Недотрога

НЕДОТРОГА

Тоня сидела перед зеркалом и внимательно рассматривала своё смуглое лицо. Ничего, совсем ничего не нравилось ей в своей внешности, ни тёмно-зелёные глаза, ни курносый нос, ни пухлые губы. Распустив косы, она стала придумывать себе новые причёски. Но и это девичье занятие не улучшило её настроения. На улице лил дождь, и на душе было тоскливо, несмотря на то, что впереди маячило лето и начинались долгожданные каникулы.

– Почему я не такая, как все? – думала она, – мне уже пятнадцать, а я никак не могу расстаться с косами из-за запрета отца. У всех одноклассниц есть мальчики, а на меня даже на школьном вечере никто не смотрит. Неужели я хуже одноклассниц? Чем? Фигурка у меня ладная, характер покладистый, спортом занимаюсь, в дурные компании не хожу. Отличница, к тому же. Но пятёрки мои никого не удивляют и не радуют. Вон у Галки почти одни тройки, а от парней отбоя нет. Красивая она, конечно. Но ведь и я не такое уж пугало огородное! Бабушка говорит, что красота увянет, а ум останется. Но разве я от этого сейчас счастливее? Она отошла от зеркала и печально посмотрела в окно. Дождь не прекращался, он лил стеной, усиливая тоскливое настроение. Девушка долго смотрела в темноту двора, но ничего интересного там не увидела. Она вернулась к зеркалу, показала ему язык. Почему-то вдруг стало смешно. Потом Тоня вспомнила, что надо собираться в дорогу. Завтра они всей семьёй едут в деревню к отцовой родне. Легко сказать, всей семьёй! Даже в этом ей не повезло! У всех одноклассников, как ей казалось, нормальные мамы и папы, а у неё, Антонины Фатеевой, отец и мачеха, да две сродные младшие сёстры, за которыми приходится присматривать. Отец строг, а иногда и жесток, немногословен, прямолинеен, может и матом выругаться, а мачеха своенравная, бесцеремонная и крикливая. Присутствие их Тоню сковывало, а чаще пугало до дрожи в коленках, и она старалась избегать встречи с родителями, уходя в свою небольшую комнатушку или на улицу. Вот и сейчас слышен плач сестёр и визгливый, до тошноты противный, голос мачехи. Скорее бы в поезд! Тоня не знала, почему ей так нравится вокзальная суета, вагонное безделье и стук колес. Но это всё успокаивало и настраивало на перемены в жизни, которых ей очень хотелось. Выросшая в небольшом провинциальном городе, Антонина всей душой всё же любила деревню. Может, впечатления раннего детства оставили свой след, когда с мамой ходили по лугу и собирали цветы, грибы и ягоды. А может, потому, что не хватало ей истинно русского простора для её мятущейся души. Именно на природе Тоня ощущала себя спокойной, безмятежной, свободной и счастливой. Встречу с деревней, в которой родилась и где проводила почти каждое лето, ждала, как праздника…

Вокзал, зелёный плацкартный вагон, вторая полка. Незаметно пролетали три дня пути…

Сердце замерло, когда увидела полустанок со знакомым названием. Не пугали её и пять часов езды автобусом по разбитой песчаной дороге среди вековых сосен. Скорее бы! Скорее бы увидеть огромный бревенчатый бабушкин дом, три берёзки под окном и поле ржи, что простирается от самого огорода до речки с интересным названием Поила. Бабушку тоже хотелось увидеть, а вот дедушка внушал безотчетный страх своим неприступным видом и суровым взглядом. Все внуки его боялись и старались без дела не попадаться ему на глаза. Да он никого и не жаловал. Воспоминания о дедушке не испортили приподнятого Тониного настроения. Вон, за поворотом, знакомый деревянный мост, а там, дальше, остановка, от которой до бабушкиного дома рукой подать. Как хочется первой добежать до знакомой тропинки и колодца с длинной журавлиной шеей! А вот и крыльцо!

