Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
13. Бриттани
Мой напарник по химии не появлялся в школе с того момента, как мы получили тему для проекта. Неделю спустя он наконец пришел в класс. Меня бесит такое отношение, потому что, как бы плохо мне ни было дома, я все равно прихожу в школу.
– Неужели ты все-таки появился?
– Неужели ты заметила? – Он снимает свою бандану.
Миссис Питерсон заходит в класс. Когда она видит Алекса, то, кажется, испытывает облегчение. Расправив плечи, она объявляет:
– Я собиралась дать вам сегодня контрольную. Но вместо этого вы будете работать с вашими партнерами в библиотеке. Я жду первых отчетов через две недели.
Мы с Колином идем в библиотеку, держась за руки. Алекс где-то позади нас болтает с друзьями на испанском. Колин сжимает мою ладонь:
– Давай встретимся после уроков?
– Я не могу. После тренировки мне нужно домой.
Багда уволилась в субботу, и мама всполошилась. Пока она ищет новую сиделку, я должна больше помогать дома. Он останавливается и отпускает мою руку.
– Черт возьми, Брит. Ты собираешься уделить время мне или как?
– Ты можешь прийти ко мне, – предлагаю я.
– Чтобы смотреть, как ты нянчишься со своей сестрой? Нет, спасибо. Я не хочу казаться уродом, но я хочу побыть с тобой наедине… только ты и я.
– Знаю, я тоже.
– А в пятницу?
Я должна побыть с Шелли, но мои отношения с Колином сейчас под угрозой. Он не должен думать, что я не хочу быть с ним.
– В пятницу, отлично.
Перед нами появляется Алекс и не дает скрепить наши планы поцелуем:
– Никаких публичных проявлений привязанности. Школьные правила. К тому же она моя напарница, придурок. Не твоя.
– Заткнись, Фуэнтес, – бормочет Колин в ответ и присоединяется к Дарлин.
Я упираю руку в бок и сверлю Алекса взглядом:
– С каких это пор тебя волнуют школьные правила?
– С тех пор, как ты стала моим партнером по химии. Вне химии ты принадлежишь ему. Но на химии ты моя.
– Хочешь основать свое племя и за волосы притащить меня в библиотеку?
– Я не неандерталец. Это твой парень – обезьяна.
– Тогда перестань себя так вести.
Все столы в библиотеке уже заняты, поэтому нам приходится идти в глубь библиотеки и устраиваться на ковре в разделе научной литературы. Я раскладываю книги и ловлю на себе взгляд Алекса. Он будто видит настоящую меня. Но это невозможно – я прячу от всех истинное лицо. Я смотрю на него – в эту игру можно играть и вдвоем. Внешне он непроницаем, только шрам над левой бровью доказывает, что… он человек. Под рубашкой проступают мышцы, которые можно нарастить только физическим трудом или регулярными занятиями спортом.
Наши глаза встречаются, и время останавливается. Его глаза пронзают мои, и я могу поклясться, что в этот момент он видит меня насквозь. Без предрассудков, без маски. Настоящую Бриттани.
– Что мне нужно сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание? – спрашивает он.
– Ты это серьезно?
– Разве похоже, что я шучу?
Миссис Питерсон подходит к нам и спасает от необходимости отвечать:
– Я слежу за вами. Алекс, тебя не было на прошлой неделе. Что случилось?
– Поранился ножом.
Она недоверчиво качает головой, а затем идет дальше проверять учеников. Я распахиваю глаза от удивления:
– Нож? Ты же шутишь, да?
– Не-а. Я резал помидор, но он как-то выпал и порезал мне плечо. Доктор уже зашил рану. Хочешь посмотреть? – Он стал закатывать рукав.
Я провожу рукой по глазам.
– Алекс, не выводи меня из себя. Я ни за что не поверю, что ты порезался. Ты дрался с ножом.
– Ты не ответила на мой вопрос, – меняет он тему, не признавая и не отрицая моей теории о его ранении. – Что мне нужно сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание?
– Ничего. Я никуда не пойду с тобой.
– Если мы поцелуемся, ты изменишь свое решение.
– Если это когда-нибудь вообще случится…
– Ты многое теряешь… – Алекс вытягивает длинные ноги и кладет на колени учебник. Его шоколадно-карие глаза настолько глубоки, что, клянусь, могут загипнотизировать.
– Ты готова? – спрашивает он.
В течение наносекунды, когда я смотрю в эти темные глаза, я думаю, каким бы был поцелуй с Алексом. Я опускаю взгляд на его губы. Меньше чем на наносекунду я чувствую, как они приближаются. Какие у него губы, грубые или мягкие? Он целует медленно или набрасывается жадно и быстро?
– К чему? – я наклоняюсь ближе.
– Проект, – говорит он. – Грелки. Урок Питерсон. Химия.
Я качаю головой, выбрасывая дурацкие мысли из моего гиперактивного подросткового сознания. Я, должно быть, сплю.
– Точно, грелки. – Я открываю учебник по химии.
– Бриттани?
– Что?
Я невидящим взглядом утыкаюсь в книгу. Я не могу понять, что читаю: я слишком смущена, чтобы сосредоточиться.
