Нарисуй ее тень

Глава 4

Костя в жизни представить не мог, что ему понравится девушка, с которой его познакомит мама. Конечно, не специально познакомит, а в силу сложившихся обстоятельств. Причем язык не повернется сказать о каком-то счастливом случае. Разве можно произнести: «Хорошо, что Женькина мама попала в больницу»? Но если бы не попала, мама не привела бы Женьку с братом к себе домой.

Запутано все как! И неопределенно. Ни черное, ни белое, а где-то там, в бесконечном хаосе оттенков.

– Баринов! – окликнула Костю историчка, о чем-то эмоционально вещавшая у доски. – Какое-то лицо у тебя сегодня чересчур задумчивое. Ты хоть слышишь, о чем я говорю?

Костя не слышал ни слова. Но не расстраивать же учительницу горькой правдой!

– Да, да, да, конечно! Все очень интересно и познавательно.

– Баринов, что познавательно? То, что в четверг родительское собрание? – Историчка, она же классный руководитель, вздохнула раздосадованно. – Или это интересно?

– Ну, наверное, – легко согласился Костя.

Спорить и оправдываться не хотелось. И учительница махнула на него рукой: хотя бы сидит тихо и не мешает. Но тут не удержался сосед по парте Игорь. Ткнул локтем и прошептал, указывая подбородком в открытую Костину тетрадь по истории:

– Костян, а это кто?

Костя опустил глаза, глянул под руки, на белый лист в клеточку, на запись про реформы 60—70-х годов XIX века и…

– С девушкой познакомился? – ухмыльнулся Игорь. – Это она?

– Да нет, – произнес Костя безучастно. – Просто в голову пришло.

– А-а-а, – разочарованно протянул Игорь, быстро потеряв интерес, а Костя опять глянул в тетрадь.

Надо как-то тщательнее контролировать руки. Этак они все мысли будут переводить в визуальный образ. Выставлять на общее обозрение. Костя ведь даже не заметил, что рисовал. Неужели так сильно запала в его сознание Женя?

Ерунда! Костя не верил в истории про единственный взгляд, и – как обычно рассказывают? – словно молния ударила или чем-то там прожгло. Так что с места не сдвинуться, и челюсть – в пол, и глаз невозможно отвести.

Бред!

Просто симпатичная девчонка. Очень грустная. Не от пустой скуки и надуманных переживаний – из-за настоящей беды. Не слишком-то заинтересовавшаяся Костей, а возможно, даже утомленная его навязчивостью.

Как было вчера?

Дошли до нужного подъезда, но Женя и не подумала задержаться. Только на секунду, чтобы сказать:

– Спасибо тебе.

Сейчас войдет в подъезд, дверь закроется, и – она сама по себе, Костя сам по себе. Больше не пересекутся. Надобности не возникнет, и мест таких нет, где они могут случайно оказаться одновременно. Ну, если только очень-очень случайно.

– Жень, слушай! А запиши мой телефон.

Она посмотрела озадаченно.

– Или нет. Лучше скажи мне свой. – Костя порывисто достал мобильник, разблокировал сенсорный экран. – Я тебе сразу позвоню, и у тебя будет мой номер. Все-таки моя мама – завотделением. Мало ли что понадобится.

Женя согласно кивнула, назвала номер. Костя вбил его в телефон и нажал кнопку вызова. И ничего, никакого отклика, хотя в ухо шли обычные длинные гудки.

Костя вопросительно глянул на Женю.

– Я телефон дома оставила, – запоздало спохватилась она. – Даже не вспомнила о нем.

– Ясно, – произнес Костя с пониманием. – Я тогда попозже перезвоню. Связь проверить.

И перезвонил. Услышал в трубке Женин голос.

– Ну вот. Работает. Если что, звони.

Но опять перезвонил сам. На следующий день после школы.

– Жень, вы как?

– Нормально, – коротко и спокойно ответила Женя.

– А мама ваша?

Ответ последовал после некоторой паузы, но зато подробный:

– К ней еще не пускают. И сказали, что без операции не обойдется. Завтра будут делать.

У Кости тоже не получилось мгновенно подобрать подходящие слова. Не специалист он был по подобным ситуациям, не знал, какие фразы тут полагается говорить. Не совсем же бессмысленные типа: «Не волнуйся. Все будет хорошо!»

– У моей мамы врачи отличные в отделении. Всё сделают, как надо. Ты в этом не сомневайся. Твоя мама обязательно поправится.

– Да. Я не сомневаюсь. Спасибо.

– А хочешь, я к вам приеду? – выпалил Костя и испугался.

Сейчас Женька спросит: «Зачем?» Или еще хуже – рассердится: «Что ты к нам привязался?» Но она лишь неуверенно протянула:

– Не знаю…

И Костя воодушевился:

– Ну что вы там одни будете сидеть? Все, еду! – сообщил решительно и отключился, пока Женя не успела придумать уважительных причин для отказа или просто без объяснений сказать «нет».