– Бабушка, здравствуйте, бабушка! – Тоня бросилась в объятия низкорослой полноватой старушки с добрыми глазами. Она обняла внучку, и с каким-то укором посмотрела на сына. Не радовала её новая невестка, которая тут же выразила чем-то своё недовольство. Впрочем, все встречающие родственники искренне улыбались, что-то наперебой говорили, в суматохе не успевая познакомить с теми, кого Тоня знала только по письмам. У бабушки, как и всегда летом, много гостей, почти все дети слетаются, а их рождено было восемь, под родную крышу на время отпусков. Приезжают со всех уголков большой страны, куда уехали из деревни после войны в поисках лучшей жизни. Привозят внуков, а их у бабушки уже двадцать. В толпе родственников Тоня увидела симпатичную девушку, которая оказалась двоюродной сестрой с именем Любовь. Тоня слышала о ней первый раз, но подошла и тепло улыбнулась. Ей с первого взгляда понравилось открытое и весёлое лицо новоявленной сестры. На вид она немного старше Тони, но у неё уже сформировавшаяся девичья фигура и взгляд знающей себе цену молодой женщины. Потом, познакомившись поближе, Антонина узнала, что Люба старше неё всего-то на два года! Но разница в развитии была значительная, и это, конечно, сразу определило их отношения. Любаша в свои семнадцать лет прошла, как говорят, огонь, дым и медные трубы, поэтому смотрела свысока на Тонечку, которая доверчиво призналась ей, что ещё никогда не влюблялась.

– О, это поправимо, – сказала Люба уверенно,– положись на меня!

Уже на следующий вечер сёстры пошли в сельский клуб, который находился в соседней деревне. Дорога, петляя, шла сначала по тропинке вдоль огромного поля ржи, потом мимо соснового бора с вековыми деревьями причудливой формы, затем упиралась в деревянные ворота, которыми как бы заканчивались деревушки, обозначая их границу. Перебравшись через тонкие брёвнышки, обозначающие ограду, девушки очутились перед взором любопытных деревенских девчат и парней. Те о чём-то таинственно перешёптывались. Любаша кивнула нескольким своим знакомым и представила сестру:

– Тоня, с юга приехала. Правда, на артистку похожа? И фамилия у неё знаменитая, Фатеева.

Антонина густо покраснела, опустила глаза и пробормотала как-бы про себя:

– Тоже мне, шуточки. Какая я тебе артистка?– Но её почти никто не услышал, потому что внимание девчат привлек шум на дороге. Большой гурьбой к клубу приближались человек восемь -десять парней, явно не местных. Молодёжь опять зашумела, спрашивая друг у друга:

– А это кто такие? Откуда?

Пока никто не знал, а парни независимо прошли мимо девчат и взяли билеты в кино. Скоро раздался последний звонок. Толкаясь и крича, все ринулись занимать лучшие места. Погас свет. Но шушуканье в зале не прекращалось. Люба шепнула на ухо Тоне:

–Видела парней? Даю слово, и даже могу поспорить, что мы сегодня не уйдём домой одни. На танцы они, наверняка, останутся, вот и узнаем, что за птенчики и откуда.

Весь фильм зал сидел в каком-то возбуждении. Появление новичков взбудоражило умы и сердца местных красавиц. В перерывах между частями фильма, да, именно так показывали кино в деревнях в шестидесятые годы, кто пристально, а кто и украдкой, разглядывали лица и фигуры вновь прибывших. Оценивали друг друга. Последняя часть фильма закончилась под облегченный вздох публики. Парни начали отодвигать стулья и освобождать место для танцев. Появился проигрыватель. Все это время Антонина тоже украдкой разглядывала парней. Внимание её привлек владелец довольно крупной чёрной родинки на щеке. Спортивная фигура, смуглая кожа, правильнее черты лица, приятная улыбка, густые русые волосы. В классе таких парней не было. И в спортивной секции, куда ходила Антонина, тоже не наблюдалось. О таком парне, словно Принце из сказки, можно только мечтать в девичьих грёзах! Тоня легонько толкнула сестру:

– Видишь, вон тот, с родинкой? Как он тебе?

