Гонг и чаша

Глава 3,. о том, что не всегда и не все мы решаем сами

Десяток… Хотя, вернее, девяток (жуткое слово) – ведь бедолага Мольди отправился в свой энпээсешный рай, даже не вкусив радостей воинской службы, – оказался очень даже славным. Кроме меня, Фаттаха и здоровяка Ура в него входили еще говорливый южанин Гаррон, весельчаки-братья Пинг и Понг из Восточных пределов, Лейн, как он сам отрекомендовался, потомственный следопыт, житель Пограничья (оказывается, здесь есть и такая земля, лежит она аккурат между Западом и Югом, и, судя по мрачному виду ее уроженца, это еще то веселое местечко), и два представителя Запада – Микос и Торн. При этом игроков среди нашей разношерстной компании было только два – собственно я и Фаттах.

Ребята показали нам нашу казарму – приземистые сооружения недалеко от плаца. Внутри все было по-спартански – двухэтажные нары, пара столов да кривоногие стулья.

– Вы, парни, запомните главное, – поучал нас Гаррон, растянувшись на своей лежанке. – Меч держать надо крепко, спину друга прикрывать надежно и распоряжения командира выполнять беспрекословно. И все будет нормально. Я вот уже год с гаком тут служу – жив, сыт, при деньгах и раз в неделю пьян. Чаще не разрешают.

– И еще держаться подальше от этой ушастой гниды, – медленно произнес Лейн.

– А, да. Вот это важно. Не связывайтесь с этой паскудой Фальком, – закивал Гаррон. – Это такая скотина, каких поискать, да еще и не найдешь.

– О как, – слегка напрягся я. – А я с ним уже сцепился.

– Зря, – подал голос со второго этажа Торн. – Теперь ходи да оглядывайся. На какую тему хоть?

– Меч ему мой глянулся, – честно ответил я. – Но он и мне по душе.

Пинг присвистнул, а Понг ухмыльнулся.

– Лучше бы отдал, – заметил Микос, копающийся в сундучке, который он извлек из-под своего спального места. – Теперь пока он этот меч не получит, жизни тебе не будет. А может, и вовсе попытается тебя убить.

– Да кто он такой-то? – Я и впрямь начал нервничать. Только ужаса, летящего на крыльях ночи, с лицом гоблина, мне и не хватало.

Бойцы наперебой начали мне рассказывать про на редкость занимательную и пакостную жизнь гоблина Фалька. Оказалось, что он и впрямь был горным гоблином. Именно эта разновидность зубастых негодяев обладает довольно изворотливым умом и не разменивается на мелочи вроде блестящих штучек или низменного желания просто набить желудок. Нет, пожрать и украсть – это тоже часть их жизни, но в целом именно горные гоблины довольно неплохие стратеги, отличные шпионы и самые большие пакостники Файролла. Этот же каким-то образом и, скорее всего, по недоразумению лет десять назад спас жизнь в Ринейских горах Грохху, тогда еще сержанту. Грохх там оказался после какой-то неудачной вылазки, в которой погиб весь его отряд, и ему пришлось тащиться через снега к ближайшему форпосту. Почему Фальк решил спасти его вместо того, чтобы спустить снежную лавину, – не знает никто. Но с тех пор они неразлучны, и мелкой зеленой погани сходит с рук все, что он творит, а творит он немало.

– Поэтому и стараемся держаться от него подальше, – грустно закончил Микос.

– Вот только он не хочет оставлять нас в покое, – заулыбался Пинг.

– Не хочет. Никак не хочет, – подтвердил Понг.

Печально, конечно, но с трудом представляю, что такого мне может сделать гоблин, пусть его даже крышует сам Грохх. Ну, разве что только на спину плюнет, а это я как-нибудь переживу.

После ребята поведали нам, что здесь, в Динжире, квартирует три роты: третья, наша седьмая и девятая, но у них, в девятой, все паршиво сейчас – недавно их здорово потрепали кочевники с Синринских равнин. С какого-то перепугу, а может, и с перепою – все знают страсть этого бродячего племени к забродившему молоку – они послезали со своих верблюдов и зажали девятую роту в ущелье. Бой был жуткий, выжил в лучшем случае каждый седьмой, и сейчас они ждут доукомплектации. Поэтому даже странно, что мы попали сюда, а не к ним.

А так – Гаррон прав, служить можно, если подчиняться общим правилам и не лезть на рожон. Жалованье – раз в две недели, выходной – раз в неделю, причем если есть такое желание, можно воспользоваться стационарным отрядным порталом.

– То есть – стационарным? – недоуменно свел брови Фаттах.

