрыть это, он не отрывал взгляда от стола. Жора, сдерживаясь, налил себе рюмку. От волнения у него дрожали руки. Он выпил и зажмурился; от этого из глаз брызнули слезы. Жора поставил рюмку и закрыл глаза руками. Посидев так минуту, он вытер глаза рукавом и глубоко выдохнул.

– Простите за эмоции. Я просто очень верил в свою семью, – оправдываясь, сказал он.

Лев Николаевич сидел под впечатлением. Он видел, сколько чувств и боли у Жоры вызывают воспоминания об утраченной любви.

– Вот бабы стервы. Я, помню, тоже в институте влюбился, ухаживал, по пятам ходил, стихи читал, пылинки пытался сдувать, а она взяла и замуж за мажора бездарного вышла, и, оказывается, подружкам рассказывала, какой я дурак-романтик, – произнося эти слова, Лев Николаевич наливал водку в рюмки. Бутылка неожиданно закончилась. Лев показал пустую бутылку официанту, и тот безмолвно кивнул, удаляясь в сторону бара, а Царь добавил: – Я сначала все силы бросил на карьеру и бизнес, чтобы состоятельным стать, а теперь понимаю, что меня только ради денег любят. Вот и покупаю себе дорогих кукол, которые считают, что я очень возбуждаюсь, когда они меня «папочкой» называют.

Выпили, молча, без тоста: понимание между ними уже перешло на молекулярный уровень. Наверняка влияло то, что в молекулах был одинаковый уровень спиртного. После каждый погрузился в свои мысли: оба прожили немало на белом свете, и у обоих было, о чем подумать.

Официант беззвучно появился возле столика с еще одной запотевшей бутылкой и налил водку в одиноко стоящие и уже заскучавшие на столе рюмки. Потом принес чугунные сковородки, сделанные в форме каких-то причудливых животных. Когда официант открыл крышки, на сковородах весело зашипело масло, распространяя приятный аромат жареного мяса и пикантных специй. Мясо было мелко и тонко порезано. Лев Николаевич подумал, что так тонко можно было порезать только замороженное мясо.

– Не грусти, Жора. Все, что не убивает, делает нас сильней, – решив ободрить нового друга, повторил бизнесмен высказывание известного немецкого философа. Затем, подумав, спросил: – А ты говоришь «любил жену», то есть сейчас не любишь?

Раскрасневшееся лицо Жоры стало серым. Он плотно сжал губы.

– Знаете, Лев Николаевич, от любви до ненависти один шаг. Как можно любить недостойную, гуляющую женщину? Тем более, что она с этим бугаем живет уже, сын прибегает, жалуется, что тот свои порядки устанавливает дома, – было видно, что Жоре каждое слово раздирало горло и давалось очень тяжело.

– Ну ничего, ты еще молодой, сможешь начать новую жизнь, – попробовал его успокоить Лев Николаевич.

– Да что вы, Лев Николаевич, как теперь верить женщинам? – посетовал Жора.

– Вообще тоже верно, – задумчиво произнес Лев; ему стало тяжело на душе и жалко Жору и почему-то себя. – А что ты меня все время по имени-отчеству называешь? Давай на «ты» перейдем, а то у меня такое ощущение, что я с зеркалом на «вы» разговариваю.

– Да как-то неудобно, кто вы и, кто я!? – неуверенно сказал Жора.

– Никаких «нет» я не принимаю, – пьяным голосом вскричал Лев. Гена подозрительно покосился на него, он еще не видел босса пьяным: – Давай пить на брудершафт!

Жора, спасовав перед его настойчивостью, выпил с ним на брудершафт, не закусывая. Не закусил и Лев Николаевич.

– Надеюсь, целоваться не будем? – пошутил Жора, после того как огонь, обжегший гортань, погас.

– И не надейся, – помахав пальцем, ответил Лев. – А вообще ты хороший мужик, Жора, я тебя уважаю. И с работой тебе повезло. Давай за работу выпьем.

– Давайте лучше… То есть давай лучше за уважение, – откорректировал тост Жора, разливая по рюмкам.

– Хорошо, давай сначала за работу, а потом сразу за уважение, – пойдя на компромисс, добился, как всегда, поставленной цели Царь.

Выпив, Жора начал есть жареное мясо, а Лев Николаевич сидел, глядя на свою рюмку.

– Лев Николаевич, ты бы покушал, – заботливо предложил Жора.

Лев нехотя начал ковыряться в сковородке. У него была нетронута еще большая часть порции.

– Давай за работу твою выпьем, хорошая у тебя работа, добрая. Пользу людям приносит. – Лев поднял рюмку, незамедлительно наполняемую Жорой по мере ее опустошения. Мысли у него в голове непривычно путались, но он чувствовал себя очень сильным, счастливым и радостным. Радость наполняла его легкие и хотела вырваться со сдерживаемым криком.

– За работу пили уже, давай за уважение, – напомнил Жора.

– А давай. Я тебя уважаю. И знаешь, что я тебе скажу: ты счастливее, чем я. Ты хоть и потерял любовь, но ты любил, а я ведь не любил никогда ничего, кроме работы. Как говорится, лучше любить и потерять, чем не любить, – произнес глубокомысленный тост Лев.

– А еще лучше любить и не терять, – задумчиво произнес Жора, и они выпили.

После паузы Лев еще съел несколько кусочков мяса и в упор посмотрел на Жору.

– А вообще ты слабак, – резко заявил Царь, отчего Жора даже выронил вилку.

– Почему вы так считаете, Лев Николаевич? – с недоумением спросил он, от неожиданности перейдя опять на «вы».

– Я тебе не Лев Николаевич, а Лева, меня так мама называла, тебя, наверно, тоже, раз ты на меня похож, – сделал, на его пьяный взгляд, логичный вывод Лев Николаевич и добавил: – За свою любовь надо бороться.

Жора молчал, ему нечего было на это сказать.

– Лев Николаевич, вам завтра рано вставать, чтоб на самолет успеть, – тактично намекнул Гена, приблизившись к нему со спины.