– Ничего, но мне нравится этот блондин, справа от твоего. Сейчас мы ими займёмся!

Антонина пожала плечами:

– Тебе-то хорошо, на тебя сразу все внимание обращают!

– Не переживай, ты сегодня тоже стоять не будешь!

Заиграла музыка в стиле танго. Девчата держались стайкой у стенки напротив парней, но те ещё не осмеливались сделать выбор. Люба хитро посмотрела на Тоню и сказала:

– Сейчас он меня пригласит!

И действительно, блондин с пышной кучерявой шевелюрой направился к ним и церемонно отвесил Любе поклон:

– Разрешите?

И они ушли в образовавшийся круг танцующих. Тоня с тоской посмотрела на противоположную сторону и увидела, что тот, с родинкой, стоит в кругу друзей и не думает никого приглашать. А в это время кто-то произнес:

– Разрешите вас на танец?

Тоня обернулась и увидела перед собой одного из деревенских парней, в сапогах и с большими чёрными руками, наверное, от мазута. Она не посмела отказать, хотя ей было неприятно. Танцевала нехотя, неуклюже, стараясь как можно дальше отодвинуться от партнера. Она совсем не переносила запаха табачного дыма. Когда танец окончился, разыскала Любашу. Та быстро сообщила:

– Они из стройотряда, приехали к нам в деревню строить Дом культуры. А живут, ты даже представить себе не можешь, знаешь где? Напротив нас, у нашей тёти. Моего зовут Володя.

Тут опять заиграла музыка. Любашу почти сразу подхватил новый знакомый. Тоня потихоньку забилась в угол, чтобы верзила в сапогах её больше не пригласил. Украдкой вела наблюдение за кучкой парней. Их осталось только двое, тот с родинкой, и невзрачный паренек маленького роста. Её, Тоню, они явно не замечали, разговаривая о чём – то своём. Танцы их тоже не интересовали. Люба подбежала румяная, разгоряченная, взбудораженная и счастливая:

– Что же ты спряталась? Действовать надо, если хочешь чего-нибудь добиться в жизни!

– А как?

– Сейчас я все устрою.

Она подошла к проигрывателю и сказала что-то ответственному за музыку. Тот улыбнулся и кивнул головой. Люба вернулась на место. Заиграла музыка, и громкий голос объявил:

– Белый танец!

Люба лукаво посмотрела на Антонину и легонько подтолкнула её:

– Пойдём же!

– Что ты, я боюсь!

– Да не съест он тебя, трусишка!

Они через весь зал под пристальным вниманием публики подошли к стройотрядовцам. Любу, не дожидаясь её приглашения, повёл в круг Володя, а Тоня, посмотрев своему избраннику прямо в глаза, решительно, но с дрожью в голосе, произнесла:

– Разрешите Вас пригласить?

Он сразу оценил её смущение. Щёки у девушки пылали, а лицо при этом стало привлекательным и милым.

–Ну что, раз приглашаете, не посмею отказать, хотя танцую плохо.

Они присоединились к кружащимся парам. Музыка, казалось, длилась вечность. Затянулось и молчание. Потом он произнес:

– А давайте познакомимся. Меня зовут Юра,а вас?

Тоня, подняв на него глаза, произнесла тихо:

– Антонина.

– Вы, видно, приезжая, на деревенских не похожи. А эта девушка, что с вами была, не сестра вам?

–Ну вот, -подумала Тоня, -и он сразу ее заметил.

А вслух произнесла:

– Да, двоюродная сестра по отцу. Мы все живём у бабушки. На месяц приехали. А вы?

– Мы из Архангельска, нас восемь человек. Основной отряд в райцентре, а нашу бригаду направили в деревню Никитовку. Вы оттуда?

– Да. Сестра сказала, что вы поселились у нашей тёти.

– Вот как? Выходит, соседи. Тогда надо познакомиться поближе!

Но внезапно музыка смолкла. Оборвался и разговор. Легонько поддерживая Тоню под локоть, Юра довёл её до места, где уже находилась Люба, и пошёл к друзьям.