– В каждом расположении есть портал, который все время работает и настроен на ближайшую столицу предела, – пояснил Торн, свесившись сверху. – В нашем случае это Мейконг, столица Юга, оплот владений и княжеств и резиденция верховного князя Света Мустаила Второго Прекрасноликого.

– Видел я его, – захихикал Пинг. – Ей-ей, им только детей пугать.

– Пугать! – поддержал его брат, смеясь так, как будто его щекочут.

– Да, князь, конечно, та еще… Кхм… – политкорректно согласился с ними Микос.

– Ага, характер у него поганый, – вставил свое мнение и Лейн. – Та еще зверюга. Тут в джунглях змея есть, рейнгхальс называется. Очень красивая, но если укусит – все, заказывай деревянный ящик. Вот этот еще хуже.

– У Лейна свои счеты с Мустаилом, – громко шепнул нам Пинг. Понг закивал, показывая всем своим видом, что счеты у Лейна к руководству Юга натурально есть, но они, братья, о них ничего никому говорить не будут.

– И прямо любой может в этот портал пройти? – недоверчиво протянул Фаттах, которому явно не было дела до разногласий наемника и князя Света.

– Почему любой? – не понял Торн. – С чего любой? Только служащий Вольных рот, да еще и увольнение охранению портальному надо показать.

Я намотал это на ус – дело хорошее: и столицу надо посмотреть, да и вообще…

– Седьмая рота, на построение! – раздался визг гоблина, и мы устремились на плац.

– Беспокойная, однако, жизнь у Вольных рот, – заметил я Фаттаху, когда мы вернулись из небольшого городка, который осадили на редкость страхолюдные твари, внешне напоминавшие крабов, но почему-то прямоходящие. Нам на пару с третьей ротой пришлось загонять их обратно в джунгли, и не скажу, что это было легко.

– Есть такое, – согласился Фаттах, доставая трубку и набивая ее табаком. – Зато опыт капает будь здоров как, я вот апнулся.

– Грац, – устало подмигнул ему я. – Все, я домой.

– Ну да, пять часов уже прошло, – видимо, посмотрел на внутренний интерфейсный таймер эльф и, поймав мой вопросительный взгляд, закатил глаза, показывая свое презрение к игроку, отлынивающему от изучения мануалов.

– Чтобы не получать замечания и не портить свою карму и репутацию в глазах начальства отряда, мало просто каждый день заходить в игру, – объяснил он мне. – Надо провести в ней не менее пяти часов. Будешь воевать, не будешь – не важно. Пять часов будь любезен отслужить.

Жесть какая-то. Я махнул рукой ему и бойцам, укладывающимся спать, и вышел из игры.

Следующие три дня для меня слились в один непрестанный бой. Мы возвращались в казарму, приходили за полчаса в себя и снова устремлялись на выручку терпящим бедствие местным жителям. Новые деревни, городки, поселения, один раз даже шахта. Звон клинков, указания командиров и монстры, монстры, монстры: зубастые, клыкастые, ядовитые, в чешуе, в панцирях, с рогами и без, серо-буро-малиновые и фиолетовые в крапинку. Босх нервно перекуривает за углом, наблюдая за фантазией художников, работавших над игрой.

Я отбивался и нападал, шел в атаку и отступал, ноги скользили по слизи ползучих гадов и спотыкались о трупы каких-то перевитых мускулами гиббонов в касках.

Я поднял свой уровень до пятьдесят пятого и, что приятно, увеличил до второго уровня одно из умений.

Еще я пару раз умер, что в одном из случаев меня крайне опечалило – клинок одноглазого и кривоногого разбойника нашел щель в моем доспехе в самом конце боя, причем я себя в нем показал неплохо и уже рассчитывал на хороший бонус. Увы и ах, накрылся мой бонус медным тазом. Разбойника же добил вездесущий Лейн.

Правда, маленько с этой потерей меня примирил тот факт, что в случае смерти в бою опыт, конечно, не начисляется, но зато и свой, ранее приобретенный опыт, я не теряю. Небольшая компенсация от разработчиков, чтобы люди не орали благим матом. Да вдобавок в случае смерти на поле боя можно было починиться у ротных оружейников бесплатно. Баланс, однако.

Когда в последней схватке я вышиб жизнь одной из последних здоровенных черепах, повадившейся в компании себе подобных с немалой скоростью и ловкостью, которые в этих существах и не заподозришь, таскать детей у жителей небольшой деревушки с непроизносимым названием, выскочило сообщение:

«Вы повысили активное умение «Кровоток» до 2-го уровня. При применении есть возможность 60 % нанести противнику кровоточащую рану. Потеря жизненной силы противником – минус 11 единиц жизни в секунду в течение 1 минуты. Стоимость активации умения – 50 единиц маны. Время восстановления умения – 1 минута».