Самойловы жили в довольно новой панельной десятиэтажке, в квартире…

А вот номера квартиры Костя не знал. И пришлось опять звонить, сначала по телефону, а потом, узнав заветное число, по домофону.

Женя даже говорить ничего не стала, сразу нажала на кнопку «открыть». Костя вошел в подъезд и задумался.

Лифт был и даже работал, но этаж-то Костя не спросил.

Можно рассмотреть номер ближайшей квартиры и просчитать. Или пойти пешком, чтобы уж точно не промахнуться.

Костя так и сделал. Это ведь даже полезно для здоровья – подниматься по лестнице пешком. Хотя у него-то со здоровьем проблем нет. Но к седьмому этажу он слегка (и не более того!) запыхался, и Женя, отворив дверь, немного удивилась:

– Ты чего такой?

Костя независимо хмыкнул:

– По лестнице шел.

– Лифт сломался?

– Презираю лифты.

Женя не стала спрашивать о предполагаемой клаустрофобии, не высказалась про странность характера, только приподняла брови и предложила:

– Проходи.

Квартира была двухкомнатной, самой обычной, но Костя ничего экстраординарного увидеть и не ожидал. Даже особо не всматривался в интерьер.

Кажется, Женя не знала, что ей делать с незапланированным визитером. Она провела его в одну из комнат, не слишком большую. Шкаф, диван, два кресла, стол, а за столом сидел Илюша. Перед глазами тетрадь, в руке ручка. Уроки делал.

Сначала Костя подумал, что это детская комната, но потом понял – мамина. И диван один, да и обстановка довольно строгая, и порядок. Комнаты, где живут дети и подростки, выглядят совсем по-другому. А Илюшка здесь только потому, чтобы хоть так оказаться поближе к маме.

Женя заглянула в тетрадь к брату.

– Илья! – произнесла расстроенно. – Так ничего и не сделал. Долго еще?

Илюшка отвечать не стал, сердито засопел и показательно нацелился ручкой в пустой лист.

Костя взял за спинку соседний стул, придвинул его поближе к Илюшкиному, уселся.

– И на чем ты тут затормозил?

Не стал смотреть, как отреагирует Женя, а она чуть-чуть постояла за спиной и куда-то ушла.

Кое-как разделались с русским. Красивым почерком, судя по всему, первокласснику Илюшке обладать не дано.

Несмотря на то, что страница была расчерчена во всяких возможных направлениях, и в двойную линейку, и в косую, буквы никак не хотели выстраиваться ровно и ограничивать себя выделенной им полоской. Не сиделось им чинно. То подскакивали вверх, то проваливались под линию, то раздувались от важности.

К математике Костя слегка спекся. Хорошо, Илюшка заверил, что справится сам. Математику он любит и задачки щелкает как орешки.

Костя ободряюще, но осторожно хлопнул его по плечу, а сам отправился искать Женю.

Нашел на кухне.

Она стояла спиной к двери, перед кухонным столом, что-то держала в руках, но ничего не делала. Плечи печально опущены. И очень захотелось подойти и обнять, скользнуть ладонью вдоль по руке. Чтобы отогнать грусть и одиночество. Чтобы поделиться силой. Но Женя услышала его шаги, выпрямилась, обернулась.

– Будешь с нами ужинать? – спросила как-то чересчур официально, руководствуясь только законами гостеприимства.

Совсем как в Илюшкиной тетради: вот одна строчка, а вот другая – две узкие полоски, а между ними одна широкая, разделительная, на которую не рекомендуется выезжать.

– Я, конечно, не как твоя мама. Не специалист. Но есть можно.

* * *

Когда вернулся домой, мама спросила:

– Ты где был?

Костя, не раздумывая, ответил:

– У Женьки.

Зато Инна Владимировна задумалась:

– У какого Женьки?

– Да не у какого, а у какой, – поправил Костя, но, заметив прежнее непонимание в маминых глазах, разъяснил доходчиво: – Которую ты вчера к нам привозила. У нее еще брат, а мать лежит у тебя в отделении.

– И ты к ним ездил? – На лице у Инны Владимировны отразилось еще большее недоумение и, кажется, недовольство. – Зачем?

– Они же там одни. Представь. А их мама в больнице, в тяжелом состоянии, и неизвестно, когда вернется.

– Ну да, – неохотно согласилась Инна Владимировна, но сразу же добавила: – И все-таки я не понимаю, ты-то тут при чем. Зачем тебе к ним ездить?

– Мам, – Костя улыбнулся миролюбиво и чуть снисходительно, как будто был старше и мудрее. – Просто чтобы поддержать. Разве ты не поэтому их к нам вчера привела?