– Ну, что, познакомились?

– Да, Юрой зовут.

– Я же сказала, что всё будет хорошо. Кажется, опять танец. Смотри, они направляются к нам!

Тоня оглянулась и встретилась взглядом с Юрой, который улыбался ей, как старой знакомой.

– Разрешите?

И они снова закружились в танце. Робость Тони исчезла, она уже без испуга отвечала на вопросы молодого человека и сама их задавала. Следующий танец прошёл за разговором. Деревенские девчата сразу заметили, что две приезжие танцуют только с парнями из пришедшей ватаги, но как-то сразу отступили и про себя окрестили: этот Любашин, а этот Тонин. После танцев общительная Любочка шла уже во главе компании парней. Там, где она появлялась, слышался смех и шутки. Нечаянно, а может и специально кто подстроил, но Тоня оказалась рядом Юрой. Её это смущало и радовало одновременно. Никогда ей не было так упоительно хорошо! Душа ликовала и пела!

Как-то внезапно стемнело и похолодало. Парень заботливо предложил Тоне куртку. Никто и никогда не проявлял к ней такого внимания! Но она не подала виду и приняла его заботу, как должное. Вдруг вспомнила, что уже поздно, и окликнула Любу:

– Любаша, а как мы попадём домой? Наверное, дверь закрыли на засов? А вдруг дедушка?

Компания рассмеялась:

– Что, дедушку боишься?

– Да, вам бы такого дедушку, сами бы забоялись! Как посмотрит, так коленки дрожат!

Люба успокоила:

– Я с тёткой договорилась, она дверь оставит открытой.

Приближались к деревне. Стояла удивительная тишина. Казалось, что природа замерла накануне нового дня. Стараясь не шуметь, вошли во двор. Тоня сразу стала прощаться:

– Любаш, нам пора! Не дай бог, мачеха узнает, что я так поздно заявилась, будет мне!

Любочке явно не хотелось уходить, но решила, что на первый раз, для знакомства, достаточно. Подошли к крыльцу, обменялись с парнями прощальными взглядами, и потихоньку, со вздохом облегчения, открыли входную дверь. Но, как назло, скрипела каждая ступенька, и им казалось, что они разбудят весь огромный бабушкин дом.

Тогда сёстрам казалось, что таких красивых домов в округе больше нет. Здесь, в этом деревянном доме, было два этажа, несколько больших комнат с двумя русскими печками, дедушкина столярная мастерская, стойло для коровы, чердак для сушки сена и огромный подпол для хранения продуктов. Сёстрам надо было подняться на второй этаж. Из предосторожности сняли обувь, на цыпочках прошли большой коридор и так же осторожно поднялись в свою комнату. Свет уже погашен, но тётка ещё не спала:

– А, заявились, гулены! Скорее ложитесь, а то Тоню мать спрашивала. Смотрите мне, будете сильно поздно приходить, покрывать вас не стану! – незамужняя тётя немного завидовала племянницам, у которых вся жизнь впереди. Сама же она вынуждена остаться в деревне со стариками, и женихи не торопились к ней свататься.

– Ну что ты, тёть Галя, мы ведь сразу после танцев, – ответила ей Люба.

Пошептавшись немного, сёстры уснули. А наутро мачеха учинила Тоне допрос:

– Ты где шлялась так поздно? Кино давно кончилось, а вас с Любкой всё нет и нет. Скажу отцу, выпорет, если будешь по ночам шлындать!

Тоня, по обыкновению, оправдываться не стала, а на душе, как и всегда после разговора с мачехой, стало скверно. Хорошо Любаше, она оставлена матерью на лето под наблюдение тётки, а с той договориться можно. Чтобы избежать продолжения разговора, Тоня взяла вёдра и пошла к колодцу за водой.