«Не зря на работу не пошел», – подумалось мне. По идее сегодня была среда, и мне надо было бы, конечно, находиться в редакции. Но начинать службу с замечаний мне тоже не хотелось, и вместо того, чтобы дать разгон сотрудникам, я все-таки рванул в расположение роты. «Хозяева не осудят, – рассудил я. – А пользу получить от этого можно немалую. Ну, хотя бы даже тем, что я открою на карте немало неизвестных мне раньше мест. Может, они потом и не понадобятся, но кто знает?»

По этой причине Вика получила исключительные полномочия и устное распоряжение все, что нужно, скинуть мне на почту. Поковырявшись утром в материалах, я что-то одобрил, что-то забраковал и, раздав кучу ценных указаний, которые, скорее всего, в лучшем случае были едва услышаны, рванул в родную уже казарму.

Посмотрев на карту, я понял, что был прав на все сто. Деревушка, где мы сейчас находились, была часах в двух-трех пешего хода от необходимой мне рощи, обозначенной красным пятном. Вот только имелись у меня серьезные сомнения в том, что я один сумею дойти до этой рощи, особенно если учесть ту вакханалию, в которой я уже четвертый день принимал непосредственное участие.

– Чего встал, орясина? – раздался визгливый голос Фалька. – Общий сбор объявлен для всех.

Мелкая погань усиленно портила мне жизнь, большей частью исподтишка. Гоблин усердно втолковывал Грохху, что я никудышный солдат, отпускал колкие шуточки в мой адрес на построении и даже толкнул меня в спину, когда мы клином врубились в толпу клыкастых существ с кабаньими мордами и серпообразными саблями. Я только чудом увернулся от клинка, который должен был перепахать мою грудь.

– Иду, не ори, – буркнул я ему в ответ и, не обращая внимания на его вопли о непочтительном отношении к ветерану Вольных рот, направился к своему десятку, по-прежнему состоящему из девяти бойцов. Никто не добавился, но и, к счастью, никто не выбыл.

– Хвала Чемошу, послезавтра увольнительная, – как всегда неторопливо сказал Лейн, стягивая кольчугу (я так понял, что иных доспехов в Пограничье не признают).

– Ты поаккуратнее с упоминанием ушедших богов, – негромко ответил ему Торн. – Тем более темных. Оно не запрещено, конечно, но все же поостерегся бы.

– Это у вас, на Западе, Чемош темный бог, – флегматично парировал Лейн. – А у нас в Пограничье его по-другому поминают, он многому нас научил и многим путь указал. Да и чего мне бояться – мне терять уже нечего, все, что могло, сгорело, и пепел по ветру развеялся.

Пинг и Понг сочувственно на него посмотрели и зашмыгали носами – эти парни были жутко сентиментальны. Притом в бою своими кривыми саблями (по две на брата) творили чудеса.

Я поставил себе на заметку, что с Лейном надо бы поговорить – и про Чемоша расспросить, и вообще понять, откуда этот мрачный воин идет и чем он дышит. Но сейчас спросил я про другое:

– Увольнительная? И прямо для всех? Мне она тоже положена? Я вроде седмицу еще даже не отслужил?

– А как же, – торопливо проговорил Торн, который, похоже, был рад сменить тему. – Это не важно, что неполная седмица. Увольнение для всех.

Выходной – это хорошо, это прямо-таки…

– Лейн, ты куда в увал-то? – спросил Понг.

– Да, куда? – поддержал его Пинг.

– Да никуда, – скрипнул лежаком следопыт. – Еще тащиться куда-то. Да и денег нет.

– Денег нет? Это хорошо.

– А мы в столицу, – похвастался Пинг. – К девкам!

– Точно-точно, – подхватил Понг – К ним!

Торн скептически поглядел на них и посоветовал:

– Только вы хоть в этот раз все золото с собой не берите. А то опять потом горевать будете, что вас чем-то опоили и обобрали до нитки.

– Нет, не возьмем, все не возьмем. Немножко с собой возьмем, и все, – быстро проговорил Пинг, а Понг замотал головой.

– Я тоже никуда не пойду, – пробасил Ур. – По дому грустить буду.

Северянин все три дня выпытывал у меня подробности о своей родине, все, что я мог вспомнить и рассказать. Кстати, мой рейтинг в его глазах невероятно подрос, когда он прознал, что я знаком с самим кенигом Харальдом. Правда, в те времена, когда юный Ур покинул родные пенаты, Севером руководил Харальдов папаша, но это ничего не меняло. Узнав же о том, что я еще и спас кенигову дочку, Ур и вовсе стал смотреть на меня с глубочайшим почтением.