– Ты смотрела на меня так, будто хотела поцеловать.
Я выдавливаю из себя смех.
– Именно, – саркастично соглашаюсь я.
– Никто не смотрит, поэтому если хочешь, то можешь попробовать. Не хочу хвастаться, но в этом деле я эксперт.
Он лениво улыбается – такая улыбка может расплавить сердца всех девушек на свете.
– Алекс, ты не в моем вкусе. – Мне нужно что-то ответить. Пусть он перестанет смотреть на меня так, будто сделает со мной то, о чем только что говорил.
– Тебе нравятся только белые парни?
– Хватит, – говорю я сквозь зубы.
– Что? – он становится серьезным. – Это правда?
Миссис Питерсон появляется перед нами.
– Как продвигается проект? – спрашивает она.
Я с натяжкой улыбаюсь:
– Прекрасно.
Я достаю домашние наработки и перехожу к делу. Миссис Питерсон наблюдает за мной.
– Вчера вечером я провела исследование грелок. Мы должны развести шестьдесят граммов ацетата натрия в ста миллилитрах воды, нагретой до семидесяти градусов.
– Неправильно, – перебивает меня Алекс.
Я поднимаю глаза и понимаю, что миссис Питерсон ушла.
– Прости?
Алекс скрещивает руки на груди.
– Ты ошибаешься.
– Нет.
– Думаешь, ты никогда не ошибаешься?
Он обращается со мной как с легкомысленной глупой блондинкой, что приводит меня в бешенство.
– Конечно, ошибаюсь, – говорю я высоким голосом, как юная южанка. – Например, буквально на прошлой неделе я купила блеск для губ «Бобби Браун» с оттенком «Лепесток пустыни», хотя «Розовый цветок» подошел бы мне больше. Естественно, эта покупка была огромной ошибкой, – говорю я с сарказмом.
Он ожидал услышать нечто подобное. Интересно, поверит или по моему тону поймет, что я иронизирую?
– Спорим? – говорит он.
– А ты никогда не ошибался? – спрашиваю я.
– Конечно, – уверяет он. – На прошлой неделе, когда грабил тот банк за аптекой, я попросил кассира сдать мне все пятидесятидолларовые купюры. А надо было просить двадцатки – их было намного больше.
Он понял, что я притворялась, и ответил своей нелепой историей. В этом мы как-то извращенно похожи. Я прижимаю руки к груди и подыгрываю ему:
– Какая катастрофа!
– Поэтому считаю, мы оба можем ошибаться.
Я взмахиваю подбородком и упрямо заявляю:
– Ну, насчет химии я не ошибаюсь. В отличие от тебя я серьезно отношусь к урокам.
– Давай поспорим. Если я буду прав, ты поцелуешь меня.
– А если права я?
– Проси что хочешь.
Я как будто отбираю конфету у ребенка. Нужно поставить мистера Мачо на место, и я рада, что могу это сделать.
– Если я выиграю, ты будешь серьезно относиться ко мне и нашему проекту, – ставлю я условие. – Никаких подколов и дурацких комментариев.
– По рукам. Не хочу тебя расстраивать, но у меня фотографическая память.
– Алекс, не хочу тебя расстраивать, но я взяла информацию из учебника. – Я просматриваю свои заметки и открываю нужную страницу в учебнике.
– Не подглядывая, можешь сказать, до какой температуры нужно охладить раствор? – спрашиваю я.
Алекс из тех, кто зажигается от споров. Но на сей раз этот упрямый парень проиграет. Он закрывает книгу и смотрит на меня.
– До двадцати градусов. И нужно растворять при ста градусах, а не при семидесяти, – уверенно отвечает он.
Я смотрю в учебник, потом на свои заметки. Затем опять в книгу. Я не могла ошибиться. На какой странице я…
– О да. Сто градусов. – Я смотрю на него в шоке. – Ты прав.
– Поцелуешь меня сейчас или позже?
– Прямо сейчас.
Я вижу, насколько он потрясен моим ответом – даже не шелохнулся. Дома мою жизнь контролируют родители. В школе все по-другому. Если я не смогу сама управлять своей жизнью, то превращусь в марионетку.
– Правда? – спрашивает он.
– Да.
Я беру его руку в свою. Если бы за нами наблюдали, мне никогда бы не хватило смелости так сделать, поэтому я рада, что мы здесь одни. Я сажусь на колени и наклоняюсь к нему – его дыхание замедляется. Я не обращаю внимания на его длинные и грубые пальцы, на то, что никогда раньше не прикасалась к нему. Я нервничаю. Хотя и не должна. Сейчас я контролирую этот момент.
Я чувствую, как он сдерживает себя. Хорошо, что он дает мне сделать первый шаг. Боюсь представить, что он может сделать, если ослабит тормоза. Я кладу его руку на свою щеку и слышу его стон. Мне хочется улыбнуться: его реакция доказывает, что у меня есть над ним власть. Он не двигается, и наши глаза встречаются. Время снова останавливается. Затем я поворачиваю голову к его руке и целую в ладонь.
– Я тебя поцеловала. – Я убираю руку и заканчиваю игру.
Тупая блондинка перехитрила самоуверенного мистера Мексикано.