Старый, скрипучий деревенский колодец! Почему-то именно такой колодец представляла Тоня, читая свою любимую сказку о Маленьком принце. Подойдя к колодцу, Тоня испытала необыкновенную радость, со скрипом опуская ведро в его тёмную пустоту, пока оно со звоном не коснулось поверхности воды. В этом колодце всё было деревянным – ворот, длинная палка вместо цепи, деревянное ведро. Набрав два ведра родниковой воды, Тоня вспомнила слова из сказки: «Да, вода бывает нужна и сердцу…»

Наполнив доверху две бочки, стоявшие в огороде, Антонина решила прополоть грядки, бабушка попросила еще вчера. Грядки длинные, густо поросшие сорняком, но работа её не утомляла. Огород был отличным укрытием, чтобы незаметно наблюдать за соседним домом. Но в доме было тихо.

Прибежала Любаша:

– Кончай полоть, я тебя везде искала. Айда на речку!

– Тебе хорошо, а мне отпрашиваться надо.

– Не надо, я уже тебя у твоей мамашки отпросила. Бери скорее купальник и полотенце!

Через несколько минут они уже бежали через луг на тихую речку Поилу. Над цветущим лугом жужжали пчёлы и шмели, перелетая с колокольчика на ромашку, с ромашки на розово-сиреневые бутоны клевера. А запахи, какие запахи стояли тут! Пахло летом. Раздались оглушительные шлепки. Это кто-то из деревенских женщин на речке палками выбивал бельё. Здесь издавна так стирали. Но Люба с Тоней пробежали мимо, даже не взглянув, кто там. Хотелось скорее окунуться в тёплую воду. Речка, небольшая и спокойная, делала у деревни крутой поворот. Там, на другом берегу, в середине этого поворота, и приютился деревенский пляж. С песком и мелкими ракушками. Девушки разделись, нашли брод и, перейдя реку, расположились около больших зарослей лопуха. Купались до посинения, до"пупырышек"! А потом зарывались в горячий песок, отогревались и снова бросались в воду. Говорили, конечно, о вчерашнем вечере, о парнях, но Тоня больше слушала, а Люба ее поучала:

– Главное, теперь надо закрепить свой успех. Сегодня вечером, если он попытается тебя поцеловать, ты не ломайся, парни этого не любят!

– Ты что?– возмутилась целомудренная Тоня, -разве можно целоваться на второй день знакомства? Это же унижает девушку!

– Ой, какая ты ещё наивная и глупенькая! Я знаешь уже со сколькими целовалась? Даже не сосчитать! И вовсе не чувствую себя униженной! Надо делать то, что тебе приятно. А то так и жизнь пройдёт!

– Нет, ты как хочешь, а я так не могу. Я считаю, что целоваться без любви нельзя и противно. А любовь у человека должна быть только одна.

– Сразу видно, что ты начиталась романов, а жизни совсем не знаешь. Тебе уже пятнадцать лет, скажи кому, что ты ещё не целовалась, засмеют ведь!

– А об этом говорить стыдно и нехорошо! Ты ведь не будешь всем рассказывать? А если серьёзно, то я стараюсь насмешки пропускать мимо. Знаешь, меня мачеха часто обижает, и если всё принимать близко к сердцу, то и жить не захочешь.

Так, лёжа на животах, за беседой они не заметили, как со стороны деревни подошли двое парней и стали над ними сзади. Один из них, с родинкой на щеке, привязал на верёвку рака и тихонько опустил его Тоне на спину.

– Ой, мама! -девушка вскочила, точно о ужаленная, а около неё стоял и покатывался со смеху Юрий, а рядом с ним Володя:

– Ну вы и болтушки! Это же надо, мы успели перейти речку, подойти к ним, а они не слышат! Так можно и без одежды остаться!

Испуг прошел, сёстры тоже начали смеяться.

– Разве так можно,– сквозь смех говорила Люба,– заикой девчонку оставишь. Окликнуть не могли, что ли? Да и откуда вам известно, что мы на речке?

– Тонина сестрёнка сказала. Мы окончили работу, пришли домой, во дворе вас долго высматривали, а вас всё нет и нет. Тогда послали своего Сашку, ну, помните, самого маленького, он и узнал. Нам тоже захотелось искупаться, а в обществе таких очаровательных девчонок купаться приятно вдвойне.