Я, правда, сам потом немного пожалел, что рассказал так много, и дело было вовсе не в Уре, человеке простодушном и прямом. Уже в конце рассказа я заметил, что к нашему разговору на редкость внимательно прислушивается Фаттах. Ну вот не люблю я любознательных и хитроумных игроков. Может, потому что сам такой? Оно, конечно, секретов особых в этом нет никаких, но все же…

– А ты куда? – поинтересовался я у Торна.

– Да тоже в Мейконг, вон, с Микосом и Гарроном. В банк надо зайти, золотишко положить, да и пивка попить.

Фаттах потянулся.

– Я с вами, – сказал он Торну. – Не был в Мейконге. Говорят, красивый город. Ты с нами? – Он взглянул на меня.

– Не-не, – замахал я руками. – На фиг. Передохну маленько от этих боев. К тому же вы наверняка с утра пораньше туда ломанетесь, а я выспаться хочу.

– Ну да, – подтвердил Торн. – Часиков в девять и пойдем.

Конечно, по-хорошему, надо было бы составить компанию моей роте и в четверг, но, во-первых, совсем на газету забивать нельзя, во-вторых, я и впрямь подустал от виртуальной мясорубки, и, в-третьих, Вика сказала мне, что ей звонил Зимин, интересовался, где меня носит, узнал, что, наверное, в игре, проговорил: «Ну-ну», – и повесил трубку.

Это меня немного напрягло, я поразмышлял на тему, позвонить барину сейчас или же сделать вид, что мне ничего не передали и не сообщили, счел второе более рациональным, тем более Зимин Вике и в самом деле никаких распоряжений не отдавал, и, успокоив душеньку подобными умозаключениями, отправился спать.

В редакции при входе в наше крыло меня буквально снес с ног суровый запах перегара. Я долго и внимательно изучал носатое лицо Юшкова, которое за последнее время слегка изменило цвет. Из нормального розово-бледного оно все больше становилось бордово-багряным, и причиной тому был не стыд, а спирт. Ну, или спиртосодержащие напитки.

– Вадь, – сказал я ему. – Ты это, давай заканчивай. Так, как пьют в спортивной редакции, ты все равно пить не сможешь. У них по этому делу чемпионство по Москве и области, за спиной у них – годы тренировок и соревнований. Ты рядом с ними не валялся даже.

– Валялся, – виновато пробурчал Юшков. – Вчера как раз. Водяра, видать, паленая была.

Он защепил пальцами хохолок черных волос надо лбом и виновато начал его мусолить.

– Это вообще не аргумент. Я тебе серьезно говорю: не закончишь бухать – выгоню на фиг. Виктория! – рявкнул я.

Вика подбежала ко мне и захлопала глазами, стараясь казаться глупее, чем была на самом деле.

– Вик, это твой косяк, – сурово сообщил ей я и ткнул пальцем в Юшкова. – Твой человек калдырит по-черному, ты на это не обращаешь внимания и не ставишь в известность меня. Поясни мне, почему так произошло?

– Я ему говорила, – опустила глаза в пол Вика. – Сто раз.

– Говорила, – благородно подтвердил Юшков. – Было такое. Сто раз.

– Да что вы как Пинг и Понг, в конце концов! – начал выходить из себя я.

– Какой пинг-понг? Чего опять пинг-понг! – заволновался Юшков. – Не мы тот стол в спортивной комнате сломали, я и Мамонту это говорил. Мы в тот день в «Баварии» зависали!

Дурдом. Он еще и инвентарь поломал…

– Зимин приехал! – влетела к нам Жанна, секретарь Мамонта. – К вам идет!

– Да твою же!.. – в сердцах высказался я. – Не было печали. Ген, – окликнул я Стройникова.

Тот подбежал ко мне.

– Окна открыть, этого в дальний угол, завалите папками за столом, и жвачки ему в рот напихай. Вика, Самошников – создавайте иллюзию деятельности. Я пойду пару минут выиграю.

Хорошо, что у нас здание не новое, коридоры длинные и широкие. Я встретил Зимина на максимально возможном дальнем расстоянии от родных пенатов.

– Максим Андрасович, какими судьбами? – изобразил я радость и удивление от случайной встречи. – У вас же вроде как планерка по утрам в четверг?

– Старик уехал, без него совещания не проводят, традиция, – хмуро сообщил мне Зимин. – И Кит с ним тоже укатил.

Ясно, хозяин не в духе. Уехал-то Кит, а не он. Беда. Быть мне нынче схваченным и от… Огребу, короче, я, похоже, сейчас.

– Может, чайку? – выдав всю возможную задушевность из своего голоса, поинтересовался у Зимина я. – Как мой дед говорил: «Замечаю, что от чаю много пользы получаю».

– Дед? – взглянул на меня думающий о чем-то своем Зимин. – Дед – это хорошо. Но с чаем погодим. У меня к тебе разговор есть.