– О, Володя, ты даже комплименты отпускать можешь! Посмотрим лучше, как ты плаваешь,– пригласила Люба.

С криком все четверо бросились в воду. Плавали парни хорошо. Девчата предложили наперегонки, но со смехом проиграли. Потом вся дружная компания поплыла по течению, медленно, наслаждаясь каждым движением. У всех было отличное настроение.

Летом северное солнце долго стоит над горизонтом, делая вечер бесконечным. Время словно замирает. К белым ночам привыкнуть трудно, особенно жителям юга, ведь там первую звезду можно увидеть уже после девяти вечера. Тоня тоже никак не могла понять, сколько сейчас времени, поэтому тревожилась:

– Пойдемте, наверное, домой, а то мне влетит. Знаете, как противно слушать упрёки мачехи! Только, давайте мы с Любой пойдем вперёд, а вы потом. Если нас вместе увидят, мне не попадёт!

– Слушай, что ты её так боишься?– спросила Люба.

– Понимаешь, не столько её, сколько отца. Она ему нажалуется, причём, может наговорить чего и в помине не было, а он сгоряча может и ударить. Или еще хуже, ремнём выпороть. А это настолько унизительно, что лучше не попадаться под горячую руку.

– Ну, а позднее сегодня вечером мы встретимся? – Юра взял Тоню за косы. Она отстранила руки:

– Не знаю, если удается. Жди за вашим домом у ограды где-то после девяти, ладно?

И девушки скрылись за поворотом.

Вечером к бабушке пришли какие-то дальние родственники, в горнице за большим деревянным столом пили чай из пузатого медного самовара, вспоминали прошлое лето, урожай хлеба и картошки. На детей внимания никто не обращал, потому что здесь было не принято, чтобы те сидели за столом со взрослыми.

– Тоня, подожди меня на улице, я сейчас, – шепнула Люба и умчалась, – встретимся у колодца.

Антонина выскользнула из дому и вздохнула, вроде бы никто не заметил.

– Пойдём, они, наверно, уже ждут. Я тётку предупредила, чтобы двери не закрывала, – сказала подошедшая Любаша, нарядная, как всегда. Глазки и губы тоже успела подкрасить.

За оградой действительно стояли парни, Володя и Юра. Вокруг ни души, деревня словно вымерла. Любаша засмеялась:

– Вы уже тут, передовики производства? А часы у вас есть? Правда, влюблённые часов не наблюдают, но, чтобы попасть домой, нам с Тоней надо встретиться у калитки около двенадцати.

– А разве мы не вместе будем гулять? – искренне удивилась Тоня.

– Ну ребёнок и ребёнок! – Люба взяла под руку Володю и распорядилась:

– Мы пойдем по тропинке в берёзовую рощу, а вы идите к нашей речке. В двенадцать – встреча у колодца.

И она со смехом увела Володю за собой.

– Ну, что, ребёнок, пойдём к речке, раз нам велели! – Юра попытался взять Тоню за руку. Она отстранилась и тихо произнесла:

– Не называй меня больше ребёнком, а то уйду. И за руку не люблю ходить, я ведь не маленькая!

– Ладно, пойдём просто так. Знаешь, мне кажется, что ты меня боишься.

– Нет, не боюсь. Просто не хочу ходить под руку или за руку.

– А так? – он обнял её за хрупкие плечи. Тоня вывернулась и строго сказала:

– А так тем более не люблю! Ты что, не можешь идти просто рядом и разговаривать? – Тоня не на шутку рассердилась.

– Могу, если хочешь. Чудная ты какая – то. Первый раз встречаю девчонку, которая не позволяет до себя дотронуться. Ты, наверно, из недотрог?

– Не знаю, а что, есть такое слово? Может, так это называется, но у меня есть свои взгляды на жизнь.

– Какие, если не секрет?

– Какие? – Тоня зарделась.– Понимаешь, наша встреча с тобой случайная и временная, пройдёт этот летний месяц, мы расстанемся. Скорее всего, навсегда. А я считаю, что нельзя позволять себя трогать каждому встречному, даже если он тебе и нравится. Надо беречь себя для одной, единственной любви! Да ты смеешься?

– Нет. Я думал, ты ещё ребёнок, а рассуждаешь, как тургеневская девушка. Скажи честно, у тебя есть парень?

– Ты будешь опять смеяться надо мной, если я тебе скажу, что даже никогда и не было. А с твоей внешностью, наверное, отбоя от девчат нет? Одна родинка чего стоит!

– Тебе она нравится?

– Очень тебе, я бы так сказала, идёт. Но ты на вопрос не ответил.

– Как тебе сказать. Есть у меня в институте девчонка, да и до неё были. Но надоедают лёгкие победы. Не кривлю душой. Первый раз в жизни отпор встречаю, не думал, что так может быть! Обычно все идёт как по маслу: познакомились, потом обнял, потом поцеловал. Скучно становится, однообразно.

– Я рада, Юра, что внесла разнообразие в твою коллекцию девушек. Послушай, а ты рыцарь?

Они подходили к небольшому болотцу, посреди которого красовались белые лилии. Он не почувствовал подвоха.

– Конечно, а что?

– Мне бы очень хотелось вон те лилии, – и она показала на белеющие цветы.

– Ну что же, ради недотроги можно ночью и искупаться. Отвернись, пожалуйста, не хочу плавки мочить.

Тоня отошла и отвернулась. Увидела заходящее солнце, душа её ликовала:

– Такого парня заставала ночью лезть в холодное болото! Ай да, Тонечка! Не ожидала от себя такого! Никто из одноклассниц не поверит!

Сзади подошёл Юра:

– На, держи, недотрога!

– Спасибо, – она повернулась к нему и в знак благодарности легонько дотронулась до его руки.

– И это все?

– А ты хотел, чтоб я тебя поцеловала?

– Конечно, я ведь заслужил.

– Ну уж нет, целуют не за службу, а потому что любят. И давай договоримся не возвращаться к этому вопросу! А то я стану, как все, и тебе всё это быстро надоест.

– Ладно, дружба так дружба! Пойдём-ка к дому, иначе не успеем к двенадцати.

У колодца уже ожидали Володя с Любашей.

– Ну, вы загуляли, ребята. А ты знаешь, Тоня, что дверь закрыта?

– Как, закрыта? – Тоня всплеснула руками.– А что мы теперь делать будем?

– Придётся стучать, коровник тоже закрыт, мы уже проверили…

– Ой, что теперь будет? А ты говорила, что с тёткой договорилась!

– Договорилась, видно после неё кто-то встал, проверил и закрыл. Ладно, ребята, спокойной ночи, будем выпутываться, – и Люба чмокнула Володю в щёку.

Когда парни скрылись за своей дверью, сёстры ещё постояли немного, набрались храбрости и тихо постучали. Никого. Потом постучали громче. Послышались шаркающие шаги и недовольный голос деда:

– Кого ишшо ночью лешаки носят?

Люба тихонько ответила:

– Это я, Люба.

– Вот ужо я тебя, бесстыдница!

И дед открыл засов. Хотел было палкой попотчевать, но в темноте промахнулся, а девчонки шмыгнули мимо и молнией взлетели на второй этаж. Шумом разбудили тётку. Люба шёпотом спросила

–Ты зачем дверь заперла? Дед чуть палкой не угостил.

– Я не запирала. Наверно, мама после меня к корове ходила. Ох, девки, будет вам завтра. Вы хоть меня не выдавайте, что я вам потакаю, а то мне от тяти попадет. Да постарайтесь на глаза дедушке не попадаться! Молодо-зелено! А теперь спите, мне рано на работу.

Когда девушки проснулись, солнце на полу играло весёлыми зайчиками. Внизу, в горнице, стояла тишина, значит, все позавтракали и разошлись. Люба пошла в разведку. А Тоня лежала на соломенном тюфяке и перебирала вчерашний вечер, вспоминая каждую мелочь, каждое слово: